Раздел II. Судебная практика по гражданским делам, вытекающим из семейных правоотношений

Раздел II. Судебная практика по гражданским делам, вытекающим из семейных правоотношений

1. Образовавшаяся на момент прекращения семейных отношений задолженность по кредитным картам одного из супругов, который использовал эти денежные средства во время брака на повседневные нужды семьи, является общим долгом супругов, в связи с чем супруг, погасивший задолженность после прекращения семейных отношений вправе требовать возмещения 1/2 доли уплаченных им денежных средств в погашение задолженности.

Г. обратилась в суд с иском к В. об установлении факта наличия долговых обязательств, о признании кредитных обязательств общим долгом супругов, взыскании сумм.

В обоснование иска указала, что в период брака с ответчиком ею были заключены договоры о выпуске и об использовании кредитных карт. Денежные средства, снятые с этих карт, были потрачены на удовлетворение совместных семейных нужд: оплату продуктов питания и жилищно-коммунальных услуг, лечение и обучение дочери, оплату туристических поездок. На момент прекращения семейных отношений сторон имелось три кредитных обязательства. После расторжения брака истец за счет собственных средств производила погашение данных кредитов.

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.

По апелляционной жалобе истца суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, указав следующее.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 38, 39 Семейного кодекса Российской Федерации, исходил из того, что факт использования кредитных средств на нужды семьи истцом не доказан, а из пояснений ответчика следует, что он не знал о заключении Г. кредитных договоров и получении денег по ним. Снятие денег с кредитных карт и оплата товаров в различных магазинах в период совместного проживания не подтверждают факт использования денежных средств на нужды семьи. Целевое назначение кредитов не указано.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции, так как он сделан без учета фактических обстоятельств дела и с нарушением норм материального права.

Истец в обоснование своих требований ссылался на то, что целью получения кредитных средств по вышеуказанным картам были семейные нужды - оплата продуктов питания и жилищно-коммунальных услуг, одежды, лечения и обучения дочери.

Истец представила выписки по банковским счетам, из которых следует, что она вышеуказанными кредитными картами рассчитывалась за покупки в период брака и совместного проживания с ответчиком (задолго до прекращения их брачных отношений); снимала с карт незначительные суммы и направляла их, в том числе на оплату обучения их совместной дочери, что подтверждается счетами и приходными кассовыми ордерами. Также из выписок видно, что ежемесячно часть находящихся на картах денежных средств направлялась на погашение текущей задолженности и процентов по кредитным договорам.

Доводы ответчика о том, что он не знал о вышеуказанных кредитах супруги, опровергаются письменными материалами дела, в том числе и тем обстоятельством, что исполнение обязанностей по кредитным договорам осуществлялось в течение длительного времени в период брака за счет общих средств сторон. Более того, из выписки по счету следует, что на данный счет от ответчика В. поступала сумма, направленная на погашение задолженности.

Согласно справкам из банков и выпискам по счетам на момент прекращения семейных отношений имелись три денежных обязательства. Из расчета истца, сделанного на основании этих документов, следует, что суммы задолженности истцом полностью выплачены.

Статьей 89 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрена обязанность супругов по взаимной материальной поддержке на принципе равноправия супругов в семье и на более общей обязанности, предусмотренной п. 2 ст. 31 Семейного кодекса Российской Федерации, согласно которой супруги обязаны решать совместно вопросы ведения домашнего хозяйства, планирования семьи, воспитания и образования детей.

На основании положений ст. 39, 45 Семейного кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции взыскал с ответчика в пользу истца 1/2 долю уплаченных ею денежных средств в счет погашения имеющейся на момент прекращения семейных отношений задолженности по кредитным договорам.

2. Нахождение в залоге квартиры, в которой у супруга имеется доля в праве общей долевой собственности, не может служить основанием для отказа в удовлетворении требований о выделе доли в общем имуществе супругов по требованию взыскателя, не являющегося залогодержателем.

Ф. обратился в суд с иском к Р. о выделе доли в общем имуществе супругов, указав, что согласно исполнительным документам ответчик должна ему 477 375,86 руб., на устные и письменные обращения о разрешении вопроса по погашению долга не отвечает. Судебные приставы не могут установить источники доходов должника для взыскания долга в принудительном порядке. Ответчик 24.10.2015 вступила в брак с А., за которым зарегистрировано право собственности на жилое помещение (комнату) площадью 13,8 кв. м, которое является совместной собственностью супругов Р. и А. Ссылаясь на положения ст. 45 Семейного кодекса Российской Федерации, просил суд выделить долю ответчика в указанном общем имуществе супругов.

Решением суда первой инстанции в иске отказано.

По апелляционной жалобе истца суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, указав следующее.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что стороны состояли в браке с 04.06.2010 по 08.10.2014.

24.10.2015 Р. вступила в брак с А.

Заочным решением мирового судьи от 18.12.2015 долг по кредитному договору признан общим долгом Ф. и Р. Также этим решением с ответчика в пользу Ф. взысканы денежная компенсация и государственная пошлина.

Постановлениями судебного пристава-исполнителя возбуждены четыре исполнительных производства в отношении должника Р. в пользу взыскателя Ф. Кроме того, согласно постановлению судебного пристава-исполнителя от 18.09.2018 определена задолженность Р. перед Ф. по алиментам.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 38, 39 Семейного кодекса Российской Федерации, исходя из того, что в собственности ответчика имеется 1/2 доля в праве общей долевой собственности на квартиру, но истец не представил доказательств стоимости указанной доли и того, что средств для погашения задолженности с учетом стоимости указанной доли недостаточно, отказал в удовлетворении требований истца.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда, так как он сделан без учета фактических обстоятельств дела и с нарушением норм материального права.

Истцом представлены копии постановлений о возбуждении исполнительных производств в отношении должника Р., а также постановлений об окончании этих исполнительных производств, согласно которым исполнительные листы были возвращены взыскателю в связи с тем, что у должника отсутствует имущество, на которое может быть обращено взыскание.

Вопреки доводам ответчика, с которыми согласился суд первой инстанции, то обстоятельство, что у Р. имеющаяся в собственности 1/2 доля в праве общей долевой собственности на квартиру, находится в залоге у банка, не может служить основанием для отказа в удовлетворении требований истца о выделе доли в общем имуществе супругов. Согласно кредитному договору стоимости данной квартиры недостаточно для погашения всех обязательств ответчика перед истцом. Доказательств погашения долга по другим исполнительным производствам ответчиком не представлено.

В соответствии с ч. 1 ст. 68 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если сторона, обязанная доказывать свои возражения, не представляет суду доказательств таких возражений, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями и представленными доказательствами другой стороны.

Согласно выписке из Единого государственного реестра на имя Р. зарегистрировано право собственности на жилое помещение (комнату) площадью 13,8 кв. м, которое возникло на основании договора купли-продажи. Комната приобретена А. в период брака с ответчиком.

В силу пп. 1 и 2 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

Согласно п. 1 ст. 39 Семейного кодекса Российской Федерации при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами.

Поскольку ни ответчиком Р., ни третьим лицом А. не представлено возражений и доказательств, не позволяющих отнести вышеуказанную комнату к общему имуществу супругов, требования истца о выделе доли Р. в общем имуществе супругов и признании за ней права собственности на 1/2 долю в указанном жилом помещении подлежат удовлетворению.

3. С целью наилучшим образом обеспечить интересы ребенка, не разлучая его с матерью, судебная коллегия изменила порядок исполнения решения суда о незамедлительном возвращении ребенка, незаконно удерживаемого на территории Российской Федерации.

Гражданин Итальянской Республики Л. обратился в суд с иском к Д. о возвращении незаконно удерживаемой в Российской Федерации несовершеннолетней С., 2016 года рождения, в государство ее постоянного проживания - Итальянскую Республику. В обоснование иска сослался на нормы Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, подписанной в Гааге 25.10.1980 и Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите прав детей, подписанной в Гааге 19.10.1996 (далее - Конвенция), к которым присоединились Российская Федерация и Итальянская Республика.

Решением суда иск удовлетворен.

Предписано незамедлительное возвращение несовершеннолетней С., 2016 года рождения, в страну ее постоянного проживания - Итальянскую Республику. На Д. возложена обязанность передать несовершеннолетнюю С., 2016 года рождения, и документы, удостоверяющие ее личность, отцу Л.

В апелляционной жалобе Д. и ее представителя Т. указано, что судом не были соблюдены нормы материального и процессуального права, нарушена ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не учтены условия применения Конвенции (пункт "а" ст. 13) и существование серьезного риска причинения ребенку психологического вреда (пункт "в" ст. 13), соблюдение запрашиваемым государством основополагающих принципов, касающихся защиты прав человека и основных свобод (ст. 20).

Судом установлено и подтверждается материалами дела, а также дополнительно представленными доказательствами, не оспариваемыми сторонами, что Л. и Д. состоят в браке с 14.02.2016, брак зарегистрирован в Итальянской Республике, до настоящего времени в установленном законом порядке не прекращен.

Стороны являются родителями малолетней дочери С., 2016 года рождения, являющейся гражданкой Итальянской Республики, зарегистрированной с момента рождения по месту постоянного проживания по адресу в Итальянской Республике.

Ответчиком не оспаривалось, что Итальянская Республика являлась страной постоянного (обычного) проживания супругов после регистрации брака и рождения дочери С., а в Россию ответчик с ребенком выезжала погостить у своих родителей, а также в связи с получением второго высшего образования, истец неоднократно бывал в гостях у родителей своей жены.

С момента рождения до сентября 2018 года С. приезжала с матерью в Россию всего 4 раза на срок от 22 до 48 дней, последний приезд был разрешен на 60 дней.

Несовершеннолетняя С. со своей матерью Д. с согласия Л. прибыли в Россию по приглашению от 25.07.2018. Пребывание в России С. определено до 22.11.2018.

Однако в указанный срок несовершеннолетняя С. в Итальянскую Республику не возвращена. В период пребывания в России ребенку оформлено российское гражданство на основании нотариально удостоверенного согласия отца после рождения дочери.

Перемещение или удержание ребенка рассматриваются как незаконные в силу ст. 3 данной Конвенции, если: а) они осуществляются с нарушением прав опеки, которыми были наделены какое-либо лицо, учреждение или иная организация, совместно или индивидуально, в соответствии с законодательством государства, в котором ребенок постоянно проживал до его перемещения или удержания; в) во время перемещения или удержания эти права эффективно осуществлялись, совместно или индивидуально, или осуществлялись бы, если бы не произошло перемещение или удержание.

Аналогичные положения незаконного перемещения или удержания ребенка указаны в статье 7 Конвенции от 19.10.1996.

Разрешая требования истца по правилам главы 22.2 ГПК РФ, а также с соблюдением требований главы 16 ГПК РФ, суд первой инстанции на основании исследования и оценки письменных доказательств, представленных сторонами, а также объяснений ответчика Д. об обстоятельствах перемещения ребенка и невозвращения ребенка в Итальянскую Республику в установленный приглашением срок, пришел к выводу о том, что не имеется предусмотренных ст. 3 Конвенции оснований считать незаконным перемещение ребенка на территорию России, тогда как в силу ст. 3 Конвенции следует признать незаконным удержание ребенка на территории России и невозвращение ребенка в Итальянскую Республику по окончании установленного срока пребывания.

Принимая решение о возвращении малолетнего ребенка в страну постоянного проживания, суд первой инстанции правильно руководствовался положениями ст. 12 Конвенции, согласно которым, если на момент начала процедур в судебном или административном органе со дня незаконного перемещения или удержания ребенка прошло менее одного года, этот орган обязан предписать немедленно возвратить ребенка.

Кроме того, в нарушение ст. 56 ГПК РФ и ст. 13 Конвенции, согласно которым именно на ответчика возложена обязанность доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 13 Конвенции, Д. не представила доказательств, объективно и достоверно подтверждающих, что Л. не осуществлял права опеки в отношении дочери С., или дал согласие на ее удержание, или имеется очень серьезный риск того, что возвращение девочки создаст угрозу причинения ей физического или психологического вреда или иным образом поставит ее в невыносимые условия.

Согласно материалам дела доказательства ненадлежащего осуществления истцом своих родительских прав и обязанностей в отношении дочери С. при проживании ребенка в Итальянскую Республику отсутствуют. Ответчиком таких доказательств не представлено.

Истец пояснил, что не преследовал и не преследует цели разлучения ребенка с матерью, осознавая необходимость дочери в материнской заботе. Представил суду апелляционной инстанции доказательства об отказе от уголовного преследования ответчика, гарантировал в суде обеспечение содержания ответчику и ребенку в случае ее возвращения с ребенком в Итальянскую Республику, а также иную помощь и содействие до разрешения спора об опеке над ребенком и иных споров между супругами в установленном законом порядке.

Отказ в возвращении ребенка в страну постоянного проживания до разрешения вопроса о месте жительства ребенка не может быть оправдан только тем, что ребенок слишком мал и нуждается в матери больше, чем в отце, поскольку в силу ст. 19 Конвенции решение о возвращении ребенка, принятое в соответствии с данной Конвенцией, не затрагивает существа любого вопроса об опеке (ст. 19); такой вопрос может быть разрешен родителями ребенка после возвращения ребенка в Итальянскую Республику путем заключения ими соглашения либо в судебном порядке.

Из представленного стороной истца обращения Почетного Консула Итальянской Республики в Екатеринбурге Роберто Д. Агостино следует, что вопросы опеки, определения места жительства ребенка с одним из родителей и порядка общения отдельно проживающего родителя с ребенком должны решаться в месте постоянного проживания несовершеннолетней и эти вопросы находятся в компетенции итальянского суда, что не противоречит положениям Конвенции 1996 г.

Соглашаясь с законностью и обоснованностью решения суда в части удовлетворения иска о возвращении ребенка в Итальянскую Республику, судебная коллегия считает заслуживающими внимания доводы апелляционной жалобы о порядке исполнения решения суда, который при немедленном исполнении решения и возложении обязанности на ответчика передать ребенка отцу не обеспечивает возможность самостоятельного возвращения ответчика с ребенком в страну постоянного проживания ребенка с тем, чтобы наилучшим образом обеспечить интересы ребенка, не разлучая его с матерью.

Аналогичное мнение выражено в обращениях Уполномоченного по правам ребенка и Уполномоченного по правам человека, заключениях органа опеки и попечительства по Невьянскому району Свердловской области.

Истец не возражал против такого возможного изменения решения суда в части порядка его исполнения, как предоставление ответчику возможности самостоятельного возвращения ребенка в течение определенного срока с тем, чтобы не разлучать ребенка с матерью, обеспечить их совместное проживание в Итальянской Республике до разрешения спорных вопросов опеки над ребенком в установленном законом порядке.

Судебная коллегия изменила решение суда в части порядка его исполнения. Д. предоставлена возможность самостоятельного возвращения ребенка в Итальянскую Республику в срок до 01.05.2019. Д. обязана известить отца ребенка о дате своего приезда с дочерью и местонахождении на территории Итальянской Республики. В случае неисполнения возложенной решением суда обязанности самостоятельного возвращения ребенка в установленный срок ответчик обязана передать истцу несовершеннолетнего ребенка, документы, удостоверяющие личность ребенка, в течение 10 суток, начиная с 01.05.2019.

Д. предупреждена, что неисполнение обязанности самостоятельного возвращения ребенка и последующий отказ в передаче ребенка отцу в установленные сроки будет являться основанием для принудительного исполнения решения суда.