Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 января 2020 г. N Ф05-14583/18 по делу N А40-144044/2017

г. Москва

17 января 2020 г.

Дело N А40-144044/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 13.01.2020.

Полный текст постановления изготовлен 17.01.2020.

Арбитражный суд Московского округа

в составе: председательствующего-судьи Холодковой Ю.Е.,

судей Зверевой Е. А., Михайловой Л. В.,

при участии в заседании:

от Липатова Сергей Владимирович - представитель Ткаченко В.Г. доверенность от 24.11.2019;

от конкурсного управляющего "Эскорт" - представитель Седых И.В., доверенность от 25.11.2019

рассмотрев в судебном заседании кассационные жалобы

конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Эскорт",

Липатова Сергея Владимировича

на определение от 05.06.2019

Арбитражного суда города Москвы,

на постановление от 26.08.2019

Девятого арбитражного апелляционного суда,

по заявлению Липатова Сергея Владимировича о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в размере 311 816 267,04 рубля,

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью торгово-промышленной компании "ИНВЕСТСЕРВИС",

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда города Москвы от 20.11.2017 в отношении общества с ограниченной ответственностью торгово-промышленной компании "ИНВЕСТСЕРВИС" (далее - ООО ТПК "ИНВЕСТСЕРВИС") введена процедура наблюдения. Временным управляющим должника утвержден Литинский Вячеслав Валерьевич. Сообщение опубликовано в газете "Коммерсантъ" N 230 от 09.12.2017, стр. 79.

09.01.2018 в Арбитражный суд города Москвы поступило заявление-требование Липатова Сергея Владимировича (далее - Липатов С.В.) о включении в реестр требований кредиторов должника ООО ТПК "ИНВЕСТСЕРВИС" задолженности в размере 311 816 267, 04 руб.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 18.04.2018, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.07.2018, в удовлетворении заявления Липатову С.В. отказано.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 24.09.2018 определение Арбитражного суда города Москвы от 18.04.2018 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.07.2018 отменено, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Определением Арбитражного суда города Москвы суда от 05.06.2019 оставленным без изменения постановлением Девятого Арбитражного апелляционного суда от 26.08.2019 признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов ООО ТПК "ИНВЕСТСЕРВИС" требования Липатова С. В. в размере 26 939 875 руб. 22 коп., в остальной части требований отказано.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, конкурсный управляющий общества с ограниченной ответственностью "Эскорт" (далее - ООО "Эскорт", конкурсный кредитор) обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение Арбитражного суда города Москвы от 05.06.2019 и постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда от 26.08.2019 отменить и принять по спору новый судебный акт, отказав Липатову С.В. во включении в реестр требований кредиторов должника.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, Липатов С. В. обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение Арбитражного суда города Москвы от 05.06.2019 и постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда от 26.08.2019 отменить в части отказа во включении в реестре требований кредиторов и принять по спору новый судебный акт, которым удовлетворить заявление Липатова С.В. включив в реестр требований кредиторов должника требование в размере 284 876 391,82 рубля.

В обоснование кассационной жалобы, конкурсный кредитор ООО "Эскорт" ссылается на нарушение норм процессуального права, на неправильное применение норм материального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам. Судом первой инстанции не учтены разъяснения высшей судебной инстанции, что повлекло неправильное применение норм материального права, указывая, что заключая с должником сомнительные сделки без экономической целесообразности, Липатов С.В. действовал как потенциальный участник должника, что обусловило невыгодные для кредитора условия сомнительной сделки.

В обоснование кассационной жалобы, Липатов С.В. ссылается на нарушение норм процессуального права, на неправильное применение норм материального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, указывая, что на момент заключения договора займа, должник не обладал признаками неплатежеспособности. Суды необоснованно переквалифицировали гражданско-правовые отношения в корпоративные, обстоятельств, свидетельствующих об искусственном обороте денежных средств не установлено; источником заемных средств не явились денежные средства самого должника.

Отзывы на кассационную жалобу от лиц, участвующих в деле, в суд кассационной инстанции не поступали.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Эскорт" поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе конкурсного управляющего.

Представитель Липатова С.В. поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе Липатова С.В..

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Иные участвующие в деле лица, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что согласно части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие.

Обсудив доводы кассационных жалоб, заслушав представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как установлено судами при повторном рассмотрении и следует из содержания обжалуемых судебных актов, между Липатовым В.С. и должником заключены следующие договоры займа, обязательства по оплате по которым не были исполнены должником: договор займа N 01-06/2016 от 16.06.2016, договор займа N 18 от 20.07.2016, договор займа N 19 от 27.07.2016, договор займа N 20 от 06.09.2016, договор займа N 01/2016 от 21.01.2016, договор займа N 16 от 17.05.2016, договор займа N 3 от 17.05.2016, договор займа N 22 от 18.08.2017, 306 068 000 рублей - сумма основного долга, 5 748 267,04 рублей - сумма процентов за пользование суммой займа на 16.11.2017.

В соответствии с пунктом 6 статьи 16 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее Закон о банкротстве) требования кредиторов включаются в реестр требований кредиторов и исключаются из него арбитражным управляющим или реестродержателем исключительно на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих их состав и размер, если иное не определено настоящим пунктом.

Установление требований кредиторов осуществляется арбитражным судом в соответствии с порядком, определенном статьями 71 и 100 Закона о банкротстве, в зависимости от процедуры банкротства, введенной в отношении должника.

По смыслу названных норм, арбитражный суд проверяет обоснованность предъявленных к должнику требований и выясняет наличие оснований для их включения в реестр требований кредиторов, исходя из подтверждающих документов.

При рассмотрении обоснованности требования кредитора подлежат проверке доказательства возникновения задолженности в соответствии с материально-правовыми нормами, которые регулируют обязательства, не исполненные должником.

В силу пункта 1 статьи 40 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" к заявлению кредитора прилагаются документы, подтверждающие обязательства должника перед кредитором, а также наличие и размер задолженности по указанным обязательствам, доказательства оснований возникновения задолженности, позволяющие установить документальную обоснованность этих требований.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В связи с изложенным, при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (часть 3 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

Согласно статье 807 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороны (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

Поскольку договор займа является реальной сделкой и считается заключенным с момента передачи денег или других вещей, предметом доказывания по настоящему требованию является факт предоставления заимодавцем денежных средств в соответствии с условиями заключенного договора и соответственно наступление правовых последствий предоставления денежного займа.

В силу абзаца восьмого статьи 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

По смыслу названной нормы к подобного рода обязательствам относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено корпоративным законодательством (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника).

При функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", статья 47 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

По смыслу разъяснений, изложенных в пункте 9 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством", а также в пункте 15.1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)", следует, что заключение договора поручительства может быть вызвано наличием у заемщиков и поручителей в момент выдачи поручительств общих экономических интересов (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества).

Таким образом, для возможной переквалификации заемных правоотношений в качестве корпоративных (с возможными последствиями в деле о несостоятельности (банкротстве), существенным является обстоятельство наличия у кредитора статуса участника должника.

По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

При этом согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Согласно ч. 2 ст. 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признается лицо, имеющее или имевшее в течение указанного периода возможность определять действия должника, а также его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

Согласно ч. 1 ст. 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признаются аффилированные с ним лица.

Понятие аффилированного лица и его квалификационные признаки даны в ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 (ред. от 26.07.2006) "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках". В частности, к ним относятся лица, которые имеют право распоряжаться более чем 20 процентами общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли данного юридического лица, а также их супруги и родственники.

Судами установлено, что Липатов С.В. с 20.12.2014 года является мужем Липатовой А.А., которая является участником должника (с 14.06.2016 с долей в 36 %, с 29.12.2016 с долей в 61%), в свою очередь Липатова А.А. являлась участником должника, имеющей в силу законодательства об обществах с ограниченной ответственностью непосредственную возможность определять деятельность общества, а значит является аффилированным и заинтересованным лицом по отношению к должнику.

В связи с чем, судами установлено, что следующие договоры займа: договор займа N 01-06/2016 от 16.06.2016 в размере 142 200 000 руб.; договор займа N 18 от 20.07.2016 в размере 100 000 000 руб.; договор займа N 19 от 27.07.2016 в размере 20 000 000 руб.; договор займа N 20 от 06.09.2016 в размере 7 600 000 руб.; договор займа N 22 от 18.08.2017 в размере 10 550 000 руб. были заключены в период, когда Липатова А.А. являлась участником должника.

В соответствии с п. 1 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

В силу ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов.

При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.

Учитывая, что 61% доли участия в уставном капитале должника Липатовой А.А. была приобретена уже в период брака, следовательно, в соответствии со ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации она находится в совместной собственности Липатова С.В. и Липатовой А.А.

В связи с чем, суды пришли к выводу, что Липатов С.В. является собственником 61 % участия в уставном капитале должника и признается аффилированным лицом.

Кроме того, суды учли, что вышеуказанные Договоры были заключены на нестандартных условиях по порядку уплаты и размеру процентов за пользование займом, а также по условиям выплаты процентов за пользование займом.

Помимо этого, суды приняли во внимание, что заем по договору N 22 от 18.08.2017 в размере 10 550 000 руб. был выдан после принятия Арбитражным судом г. Москвы заявления о признании должника банкротом.

Суды обоснованно посчитали, что выбор подобных внутригрупповых отношений был обусловлен намерением создать подконтрольную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве должника.

В соответствии с разъяснениями, данными Верховным Судом Российской Федерации в пункте 18 Обзора судебной практики N 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017. не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника требование участника должника, основанное на притворной сделке, прикрывающей обязательства, вытекающие из факта участия заявителя в хозяйственном обществе, признанном банкротом. В силу абзаца восьмого статьи 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

Как указал Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 06.07.17 N 308-ЭС17-1556 (2) по делу N А32-19056/2014, при функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

Указанным Определением Верховного Суда Российской Федерации установлено, что по смыслу статьи 2 Закона о банкротстве к обязательствам корпоративного рода относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено корпоративным законодательством (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника).

Также Верховный Суд Российской Федерации дополнительно указывает, что при оценке допустимости включения основанных на договорах займа требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству.

В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа (в том числе на льготных условиях) может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника. В такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, чем нарушается обязанность действовать в интересах кредиторов и должника.

При таких условиях с учетом конкретных обстоятельств дела суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо при установлении противоправной цели - по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац 8 статьи 2 Закона о банкротстве), признав за прикрываемым требованием статус корпоративного, что является основанием для отказа во включении его в реестр.

Как указано выше, заявитель не только предоставил денежные средства должнику на безусловно льготных условиях, но и сам лишился дохода (не менее чем трехкратного по сравнению с условиями заключенных договоров займа), который он мог извлечь от использования данных денежных средств в условиях обычного гражданского оборота, например, разместив их на вкладе в кредитной организации.

Суды, отказывая во включении в реестр в части, пришли к правильному выводу, что заключенные заявителем с должником договоры займа, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются по причине того, что их заключение было бы невозможно, если бы заявитель через жену не участвовал в капитале должника.

В связи с чем, такая сделка является корпоративной и требования по ней не могут быть включены в реестр кредиторов.

Кроме того, согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, приведенной в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 21.02.2018 N 310-ЭС17-17994 (1, 2) по делу N А68-10446/2015, презюмируется, что мажоритарный участник, предоставляя финансирование в тяжелый для подконтрольного общества период деятельности, должен осознавать повышенный риск невозврата переданной обществу суммы. Если план выхода из кризиса реализовать не удастся, то данная сумма не подлежит возврату, по крайней мере, до расчетов с независимыми кредиторами. В частности, в деле о банкротстве общества требование мажоритарного участника, фактически осуществлявшего докапитализацию, о возврате финансирования не может быть уравнено с требованиями независимых кредиторов (противопоставлено им), поскольку вне зависимости от того, каким образом оформлено финансирование, оно по существу опосредует увеличение уставного капитала. Иной вывод противоречил бы самому понятию конкурсного кредитора (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 305-ЭС17-17208).

Оценивая действия сторон, суды правильно указали, что несмотря на фактическое предоставление денежных средств, в действиях сторон прослеживаются признаки явной недобросовестности и злоупотребления правом.

В силу Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 названной статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права (пункт 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 Гражданского кодекса Российской Федерации), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пункту 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 Гражданского кодекса Российской Федерации); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, поэтому такая сделка признается недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (вопрос 6 "Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации 1 (2015)" (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04 марта 2015 года).

Таким образом, суды правильно посчитали, что требование Липатова С.В. по включению в реестр требований кредиторов должника задолженности по договорам займа N 01-06/2016 от 16.06.2016; N 18 от 20.07.2016; N 19 от 27.07.2016; N 20 от 06.09.2016; N 22 от 18.08.2017 не подлежит удовлетворению.

В части требования заявителя о включении в реестр требований кредиторов задолженности по договорам займа N 01/2016 от 21.01.2016; N 16 от 17.05.2016, N 3 от 17.05.2016, суды также, оценив в совокупности представленные доказательства, а также учитывая указания суда кассационной инстанции, пришли к выводу, что в указанной части требования подлежат включению в реестр.

Как указал суд кассационной инстанции в постановлении от 24.09.2018 по данному делу, для возможной переквалификации заемных правоотношений в качестве корпоративных (с возможными последствиями в деле о несостоятельности (банкротстве), существенным является обстоятельство наличия у кредитора статуса участника должника.

Суды пришли к выводу, что до 14.06.2016 Липатов С.В. отношения к должнику не имел, следовательно, денежные средства по договорам займа N 01/2016 от 21.01.2016; N 16 от 17.05.2016, N 3 от 17.05.2016 были выданы заявителем как независимым кредитором.

С учетом изложенного, суды, с учетом нерыночных условий (2 % годовых, выплата процентов за пользование займом единовременно, вместе с возвратом основной суммы займа), правильно указали, что вышеуказанные договоры являются действительными.

Задолженность ООО ТПК "ИНВЕСТСЕРВИС" составляет: по договору займа N 01/2016 от 21.01.2016 - 18 500 000 руб. основного долга и 148 627,03 руб. процентов за пользование займом; по договору займа N 16 от 17.05.2016 - 7 218 000 руб. основного долга, 1 058 129,64 руб. процентов за пользование займом; по договору займа N 3 от 17.05.2016 - 15 118,55 руб. процентов за пользование займом. Расчет не оспорен.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание отсутствие доказательств оплаты суммы долга, суды пришли к обоснованному выводу, что требование Липатова С. В. в размере 26 939 875,22 руб. подлежит включению в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Суд апелляционной инстанции не нашел оснований для переоценки выводов суда первой инстанции и отмены определения по доводам апелляционной жалобы.

Суд кассационной инстанции полагает, что выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на положениях действующего законодательства, в связи с чем, оснований для иной оценки выводов судов у суда кассационной инстанции не имеется.

Иная оценка заявителем жалобы установленных судом фактических обстоятельств дела и иное толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

При рассмотрении дела и вынесении обжалуемых актов, нарушений судами норм процессуального права, которые могли бы явиться основанием для отмены обжалуемых судебных актов, кассационной инстанцией не установлено. Судами первой и апелляционной инстанций были установлены все существенные для дела обстоятельства, изучены все доказательства по делу, и им дана надлежащая правовая оценка. Выводы судов основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу. Нормы материального права применены правильно.

Доводы кассационных жалоб изучены судом кассационной инстанции, однако, они подлежат отклонению как направленные на переоценку выводов суда по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Учитывая изложенное, оснований, предусмотренных статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для изменения или отмены обжалуемых в кассационном порядке судебных актов, по делу не имеется.

руководствуясь статьями 176, 284-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда г. Москвы от 05.06.2019 года и Постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда от 26.08.2019 года по делу N А40-144044/2017 - оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий судья

Ю.Е. Холодкова

Судьи

Е.А. Зверева Л.В. Михайлова