Раздел IV. Судебная практика Свердловского областного суда

Раздел IV. Судебная практика Свердловского областного суда

I. Споры, вытекающие из социальных правоотношений

1. Для получения социальной гарантии в виде компенсации затрат на подключение жилого помещения к газовым сетям необходимо наличие этого жилого помещения в собственности лица, достигшего пенсионного возраста, как на момент осуществления затрат на подключение к газовым сетям, так и на момент обращения с заявлением о предоставлении социальных гарантий.

З. обратилась в суд с иском к управлению социальной политики о признании права на получение частичной компенсации за подключение жилого помещения к газовым сетям, компенсации морального вреда. В обоснование иска указала, что 20 октября 2012 года умер ее супруг А. Открылось наследство в виде 1/2 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом. Наследниками являлись она, как супруга, дети - сын Б., который отказался от наследства в ее пользу, дочь Н., которая приняла наследство. Впоследствии долю в наследственном имуществе дочери она выкупила. После смерти супруга З. решила провести газ в дом, уплатила 29 октября 2012 года первый взнос в размере 20 000 рублей, 18 апреля 2013 года второй взнос - 31 198 рублей. 29 ноября 2013 года система пущена в эксплуатацию. 20 декабря 2013 года З. обратилась к ответчику по вопросу частичной компенсации за подключение жилого помещения к газовым сетям. 13 сентября 2017 года ею был получен письменный отказ в выплате компенсации.

Полагая отказ ответчика незаконным, истец просила суд признать за ней право на получение компенсации за подключение жилого помещения к газовым сетям с учетом инфляции за 2014 - 2017 годы, взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 1 000 рублей.

Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены частично. Признано за З. право на социальную гарантию отдельным категориям граждан в форме компенсации затрат на подключение жилых помещений к газовым сетям, включая затраты на разработку проектной документации, монтаж газового оборудования, пусконаладочные работы и другие работы, связанные с подключением жилых помещений к газовым сетям, установленную Законом Свердловской области от 29 октября 2007 года N 126-ОЗ "Об оказании государственной социальной помощи, материальной помощи и предоставлении социальных гарантий отдельным категориям граждан в Свердловской области" (далее - Закон Свердловской области от 29 октября 2007 года N 126-ОЗ).

В апелляционной жалобе ответчик решение суда просил отменить и принять новый судебный акт об отказе З. в иске, указав, что на момент обращения З. за получением компенсации жилое помещение истцу на праве собственности не принадлежало.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции в части, указав следующее.

В соответствии с подпунктом 2 статьи 3, частью 3 пункта 3 статьи 4 Закона Свердловской области от 29 октября 2017 года N 126-ОЗ гражданам, достигшим пенсионного возраста, предоставляются социальные гарантии в форме компенсации 90% затрат на подключение жилых помещений к газовым сетям, включая затраты на разработку проектной документации, монтаж газового оборудования, пусконаладочные работы и другие работы, связанные с подключением жилых помещений к газовым сетям, и 90% затрат на приобретение предусмотренного в перечне, утвержденном Правительством Свердловской области, бытового газового оборудования, но не более установленного Правительством Свердловской области максимального предельного размера этой компенсации (далее - частичная компенсация затрат на подключение жилых помещений к газовым сетям), или освобождения от 90% затрат на подключение (технологическое присоединение) жилых помещений к газовым сетям, включая затраты на разработку проектной документации, монтаж газового оборудования, пусконаладочные работы и другие работы, связанные с подключением (технологическим присоединением) жилых помещений к газовым сетям, и от 90% затрат на приобретение предусмотренного в перечне, утвержденном Правительством Свердловской области, бытового газового оборудования, но не более установленного Правительством Свердловской области максимального предельного размера этого освобождения.

Положения данного Закона применяются к правоотношениям, возникшим в связи с осуществлением затрат, указанных в подпункте 2 статьи 3 Закона Свердловской области от 29 октября 2017 года N 126-ОЗ, в период с 01 января 2011 года по 31 декабря 2020 года.

Решением ответчика от 08 сентября 2017 года N 1140 З. отказано в выплате частичной компенсации затрат на подключение жилого помещения к газовым сетям в связи с тем, что на момент подачи заявления истец не являлась собственником жилого помещения.

Удовлетворяя в части иск З. и признавая за ней право на получение социальной гарантии в форме компенсации затрат на подключение жилого помещения к газовым сетям, суд первой инстанции указал, что на момент подключения жилого дома к газовым сетям З. достигла пенсионного возраста, проживала в спорном доме, несла затраты на подключение к газовым сетям, являлась собственником 2/3 долей в праве собственности на жилое помещение, ранее социальную помощь и социальные гарантии на газификацию жилого помещения за счет бюджетных средств не получала.

Данные выводы суда первой инстанции противоречат нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения. В силу положений статьи 4 Закона Свердловской области от 29 октября 2007 года N 126-ОЗ одним из обязательных условий получения социальной гарантии в виде компенсации затрат на подключение жилого помещения к газовым сетям является наличие этого жилого помещения в собственности лица, достигшего пенсионного возраста, как на момент осуществления затрат на подключение к газовым сетям, так и на момент обращения с заявлением о предоставлении социальных гарантий.

Вместе с этим, как следует из материалов дела, а также отражено в решении суда, на момент обращения к ответчику с заявлением о предоставлении вышеуказанной социальной гарантии З. не была собственником жилого дома. Согласно имеющейся в материалах дела выписке из ЕГРП, а также сведениям, предоставленным по запросу суда апелляционной инстанции бюро технической инвентаризации и регистрации недвижимости, право собственности на жилой дом зарегистрировано за А.

Поскольку необходимые условия, предусмотренные законом, для получения социальной гарантии истцом соблюдены не были, ответчиком было принято обоснованное решение об отказе в удовлетворении заявления З.

По делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в данной части.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 15 февраля 2018 года по делу N 33-1350/2018

II. Споры, вытекающие из трудовых правоотношений

2. Допустимыми и относимыми доказательствами стажа работы с тяжелыми условиями труда, дающей право на досрочное назначение пенсии по старости, являются письменные доказательства, подтверждающие занятость истца.

Б. обратилась в суд с иском к пенсионному фонду. В обоснование иска указала, что решением пенсионного фонда ей было отказано в досрочном назначении пенсии по старости в связи с работой с тяжелыми условиями труда на основании пункта 2 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" в связи с отсутствием необходимого стажа. Полагала указанное решение незаконным, просила возложить на ответчика обязанность включить в стаж работы, дающей право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости за работу в особых условиях труда, период работы с 17 января 1996 года по 02 ноября 2002 года в ТОО в должности прораба по строительству объектов; обязать ответчика назначить и выплатить пенсию с 29 декабря 2016 года с последующим увеличением.

Решением суда первой инстанции исковые требования были удовлетворены в полном объеме.

Ответчик с указанным решением суда не согласился, направив апелляционную жалобу, в которой просил решение отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении требований Б. В обоснование жалобы указал, что решением суда спорный период работы истца был необоснованно включен в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение пенсии по старости, поскольку отсутствуют документы, подтверждающие полную занятость истца в течение полного рабочего дня на строительстве, реконструкции, техническом перевооружении, реставрации и ремонте зданий, сооружений и других объектов по должности "производитель работ", предусмотренной Списком профессий N 2, утвержденным Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 года N 10 (далее - Списком профессий N 2).

Уточнить иным образом по представленным документам данные обстоятельства невозможно.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда, указав следующее.

Согласно пункту 2 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" страховая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьей 8 данного Федерального закона, при наличии величины индивидуального пенсионного коэффициента в размере не менее 30 мужчинам по достижении возраста 55 лет и женщинам по достижении возраста 50 лет, если они проработали на работах с тяжелыми условиями труда соответственно не менее 12 лет 6 месяцев и 10 лет и имеют страховой стаж соответственно не менее 25 лет и 20 лет. В случае, если указанные лица проработали на перечисленных работах не менее половины установленного срока и имеют требуемую продолжительность страхового стажа, страховая пенсия им назначается с уменьшением возраста, предусмотренного статьей 8 данного Федерального закона, на один год за каждые 2 года и 6 месяцев такой работы мужчинам и за каждые 2 года такой работы женщинам.

Из решения об отказе в назначении пенсии следует, что ответчиком не включен в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение пенсии истцу по Списку профессий N 2, период работы с 17 января 1996 года по 02 ноября 2002 года прорабом по строительству объектов в ТОО.

Согласно части 3 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" периоды работы (деятельности), имевшие место до дня вступления в силу данного Федерального закона (01 января 2015 года), засчитываются в стаж на соответствующих видах работ, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости, при условии признания указанных периодов в соответствии с законодательством, действовавшим в период выполнения данной работы (деятельности), дающий право на досрочное назначение пенсии.

Удовлетворяя исковые требования в полном объеме, суд первой инстанции, руководствуясь указанными нормативными положениями, пришел к выводу о том, что истец в спорные периоды была занята на работах, связанных с тяжелыми условиями труда, в соответствии с разделом XXVII Списка профессий N 2.

Согласно разъяснениям, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 года N 30 "О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии", рассматривая требования, связанные с порядком подтверждения страхового стажа (в том числе стажа, дающего право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости), судам следует различать периоды, имевшие место до регистрации гражданина в качестве застрахованного лица в соответствии с Федеральным законом от 01 апреля 1996 года N 27-ФЗ "Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования" и после такой регистрации.

Периоды работы после регистрации гражданина в качестве застрахованного лица в силу пункта 2 статьи 13 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 173-ФЗ) подтверждаются выпиской из индивидуального лицевого счета застрахованного лица, сформированной на основании сведений индивидуального (персонифицированного) учета.

Перечень документов, подтверждающих периоды работы как до регистрации гражданина в качестве застрахованного, так и после такой регистрации, включаемые в страховой стаж, установлен в Постановлении Правительства Российской Федерации от 24 июля 2002 года N 555 "Об утверждении Правил подсчета и подтверждения страхового стажа для установления трудовых пенсий" и Приказе Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 31 марта 2011 года N 258н "Об утверждении порядка подтверждения периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости".

В соответствии с пунктом 3 статьи 13 Федерального закона N 173-ФЗ к допустимым доказательствам, подтверждающим особенности работы (работы в определенных условиях), определяющие ее характер и влияющие на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не могут быть отнесены свидетельские показания. Указанные обстоятельства могут подтверждаться иными доказательствами, предусмотренными в статье 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (например, приказами, расчетной книжкой, нарядами и т.п.).

Аналогичные положения закреплены в статье 14 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Судом первой инстанции установлено и материалами дела подтверждается, что истец была зарегистрирована в системе государственного пенсионного страхования 30 мая 1998 года.

Из представленной выписки из лицевого счета застрахованного лица следует, что данными системы государственного пенсионного страхования льготный характер работы истца в спорный период после 30 мая 1998 года не подтвержден.

Кроме того, в соответствии с пунктом 4 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьями 27 и 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 июля 2002 года N 516, в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, засчитываются периоды работы, выполняемой постоянно в течение полного рабочего дня, если иное не предусмотрено данными Правилами или иными нормативными правовыми актами, то есть работы, предусмотренной соответствующим Списком, выполняемой не менее 80% рабочего времени согласно пункту 5 разъяснений Министерства труда Российской Федерации от 22 мая 1996 года N 5.

Судом первой инстанции был сделан ошибочный вывод о том, что истцом в период работы с 17 января 1996 года по 02 ноября 2002 года в ТОО в должности прораба по строительству объектов выполнялись работы постоянно в течение полного рабочего дня, то есть не менее 80% рабочего времени, поскольку данные выводы не подтверждены объективными надлежащими доказательствами.

В частности, вывод суда основан на акте N 4 о приеме в эксплуатацию законченного строительством объекта от 22 марта 1996 года, из которого следует завершение генеральным подрядчиком (ТОО) работ по строительству многоквартирного дома. Однако из данного акта не следует, что истец непосредственно участвовала в этих работах. Акт датирован 22 марта 1996 года, тогда как спорный период имеет большую продолжительность.

Показания свидетеля С. не могут быть признаны надлежащими доказательствами подтверждения льготного характера работ в силу приведенных выше нормативных положений, а также в силу того, что, исходя из копии трудовой книжки, свидетель была уволена из ТОО 25 декабря 1996 года.

Иные письменные доказательства, в том числе подтверждающие полную занятость истца на соответствующих видах работ в течение полного рабочего дня, истцом суду не представлены.

По делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 27 марта 2018 года по делу N 33-5284/2018

III. Споры о защите прав потребителей

3. Суд первой инстанции ошибочно сделал вывод о доказанности ответчиком выполнения работ, указанных в договоре подряда, в установленные договором сроки.

Ж. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Б. (далее - ИП Б.) о расторжении договора подряда, о взыскании убытков, компенсации морального вреда, штрафа за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требования потребителя.

В обоснование иска Ж. указала, что 22 июля 2016 года между ИП Б. и Ж. был заключен договор подряда, по условиям которого ответчик обязался изготовить и смонтировать заказчику Ж. конструкции - пятикамерные окна ПВХ в жилом доме, а Ж. обязалась уплатить за данную работу 69 309 рублей 66 копеек.

В соответствии с пунктом 4.1 договора подряда Б. обязался изготовить конструкции в течение 10 рабочих дней после осуществления заказчиком предоплаты.

Согласно пункту 4.2 договора подряда в связи со сложностью технологического процесса, с применением импортных комплектующих, возможной ошибкой при замере, возможными непредвиденными сложностями при установке исполнитель вправе увеличить срок выполнения работ на 30 дней.

Свои обязательства по договору подряда Ж. исполнила в полном объеме, однако ИП Б. в установленный договором срок предусмотренные договором работы не выполнил, от встреч и переговоров с Ж. уклонялся. В связи с этим Ж. была вынуждена обратиться с целью изготовления и монтажа оконных конструкций из ПВХ к другому подрядчику (ООО "ТД"), который выполнил необходимые работы на основании договора от 18 ноября 2016 года.

Утратив таким образом интерес к результату работ по договору подряда от 22 июля 2016 года, Ж. направила в адрес ИП Б. претензию об отказе от договора подряда и о возврате уплаченной по договору денежной суммы. Претензия в добровольном порядке ИП Б. не удовлетворена. В связи с этим Ж. обратилась в суд и просила расторгнуть договор подряда от 22 июля 2016 года, взыскать с ИП Б. убытки в размере 69 309 рублей 66 копеек, компенсацию морального вреда в размере 30 000 рублей, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требования потребителя в размере 50% от взысканной суммы.

Решением суда первой инстанции исковые требования оставлены без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции по апелляционной жалобе истца, указав следующее.

В соответствии с пунктом 2 статьи 450 Гражданского кодекса Российской Федерации по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной, в иных случаях, предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами или договором.

В силу пункта 1 статьи 708 Гражданского кодекса Российской Федерации подрядчик несет ответственность за нарушение сроков выполнения работ.

На основании пункта 3 статьи 708, пункта 2 статьи 405 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении подрядчиком срока окончания работ у заказчика возникает право отказаться от исполнения договора в связи с тем, что просрочка подрядчика привела к утрате интереса заказчика к результату работ.

Согласно пункту 2 статьи 450.1 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае одностороннего отказа от договора (исполнения договора) полностью или частично, если такой отказ допускается, договор считается расторгнутым или измененным.

Возражая против удовлетворения исковых требований Ж., ответчик указал, что в 2016 году между ним и Ж. была достигнута договоренность об изготовлении и монтаже оконных конструкций из ПВХ. При этом договор от 22 июля 2016 года он начал заполнять ошибочно на старом типовом бланке, который оставил в распоряжении Ж. Ряд сведений в этом договоре, в том числе фамилия заказчика, были заполнены на подписанном им бланке позднее без его ведома. Факт получения от Ж. денежных средств в размере, указанном в договоре, он подтвердил. Настаивал на том, что работы по установке оконных конструкций им были выполнены в полном объеме.

Между тем доказательств, порочащих достоверность сведений, указанных в договоре подряда, ответчик ИП Б. суду не представил. Кроме того, в установленном законом порядке договор подряда ответчиком не оспорен, является действующим.

В соответствии со статьей 720 Гражданского кодекса Российской Федерации принятие заказчиком результата выполненных работ является обязанностью заказчика при условии сообщения подрядчиком о готовности его к сдаче. При этом сдача результата работ подрядчиком и приемка его заказчиком оформляются актом, подписанным обеими сторонами.

Между тем достоверных доказательств того, что подрядчик уведомил заказчика об окончании выполнения работ, что в установленном законом порядке составлен акт о приемке выполненных работ, материалы дела не содержат.

Акт приема-сдачи, представленный ответчиком, не принят во внимание, поскольку из объяснений ответчика следует, что данный акт составлен им формально, после получения от Ж. претензии о возврате денежных средств, дата в нем не указана, факт выполнения работ, перечисленных в договоре подряда, может быть подтвержден сметой от 07 июля 2016 года, составленной ООО "З", фотографическим снимком, сделанным в процессе выполнения работ, и показаниями свидетелей.

Вместе с тем сведения, подтверждающие, что составленная ООО "З" 07 июля 2016 года смета имеет отношение к рассматриваемому делу, не представлены. Из содержания сметы не следует, что данный документ согласуется с предметом договора подряда от 22 июля 2016 года, заключенного с Ж. Из объяснений ответчика следует, что каких-либо доказательств, подтверждающих наличие договорных отношений между ООО "З" и ответчиком на день рассмотрения дела, не сохранилось и возможность получения этих доказательств ответчиком утрачена. Фотографические снимки, на которых отображено строение, в окнах которого имеются стеклопакеты, не подтверждают факт выполнения работ по монтажу оконных конструкций именно ответчиком.

При этом к участию в деле в качестве третьего лица было привлечено ООО "ТД", которым в материалы дела представлен отзыв в письменной форме. В указанном отзыве ООО "ТД" подтвердило, что на основании договора от 18 ноября 2016 года работниками ООО "ТД" в жилом доме истца были выполнены работы по монтажу оконных конструкций. На момент выполнения работ по установке окон сотрудниками ООО "ТД" какие-либо окна на объекте по этому адресу отсутствовали, следов монтажа, демонтажа оконных конструкций не наблюдалось.

Сведения, указанные в отзыве ООО "ТД", подтверждаются договором от 18 ноября 2016 года, заключенным между ООО "ТД" и Ж., актом выполнения работ, спецификацией работ, выполненных по договору с заказчиком Ж., накладной на вывоз заказа и счетом.

Из анализа показаний свидетелей и оценки их в совокупности с представленными по делу доказательствами следует, что показания данных лиц не являются достоверными по делу доказательствами, поскольку эти лица являются заинтересованными в исходе дела, их показания не отражают конкретные обстоятельства дела, не свидетельствуют о четком, детальном изложении событий, сводятся к однообразным утверждениям.

Таким образом, выводы суда первой инстанции о доказанности факта выполнения ИП Б. работ по изготовлению и установке оконных конструкций из ПВХ в жилом доме истца не соответствуют обстоятельствам дела, основаны на неправильном распределении бремени доказывания юридически значимых по делу обстоятельств, неправильной оценке представленных сторонами доказательств.

Абзацем 1 пункта 4 статьи 453 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. Вместе с тем в силу абзаца 2 пункта 4 статьи 453 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, когда до расторжения или изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).

Судебная коллегия вынесла по делу новое решение, которым исковые требования Ж. удовлетворены частично, договор подряда от 22 июля 2016 года расторгнут, с ответчика в пользу истца взысканы убытки в сумме 69 309 рублей 66 копеек, компенсация морального вреда, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требования потребителя, а также государственная пошлина в доход местного бюджета.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 14 февраля 2018 года по делу N 33-3426/2018

IV. Споры, вытекающие из земельных правоотношений

4. Заключение договора купли-продажи фактически прекращает обязательства сторон по договору аренды земельного участка, в связи с чем обязательство по внесению арендной платы, возникшее из ранее заключенного между сторонами договора аренды, сохраняется до государственной регистрации перехода права собственности на земельный участок.

Л. обратился в суд с иском к администрации о признании незаконными действий по выставлению претензии о взыскании арендной платы, штрафов в связи с неисполнением договора аренды за период 2014 и 2015 годов, возложении обязанности прекратить начисление арендной платы за земельный участок с момента государственной регистрации перехода права собственности на земельный участок к Л. - с 12 августа 2016 года.

В обоснование исковых требований истцом указано, что 26 августа 2014 года между администрацией и Л. на основании итогового протокола проведения торгов по продаже права на заключение договора аренды земельного участка для индивидуального жилищного строительства от 26 августа 2014 года был заключен договор аренды земельного участка площадью 1200 кв. м на срок с 13 августа 2014 года по 13 августа 2024 года для индивидуального жилищного строительства.

В соответствии с пунктом 3.1 договора размер арендной платы составляет 1 392 000 рублей на период срока аренды. Указанная сумма по условиям договора перечисляется ежегодно до 01 декабря текущего года в размере 1/10 доли арендной платы. В 2014 году денежные средства, внесенные в виде задатка перед проведением аукциона в сумме 200 000 рублей, зачтены в качестве арендной платы за 2014 год в размере 139 200 рублей. 18 мая 2016 года администрация направила в адрес Л. претензию о взыскании арендной платы, штрафных санкций в связи с неисполнением договора аренды за период с 2014 по 2015 год. Л. посчитал претензию незаконной, а расчет некорректным ввиду того, что договор аренды, не предусматривая помесячного расчета арендной платы, фактически лишает арендатора возможности реализовать свою обязанность по внесению арендной платы исходя из фактического периода владения земельным участком на правах арендатора.

По мнению истца, арендная плата должна быть рассчитана помесячно с учетом фактического периода аренды в течение календарного года, в частности, за год, в котором заключен договор аренды, должна быть списана сумма не в размере 1/10 доли арендной платы, предусмотренной пунктом 3.1 договора, а пропорционально фактическому времени - с 26 августа 2014 года по 31 декабря 2014 года.

Впоследствии истец в соответствии с договором купли-продажи земельного участка от 24 июня 2016 года приобрел данный земельный участок, зарегистрировал свое право собственности на земельный участок, являвшийся предметом договора аренды. В силу положений статьи 413 Гражданского кодекса Российской Федерации договор аренды с 12 августа 2016 года прекращен, однако ответчик продолжил выставлять задолженность по договору аренды, требуя выплатить предусмотренный пунктом 3.1 договора полный размер арендной платы за весь период договора (10 лет) вне зависимости от времени прекращения договора аренды.

Истец просил признать данные действия незаконными, запретить ответчику производить начисления арендной платы за период после 12 августа 2016 года.

Представитель ответчика иск не признал, ссылаясь на то, что по условиям договора аренды земельного участка размер арендной платы определяется ежегодно без учета фактического периода использования земельного участка. Согласно пункту 5.2.5 договора при прекращении обязательств по настоящему договору по основаниям, указанным в статье 413 Гражданского кодекса Российской Федерации, арендатор обязан выплатить полный размер арендной платы за участок, определенный по результатам торгов, независимо от окончания строительства и ввода в эксплуатацию индивидуального жилого дома.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Суд апелляционной инстанции оставил решение суда без изменения, апелляционную жалобу ответчика - без удовлетворения, указав следующее.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции исходил из того, что заключение договора купли-продажи фактически прекращает обязательства сторон по договору аренды земельного участка, в связи с чем обязательство по внесению арендной платы, возникшее из ранее заключенного между сторонами договора аренды, сохраняется до государственной регистрации перехода права собственности на земельный участок.

Анализируя условия договора, в частности пункт 5.2.5 договора, суд первой инстанции правильно пришел к выводу о противоречии данных условий закону.

Из совокупного толкования условий договора о размере и порядке уплаты арендной платы за земельный участок следует, что размер арендной платы за весь период действия договора аренды составляет 1 392 000 рублей и ежегодно уплачивается по 1/10 в срок до 01 декабря. Таким образом, данный размер арендной платы охватывает весь срок договора - 10 лет. В то же время закон предусматривает возможность прекращения договора аренды до истечения определенного таким договором срока в случае выкупа арендатором земельного участка.

В соответствии со статьей 413 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство прекращается совпадением должника и кредитора в одном лице, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства.

Факт прекращения обязательства с момента регистрации права собственности Л. на земельный участок ответчиком не оспаривался.

Таким образом, с учетом того, что арендные отношения прекращены 12 августа 2016 года, а арендная плата установлена в размере 1 392 000 рублей на срок 10 лет, в качестве арендной платы в этом случае истец должен был внести сумму, пропорциональную фактическому периоду нахождения участка в аренде, а именно с 13 августа 2014 года по 12 августа 2016 года. Истец представил в суд апелляционной инстанции платежный документ, подтверждающий факт внесения арендной платы за 2016 год.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 16 января 2018 года по делу N 33-396/2018

V. Споры о компенсации морального вреда

5. Обстоятельством, имеющим значение для разрешения дела о незаконном разглашении информации сотрудником банка, является факт распространения ответчиком сведений, составляющих банковскую тайну.

Л. обратилась в суд с иском к банку о признании действий по разглашению информации незаконными и о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований Л. указала, что 16 ноября 2016 года она обратилась в дополнительный офис банка для получения информации о причине невыполнения заявления о закрытии вклада.

Администратор офиса А. пояснила Л., что данная операция не может быть выполнена, поскольку на счет, с заявлением о закрытии которого обратилась Л., постановлением судебного пристава-исполнителя наложен арест в рамках исполнительного производства, предметом исполнения является задолженность Л. в размере 89 000 рублей.

Указанная информация была озвучена сотрудником банка громким голосом в присутствии других клиентов, тем самым были разглашены сведения, составляющие банковскую тайну.

Своим поведением сотрудник банка спровоцировала конфликтную ситуацию, в связи с чем в офис банка были вызваны работники ЧОП Р. и К., которым указанный сотрудник также сообщила сведения о Л., составляющие банковскую тайну.

Действия сотрудника банка по разглашению сведений об аресте банковского счета и о размере задолженности по исполнительному производству нарушили право Л. на банковскую тайну, причинили ей моральный вред.

В связи с этим Л. просила суд признать действия сотрудника банка по разглашению сведений об аресте банковского счета и о размере задолженности по исполнительному производству незаконными, взыскать с банка компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей.

Решением суда первой инстанции исковые требования Л. оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе истец Л. просила решение суда отменить ввиду нарушения судом норм процессуального права, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Обосновывая необходимость отмены оспариваемого решения суда, истец Л. ссылалась на то, что при вынесении решения судом первой инстанции не было учтено, что на день рассмотрения данного дела решение от 21 июня 2017 года по гражданскому делу по иску Л. к банку о признании вызова сотрудников охраны незаконным, о взыскании компенсации морального вреда не вступило в законную силу и не имело преюдициального значения для рассмотрения данного дела. Также суд необоснованно отказал в допросе в качестве свидетелей охранников Р. и К. и признал недопустимым доказательством аудиозапись разговора с сотрудниками банка.

Суд апелляционной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения, а апелляционную жалобу - без удовлетворения, указав следующее.

В силу пункта 1 статьи 857 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 26 Федерального закона от 02 декабря 1990 года N 395-1 "О банках и банковской деятельности" банк гарантирует тайну банковского счета и банковского вклада, операций по счету и сведений о клиенте.

Судом первой инстанции установлено, что при посещении отделения банка клиент Л. самостоятельно определила проблему и формат общения с сотрудником банка посредством получения соответствующего электронного талона через терминал электронной записи банка, не возражала против общения с сотрудником банка в зале общего доступа, не просила перевести консультацию с сотрудником в кассовую кабинку или офис менеджера банка.

В процессе общения сотрудник банка пояснила Л., что ее заявление о закрытии банковского счета не может быть удовлетворено ввиду наложения ареста на денежные средства, находящиеся на указанном счете.

Доводы истца Л. о том, что сотрудник банка говорила громким голосом и по этой причине информация, составляющая банковскую тайну, была распространена среди других посетителей, находившихся в отделении банка в рассматриваемый период, свидетельствуют о субъективной оценке Л. обстоятельств дела, не подтверждены представленными по делу доказательствами.

Аудиозапись переговоров Л. и сотрудников банка, представленная истцом Л. в суд первой инстанции, была предметом исследования и оценки, по результатам которых суд первой инстанции установил, что запись разговора Л. и иных лиц в отделении банка не подтверждает факт распространения сведений, составляющих банковскую тайну.

Доводы апелляционной жалобы истца Л. о том, что суд первой инстанции не обеспечил явку в судебное заседание для допроса в качестве свидетелей охранников ЧОП Р. и К., о наличии безусловных оснований для отмены решения суда не свидетельствуют. Предметом исследования в суде первой инстанции была объяснительная работника ЧОП Р., из которой следует, что указанное лицо не слышало содержание разговора Л. и сотрудников банка.

С учетом указанного истец Л. на вызове данного лица для допроса в качестве свидетеля не настаивала.

Явка в судебное заседание 27 сентября 2017 года свидетеля К. не могла быть обеспечена по причине болезни указанного лица. При этом из протокола судебного заседания от 27 сентября 2017 года следует, что истец Л. об отложении судебного заседания для вызова и допроса свидетелей не ходатайствовала, против окончания рассмотрения дела по существу с учетом исследованных судом доказательств не возражала, о наличии ходатайств, дополнений не заявляла.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 14 февраля 2018 года по делу N 33-2244/2018

6. Заявление о выдаче дубликата исполнительного листа может быть подано в течение месяца со дня, когда взыскателю стало известно об утрате исполнительного листа, если исполнительный лист был утрачен судебным приставом-исполнителем или другим осуществляющим исполнение лицом и взыскателю стало об этом известно после истечения срока, установленного для предъявления исполнительного листа к исполнению.

Б. 23 ноября 2016 года обратилась в суд с заявлением о выдаче дубликата исполнительного листа, указав, что приговором суда от 10 апреля 1997 года взыскана солидарно с осужденных к лишению свободы К. и З. в ее пользу компенсация морального вреда в размере 100 000 000 неденоминированных рублей. Об утрате исполнительного листа ей стало известно из поступившего на ее запрос ответа ГУФСИН России от 11 ноября 2016 года, в котором сообщалось, что исполнительные листы, выданные судом 10 апреля 1997 года, были возвращены в суд: в отношении осужденного З. - 24 ноября 2003 года, в отношении осужденного К. - 28 июня 2008 года. В материалах уголовного дела исполнительных листов нет. В течение месяца после того, как ей стало известно об утрате исполнительных листов, она обратилась за выдачей дубликата.

Определением суда от 10 апреля 2017 года заявление о выдаче дубликата исполнительного листа по уголовному делу на взыскание солидарно с К. и З. в пользу Б. в счет компенсации морального вреда 100 000 000 неденоминированных рублей удовлетворено.

Апелляционным определением суда апелляционной инстанции от 21 июля 2017 года определение суда от 10 апреля 2017 года отменено с разрешением вопроса по существу: в удовлетворении заявления Б. о выдаче дубликата исполнительного листа отказано. В обоснование необходимости отмены обжалуемого судебного постановления заявитель в кассационной жалобе указала, что суд не учел в качестве обстоятельств, имеющих значение для дела, то, что о возвращении исполнительных листов в суд из учреждений, где должники отбывали длительные сроки наказания в виде лишения свободы, она как взыскатель не была уведомлена до ноября 2016 года, после чего своевременно, в установленный законом месячный срок обратилась за выдачей дубликата. Сами исполнительные листы и сведения о направлении их для исполнения в материалах уголовного дела отсутствуют.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение, указав следующее.

Частью 2 статьи 429 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что на основании решения или приговора суда о взыскании денежных сумм с солидарных ответчиков по просьбе взыскателя должно быть выдано несколько исполнительных листов, число которых соответствует числу солидарных ответчиков.

В соответствии с положениями части 1 статьи 21 Федерального закона от 02 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" исполнительные листы, выдаваемые на основании судебных актов, за исключением исполнительных листов, указанных в частях 2, 4 и 7 настоящей статьи, могут быть предъявлены к исполнению в течение трех лет со дня вступления судебного акта в законную силу.

Согласно части 1 статьи 22 Федерального закона от 02 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" срок предъявления исполнительного документа к исполнению прерывается предъявлением его к исполнению, а также частичным исполнением должником судебного постановления.

В силу части 3 статьи 22 данного Закона в случае возвращения исполнительного документа взыскателю в связи с невозможностью его исполнения срок предъявления исполнительного документа к исполнению исчисляется со дня возвращения исполнительного документа взыскателю.

Из положений норм, указанных в статье 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, следует, что заявление о выдаче дубликата исполнительного листа может быть подано в следующие сроки: во-первых, до истечения срока, установленного для предъявления исполнительного листа к исполнению; во-вторых, в случае, если исполнительный лист был утрачен судебным приставом-исполнителем или другим осуществляющим исполнение лицом и взыскателю стало об этом известно после истечения срока, установленного для предъявления исполнительного листа к исполнению, в течение месяца со дня, когда взыскателю стало известно об утрате исполнительного листа.

Тем самым законом установлен специальный срок для обращения за выдачей дубликата исполнительного листа в случаях его утраты судебным приставом-исполнителем или другим осуществляющим исполнение лицом, о чем взыскателю стало известно после истечения срока, установленного для предъявления исполнительного листа к исполнению. Также закон предусматривает выяснение судом обстоятельств, свидетельствующих об утрате исполнительного документа, указывает на необходимость исследования доказательств, подтверждающих его утрату, установления дня, когда взыскателю стало известно об утрате исполнительного листа.

Обращаясь в суд за выдачей дубликата, заявитель Б., ссылаясь именно на такие обстоятельства, указала, что исполнительные листы утрачены в результате действий осуществлявшего исполнение лица, в материалах уголовного дела сами исполнительные листы и сведения о направлении их для исполнения отсутствуют, ее не уведомляли об их возвращении в суд из исправительных учреждений, где отбывали наказание должники З. и К., об этом заявитель узнала только в ноябре 2016 года и в течение месяца после того, как ей стало известно об утрате исполнительных листов, обратилась за выдачей дубликата.

Удовлетворяя заявление Б. о выдаче дубликата, суд первой инстанции исходил из того, что с заявлением о его выдаче Б. обратилась в установленный частью 2 статьи 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации месячный срок после того, как узнала, что исполнительные листы утеряны.

Суд апелляционной инстанции, отменяя определение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении заявления о выдаче дубликата, исходил из того, что судом не учтены положения части 3 статьи 22 Федерального закона от 02 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", в соответствии с которыми в случае возвращения исполнительного документа взыскателю в связи с невозможностью его исполнения срок предъявления исполнительного документа к исполнению исчисляется со дня возвращения исполнительного документа взыскателю. Поскольку исправительным учреждением исполнительный лист в отношении К. направлен в суд 28 июня 2008 года, последним днем срока на предъявление исполнительного документа к исполнению для взыскателя является 28 июня 2011 года, в связи с чем на момент обращения Б. с заявлением о выдаче дубликата трехгодичный срок для предъявления исполнительного документа к исполнению истек. Суд апелляционной инстанции также пришел к выводу о том, что взыскатель, действуя добросовестно и разумно, имел возможность своевременно узнать, где находятся исполнительные листы, однако до октября 2016 года не принимал мер по контролю хода исполнительного производства, поэтому основания для удовлетворения заявления о выдаче дубликата исполнительного листа у суда первой инстанции отсутствовали.

При этом суд апелляционной инстанции принял по заявлению противоположное решение, не располагая сведениями о возвращении исполнительного документа взыскателю в связи с невозможностью его исполнения, без выяснения обстоятельств, свидетельствующих об утрате исполнительных документов, без исследования доказательств, подтверждающих их утрату, без установления дня, когда взыскателю стало известно об утрате исполнительных листов. Этим существенным для правильного разрешения дела обстоятельствам суд оценку не дал, что в соответствии с требованиями вышеприведенных процессуальных норм являлось обязательным. Более того, применяя общий трехлетний срок для предъявления исполнительного листа, суд не разрешил вопрос о применении специального срока для обращения за дубликатом исполнительного листа.

Дело направлено на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 14 февраля 2018 года по делу N 44Г-3/2018

7. Пункт 3.1 статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляет право регресса Российской Федерации, субъекта Российской Федерации и муниципальных образований, возместивших вред, причиненный другим лицом в указанных в нем случаях, в том числе если незаконное действие было совершено до даты вступления в силу указанной нормы.

Министерство финансов обратилось с иском к К., О., Б. о взыскании в порядке регресса 200 000 рублей. В обоснование иска указано, что приговором суда от 05 июля 2011 года в редакции кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 05 сентября 2011 года и постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 30 января 2013 года ответчики К., О., Б., являвшиеся оперативными сотрудниками органов внутренних дел, признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьями 286, 292 Уголовного кодекса Российской Федерации, в отношении потерпевшего Ф.

Вступившим в законную силу решением суда от 22 августа 2013 года в пользу Ф. в счет компенсации морального вреда взыскано 200 000 рублей за счет казны Российской Федерации. Министерством финансов Российской Федерации данное решение суда исполнено в полном объеме, в связи с чем на основании пункта 3.1 статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации истец просил взыскать с ответчиков выплаченную сумму в порядке регресса. Решением суда от 19 февраля 2016 года исковые требования Министерства финансов к К., О., Б. удовлетворены: с ответчиков солидарно в пользу истца в порядке регресса взыскано 200 000 рублей.

Апелляционным определением суда апелляционной инстанции от 22 августа 2017 года решение суда от 19 февраля 2016 года отменено, в удовлетворении иска отказано.

В кассационной жалобе заявитель указал, что единственным основанием для отмены в апелляционном порядке принятого по делу судебного решения является ошибочный вывод судебной коллегии о неприменении к возникшим правоотношениям нормативных положений пункта 3.1 статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации. Просил апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам отменить, оставить в силе решение суда первой инстанции.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение, указав следующее.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия указала, что незаконные действия ответчиков, повлекшие необходимость компенсации морального вреда за счет казны Российской Федерации, имели место в 2008 году, до введения в действие пункта 3.1 статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации, следовательно, право регрессного требования к ответчикам в соответствии с данной нормой закона отсутствует.

Нормативными положениями статьи 1069 и статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривается возмещение вреда государством, если вред причинен гражданину или юридическому лицу государственными органами, органами местного самоуправления, а также должностными лицами указанных органов, органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Российская Федерация или субъект Российской Федерации, возместившие вред, приобретают право регрессного требования в соответствии с положениями статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации как в редакции, действовавшей до 03 декабря 2011 года, так и в редакции Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 329-ФЗ, конкретизирующей основания такой ответственности, но не исключающей ее.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия не приняла во внимание, что положения пункта 3.1 статьи 1081 Гражданского кодекса Российской Федерации, закрепляющего право регресса Российской Федерации, субъекта Российской Федерации и муниципальных образований, возместивших вред, причиненный другим лицом в указанных в нем случаях, направлены на защиту имущественных прав данных публичных образований, возместивших вред, причиненный другим лицом, в том числе если незаконное действие было совершено до даты вступления в силу указанной нормы.

Как следует из материалов дела, исполнение возложенной на Российскую Федерацию обязанности по возмещению вреда за незаконные действия ответчиков произведено 25 декабря 2013 года. Данному обстоятельству суд апелляционной инстанции правовой оценки в постановленном апелляционном определении не дал.

Кроме того, единственным доводом в апелляционной жалобе ответчиком К. указано неизвещение его судом первой инстанции. Иных доводов в обоснование незаконности решения суда первой инстанции не приводилось, в том числе при даче пояснений в суде апелляционной инстанции. Однако каких-либо суждений в данной части судом апелляционной инстанции в нарушение положений статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающих указание в апелляционном определении мотивов, по которым доводы апелляционных жалоб, представления отклоняются, в апелляционном определении не приведено.

Дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции в ином составе судей.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 07 февраля 2018 года по делу N 44Г-2/2018

VI. Процессуальные вопросы

8. Для определения правильного вида судопроизводства, в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, несогласных с действиями (бездействием) должностных лиц, суду необходимо оценить характер правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой.

С., И. в интересах несовершеннолетних Е., Р., М., Н., Б. обратились в суд с иском к судебному приставу-исполнителю и банку о признании незаконными действий судебного пристава-исполнителя, взыскании суммы неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами, компенсации морального вреда.

Определением суда первой инстанции от 18 декабря 2017 года в принятии искового заявления было отказано со ссылкой на нормы статьи 220 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, пункта 1 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Заявителям была разъяснена необходимость обращения в суд с административным исковым заявлением и отдельно с заявлением в порядке гражданского судопроизводства по требованиям о взыскании суммы неосновательного обогащения и компенсации морального вреда.

Не согласившись с таким определением, истцы подали на него частную жалобу, в которой ссылались на его незаконность и необоснованность, просили его отменить.

Суд апелляционной инстанции отменил определение суда, указав следующее.

Отказывая в принятии искового заявления, суд исходил из того, что исковые требования о признании незаконными действий судебного пристава-исполнителя и о взыскании суммы неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами, компенсации морального вреда не могут быть рассмотрены в рамках одного дела в связи с тем, что подлежат рассмотрению в разных видах судопроизводства.

Суд указал, что заявленный иск по части требований подлежит рассмотрению в порядке, предусмотренном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации.

Вид судопроизводства определяется не лицом, обращающимся за судебной защитой, а судьей при принятии поступившего заявления.

Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. При этом не устанавливается какой-либо определенный порядок реализации данного права.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

Судья должен сам определить надлежащий вид судопроизводства, в котором подлежат защите либо восстановлению права заявителя в зависимости от характера требований.

Кроме того, по смыслу части 4 статьи 1, части 4 статьи 22 и главы 14 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в их взаимосвязи при наличии в иске требований, которые подлежат рассмотрению в разных видах судопроизводства, отказ в принятии искового заявления по основаниям части 1 пункта 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не может являться законным и обоснованным.

Материалы дела направлены в суд первой инстанции для решения вопроса о принятии иска к производству.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 20 марта 2018 года по делу N 33-4124/2018

9. Исковые заявления, производство по которым было возбуждено после 01 октября 2015 года, которые предъявлены не в рамках дела о банкротстве гражданина и не рассмотрены судом до даты введения реструктуризации долгов гражданина, подлежат после этой даты оставлению судом без рассмотрения.

С. обратился с иском к Ч., просил взыскать с ответчика 32 430 000 рублей, указав, что между сторонами был заключен договор займа, по условиям которого С. передал Ч. денежную сумму в размере 250 000 долларов США. Передача денег оформлена соответствующей распиской. По условиям договора займа ответчик обязался вернуть долг с процентами по первому требованию. По утверждению истца, с осени 2015 года он неоднократно обращался к ответчику с требованием о возврате долга, однако денежные средства не были возвращены. Сумма долга рассчитана в рублях исходя из курса доллара США на момент подачи иска в суд.

Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены.

В апелляционной жалобе третье лицо Д., не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, просило решение суда отменить, принять по делу новое решение, указывая на то, что ответчик Ч. является его должником, в настоящее время между ними идут многочисленные судебные споры по поводу обращения взыскания на имущество Ч. в счет погашения долга. По утверждению Д., Ч. препятствует обращению взыскания на принадлежащее ему имущество и с учетом угрозы обращения взыскания на имущество единственным способом защиты для должника является возбуждение процедуры банкротства с доминирующим кредитором, которым не будет являться Д., заявление о признании Ч. несостоятельным (банкротом) подано в арбитражный суд, спор между С. и Ч. инициирован сторонами для формирования долга и создания кредитора с суммой задолженности, превышающей долг перед Д.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 ноября 2016 года решение суда первой инстанции оставлено без изменения, апелляционная жалоба Д. - без рассмотрения по существу.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 августа 2017 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 ноября 2016 года отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 20 октября 2017 года судебная коллегия перешла к рассмотрению гражданского дела по правилам производства в суде первой инстанции, Д. привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, указав следующее.

Согласно части 3 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вне зависимости от доводов, содержащихся в апелляционных жалобе, представлении, суд апелляционной инстанции проверяет, не нарушены ли судом первой инстанции нормы процессуального права, являющиеся в соответствии с частью 4 статьи 330 настоящего Кодекса основаниями для отмены решения суда первой инстанции.

Как установлено пунктом 4 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, основанием для отмены решения суда первой инстанции является принятие судом решения о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле.

В пункте 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2012 года N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" разъяснено, что если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт.

Из материалов дела следует, что 24 апреля 2001 года между займодавцем С. и заемщиком Ч. был заключен договор займа, по условиям которого займодавец передал заемщику в долг денежные средства в размере 250 000 долларов США с обязательством возврата по первому требованию, с выплатой процентов за пользование займом в размере 20% годовых.

В арбитражный суд поступило заявление С. к Ч. о признании его несостоятельным (банкротом). Решением арбитражного суда Ч. признан несостоятельным (банкротом), определением арбитражного суда требования С. включены в реестр требований кредиторов Ч. в составе третьей очереди, в отношении его введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим должника утвержден Р.

В соответствии с пунктом 1, абзацами 2 и 3 пункта 2 статьи 213.11 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введения реструктуризации его долгов вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, за исключением случаев, предусмотренных настоящей статьей. С даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введении реструктуризации его долгов наступают следующие последствия: срок исполнения возникших до принятия арбитражным судом заявления о признании гражданина банкротом денежных обязательств, обязанности по уплате обязательных платежей для целей участия в деле о банкротстве гражданина считается наступившим; требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, за исключением текущих платежей, требования о признании права собственности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными сделок и о применении последствий недействительности ничтожных сделок могут быть предъявлены только в порядке, установленном настоящим Федеральным законом. Исковые заявления, которые предъявлены не в рамках дела о банкротстве гражданина и не рассмотрены судом до даты введения реструктуризации долгов гражданина, подлежат после этой даты оставлению судом без рассмотрения.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 49 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2015 года N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан", положения второго предложения абзаца 3 пункта 2 статьи 213.11 Закона о банкротстве не применяются к исковым заявлениям, производство по которым возбуждено до 01 октября 2015 года и не окончено на эту дату. Рассмотрение указанных заявлений после 01 октября 2015 года продолжает осуществляться судами, принявшими их к своему производству с соблюдением правил подсудности.

В силу пункта 8 статьи 213.6 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" по результатам рассмотрения обоснованности заявления о признании гражданина банкротом, если гражданин не соответствует требованиям для утверждения плана реструктуризации долгов, установленным пунктом 1 статьи 213.13 настоящего Федерального закона, арбитражный суд вправе на основании ходатайства гражданина вынести решение о признании его банкротом и введении процедуры реализации имущества гражданина.

Учитывая, что производство по настоящему делу по иску С. к Ч. о взыскании долга и процентов по договору займа возбуждено судом первой инстанции 06 мая 2016 года, то есть после 01 октября 2015 года, принимая во внимание, что дело по иску С. к Ч. о взыскании долга и процентов по договору займа рассматривается судом апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции и не рассмотрено до даты введения реструктуризации долгов Ч., то есть до 11 ноября 2016 года, исковые требования С. к Ч. могут быть предъявлены только в порядке, установленном законодательством о банкротстве, отсутствуют основания для разрешения спора, возникшего между С. и Ч., по существу, исковое заявление С., предъявленное к Ч., в силу абзаца 3 пункта 2 статьи 213.11 Федерального закона от 26 октября 2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" подлежит оставлению без рассмотрения.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 12 февраля 2018 года по делу N 33-6/2018

10. Если предоставление имущественного налогового вычета было обусловлено ошибкой самого налогового органа, требование о взыскании с налогоплательщика неосновательного обогащения может быть заявлено налоговым органом в течение трех лет с момента принятия ошибочного решения о предоставлении имущественного налогового вычета или с момента принятия первого решения о предоставлении вычета.

04 сентября 2017 года налоговая инспекция обратилась в суд с иском к Э., в котором просила взыскать с ответчика в доход федерального бюджета неосновательное обогащение в сумме 270 076 рублей. В обоснование иска указано, что данная сумма составляет второй имущественный налоговый вычет, полученный ответчиком на основании решения истца от 17 мая 2014 года. В ходе проверочных мероприятий выявлено получение ответчиком имущественных налоговых вычетов в суммах 6 444 рублей и 270 076 рублей на основании налоговых деклараций за 2003 год и 2013 год в связи с приобретением разных квартир. Учитывая, что повторное обращение ответчика в налоговую инспекцию с заявлением о предоставлении имущественного налогового вычета недопустимо в силу положений законодательства о налогах и сборах, получение налогоплательщиком возмещения суммы налога из бюджета представляет собой неосновательное обогащение.

В ходе судебного разбирательства ответчик исковые требования не признал, указав на отсутствие надлежащих документов о получении налогового вычета за 2003 год и заявив о пропуске срока исковой давности.

Решением суда первой инстанции исковые требования оставлены без удовлетворения.

В обоснование апелляционной жалобы истец указал, что судом первой инстанции не установлено, что ответчик дважды получил имущественный налоговый вычет, однако истцом в подтверждение представлены надлежащие тому доказательства: налоговая декларация за 2003 год, заключение от 22 марта 2004 года, распечатка из базы налоговой инспекции. Вывод суда первой инстанции о пропуске срока исковой давности является неверным, поскольку, как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 марта 2017 года N 9-П, налоговая инспекция вправе обратиться в суд с требованием в течение трех лет с момента, когда она узнала или должна была узнать об отсутствии оснований для предоставления имущественного налогового вычета, если его предоставление обусловлено противоправными действиями налогоплательщика. Истец настаивал на том, что ответчику было известно, что право на имущественный налоговый вычет им использовано, однако он обратился за таковым вычетом повторно, что свидетельствует о его противоправном поведении. Моментом, когда истец узнал или должен был узнать об отсутствии оснований для предоставления ответчику имущественного налогового вычета, является дата вынесения налогового требования о предоставлении декларации о годовом доходе - 28 февраля 2017 года.

Оставляя решение суда первой инстанции без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения, суд апелляционной инстанции указал следующее.

Согласно абзацу 27 подпункта 2 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до 01 января 2014 года) повторное предоставление имущественного налогового вычета по налогу на доходы физических лиц не допускается.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации для возникновения обязательства из неосновательного обогащения истцу необходимо доказать совокупность следующих условий: факт приобретения или сбережения имущества; приобретение или сбережение имущества за счет другого лица и уменьшение имущества потерпевшего вследствие выбытия из его состава конкретной стоимости имущества или неполучения доходов, на которые это лицо правомерно могло рассчитывать; отсутствие правовых оснований обогащения, то есть приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого лица, не основанное ни на законе (иных правовых актах), ни на сделке, а значит, происходящее неосновательно.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции счел недоказанным истцом факт повторного получения ответчиком имущественного налогового вычета, что может составлять неосновательное обогащение ответчика.

Представленные истцом заключение от 22 марта 2004 года о возврате 6 444 рублей в качестве налогового вычета, распечатка электронного реестра исходящих в адрес ответчика документов истца, а также распечатка электронной декларации по форме 3-НДФЛ за 2003 год не содержат данные, позволяющие с достоверностью установить фактическое перечисление денежных средств ответчику. Все указанные документы носят односторонне удостоверяющий характер. В предоставленной истцом распечатке декларации не содержится отметок об источнике ее поступления, который можно было бы проверить средствами объективного контроля. Кроме того, в самой декларации сумма указанного истцом налогового вычета (6 444 рублей) не фигурирует. Документов из органа, через который якобы истцом производилось перечисление вышеназванной суммы в пользу ответчика, истцом не представлено.

В ходе судопроизводства в рамках гарантируемой гражданским процессуальным законодательством состязательности процесса всем лицам, участвующим в деле, предоставлены процессуальные права, позволяющие полноценно участвовать в процессе по рассматриваемому делу, в частности, право на содействие в сборе доказательств. Ходатайств о запросе документов Федерального казначейства или банка получателя истцом не заявлено.

Кроме того, отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции по ходатайству ответчика применил срок исковой давности, что в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований. В соответствии с пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года.

В случае, если предоставление имущественного налогового вычета было обусловлено ошибкой самого налогового органа, требование о взыскании с налогоплательщика неосновательного обогащения может быть заявлено налоговым органом, поскольку законом не установлено иное, в течение трех лет с момента принятия ошибочного решения о предоставлении имущественного налогового вычета (в случае, если предоставление суммы вычета производилось в течение нескольких налоговых периодов, - с момента принятия первого решения о предоставлении вычета). Если же предоставление имущественного налогового вычета было обусловлено противоправными действиями налогоплательщика (представление подложных документов и т.п.), то налоговый орган вправе обратиться в суд с соответствующим требованием в течение трех лет с момента, когда он узнал или должен был узнать об отсутствии оснований для предоставления налогоплательщику имущественного налогового вычета. Именно такая позиция высказана Конституционным Судом Российской Федерации в своем Постановлении от 24 марта 2017 года N 9-П.

Доказательств подобного противоправного поведения ответчика не представлено. В рассматриваемом случае заявленное истцом обогащение могло иметь место вследствие ошибочного решения самого истца (той же налоговой инспекции) о предоставлении имущественного налогового вычета в связи с приобретением ответчиком иной квартиры, а не вследствие представления налогоплательщиком подложных документов с заявлением о предоставлении указанного вычета.

Вопреки суждению истца, проведенная им при предоставлении заявленного повторно имущественного налогового вычета камеральная налоговая проверка, как форма текущего документального контроля, направленного на своевременное выявление ошибок в налоговой отчетности и оперативное реагирование на обнаруженные нарушения, не предполагает возможность повторной проверки уже подвергшихся камеральному контролю налоговых деклараций. Аналогичный подход высказан в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2015 года N 736-О. С учетом изложенного, принимая во внимание публично-правовой характер налоговых отношений и разумно предполагаемую осведомленность налогового органа о нарушении имущественных интересов государства, суд первой инстанции верно определил начало течения срока исковой давности с момента принятия истцом последнего решения о предоставлении ответчику имущественного налогового вычета.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 11 января 2018 года по делу N 33-214/2018

11. Иски о восстановлении трудовых прав могут предъявляться также в суд по месту жительства истца.

Т. обратилась в суд к акционерному обществу о признании трудового договора заключенным на неопределенный срок, приказа об увольнении незаконным, о восстановлении на работе, взыскании оплаты за вынужденный прогул и компенсации морального вреда.

Определением суда первой инстанции от 11 января 2018 года исковое заявление Т. возвращено со ссылкой на неподсудность спора данному суду, истцу разъяснено право на предъявление иска в суд по месту нахождения ответчика.

В частной жалобе Т., ссылаясь на нарушение судьей норм процессуального права, в частности, положений части 6.3 статьи 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, просила указанное определение отменить и разрешить вопрос по существу.

Суд апелляционной инстанции отменил определение суда, указав следующее.

В соответствии с пунктом 2 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья возвращает исковое заявление в случае, если дело неподсудно данному суду.

Возвращая исковое заявление Т., судья руководствовался положениями статьи 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и исходил из неподсудности заявленного иска суду, поскольку место нахождения ответчика не относится к юрисдикции данного суда.

Вывод судьи о неподсудности данному суду заявленного Т. иска является ошибочным и основанным на неправильном применении норм процессуального права.

Действительно, по общему правилу подсудности, закрепленному в статье 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, иск предъявляется в суд по месту жительства ответчика. Иск к организации предъявляется в суд по месту нахождения организации.

Вместе с тем статьей 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено правило альтернативной подсудности - по выбору истца.

Согласно части 6.3 статьи 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (данная норма введена Федеральным законом от 03 июля 2016 года N 272-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам повышения ответственности работодателей за нарушения законодательства в части, касающейся оплаты труда" и вступила в силу 03 октября 2016 года) иски о восстановлении трудовых прав могут предъявляться также в суд по месту жительства истца.

Как следует из содержания искового заявления, которое подано в суд 09 января 2018 года, истцом заявлен спор с целью защиты нарушенных трудовых прав, иск предъявлен в суд по месту жительства истца, что не противоречит положениям части 6.3 статьи 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

С учетом изложенного и принимая во внимание гарантированное частью 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, определение судьи о возврате искового заявления Т. нельзя признать законным, оно подлежит отмене, как постановленное с существенным нарушением норм процессуального права.

Исковой материал направлен в суд для рассмотрения вопроса о принятии искового заявления к производству суда.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 02 марта 2018 года по делу N 33-4026/2018