Раздел I. Правовое регулирование рассмотрения и разрешения дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц

Раздел I. Правовое регулирование рассмотрения и разрешения дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц

1. Нормы международного права

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Применительно к свободе массовой информации на территории Российской Федерации действует ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод следующего содержания:

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Содержание приведенной нормы воспроизведено Верховным Судом Российской Федерации в преамбуле к Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", где справедливо обращено внимание на то, что п. 1 ст. 10 Конвенции закрепляет право на свободу выражения мнения, а п. 2 указанной статьи - основания ограничения такого права.

Положения данной нормы должны толковаться в соответствии с правовой позицией Европейского Суда по правам человека, выраженной в его постановлениях.

В связи с этим Верховный Суд Российской Федерации отметил, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства, но и в силу ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего ст. 10), имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В настоящее время постановления Европейского Суда по правам человека, вынесенные, в том числе, против Российской Федерации, публикуются в Вестнике Европейского Суда по правам человека.

Как и по другим делам, следует учитывать, что Европейский Суд по правам человека не рассматривает и не разрешает дела по существу.

Так, по делу Харланова против Латвии в Постановлении от 03.04.2003 Европейский Суд указал: "В компетенцию Европейского Суда не входит замена оценки фактов, произведенной судами государства, на свою собственную оценку. Следовательно, Европейский Суд, принимая такую оценку судами государства, исходит как из установленного факта, что утверждения заявительницы ложны".

По двум делам против России Европейский Суд по правам человека определил свою роль следующим образом.

"Оценка необходимости в демократическом обществе требует, чтобы Европейский Суд установил, соответствовало ли обжалуемое "вмешательство" "острой общественной необходимости", было ли оно соразмерным преследуемой законной цели и являются ли доводы властей государства-ответчика, оправдывающие такое вмешательство, существенными и достаточными. При оценке того, действительно ли существует такая необходимость и какие меры должны быть приняты в связи с этим, национальным властям оставляется определенный минимум пределов усмотрения. Однако данная возможность оценки не является безграничной, а следует рука об руку с европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной ст. 10 Конвенции. Таким образом, при осуществлении своей надзорной функции задачей Европейского Суда не является замещение властей государства-ответчика, а, скорее, осуществление надзора за соблюдением положений ст. 10 Конвенции в свете обстоятельств всего дела в целом и решений, принимаемых ими в соответствии с их возможностью самостоятельной оценки. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что властями государства-ответчика были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в ст. 10 Конвенции, и что решения властей были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств дела." (Постановление по делу Гринберг против Российской Федерации от 21.07.2005; Решение по делу Чернышевой против Российской Федерации от 10.06.2004)

Изучение постановлений Европейского Суда по права человека, касающихся вопросов толкования и применения ст. 10 Конвенции, позволяет сделать вывод о том, что Европейский Суд принимает во внимание следующие аспекты:

1. Предусмотрено ли законом вмешательство государства в осуществление права на свободу выражения мнения.

2. Какую цель преследовало государство таким вмешательством и является ли такая цель законной (правомерной).

3. Необходимо ли такое вмешательство государства в демократическом обществе.

4. Являются ли распространенные сведения утверждением о факте или оценочным суждением.

5. Соразмерно ли вмешательство государства тяжести наказания, примененного в отношении распространителя сведений.

6. Имеются ли заслуживающие внимания особые обстоятельства для освобождения распространителя сведений от ответственности.

7. Действовал ли распространитель сведений добросовестно и соблюдено ли распространителем простое обязательство по проверке своих утверждений.

Рассмотрим более подробно перечисленные обстоятельства применительно к конкретным постановлениям Европейского Суда по правам человека.

1. Предусмотрено ли законом вмешательство государства в осуществление права на свободу выражения мнения.

Под вмешательством государства в осуществление права свободно выражать свое мнение Европейский Суд по правам человека понимает любые действия государства и его органов, в том числе судов, связанные с привлечением распространителя к ответственности за диффамацию. В частности, это может быть и привлечение распространителя к уголовной ответственности за клевету и оскорбление, и возложение на него обязанности опровержения распространенных им сведений, и взыскание с него в пользу потерпевшего материального ущерба или компенсации морального вреда.

В отношении Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека не возникает проблем с решением вопроса, предусмотрено ли такое вмешательство государства законом, поскольку российское законодательство предусматривает возможность привлечения лица и к уголовной ответственности - ст. 129, 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, и к гражданской - ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации.

2. Какую цель преследовало государство таким вмешательством и является ли такая цель законной (правомерной).

Единственная цель, которая считается допустимой с позиции Европейского Суда по правам человека при вмешательстве в реализацию права свободно выражать свое мнение, - защита репутации и прав других лиц.

В ряде дел, в которых были распространены сведения в отношении прокуроров, Европейский Суд указал, что "Здесь не требуется решать, преследовало ли производство по делу законную цель защиты авторитета судебной власти, т.к. вмешательство в реализацию заявительницей свободы выражения мнения в любом случае преследовало цель защиты репутации и прав прокурора" (Постановление от 21.03.2002 по делу Никулы против Финляндии); "Данный акт вмешательства государства в права человека был предусмотрен законом и преследовал законные цели ограждения репутации и прав прокурора Р. с тем, чтобы дать ему возможность выполнять свои прокурорские функции без ненадлежащих помех" (Постановление от 11.03.2003 по делу Лесник против Словакии).

3. Необходимо ли такое вмешательство государства в демократическом обществе.

Следует отметить, что оценка необходимости вмешательства государства в демократическом обществе в реализацию свободы выражения мнений с позиции Европейского Суда по правам человека занимает наиболее важное место в актах Европейского Суда.

При этом Европейским Судом по правам человека учитываются различные аспекты: и информация, о которой идет речь (имеет ли она общественное значение), и форма ее преподнесения, и субъекты, распространившие эту информацию (частные лица, журналисты, средства массовой информации), и лица, о которых распространена информация (частные лица, государственные служащие, политические деятели) и др.

В частности, Европейский Суд достаточно часто не признает необходимым вмешательство государства, если распространенная информация касается вопросов, представляющих общественный интерес.

Так, по делу "Унабхангиге Инициатив Информационвильфальт" против Австрии Европейский Суд, разрешая вопрос о необходимости вмешательства государства, учел, что "оспариваемое утверждение необходимо рассматривать в политическом контексте, в котором оно было сделано, а именно в качестве реакции на опрос общественного мнения. Однако обстоятельства дела свидетельствуют о том, что отсутствуют какие-либо признаки преднамеренной небрежности в обращении с информацией со стороны заявителя. Скорее выясняется, что утверждение не представляло собой беспричинных персональных нападок, поскольку было сделано в конкретной политической ситуации и являлось вкладом в обсуждение вопроса, представляющего общественный интерес." (Постановление от 26.02.2002).

В особенности же Европейский Суд по правам человека обращает внимание, насколько национальные суды соотнесли общественный интерес с интересом частным.

Например, по делу Компания "Вирдшафтс-Тренд" Цайтшрифтен-Ферлагс ГмбХ против Австрии Европейский Суд установил, что в июне 1999 г. в журнале появилась статья о смерти гражданина Нигерии во время насильственной депортации, осуществляемой тремя сотрудниками полиции. Имя одного из сотрудников (К.), а также его должность были указаны над заголовком статьи.

Суд округа присудил К. компенсацию. В решении отмечалось, что в момент публикации статьи К. был отстранен от исполнения обязанностей на время уголовного расследования и дисциплинарного разбирательства. Упоминание имени К. привело к его изоляции в местной общине и к спорам по поводу инцидента в кругу его семьи и друзей. Суд постановил, что публикация полного имени К. нарушила его частные интересы, предусмотренные законом.

В Постановлении от 14.11.2002 по этому делу Европейский Суд указал: "Что касается необходимости принятия этой меры, то следует отметить: предметом статьи был вопрос, представляющий общественный интерес и одновременно являющийся темой политических дебатов о законности существующей в Австрии практики депортации. При этом статья содержала сведения о только что начавшемся следствии по уголовному делу в отношении сотрудников полиции. Компания-заявительница была вправе сообщить любые детали по этому вопросу за исключением полного имени К. Суды Австрии приняли во внимание общественный интерес к обстоятельствам, окружающим смерть гражданина Нигерии, а также к предположительно имевшим место в этой ситуации злоупотреблениям полицейскими своим служебным положением. Суды соотнесли общественный интерес с частным интересом К. и признали, что опубликование его имени негативно повлияло на его частную и общественную жизнь и, таким образом, нарушило его законные интересы. С учетом того, что следствие по уголовному делу в отношении К. находилось на начальной стадии, необходимо было позаботиться о соблюдении принципа презумпции невиновности и предотвращении "суда печати". Доводы, приведенные судами Австрии, были достаточными для обоснования решения о наложении сравнительно скромного штрафа. Следовательно, вмешательство в права компании-заявительницы не может быть расценено как непропорциональное в указанных обстоятельствах: жалоба признана явно необоснованной".

При разрешении вопроса о необходимости вмешательства государства, когда ответчиком по делам являются средства массовой информации, Европейский Суд по правам человека учитывает их особую роль.

Так, по делу Гринберг против Российской Федерации Европейский Суд указал, что "Пресса выполняет существенную функцию в демократическом обществе. Несмотря на то, что пресса не должна переступать через определенные пределы, в частности, касаясь репутации и прав других лиц, а также необходимости предотвращения разглашения конфиденциальной информации, тем не менее основной ее задачей является распространение (способом, согласующимся с ее обязательствами и ответственностью) информации и идей по всем вопросам, вызывающим общественный интерес. Не только у прессы есть задача распространять подобную информацию и мнения: общество имеет право на получение указанных сведений. В противном случае пресса не могла бы исполнять свою крайне необходимую роль "наблюдателя общества". Журналистская свобода распространяется на возможное использование в определенной степени преувеличений или даже провокации. Данная свобода содержит ряд исключений, изложенных в п. 2 ст. 10 Конвенции, подлежащем строгому толкованию. Необходимость применения каких бы то ни было ограничений должна быть установлена без всяких сомнений" (Постановление от 21.07.2005).

Наряду с этим, в деле Чернышева против Российской Федерации Европейский Суд дополнительно указал, что "дозволенный предел оценки на национальном уровне ограничивается интересами демократического общества в наделении прессы возможностью осуществлять свою наиважнейшую роль "наблюдателя общества" при распространении информации, представляющей общественный интерес" (Решение от 10.06.2004).

Так, по делу Коломбани и другие против Франции Европейский Суд указал: "Когда органы печати участвуют в публичных дискуссиях по вопросам, вызывающим обоснованную озабоченность общества, теоретически они должны иметь возможность пользоваться официальными отчетами и докладами, тогда им не придется проводить независимые расследования. В данном случае предоставленные заявителями сведения представляли обоснованный интерес для общества, при этом они действовали добросовестно, предоставляя точную и надежную информацию из официального доклада, достоверность которого они не были обязаны проверять" (Постановление от 26.06.2002).

В другом случае, в журнале была опубликована статья о том, как расходуются средства местного городского совета, обвинившая при этом должностное лицо совета и заместителя мэра в совершении определенных уголовно наказуемых деяний и изображались в карикатуре как ликующие по поводу их прегрешений. В статье этим публичным деятелям приписывалось совершение противозаконных действий, и поименно их обвинили в мошенничестве, коррумпировании подчиненных и получении взяток, а на карикатуре они изображались с мешком, полным денег, поздравляющими друг друга с присвоением государственных средств.

Журналисты Кумпэнэ и Мазере были признаны судом виновными в оскорблении чести, достоинства и общественной репутации этого должностного лица. Суд по уголовным делам счел, что как содержание статьи, так и смысл карикатуры относительно того, что должностное лицо совета и заместитель мэра совершили уголовно наказуемые деяния, не основывались на установленных фактах и представляли собой ложные обвинения. Наряду с тем, что суд вынес постановление о выплате обвиняемыми компенсации в возмещение вреда, причиненного истцу, заявителям было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на семь месяцев с немедленным отбыванием, их лишили определенных гражданских прав на указанный судом период времени, и им запретили работать в качестве журналистов в течение одного года.

Европейский Суд, рассмотрев дело по заявлению журналистов против Румынии, пришел к следующему.

"Тема статьи - расходование государственных средств определенными местными выборными представителями и официальными лицами - представляла интерес для читателей из данной местности, которые имели право на получение подобной информации. Роль журналистов, работающих в сфере расследовательской журналистики, состоит в том, чтобы информировать граждан о нежелательных явлениях в обществе и привлекать их внимание к этим явлениям, как только соответствующая информация попадает в руки журналистов. Использование средств получения такой информации из собственных источников относится к свободе журналистского расследования, неотъемлемой от профессиональной деятельности журналистов. Статья содержала утверждения с указанием по имени должностного лица городского совета и доводила до читателей мысль - в резкой форме - что это лицо было вовлечено в мошеннические сделки. В статье указывалось на конкретные действия этого лица (подписание незаконных контрактов и получение взяток), и высказывания заявителей в статье создавали у читателей впечатление, что это лицо вело себя нечестным и своекорыстным образом. Публикация с высокой степенью вероятности давала читателям основания полагать, что "мошенничество", в совершении которого это лицо и бывший заместитель мэра обвинялись, и взятки, которые они, предположительно, получали, были установленными и неоспоримыми фактами.

Хотя пресса и несет на себе обязанность привлекать внимание граждан к информации, которую пресса получает относительно предполагаемых растрат, совершаемых местными выборными представителями и официальными лицами, прямое обвинение конкретных лиц с указанием их имен и должностей возлагает на журналистов обязанность подводить под такие обвинения достаточную фактическую базу, в особенности, когда речь идет об обвинениях, настолько серьезных, что на их основе может быть поставлен вопрос об уголовной ответственности соответствующих лиц.

Хотя государства - участники Конвенции могут, или они даже обязаны, - в силу их позитивных обязательств, вытекающих из положений ст. 10 Конвенции - регламентировать свободу выражения мнений так, чтобы гарантировать адекватную защиту законом репутации отдельных лиц, власти государств не должны осуществлять эту регламентацию таким образом, чтобы ненадлежаще мешать средствам массовой информации выполнять свою функцию привлечения внимания граждан к явным или предполагаемым злоупотреблениям публичной властью. Журналисты, занятые в сфере расследовательской журналистики, будут склонны сдерживать себя в репортажах по вопросам, представляющим интерес для общества, если им грозит опасность подвергнуться наказанию в виде лишения свободы или запрета заниматься журналистской деятельностью в качестве одного из стандартных наказаний, назначаемых за необоснованный подрыв репутации частных лиц. Замораживающий эффект, оказываемый на реализацию свободы выражения мнений журналистами опасениями перед такими наказаниями, также является фактором, который надлежит принимать во внимание при оценке пропорциональности - а тем самым и обоснованности - назначаемых наказаний.

Суды страны вступили в противоречие с принципом, согласно которому пресса должна иметь возможность играть роль публичного контролера в демократическом обществе". (Постановление от 17.12.2004)

Аналогичную роль Европейский Суд по правам человека отводит общественным организациям.

Так, Латвийская ассоциация охраны окружающей среды приняла резолюцию, адресованную соответствующим властям, в которой выражалась озабоченность членов ассоциации относительно положения с охраной зоны дюн по линии морского побережья. В резолюции, опубликованной в местной газете, содержались, среди прочего, обвинения в отношении председателя районного совета I.B., который якобы утверждал незаконные решения и подписывал незаконные разрешения, способствуя тем самым незаконным строительным работам в зоне дюн, и умышленно не подчинялся указаниям прекратить производство работ. Резолюция призывала соответствующие власти провести надлежащие проверки.

Суд Латвии удовлетворил иск председателя районного совета I.B., обязав организацию возместить причиненный ущерб и опубликовать опровержение.

Европейский Суд по правам человека, признав вмешательство государства недопустимым, указал: "Целью упомянутой резолюции было привлечь внимание соответствующих властей к политически деликатному вопросу, затрагивающему общественный интерес, а именно противозаконным деяниям в важном секторе экономической жизни, которым руководит местный орган власти. Как неправительственная организация, специализирующаяся по вопросам, лежащим в этой сфере, организация-заявитель играет роль "наблюдающего контролера", возложенную на нее Законом "Об охране окружающей среды". Как и роль прессы, такая роль добровольного объединения граждан чрезвычайно важна в демократическом обществе. Для реализации своего общественного мандата ассоциация должна иметь возможность доводить до сведения общества факты, которые могут заинтересовать граждан и тем самым способствовать прозрачности в деятельности публичных властей. Организация-заявитель выполнила свое обязательство стремиться показать истинность утверждавшихся ею фактологических обвинений, за которые она была подвергнута санкциям. Памятуя об относительно широких властных полномочиях, возложенных законодательством Латвии на мэров городов, и конкретные пределы допустимой критики политического деятеля, факт критики мэра за проводимую местным органом власти политику в целом не может считаться злоупотреблением свободой выражения мнений. Кроме того, описание действий В. как "противозаконных" является оценочным суждением, и его истинность не может быть доказана" (Постановление от 27.05.2004 по делу "Видес Айзсардзибус Клубс" против Латвии).

Также Европейский Суд при анализе необходимости вмешательства государства принимает во внимание, в какой форме были выражены мнение, суждения, носили ли они оскорбительный характер.

Надо отметить, что в этом смысле Европейский Суд по правам человека считает допустимой достаточно резкую форму выражения мнения, особенно когда речь идет о политических деятелях.

В частности, по делу Гринберг против Российской Федерации Европейский Суд указал, что "в соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда свобода выражения мнения представляет собой один из основных принципов демократического общества и одно из основополагающих условий его развития, а также реализации способностей и возможностей каждого человека. Принимая во внимание положения п. 2 ст. 10 Конвенции, что свобода выражения мнения распространяется не только на "информацию" и "мнения", воспринимаемые положительно, считающиеся неоскорбительными или рассматриваемые как нечто нейтральное, но и на шокирующие или причиняющие беспокойство. Указанное является требованием плюрализма мнений, терпимости и либерализма, без которых бы не существовало "демократического общества" (Постановление от 21.07.2005).

Так, по делу Диханд и другие против Австрии, признав распространенные сведения оценочными суждениями, Европейский Суд указал: "Хотя заявители опубликовали жестко критическую статью, изложенную напористым, полемическим языком и имевшую весьма слабое фактическое обоснование, ст. 10 Конвенции гарантирует свободу распространения информации или идей, которые оскорбляют, шокируют или будоражат общество" (Постановление от 26.02.2002).

По делу "Унабхангиге Инициатив Информационвильфальт" против Австрии Европейский Суд указал, что "суждение может изобиловать преувеличениями, и, в частности, оно может быть высказано в отсутствие какого-либо фактического основания" (Постановление от 26.02.2002).

При распространении сведений в отношении судьи, председательствующего по уголовному делу, с приговором которого не был согласен автор публикаций, Европейский Суд указал, что "заявитель оперировал в статьях действительно сильными выражениями, однако пределы допустимой критики в адрес судьи, вовлеченного в политику, шире этих выражений. Кроме того, принцип свободы печати допускает и некоторую степень преувеличения в критических высказываниях в адрес официальных лиц. В целом нельзя утверждать, что целями высказываний заявителя были нанесение оскорбления критикуемому судье, унижение или дискредитирование его" (Постановление от 20.06.2004 по делу Хрико против Словакии).

Но, как и по другим аспектам, в части формы выражения мнения Европейский Суд считает, что всему должны быть определенные пределы.

В другом случае Европейский Суд учел следующее: "Представляется также немаловажным обратить внимание на форму, в которой рассматриваемые утверждения доводились до читателя. Статьи заявительницы, написанные в полемическом стиле, не делали ссылку на источник информации и были опубликованы лишь по истечении одного года с момента получения таких сведений. Более того, обвинения, выдвинутые против И.М., были сделаны в безапелляционной форме и не оставляли читателю места для сомнения в их правдивости, при этом без указания на то, что заявительница намеревалась дистанцировать себя от них. Любой неизощренный читатель, ознакомившись с любой из статей, мог сделать вывод о том, что финансовые махинации И.М. являлись установленным фактом и в принципе не нуждались в опровержении, и информация поступила от заявительницы, а не от иного источника" (Постановление от 03.04.2003 по делу Харланова против Латвии).

В частности, Европейский Суд по правам человека учитывает форму выражения мнения и при опубликовании опровержения.

Так, сочинения Мельничук были подвергнуты критике в местной газете в двух статьях, в которых, среди прочего, подчеркивались сомнительные литературные и лингвистические достоинства книг автора. Заявитель направил в газету свой ответ, в котором сильно критиковал автора опубликованных в газете рецензий на его сочинения, который также является писателем. Редакция газеты отказалась опубликовать ответ заявителя, в связи с чем он обратился в суд.

Суды трех инстанций выносили решения против заявителя, т.к. статьи были написаны в форме рецензий на книги, в которых автор рецензий высказал свое личное мнение по поводу качества литературных трудов заявителя. Кроме того, отказ редакции газеты опубликовать возражения заявителя был вполне оправданным, потому что отклик заявителя на рецензии содержал непристойные и оскорбительные выпады против автора рецензий.

Европейский Суд согласился с выводами национальных судов, указав, что "право на опубликование ответа, будучи важным элементом свободы выражения мнения, подпадает под действие ст. 10 Конвенции. Однако эта статья не наделяет никого неограниченным правом доступа к СМИ. В то время как в силу общего принципа находящиеся в частной собственности СМИ должны свободно прибегать к редакционному усмотрению в вопросе, публиковать или не публиковать письма граждан, могут существовать исключительные обстоятельства, в которых от той или иной газеты можно на законных основаниях потребовать опубликовать на своих страницах опровержение или извинение. В настоящем деле у заявителя имелась возможность представить свой ответ в газету, но он вышел за рамки простого ответа на критику, допустив непристойные и оскорбительные выпады против критикующего. Кроме того, из материалов дела усматривается, что заявителю предлагали изменить содержание своего ответа, но он этого не сделал. Заявитель также имел возможность утвердить свое право на опубликование ответа в судах страны. Европейский Суд не нашел никаких признаков произвола в решениях судов страны по иску заявителя" (Решение от 05.07.2005 по делу Мельничук против Украины).

Судам следует иметь в виду, что согласно ст. 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в СМИ, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ.

С учетом этого в своих постановлениях Европейский Суд исходит из допустимости резких высказываний в отношении политических деятелей.

Так, в двух статьях о президентской компании на Украине в 1999 г. автор сделал ряд критических заявлений о двух политических деятелях, Витренко и Симоненко, которые баллотировались кандидатами в президенты.

Районный суд признал первую статью ложной, поскольку заявитель не смог доказать истинность содержащихся в ней сведений, и частично удовлетворил жалобу Симоненко. Автору статей было предписано выплатить компенсацию за моральный ущерб и опубликовать исправления вместе с резолютивной частью решения суда.

Однако Европейский Суд не согласился с позицией национальных судов: "С точки зрения Европейского Суда, оспоренные с точки зрения достоверности сведения являлись оценочными суждениями, использованными в контексте политической риторики, и не нуждались в доказывании своей истинности. Публикации содержали критику обоих политических деятелей, изложенную в сильных, полемических и саркастических выражениях. Без сомнения, истцы были оскорблены и, возможно, даже шокированы. Но как бы то ни было, выбрав себе свой род занятий, они неизбежно поставили себя в центр острой критики и пристального внимания со стороны общества" (Постановление от 29.03.2005 по делу ООО "Украинская Медиа Группа" против Украины).

В другом случае, по делу Компания "Кроне Ферлаг ГмбХ энд Ко. КГ" против Австрии, в котором предметом рассмотрения являлись статьи о финансовом положении местного политического деятеля, сопровождавшиеся его фотографиями, Европейский Суд указал: "Не так уж и важно, были ли человек или его фотография фактически известны публике: единственное, что здесь учитывается, это то, вышло ли данное лицо на политическую арену. По данному делу нет сомнений, что г-н действовал как политический деятель и должен полностью нести бремя последствий этого. Особое значение должно быть придано тому факту, что в публикации никак не затрагивались детали его частной жизни. Более того, резюме и фотография размещены на интернет-сайте австрийского парламента" (Постановление от 26.02.2002).

Европейский Суд по правам человека также учитывает, что государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий.

При этом Европейский Суд по правам человека всегда учитывает особый статус государственных служащих.

Так, по делу Чернышева против Российской Федерации им указано следующее: "Наконец, необходимо напомнить, что в демократическом обществе частные лица наделены правом комментировать и критиковать как само отправление правосудия, так и должностных лиц, участвующих в нем. Границы допустимой критики в отношении государственных служащих, осуществляющих свои властные полномочия, вероятно, в определенных случаях могут быть шире, чем пределы критики в отношении частных лиц. Тем не менее нельзя сказать, что государственные служащие сознательно открывают себя общественности для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком в той степени, в которой это делают политические деятели, и, следовательно, подлежат обращению на равных основаниях с политиками, когда речь идет о критике в отношении их действий. Более того, государственные служащие должны обладать доверием со стороны общества в условиях отсутствия незаконных волнений в том случае, если они будут должным образом исполнять свои полномочия, и, таким образом, абсолютно необходимо защищать их от обидных, оскорбительных или диффамационных нападок при осуществлении ими своих служебных обязанностей. Прокуроры - государственные служащие, чьей задачей является содействие должному осуществлению правосудия. В связи с этим они образуют часть судебного аппарата в более широком смысле этого понятия. Именно в общих интересах они, как судебные чиновники, должны пользоваться общественным доверием. Следовательно, государству необходимо обеспечивать их защиту от необоснованных обвинений" (Решение от 10.06.2004).

Например, рассматривая дело, в котором адвокат в уголовном процессе обвинил прокурора в "вопиющих злоупотреблениях" и "манипулировании ролями", отмечая в особенности, что он пытался "посредством процессуальной тактики превратить сообщника в свидетеля" и "предъявил сфабрикованное обвинение лицу, которое должно было выступать в качестве свидетеля", Европейский Суд принял во внимание и статус адвоката, и статус прокурора, указав следующее.

"Касаясь вопроса о необходимости этого вмешательства, следует отметить, что, хотя адвокаты имеют право публично комментировать процесс отправления правосудия, их критика не должна переступать определенные границы. В этой связи следует принять во внимание необходимость установления правильного баланса различных представленных здесь интересов. Власти страны всегда располагают определенным усмотрением в сфере реализации прав и свобод граждан, однако в рассматриваемом случае не имеется каких-либо особых обстоятельств, оправдывающих расширение границ усмотрения государства в данной сфере. Хотя пределы приемлемой критики государства могут в некоторых обстоятельствах быть более широкими в отношении государственных служащих, деятельность государственных служащих, как известно, не столь широко открыта для внимания общества, как деятельность политиков; более того, государственные служащие должны пользоваться доверием общества в условиях, свободных от ненужных треволнений, и, может быть, поэтому необходимо защищать их от оскорбительных и бранных словесных нападок, когда они исполняют свои служебные обязанности. По данному делу такую защиту не нужно было противопоставлять интересам охраны свободы печати или гарантирования открытого обсуждения вопросов, вызывающих интерес общества. Хотя заявительница обвинила прокурора в противоправных действиях, критика была направлена на тактику обвинения, и, хотя некоторые из использованных выражений были ненадлежащими, высказанная критика в целом была строго ограничена деятельностью прокурора по данному делу и не фокусировалась на его общих профессиональных или иных качествах. В данном процессуальном контексте прокурору надлежало быть терпимым к острой критике со стороны заявительницы, действующей в качестве адвоката - защитника по делу. Утверждения Никулы были ограничены процессом в зале судебного заседания и не могли быть приравнены к личному оскорблению". (Постановление от 21.03.2002 по делу Никулы против Финляндии)

В другом деле, в котором заявитель был привлечен к уголовной ответственности за оскорбление прокурора, было установлено, что заявитель направил два письма: письмо районному прокурору Р., в котором утверждалось, что этот прокурор ответственен за прекращение уголовного преследования Н. и дал незаконную санкцию на прослушивание телефонных переговоров заявителя, и письмо к генеральному прокурору, в котором утверждалось, что прокурор Р. превысил свои служебные полномочия, а Н. заплатил деньги за то, чтобы возбужденное против него уголовное дело было прекращено. Европейский Суд признал вмешательство государства необходимым, указав следующее: "Что же касается необходимости такового вмешательства, то следует заметить: прокуроры - государственные служащие, которые являются составной частью судебного механизма в широком смысле, и, подобно должностным лицам суда, во всеобщих интересах требуется, чтобы им оказывалось доверие общества. И хотя в демократическом обществе граждане имеют право критиковать систему отправления правосудия и занятых в этой системе должностных лиц, такого рода критика должна осуществляться в определенных рамках. Такие заявления следует расценивать как утверждения фактов, каковые судами страны были найдены неподтвержденными. Мотивировки выводов судов на сей счет поэтому юридически значимы и обоснованны. Эти обвинения по своей природе были тяжкими, могли нанести оскорбление прокурору Р., сказаться на выполнении им своих должностных обязанностей, а в случае обращения с письмом к Генеральному прокурору они могли нанести ущерб репутации Р. Заявителю ничто не мешало обратиться к надлежащим методам восстановления справедливости в связи с действиями, которые он считал незаконными" (Решение от 11.03.2003 по делу Лесник против Словакии).

Немаловажную роль Европейский Суд по правам человека при оценке допустимости вмешательства государства в реализацию права на свободу выражения мнения отводит такому обстоятельству, как границы приемлемой критики.

Например, по делу Гринберг против Российской Федерации Европейский Суд "напоминает, что в рамках п. 2 ст. 10 Конвенции существует малозначительная возможность наложения ограничений на политические выступления и дебаты по вопросам, представляющим общественный интерес. Более того, границы допустимой критики в отношении государственного служащего, осуществляющего свои властные полномочия, могут быть шире, чем пределы критики в отношении частного лица, поскольку первый неизбежно и сознательно открывает себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости. Безусловно, политический деятель имеет право на защиту собственной репутации даже тогда, когда он не действует в своих личных интересах, однако интересы защиты репутации должны ставиться в сравнение с интересами открытой дискуссии по политическим вопросам" (Постановление от 21.07.2005).

Так, по делу Амихалачиоайе против Молдовы Европейский Суд установил, что в статье цитировались высказывания заявителя, которые он сделал в ходе телефонного интервью с репортером газеты, по поводу решения Конституционного Суда о признании неконституционным закона, в соответствии с которым от всех адвокатов страны требовалось быть членами Союза адвокатов Молдовы. Конституционный Суд счел, что высказывания заявителя были грубыми и неуважительными по отношению к этому суду, и наложил на заявителя штраф.

Европейский Суд пришел к противоположному выводу, указав, что "Высказывания заявителя, которые фигурируют в деле, касались вопроса, к которому был проявлен общий интерес, они не выходили за рамки допустимого и не были оскорбительными для судей. Поскольку заявитель не переступил границы приемлемой критики, у государства не было "настоятельной общественной необходимости" ограничивать его право на свободное выражение мнения" (Постановление от 20.04.2004).

4. Являются ли распространенные сведения утверждением о факте или оценочным суждением.

Верховный Суд Российской Федерации в Постановлении Пленума от 24.02.2005 N 3 обращает внимание судов, что в соответствии со ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

В частности, по делу Гринберг против Российской Федерации отмечено, что "при разрешении Европейским Судом данного дела особое значение имеет проведение разграничения между изложением фактов и оценочным суждением. Суды Российской Федерации возложили на заявителя ответственность за то, что он не смог доказать достоверность своего утверждения об отсутствии у Ш. "стыда и совести".

Учитывая содержащиеся в законодательстве нормы, суды Российской Федерации не сочли нужным определить, являлось ли оспариваемое утверждение заявителя оценочным суждением, не подлежащим доказыванию.

Европейский Суд придерживается той позиции, что, в то время как факты могут быть доказаны, правдивость оценочных суждений не поддается доказыванию. Требование о доказывании правдивости оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу мнения, что является основной частью права, гарантированного ст. 10 Конвенции.

Европейский Суд полагает, что оспариваемое утверждение является типичным примером оценочного суждения, которое отразило субъективную оценку, данную заявителем моральному аспекту поведения Ш. Возложение на заявителя ответственности за предполагаемый вред, причиненный репутации Ш., было обусловлено исключительно тем, что заявитель не смог доказать, реальное отсутствие у Ш. "стыда и совести". Очевидно, что справиться со своей задачей по доказыванию правдивости своего утверждения заявителю было невозможно.

При разрешении Европейским Судом данного дела значение имеет то, что оспариваемое утверждение было сделано в контексте статьи, посвященной вопросу, вызывавшему общественный интерес, то есть свободе средств массовой информации в Ульяновской области. В статье подвергалась критике деятельность губернатора области, избранного путем всеобщего голосования, иными словами, профессионального политика, рамки разумной критики в отношении которого шире, чем в отношении частного лица. Обстоятельства, ставшие причиной критики, не оспаривались, и заявитель выразил свое отношение к ситуации в неоскорбительной манере" (Постановление от 21.07.2005).

По делу Чернышева против Российской Федерации Европейский Суд также указал, что "в делах о свободе выражения мнения необходимо проводить разграничение между изложением фактов и оценочными суждениями. В то время как факты могут быть доказаны, правдивость оценочных суждений не поддается доказыванию. Требование о доказывании правдивости оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу мнения, что является основной частью права, гарантированного ст. 10 Конвенции. Тем не менее, даже в тех случаях, когда изложение фактов приравнивается к оценочному суждению, соразмерность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточная фактическая основа для оспариваемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение может быть чрезмерным без какой-либо фактической базы в его подтверждение".

Более того, Европейский Суд по этому делу отметил: "Европейский Суд полагает, что в данном деле нет необходимости исследовать, являлись ли оспариваемые извлечения из статей заявителя изложением фактов или оценочными суждениями.

Даже при самом либеральном толковании обвинение подобного рода, выдвинутое заявителем, требовало некоторого фактического обоснования. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, подобное обоснование явно отсутствовало: ни на одной из стадий судебного разбирательства - ни в национальных судах, ни в Европейском Суде - заявитель не сделала попытки подтвердить достоверность ее утверждений.

Изучив все имеющиеся доказательства, суды Российской Федерации установили, что оспариваемые извлечения из статей заявителя не соответствовали действительности. Суды установили, что Т. не являлся стороной гражданско-правового спора между его женой и соседями Ш. Он не принимал участия в деле ни в качестве истца, ни третьей стороны, ни свидетеля и ни в качестве представителя органа государственной власти. В любом случае, Т. работал в прокуратуре другого относительно районного суда, рассматривавшего спор, административного района. Суды Российской Федерации не установили никаких доказательств того, что Т. благодаря своим личным связям или иным образом оказывал влияние на судебное разбирательство в районном суде. В распоряжении Европейского Суда отсутствует какая-либо информация, указывающая на то, что выводы национальных судов противоречат обстоятельствам дела или являются произвольными. Европейский Суд удовлетворен тем, что основания вмешательства, названные судами Российской Федерации в связи с обвинениями заявителя в адрес Т. в том, что он оказывал воздействие на районные суды, были уместными и достаточными.

Обвинения, выдвинутые заявителем, были достаточно серьезны и повторялись ею в ряде публикаций. Они были направлены на оскорбление Т., оказание негативного воздействия на осуществление им своих должностных обязанностей, а также являлись порочащими его репутацию. Нет оснований полагать, что заявителю воспрепятствовали в проведении адекватного расследования в поддержку своих обвинений или в более гармоничном освещении сложившейся ситуации" (Решение от 10.06.2004).

Так, по одному из дел предметом рассмотрения являлись следующие действия. В телевизионных программах подвергалось жесткой критике ведение полицией расследования по одному уголовному делу. Один из заявителей интервьюировал свидетельницу, которая утверждала, что в свое время она сообщила полиции о месте, где она видела Х. и его сына. После этого интервью комментатор упомянул начальника полиции, который отвечал за производство расследования, в контексте серии риторических вопросов. Фотография сотрудника полиции была также показана во время передачи. В результате по заявлению начальника полиции Педерсен и Баадсгаард были осуждены за диффамацию.

Рассматривая дело по их заявлению, Европейский Суд указал, что "Заявители исходили из того, что утверждения водителя такси соответствовали действительности. В связи с этим они осветили вопрос таким образом, что у телезрителей сложилось впечатление о том, что полиция скрыла эти факты. Контекст, в котором заявители упоминали начальника полиции, сводился к обвинению и не мог даже в самой либеральной интерпретации рассматриваться как выражение субъективного мнения. Следовательно, утверждения заявителей представляют собой констатацию фактов. ...Европейский Суд находит сомнительным, что изучение вопроса заявителями было адекватным и достаточным для того, чтобы подтвердить их утверждение о том, что начальник полиции преднамеренно скрыл существенный факт по делу об убийстве" (Решение от 17.12.2004).

Когда речь идет об обвинении в преступлении, для Европейского Суда по правам человека имеет существенное значение, насколько совпадают формулировки закона, предусматривающего уголовную ответственность, и высказывания, в отношении которых возник спор.

Так, в статье было высказано предложение посылать в Австрийскую партию свободы "небольшие подарки в ответ на их расистскую агитацию".

В связи с этим Европейский Суд указал: "Поскольку власти Австрии подняли вопрос о том, что рассматриваемое утверждение является утверждением о фактах и потому подлежит доказыванию, поскольку доказанность такого действия, как "подстрекательство к вражде", может быть установлена в ходе уголовного судопроизводства, степень точности для установления обоснованности обвинения в совершении преступления едва ли может сравниться с той точностью, которую должен соблюдать журналист при выражении своего мнения относительно вопроса публичного звучания, в частности, в форме оценочного суждения" (Постановление от 26.02.2002 по делу "Унабхангиге Инициатив Информационвильфальт" против Австрии).

Например, в региональной газете было опубликовано открытое письмо Альвеш Коста директору медицинского центра, куда заявитель поместил свою дочь и где, по его мнению, медицинское обслуживание было на низком уровне. В письме автор жаловался на недостатки в организации работы центра.

По заявлению директора центра Альвеш Коста был осужден по обвинению в клевете, на него наложены штраф и обязанность компенсации морального ущерба. При этом суд Португалии установил, что выражения "ничего не стоящий человек", "неквалифицированный работник" и "чудовищный человек", использованные заявителем для характеристики директора центра, имели клеветнический характер и что заявитель не сумел доказать правдивость своих обвинений в адрес центра в связи со смертью ребенка в этом центре.

По результатам рассмотрения дела Европейский Суд указал: "Когда выдвигаются конкретные обвинения, необходимо, по крайней мере, представить солидные фактические основания для этих обвинений. Заявитель же таких оснований не представил в отношении предположительных причин смерти ребенка в центре. Кроме того, три выражения, фигурировавшие в материалах дела о клевете, были по своей сути таковыми, что оскорбляли лицо, в отношении которого они были использованы, и заявитель мог бы сформулировать свою критику в адрес плохой организации работы центра, не прибегая к таким выражениям, и тем самым мог бы внести вклад в открытую публичную дискуссию по этому вопросу. В соответствии с вышеуказанным Европейский Суд считает основания обвинительного приговора по делу заявителя весомыми и достаточными. Кроме того, суд считает, что назначенное заявителю наказание не является непропорциональным содеянному. Коротко говоря, власти страны не переступили границы свободы усмотрения, предоставленной им в этой сфере охраны прав человека" (Решение от 25.03.2004).

5. Соразмерно ли вмешательство государства тяжести наказания, примененного в отношении распространителя сведений.

Чаще всего такой вопрос разрешается Европейским Судом по правам человека относительно распространения сведений в отношении политических деятелей, в том числе, в период избирательной компании.

Например, по делу Гринберг против Российской Федерации Европейский Суд отметил, что "Суды Российской Федерации не установили какой-либо острой социальной необходимости в расположении защиты личных прав политика выше права заявителя на свободу выражения мнения, а также общего интереса в развитии названной свободы в тех ситуациях, где речь идет о вопросах, вызывающих общественный интерес. В частности, из решений судов Российской Федерации не следует, что утверждение заявителя отразилось на политической карьере или профессиональной деятельности Ш." (Постановление от 21.07.2005).

Так, в Постановлении от 29.03.2005 по делу ООО "Украинская Медиа Группа" против Украины Европейский Суд указал, что "Учитывая содержание текстов статей в целом и балансируя конфликтующие интересы по данному делу, Европейский Суд полагает, что признание заявителя виновным в распространении клеветы было явно несоразмерно преследуемой государством цели. Вмешательство государства в осуществление заявителем своего права на свободу выражения мнений не отвечает какой-либо насущной потребности общества, перевешивающей общественный интерес к законному политическому обсуждению избирательной кампании и вовлеченных в нее политических фигур".

В другом случае, в 1996 г. в газете были опубликованы три статьи по поводу судебного процесса и вынесения обвинительного приговора по делу мужа г-жи А., депутата парламента страны. Муж г-жи А. был осужден по обвинению в нарушении общественного порядка, пребывании в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения и нападении на сотрудника полиции. Факт, что осужденный является супругом этого депутата парламента, упоминался в заголовках всех трех статей.

В отношении автора постановлен обвинительный приговор по ст. 15 Закона "О парламенте" за вторжение в личную жизнь человека при особо отягчающих обстоятельствах, наказание - штраф и выплата компенсации причиненного вреда. При этом национальный суд установил, что статьи опубликованы с целью привлечь внимание читателей, главным образом, к родственной связи правонарушителя с депутатом парламента, а не для того, чтобы осветить событие как таковое.

Однако Европейский Суд указал: "Что касается необходимости такого вмешательства, то Европейский Суд, прежде всего, замечает: по делу не имелось доказательств того, что заявители неправильно истолковали факты или проявили недобросовестность или же каким-либо образом переступили границы журналистской свободы. Хотя фигурирующие по делу статьи не имели прямого отношения к политическим вопросам и не представляли большого общественного интереса, Европейский Суд может согласиться с выводом судов Финляндии о том, что до некоторой степени вопрос, освещенный в публикациях, представлял интерес для общества и мог повлиять на выбор, который могли бы сделать граждане при избрании депутатов парламента. Аналогичным образом Европейский Суд может также в определенной степени согласиться с выводом судов Финляндии о том, что содержание этих статей было сфокусировано на супружеских отношениях правонарушителя с г-жой А. и представляло собой вторжение в личную жизнь последней. Тем не менее это не является достаточным основанием для оправдания вынесения заявителям строгого обвинительного приговора по ст. 15 Закона "О парламенте" в связи со статусом г-жи А. как депутата парламента. Поскольку правонарушения, фигурирующие в деле, не имеют никакого отношения к исполнению г-жой А. своих официальных обязанностей, автоматическое применение судами положений этого Закона означало упразднение охраны конкурирующих интересов, гарантируемой ст. 10 Конвенции. Крупные размеры сумм штрафов и компенсации, присужденные к выплате заявителям, на фоне достаточно ограниченного вторжения в частную жизнь депутата парламента означают явную диспропорцию между интересами охраны частной жизни человека и интересами охраны свободы выражения мнений" (Постановление от 16.11.2004 по делу Кархуваара и компания "Илталехти" против Финляндии).

6. Имеются ли заслуживающие внимания особые обстоятельства для освобождения распространителя сведений от ответственности.

Например, Харланова в опубликованной статье утверждала, что И.М. получил от Рижской Католической курии в дар большую сумму денежных средств на строительство храма, однако вместо адресного использования денежных средств на строительные цели он вложил их в деятельность, связанную, в частности, с вывозом органов и тканей человеческого происхождения. Суд обязал журналистку выплатить сумму в качестве компенсации морального вреда, причиненного доброму имени И.М., и опубликовать официальное опровержение.

При рассмотрении дела Харланова против Латвии Европейский Суд указал следующее: "Таким образом, необходимо определить, имелись ли какие бы то ни было иные заслуживающие особого внимания основания освобождения заявительницы от обязанности, возложенной на нее в силу специфики ее профессиональной деятельности, проверить утверждения фактов, повлекшие клевету в адрес И.М. Особую значимость в этой связи приобретают существо и степень допущенной диффамации, а также предел, до которого заявительница в относящееся к существу жалобы время могла обоснованно и добросовестно считать, что письмо М.Р. и протоколы Совета были источниками, заслуживающими доверия, не требующими от нее проведения иного изучения или расследования по делу. Содержащиеся в статьях заявительницы утверждения были сделаны в широком контексте конфликта, разделяющего общину Старой Православной Церкви в Латвии. При этом следует принять во внимание, что обе стороны, втянутые в конфликт, периодически публиковали упреки и обвинения в адрес друг друга. В сложившихся обстоятельствах любой журналист, намеревающийся сообщить о таких обвинениях, должен был проявить особую бдительность. Таким образом, в ситуации, когда одной из сторон было выдвинуто особенно серьезное обвинение, заявительница не могла автоматически принимать это за чистую монету. Она должна была удостовериться, что такие утверждения соответствуют действительности, самостоятельно получить относящуюся к делу информацию и в случае, если это необходимо, выслушать аргументы противной стороны. ...Заявительница, следовательно, не исполнила свой профессиональный и этический долг, который она несла будучи журналистом, - доводить до общественности точную и заслуживающую доверия информацию" (Постановление от 03.04.2003).

7. Действовал ли распространитель сведений добросовестно, и соблюдено ли распространителем простое обязательство по проверке своих утверждений.

Данный вопрос разрешается Европейским Судом по правам человека независимо от субъектов распространения сведений. Однако особое значение этому вопросу придается при распространении сведений средствами массовой информации.

Например, по делу Чернышева против Российской Федерации Европейским Судом отмечено: "У Европейского Суда нет сомнений, что справедливость при осуществлении правосудия является вопросом общественного значения, и на журналистов возложена роль "общественного сторожа", а также задача по выявлению попыток вмешательства в судебное разбирательство или оказания влияния на исход разбирательства внесудебными мерами. В данном деле статьи описывают спор между соседями таким образом, что у читателей появляется впечатление, что Т. использовал связи и властные полномочия, которые присущи государственному прокурору, с тем, чтобы склонить чашу весов правосудия в пользу своей супруги, являвшейся истцом по делу. Европейский Суд отмечает, что все утверждения исходили от самой Чернышевой: она не цитировала другой источник информации, равно как и не повторяла заявления, сделанные другими лицами. В связи с этим Европейский Суд напоминает, ст. 10 Конвенции защищает право журналистов распространять сведения по вопросам, имеющим общественный интерес, при условии, что они действуют добросовестно, основываясь на достоверных фактах и предоставляя "надежную и точную" информацию в соответствии с журналистской этикой. Следовательно, ст. 10 Конвенции не предоставляет неограниченную свободу выражения мнения даже в отношении освещения прессой вопросов, имеющих существенное общественной значение. В рамках п. 2 данной статьи Конвенции осуществление подобной свободы сопряжено с "обязанностями и ответственностью", которые также применимы к прессе. Эти "обязанности и ответственность" должны принимать особое значение, когда, как и в данном деле, возникает вопрос, связанный с порочением репутации названного лица" (Решение от 10.06.2004).

Так, Селисте опубликовала две статьи, в которых описывались предположительно непрофессиональные действия неназванного хирурга, в результате которых, как утверждал журналист, в 1992 г. во время хирургической операции скончалась пациентка этого хирурга. Первая из опубликованных статей заявительницы содержала интервью с вдовцом, который задавался вопросом, как можно было допустить, чтобы вообще какой-либо хирург был бы допущен к операции, имея в крови дозу алкоголя. Во второй же статье заявительницы обсуждался вопрос - безотносительно к конкретному хирургу или данному конкретному инциденту - о необходимости гарантировать, чтобы хирурги и пилоты самолетов были бы трезвы при исполнении служебных обязанностей. В третьей статье, со ссылкой на первую статью, цитировались показания, данные при производстве предварительного расследования, включая показания о личных проблемах хирурга, связанных с алкоголем.

По заявлению хирурга Селисте была осуждена окружным судом за публичную клевету, совершенную "с заведомым знанием ложности сообщаемых ею сведений" (то есть, инкриминируя хирургу уголовно наказуемое деяние, зная, что он его не совершал), на основании содержания третьей статьи, и ей было назначено наказание в виде штрафа. Суд счел, что заявительница в своей публикации создала у читателей впечатление о том, что хирург при проведении операции был пьян или страдал от похмелья, а факты, изложенные в статье, делали его легко узнаваемым в местности, где он работал. Суд также указал, что заявительница не проверила изложенные ею факты надлежащим образом.

Европейский Суд пришел к следующему: "Статьи, фигурирующие по делу, затрагивали важный аспект здравоохранения и потому поднимали серьезные вопросы общественного звучания. Тот факт, что первая и третья статьи затрагивали конкретный случай, не влияет на сделанный выше вывод, поскольку в журналистике вполне естественно выбрать отдельный случай для иллюстрации более широкой проблемы.

Статья 10 Конвенции не гарантирует неограниченную свободу выражения мнений даже в отношении освещения прессой вопросов, вызывающих законную озабоченность в обществе; "обязанности и ответственность", упоминаемые в п. 2 ст. 10 Конвенции, распространяются также и на прессу. Гарантии свободы выражения мнений, предоставляемые журналистам в их освещении вопросов, вызывающих всеобщий интерес, обязывают их действовать добросовестно, с тем чтобы предоставлять читателям точную и достоверную информацию в соответствии с нормами журналистской этики. Поскольку вопросы, затронутые данным делом, касаются изложения заявительницей фактов, а не ее оценочных суждений, представляется чрезвычайно важным, чтобы именно при изложении фактов соблюдались бы обязанности и ответственность, о которых говорится в п. 2 ст. 10 Конвенции.

Европейский Суд придал большое значение тому обстоятельству, что по делу не утверждалось, что представленные в статьях реальные факты были неверны, и также было важно то, что описание событий и цитаты, воспроизведенные в третьей статье, были заимствованы из официального документа. Европейский Суд считает, что на репортерах не лежит общая обязанность проверять достоверность сведений, содержащихся в такого рода документах.

Что же касается выводов судов Финляндии о том, что изложенные в статьях фактические данные были избирательно подобраны, то следует учитывать: заявительница на самом деле ссылалась на выводы, сделанные Национальным медико-юридическим советом, и таким образом признала, что никаких фактов нарушения должностных обязанностей подтверждено не было. Проблематичным выглядит, конечно, неупоминание ею решения прокуратуры не возбуждать уголовное дело в отношении хирурга, но выводы, сделанные заместителем парламентского омбудсмена, означают поддержку позиции, занятой заявительницей, или, по меньшей мере, эти выводы наводят на мысль, что содержание статей не было ложным или что она проверила факты.

Европейский Суд пришел к выводу о том, что освещение случившегося заявительницей в ее статьях основывалось на точных и достоверных фактах и что определенную избирательность в подаче материала нельзя считать достаточным и значимым основанием для осуждения заявительницы, памятуя при этом, что журналистам должна быть дозволена определенная степень преувеличения или даже провокационности в подаче материала. Европейский Суд также придал значительный вес тому обстоятельству, что в публикациях никогда не упоминались имя, возраст или пол хирурга, и хотя Европейский Суд приемлет выводы судов Финляндии о том, что ввиду содержания публикаций этот хирург мог бы быть идентифицирован, данные о его личности напрямую не были сообщены читателям.

Европейский Суд далее находит удовлетворительным, что хирургу была предоставлена возможность опубликовать свой ответ на статьи, и, хотя вполне понятны его колебания относительно такой публикации - он тем самым мог раскрыть данные о своей личности - эти колебания не приостановили публикацию по вопросу, вызывавшему всеобщий интерес" (Постановление от 16.11.2004).

В другом случае, по делу Педерсен и Баадсгаард против Дании Европейский Суд указал: "Требуются особые основания для того, чтобы СМИ были бы освобождены от лежащей на них обязанности проводить проверку своих заявлений о фактах, порочащих частное лицо, и Европейский Суд поэтому должен изучить вопрос, действовали ли заявители добросовестно и выполнили ли эту обязанность. К делу вполне относится то обстоятельство, что обвиняющие высказывания были сделаны по национальному каналу телевидения в то время, когда у экранов собирается наибольшее число телезрителей для просмотра новостей. Европейский Суд также должен принять во внимание серьезность обвинения, которое не только нанесло ущерб репутации главного суперинтенданта полиции в глазах общества, но и пренебрегло его правом на то, чтобы считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана судом в установленном законом порядке. Материалы полицейского расследования по делу Х. включали более 4 тыс. страниц отчетов, 30 свидетелей дали свои показания по этому делу, и тем не менее заявители полагались всего лишь на одну свидетельницу, не утруждая себя проверкой противоречия в ее показаниях" (Решение от 17.12.2004).

2. Нормы российского права

В силу ст. 17 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. При этом осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В соответствии со ст. 23 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени. Статьей 29 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода мысли и слова, а также свобода массовой информации.

Предусмотренное ст. 23 и 46 Конституции Российской Федерации право каждого на защиту своей чести и доброго имени, а также установленное ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации право каждого на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации от распространенных не соответствующих действительности порочащих сведений является необходимым ограничением свободы слова и массовой информации для случаев злоупотребления этими правами.

Принимая во внимание эти конституционные положения, суды при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 23, 29, 33 Конституции Российской Федерации) - с другой.

Соответственно, при рассмотрении и разрешении по существу споров по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и организаций судам следует применять следующие нормы права:

1. Конституцию Российской Федерации (в частности, статьи 17, 23, 29, 33 и 46);

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (в частности, статьи 151, 152, 1099, 1100, 1101);

3. Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. "О средствах массовой информации" (в частности, ст. 43, 44, 45, 46).

Порядок же рассмотрения и разрешения указанных споров в судах общей юрисдикции регламентируется Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.

3. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации

Прежде всего, при рассмотрении дел о защите чести, достоинства или деловой репутации судам следует руководствоваться разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", в котором содержатся положения, касающиеся, как процессуального, так и материального права относительно рассмотрения и разрешения таких дел.

По делам данной категории необходимо учитывать разъяснения, данные Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в Постановлениях от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" и от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". Указанные Постановления закрепляют общие положения и принципы рассмотрения и разрешения гражданских дел, в том числе и дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц.