Справка о работе Воронежского областного суда по рассмотрению уголовных дел в апелляционном порядке за 3 месяца 2018 г.

За 3 месяца 2018 года в Воронежский областной суд для рассмотрения в апелляционном порядке поступило 648 дел, из них было рассмотрено по существу 563 дела.

В результате рассмотрения дел были:

- отменены обвинительные приговоры в отношении 8 лиц;

- изменены обвинительные приговоры в отношении 35 лиц;

- отменены постановления о возвращении дел прокурору в отношении 9 лиц.

Изучение апелляционной практики показало, что причинами отмены или изменения судебных постановлений явились следующие нарушения норм материального и процессуального права.

Приговором Новоусманского районного суда Воронежской области от 24 августа 2017 г. Е. был осужден по ч. 2 ст. 309 УК РФ к наказанию в виде штрафа в доход государства в размере 10 000 руб.

Отменяя приговор Новоусманского районного суда Воронежской области от 24 августа 2017 г. и направляя уголовное дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе, судья по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

В соответствии с п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 55 от 29 ноября 2015 г. "О судебном приговоре" в описательно-мотивировочной части приговора, исходя из положений п.п. 3, 4 ч. 1 ст. 305, п. 2 ст. 307 УПК РФ, суду необходимо дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающих, так и оправдывающих подсудимого.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного постановления следует читать как "29.11.2016"

Из приговора суда следовало, что в качестве доказательств стороны обвинения были приведены ряд письменных доказательств, в том числе: постановление об осуществлении государственной защиты, протокол выемки, протокол осмотра предметов, рапорт об обнаружении признаков преступления, постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств, протокол выемки, компакт-диск с аудиозаписью, лингвистическая экспертиза, протокол предъявления лица для опознания, протоколы очных ставок, экспертное исследование о психическом состоянии.

Однако, согласно протоколу судебного заседания, ни одно из указанных доказательств не было исследовано в судебном заседании.

Кроме того, в протоколе судебного заседания было отражено, что выяснялся вопрос о возможности оглашения показаний свидетеля П., на что возражений не поступило, однако, прокурором были оглашены показания не только свидетеля П., но и потерпевшего Д., вопрос об оглашении показаний потерпевшего без его вызова перед участниками процесса не ставился.

(N 22-2874/56)

Приговором Рамонского районного суда Воронежской области от 21 ноября 2017 г. Б. был осужден по ч. 3 ст. 30, п."г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Г. был осужден по ч. 2 ст. 228 УК РФ к лишению свободы на 4 года с применением ст. 73 УК РФ, т.е. условно с испытательным сроком 4 года.

Отменяя приговор Рамонского районного суда Воронежской области от 21 ноября 2017 г. и возвращая уголовное дело прокурору Воронежской области для устранения препятствий рассмотрения дела судом, судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

Приступив к рассмотрению дела по существу, районный суд не проверил надлежащим образом и в последующем в приговоре не дал должной правовой оценки описанию преступного деяния и его соответствию формулировке предъявленного Г. обвинения, данного органом расследования, а также диспозиции соответствующей статьи УК РФ.

Однако, предъявленное Г. обвинение содержало существенные противоречия между описанием этого деяния и юридической квалификацией его действий, а так же внутреннее противоречие в правовой оценке инкриминируемого преступления, что влекло за собой нарушение права подсудимого на защиту ввиду неопределенности вопроса - от обвинения в совершении какого преступления он должен защищаться.

Так, согласно описанию события преступления, изложенному в постановлении о привлечении Г. в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении, в точном соответствии с которыми и вынесен обвинительный приговор, Г. по предварительному сговору с Б., преследуя корыстную цель - получение от последнего денежного вознаграждения за это, незаконно приобрел и хранил без цели сбыта наркотическое вещество - героин, массой 510 гр., которое доставлял на транспорте из г. Москвы в г. Воронеж, предназначавшийся для последующей передачи Б.

Между тем, такой признак объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ, как незаконная перевозка наркотических средств Г. органом предварительного расследования не вменялась. Напротив, вменение органом расследования, также как и последующая квалификация судом деяния Г. по ч. 2 ст. 228 УК РФ с признаком совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, не были основаны на положениях уголовного закона, поскольку такой квалифицирующий признак, а равно как и признак объективной стороны данного состава преступления, в уголовном законе отсутствовал.

При таких обстоятельствах суд не вправе был на основании предъявленного обвинения выносить приговор, который судебная коллегия не могла признать законным и обоснованным.

Более того, отменяя приговор, учитывая вышеприведенные нормы закона и правовые позиции Конституционного суда РФ, судебная коллегия приняла решение о возвращении дела прокурору и в связи с неисполнением районным судом требований п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, т.е. о возвращении по собственной инициативе уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения в случае, когда фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.

Несмотря на доводы прокурора в апелляционном судебном заседании об обратном, судебная коллегия, не вдаваясь в оценку доказательств по делу на предмет их достоверности и допустимости, при обосновании своего решения приняла во внимание показания самого Г., а так же и Б., данных в судебном заседании и на стадии предварительного следствия, о том, что Г. несколько раз за денежное вознаграждение по просьбе Б. доставлял из тайников, сооруженных неустановленным соучастником в г. Москве, аналогичные оптовые партии героина, которые Б. в последующем расфасовывались на более мелкие партии и незаконно реализовывались через иных лиц бесконтактным путем через сооружаемые тайники на территории г. Воронежа непосредственным потребителям наркотических средств.

Наличие устойчивой преступной связи между Б. и Г. просматривалось также из стенограмм телефонных переговоров, которые контролировались органами УФСБ в ходе оперативно-розыскных мероприятий при фиксации действий последних.

Из материалов дела помимо того следовало, что Б., также как и Г., не являлись потребителями наркотических средств.

Вместе с тем, при дачи правовой оценки действиям Г. районный суд, впрочем, как и не дав вообще какой-либо оценки исследованным доказательствам на предмет их соответствия требованиям ст.ст. 17 и 88 УПК РФ, не учел и разъяснений, данных Верховным Судом РФ в постановлении Пленума от 15.06.2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными сильнодействующими и ядовитыми веществами" п. 13, согласно которому "об умысле на сбыт указанных средств могут свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, количество (объем), размещение в удобной для передачи расфасовке, наличие соответствующей договоренности с потребителями и т.п."

Уклонившись от оценки этих доказательств, от обоснованности вывода органа расследования о неосведомленности Г. об истинных целях приобретения наркотических средств для Б., от анализа упомянутых разъяснений Верховного Суда РФ, суд необоснованно и незаконно принял предложенную стороной обвинения квалификацию действий Г.

Подобные обстоятельства, учитывая описание совершенного Г. противоправного деяния, а так же исследованные судом доказательства, включая те, о которых было указано выше, предполагали квалификацию его действий по более тяжкому преступлению, нежели чем по ч. 2 ст. 228 УК РФ, а следовательно, обвинительное заключение содержало существенные противоречия, что согласно действующему законодательству являлось недопустимым.

(N 22-204)

Приговором Павловского районного суда Воронежской области от 13 сентября 2017 г. П. был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных:

- п."б" ч. 4 ст. 132 УК РФ (по эпизоду 2015 г.) с применением ст. 64 УК РФ - 6 лет лишения свободы;

- п."б" ч. 4 ст. 132 УК РФ (по эпизоду ноября 2016 г.) с применением ст. 64 УК РФ - 7 лет лишения свободы;

- п."б" ч. 4 ст. 132 УК РФ (по эпизоду декабря 2016 г.) с применением ст. 64 УК РФ - 7 лет лишения свободы;

- п."б" ч. 4 ст. 132 УК РФ (по эпизоду 15 апреля 2017 г.) с применением ст. 64 УК РФ - 7 лет лишения свободы, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Отменяя приговор Павловского районного суда Воронежской области от 13 сентября 2017 г. и направляя уголовное дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе, судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

В соответствии со ст. 273 УПК РФ судебное следствие по делу начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, после чего председательствующий выясняет у подсудимого, понятно ли ему обвинение, признает ли он себя виновным и желает ли он выразить свое отношение к предъявленному обвинению.

Данная стадия судебного рассмотрения дела является одной из гарантий реализации права подсудимого на защиту, поскольку, излагая предъявленное обвинение, государственный обвинитель фактически очерчивает пределы судебного разбирательства. После изложения государственным обвинителем обвинения подсудимый имеет возможность окончательно уяснить существо предъявленного ему обвинения, а суд имеет возможность удостовериться в том, что подсудимому понятно обвинение.

Из протокола судебного заседания следовало, что предъявленное П. обвинение в судебном заседании не излагалось. Осужденный П. суду апелляционной инстанции подтвердил это обстоятельство, замечаний на протокол судебного заседания не подавалось, поэтому суд апелляционной инстанции посчитал установленным, что требования ст. 273 УПК РФ судом первой инстанции по настоящему делу выполнены не были.

В связи с тем, что предъявленное обвинение не было изложено подсудимому, его право на защиту было существенным образом нарушено, это нарушение не могло быть восполнено судом апелляционной инстанции.

(N 22-2890/67)

Приговором Борисоглебского городского суда Воронежской области от 18 декабря 2017 г. Н. был осужден:

- по п."а", "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

- по ч. 1 ст. 314.1 УК ПФ к 6 месяцам лишения свободы;

- по п."а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно было назначено наказание по совокупности преступлений в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Изменяя приговор Борисоглебского городского суда Воронежской области от 18 декабря 2017 г., а именно:

- исключая из состава преступления, предусмотренного п."а" ч. 3 ст. 158 УК РФ, совершенного Н. в отношении имущества Р., квалифицирующий признак преступления "с причинением значительного ущерба гражданину" и смягчая назначенное за это преступление наказание до 2 лет 4 месяцев лишения свободы;

- смягчая назначенное Н. наказание по совокупности преступлений, т.е. на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, до 2 лет 10 месяцев лишения свободы, судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

По смыслу закона субъективное мнение потерпевшей по этому вопросу не должно было являться для суда определяющим для признания значительности ущерба от кражи. Мотивов, по которым суд посчитал доказанным данный квалифицирующий признак кражи, в приговоре приведено не было, а исследованные доказательства не позволяли считать, что установленный судом размер хищения в 6 375 руб. существенно ухудшил экономическое положение потерпевшей, которое определенное время не позволяло ей обеспечивать материальные условия жизнедеятельности на прежнем уровне.

В соответствии с п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 (ред. от 16 мая 2017 г.) "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" при квалификации действий лица, совершившего кражу по признаку причинения гражданину значительного ущерба судам следует учитывать имущественное положение потерпевшего, стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевшего, размер заработной платы, пенсии, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство, и др.

Между тем, из материалов дела следовало, что Р. имел постоянную работу и вместе с супругом ежемесячный совокупный доход в размере 27 000 руб. Несмотря на то, что она по ее показаниям имела перед банком кредитные обязательства в виде ежемесячной выплаты в размере 13 000 руб., учитывая наличие в собственности домовладения, из которого было совершено хищение, ее регистрацию в квартире по иному адресу в г. Борисоглебске, а фактическое проживание по третьему адресу в этом же городе, что не исключало возможности принадлежности ей еще и этих объектов недвижимости, судебная коллегия трактовала возникшие сомнения в доказанности данного квалифицирующего признака в пользу осужденного и приняла решение об его исключении из осуждения.

Таким образом, исключение квалифицирующего признака преступления повлекло смягчение назначенного осужденному наказания, как за данное преступление, так и по совокупности преступлений.

(N 22-340)

Приговором Рамонского районного суда Воронежской области от 5 октября 2017 г. Д. был осужден по п."а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год с установлением ограничений и возложением обязанностей, предусмотренных ст. 53 УК РФ, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Изменяя приговор Рамонского районного суда Воронежской области от 5 октября 2017 г., а именно, исключая из описательно - мотивировочной части указание на совершение Д. преступного деяния в состоянии опьянения, а также признание отягчающим наказание обстоятельством совершение им преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

В силу положений ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Как было видно из постановления о привлечении в качестве обвиняемого и из обвинительного заключения, совершение преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением алкоголя, Д. не вменялось ни в качестве обстоятельства, относящегося к событию преступления, ни в качестве отягчающего наказание обстоятельства.

Установив без исследования и оценки собранных по уголовному делу доказательств, что преступные действия Д. совершил в состоянии опьянения, которое последнему не вменялось, суд тем самым не только вышел за рамки предъявленного обвинения, но и ухудшил положение подсудимого, признав отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, и назначив с учетом указанного обстоятельства наказание, которое вследствие этого не могло являться справедливым.

(N 22-2829/23)

Приговором Семилукского районного суда Воронежской области от 11 сентября 2017 г. П.С.Ю. был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Изменяя приговор Семилукского районного суда Воронежской области от 11 сентября 2017 г., а именно:

- исключая из числа доказательств показания свидетеля П.А.Д., касающиеся описания им процесса умирания потерпевшей, и заключение экспертов N 117.17 от 26 июня 2017 г., основанное на показаниях этого свидетеля;

- признавая в качестве смягчающего наказание обстоятельства явку с повинной П.С.Ю.;

- переквалифицируя действия П.С.Ю. с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ и назначая ему наказание в виде 7 лет 10 месяцев лишения свободы, судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда указала следующее.

Суд апелляционной инстанции, учитывая требования, предъявляемые к доказательствам, в том числе и ст. 75 УПК РФ, не мог признать отвечающим принципу допустимости показания свидетеля П.А.Д., касающиеся описания со слов подозреваемого, процесса умирания Б.Л.В., использовавшихся в дальнейшем как сведения, на основании анализа которых судебные эксперты дали заключение N 117.17 от 26 июня 2017 г. о возможных условиях наступления смерти пострадавшей, поскольку таких показаний сам осужденный никогда не давал и не подтверждал. При таких обстоятельствах показания свидетеля П.А.Д., касающиеся описания им картины умирания Б.Л.В., а так же основанное на них заключение экспертов N 117.17 от 26 июня 2017 г., подлежали исключению из приговора.

Вместе с тем, судебная коллегия не могла признать обоснованными и верными выводы районного суда о юридической квалификации действий П.С.Ю. по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Районный суд при квалификации содеянного не учел, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни. При решении вопроса о направленности умысла виновного следовало исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а так же предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшей, их взаимоотношения.

Между тем, фактические обстоятельства дела, нанесение единичного удара рукой в область шеи, нельзя признать достаточными для подобной правовой оценки действий виновного. Напротив, умышленное нанесение П.С.Ю. одного такого удара, отсутствие каких-либо доказательств о множественности ударов, применение при этом каких-либо орудий, либо предметов, об осознании им достижения цели в виде лишения жизни сразу же в результате такого удара, а так же учитывая последующие его действия, согласно которым он после этого в течение длительного времени - более суток, считал жертву спящей, свидетельствовали лишь об умысле у виновного на умышленное причинение вреда здоровью, т.е. П.С.Ю. осознавал общественную опасность своего действия, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал, но сознательно допускал возможность причинения тяжкого вреда здоровью Б.Л.В., однако к последствиям в виде наступления ее смерти в результате такого удара, не предвидя возможности наступления смерти, относился небрежно.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия квалифицировала действия П.С.Ю. по ч. 4 ст. 111 УК РФ, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей.

При этом последующее расчленение и сожжение тела судебная коллегия не могла признать свидетельствующими об умысле П.С.Ю. на убийство, т.к. доказательств этого (умысла) материалы дела не содержали, а объективное вменение в уголовном праве недопустимо.

Вместе с тем, судебная коллегия признала обоснованным и довод апелляционного представления о необходимости признания в качестве смягчающего наказание обстоятельства явки с повинной осужденного, независимо от того, что она не использовалась в качестве доказательств по делу, что полностью соответствовало положениям УК РФ.

(N 22-2424/1)

Справка подготовлена отделом статистической отчетности и обобщения судебной практики Воронежского областного суда