Защита интересов добросовестного приобретателя (А.Г. Смирных, "Журнал российского права", N 11, ноябрь 2001 г.)

Защита интересов добросовестного приобретателя

Задачей настоящей статьи является исследование проблемы защиты прав собственника и интересов добросовестного возмездного приобретателя, получившего имущество от неуправомоченного лица. Этот вопрос имеет исключительно важное практическое значение, особенно в настоящее время, поскольку рассматриваемая ситуация - получение имущества добросовестным приобретателем от неуправомоченного лица - является достаточно распространенной. Действующее законодательство нечетко регулирует вопросы принадлежности вещных прав, в связи с этим особенно значимой представляется роль арбитражно-судебной практики.

Сложность вопроса заключается, во-первых, в том, что любое его решение предполагает пожертвование обоснованными интересами одной из сторон. Как видится, задачей правового регулирования является защита лица, не получившего (или лишившегося) права собственности. Во-вторых, анализ различных институтов права РФ (виндикация, применение последствий недействительности сделки), регулирующих отношения в этой сфере, выявляет их взаимное несоответствие. Попытаемся наметить возможные варианты согласования этих правовых институтов.

Вещное право традиционно защищается виндикационным иском (в терминологии действующего законодательства - иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения). ГК РФ не содержит определения данного иска, поэтому следует воспользоваться доктринальным определением. Например, Ю.К. Толстой, вслед за В. М. Хвостовым, характеризует виндикационный иск как "внедоговорное требование невладеющего собственника к фактическому владельцу имущества о возврате последнего в натуре"*(1). Правда, данное определение не совсем точно: в соответствии с действующим законодательством, право на виндикационный иск имеет и лицо, владеющее имуществом на праве хозяйственного ведения, оперативного управления, пожизненного наследуемого владения, а также на ином основании, предусмотренном законом или договором*(2). Поэтому в данном определении целесообразно было бы заменить понятие "собственник" на "титульный владелец"*(3).

Таким образом, в ситуации, когда имущество выбывает из владения титульного владельца и переходит в чужое незаконное владение, титульный владелец (posessor justus) вправе истребовать свое имущество по виндикационному иску. В то же время существуют условия, при которых виндикационный иск не может быть удовлетворен. В данном случае речь идет о добросовестности приобретателя, который получил имущество от неуправомоченного лица. Возможно ли истребовать имущество от такого приобретателя?

В римском праве эта возможность бесспорно признавалась. Передача вещи переносила право собственности лишь тогда, когда передающий был собственником. В любой другой ситуации "даже добросовестный приобретатель вещи права собственности не получал, и истинный собственник мог отобрать вещь назад при помощи иска о собственности (ubi rem meam invenio, ibi vindico)"*(4). Добросовестный приобретатель получал право собственности только по истечении давности.

Но с развитием торгового оборота возросла необходимость в действенной защите прав добросовестного приобретателя. Ведь такой приобретатель мог действовать с необходимой и достаточной осмотрительностью и все же не установить отсутствие правомочий продавца на отчуждение имущества. "Покупщик никогда не мог быть уверен в том, что он стал собственником, что завтра не явится некоторое другое лицо, которое докажет свое право собственности на вещь и отберет ее"*(5). Естественно, что данная сложность возникала преимущественно в сфере оборота движимого имущества, где действует презумпция принадлежности права собственности владельцу вещи.

Со временем широкое распространение получил принцип старогерманского права "Hand muss Hand wahren"*(6). В соответствии с этим принципом, у добросовестного приобретателя могут быть истребованы только те вещи, которые выбыли из владения собственника помимо воли последнего. В этой ситуации налицо безупречность субъективного поведения и собственника, и приобретателя. Но поскольку последний все же является незаконным, хотя и добросовестным владельцем, предпочтение отдается собственнику*(7). В противном случае собственник может лишь обращаться с иском об убытках к лицу, которому он передал имущество. Подобная схема решения указанного вопроса представляется достаточно обоснованной: ведь собственник знает (по крайней мере, должен знать) своего контрагента. (Старогерманский принцип: искать можно у того, кому доверил.) Как видится, подобное решение данного вопроса способно обеспечить разумный баланс прав собственника и интересов приобретателя*(8).

В Германском гражданском уложении содержалась норма о приобретении добросовестным покупателем права собственности на движимое имущество*(9) и, следовательно, невозможности виндикации. О необходимости закрепления подобной нормы в российском законодательстве говорил И.А. Покровский.

Тем не менее подобное решение вопроса может вступить в логическое противоречие с другими правовыми институтами. В случае получения имущества от неуправомоченного лица приобретение лишено правового основания. Соответственно, сделка может быть признана недействительной. Естественным следствием такого решения является двусторонняя реституция. Однако в случае признания за добросовестным приобретателем права собственности на вещь возникает необходимость в дополнительном правовом регулировании: закон должен разрешить противоречие.

Указанное противоречие исключалось строгим подходом римского права. Однако очевидно, что в настоящее время такой подход явно архаичен, поскольку не соответствует экономическим условиям. Интересы оборота и требования справедливости вынуждают законодателя установить гарантии для добросовестного приобретателя. Какие же варианты решения проблемы может дать российское законодательство и правоприменительная практика?

В российском законодательстве закреплен принцип "Hand muss Hand wahren". Статья 302 ГК РФ содержит ограничения виндикации: у добросовестного возмездного приобретателя имущество не может быть востребовано в случае, когда оно выбыло из владения собственника по его воле. Необходимо обратить внимание на следующие особенности данного положения.

Во-первых, закон не делает различий между движимым и недвижимым имуществом, в отличие от §932 ГГУ. Следовательно, законодатель не исключает для приобретателя недвижимости возможности доказать свою добросовестность (очевидно, что сделать это на практике будет непросто).

Во-вторых, виндицировать имущество невозможно только у возмездного приобретателя. Безвозмездный приобретатель не обладает защитой от виндикационного иска. Е.А. Суханов объясняет данное ограничение тем, что изъятие имущества у безвозмездного приобретателя не нанесет ему имущественных убытков*(10). С точки зрения упрочения гражданского оборота, такое ограничение представляется необоснованным; об этом, в частности, писал Г. Ф. Шершеневич*(11).

В-третьих, закон ничего не говорит о праве собственности на такое имущество; он всего лишь устанавливает невозможность виндикации. Это является существенным недостатком данной нормы. Если исходить из буквального толкования этого положения и ст.234 ГК РФ, право собственности на имущество может возникнуть лишь по истечении приобретательной давности*(12).

Правда, такой вывод не подтверждается судебной практикой. В п.25 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 содержится следующее положение: "...если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю"*(13). Указанное Постановление высших судебных органов предполагает признание права собственности добросовестного приобретателя. Это разъяснение составляет основу существующей судебной практики. Следует согласиться с обоснованностью вывода Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ. Однако, на наш взгляд, необходимо законодательное закрепление данной нормы, поскольку по существу она являет собой дополнение к закону.

В то же время согласно ст.168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона, является ничтожной. Если говорить о купле-продаже - самом распространенном способе отчуждения имущества, то по нему продавец обязуется передать право собственности на вещь покупателю, а тот обязан уплатить определенную цену. Возьмем ситуацию распоряжения имуществом казенного предприятия, когда продавцом является лицо, обладающее имуществом на праве оперативного управления. Такое лицо может продавать его лишь с согласия собственника*(14). В случае, если это лицо не получило согласия, данная сделка, в соответствии со ст.168 ГК, может быть признана недействительной. Но покупатель может не знать о неуправомоченности продавца, особенно если речь идет о движимой вещи.

Таким образом, если в подобной ситуации собственником будет подан виндикационный иск, он не подлежит удовлетворению на основании ст.302 ГК РФ: приобретатель является возмездным, добросовестным, а имущество выбыло из владения собственника по его воле. Более того, исходя из смысла цитированного выше Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ, за приобретателем будет признано право собственности на вещь.

Если же собственник подаст иск на основании ст.166 (иск о применении последствий ничтожной сделки может быть подан любым заинтересованным лицом) и ст.168 ГК РФ, то добросовестный владелец лишится вещи в порядке двусторонней реституции, получив обратно уплаченную им цену.

По мнению В. В. Витрянского*(15), невозможность виндицировать вещь в соответствии со ст.302 ГК РФ не должна препятствовать удовлетворению иска о применении последствий недействительности сделки. Законодательство не содержит положений, противоречащих этой точке зрения. Тем не менее нельзя признать правовое регулирование рациональным, когда в зависимости от применения различных средств защиты можно добиться противоположных результатов: признания либо непризнания права собственности за добросовестным владельцем.

Ситуация может быть усложнена тем, что имущество, переданное по недействительной сделке, может в дальнейшем стать предметом других сделок. В таком случае различие между последствиями подачи виндикационного иска и иска о признании сделки недействительной станет еще более общественно значимым: признание сделки недействительной повлечет признание недействительными всех последующих сделок, соответственно, виндикационный иск будет отклонен.

В условиях несовершенного правового регулирования представляется затруднительным определить оптимальное направление развития правоприменительной практики, поскольку, как было показано выше, оба рассмотренных подхода содержат внутреннее противоречие. Позиция ВАС РФ по этому вопросу основана на неприменении последствий недействительности сделки в тех случаях, когда виндикация невозможна по ст.302 ГК РФ.

В своих постановлениях в порядке надзора ВАС РФ старается унифицировать неоднородную практику нижестоящих судов. Например, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 29 сентября 1998 года N 3239/98 договор купли-продажи нежилого помещения был признан недействительным, но приобретатель по нему являлся добросовестным (ООО "Владпресса"). Ввиду этого Президиум постановил: "Хотя ТОО "Прайд" не вправе было отчуждать спорное помещение, поскольку приобрело его по недействительной сделке, помещение не может быть изъято у ООО "Владпресса"... на основании ст.302 ГК РФ"*(16). (Решение нижестоящего суда было противоположным и основывалось на нормах о недействительности сделок.)

В Постановлении Президиума ВАС от 25 ноября 1997 года N 2848/97 говорится об отказе в применении последствий недействительности сделки в случае, если приобретенное по ней имущество позже было отчуждено. При этом возможность возвращения полученного по сделке связывается не с фактом признания недействительными также и последующих сделок, но с виндикацией. "Суд обязал стороны возвратить все полученное по сделке. Однако решение в этой части не могло быть исполнено, так как по договору купли-продажи от 28 июля 1993 года ТОО "Компромисс" продало 1500 акций АООТ "Дальрыба", а 500 акций физическим лицам. При таких обстоятельствах для удовлетворения иска Фонда имущества Приморского края об истребовании у АООТ "Дальрыба" акций, приобретенных по договору от 28 июля 1993 года, в порядке применения последствий недействительности ничтожной сделки нет правовых оснований. Виндикационный же иск об истребовании имущества от покупателя, который приобрел имущество у лица, не имевшего права его отчуждать, Фондом имущества не заявлялся, в связи с чем условия изъятия имущества по указанному основанию, предусмотренные статьей 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, судом не исследовались и не оценивались"*(17).

В этом случае не учитывается предусмотренная законом возможность признания недействительной сделки, противоречащей законодательству (ст. 168 ГК РФ) и применения последствий такого признания. Такая позиция Высшего Арбитражного Суда имеет доктринальное основание (неприменение последствий недействительности сделки в тех случаях, когда виндикационный иск не подлежит удовлетворению по ст.302 ГК РФ), но она не вполне соответствует действующему законодательству. Суду надлежало самостоятельно применить последствия недействительности сделки.

В.В. Витрянский предлагает "прерывать цепочку признаваемых по иску собственника недействительными сделок"*(18), ограничив ее первым звеном. Поскольку приобретатель не имеет возможности вернуть имущество в натуре, на основании ст.167 ГК РФ он выплачивает собственнику денежное возмещение. Эта точка зрения представляется достаточно обоснованной, но только как предложение de lege ferenda. В настоящее время суд, в соответствии со ст.166 и 168 ГК РФ, обязан признавать по иску собственника недействительными все сделки. Сторонники закрепленного в законе подхода указывают на то, что все приобретатели являются добросовестными в равной степени, и несправедливо отдавать одним предпочтение перед другими*(19).

Таким образом, в настоящее время в российском законодательстве реализуется принцип "Hand muss Hand wahren". Но его проведение недостаточно последовательно. Ввиду этого существует противоречие между виндикацией и применением последствий недействительности сделок. Судебная практика не может разрешить эти противоречия, хотя и пытается их смягчить. В этом отношении представляется обоснованным использовать как традиционные положения, так и опыт современного законотворчества европейских государств в сфере частного права.

Во-первых, было бы уместно дополнить ст.302 ГК РФ положением о переходе к добросовестному приобретателю права собственности в случаях, когда виндикация невозможна. Это позволило бы преодолеть существующую неопределенность в принадлежности права собственности.

Во-вторых, для защиты интересов добросовестного приобретателя следовало бы на законодательном уровне исключить возможность применения последствий недействительности сделки в случаях, когда виндикация имущества невозможна по ст.302 ГК РФ*(20). Данная норма закрепила бы рациональный баланс между виндикационным иском и иском о применении последствий недействительности сделок.

Подобное решение, безусловно, породит определенные теоретические сложности: например, определение правового основания перехода права собственности. В то же время применение такой нормы будет способствовать большей однородности практики, позволит избежать внутренней противоречивости мотивировки судебных постановлений, наконец, внесет большую определенность в гражданско-правовой оборот.

А.Г. Смирных,

выпускник факультета права

Государственного университета - Высшей школы экономики (г. Москва)

"Журнал российского права", N 11, ноябрь 2001 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т.1. М., 1998. С.444; Хвостов В. М. Система римского права. M., 1996. С.259.

*(2) См.: ГК РФ. Ст. 305.

*(3) См. также: Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М.: Юристъ, 1999. С.369.

*(4) См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С.197.

*(5) Там же. С.197.

*(6) "Рука за руку отвечает" (нем.).

*(7) См.: Маттеи У., Суханов Е.А. Указ. соч. С.372.

*(8) Правда, некоторые специалисты полагают, что такое решение необоснованно ограничивает права собственника и недостаточно защищает добросовестного приобретателя. - См., например: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М., 1995. С.163.

*(9) См.: ГГУ, § 932.

*(10) См.: Маттеи У., Суханов Е.А. Указ. соч. С.371.

*(11) См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 163.

*(12) См., например: Скловский К.И. Об идеологии защиты владения в современном гражданском праве // Проблемы современного гражданского права: Сборник статей. М.: Городец, 2000. С.123.

*(13) См.: Постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.

*(14) См.: ГК РФ. Ст.297. П.1.

*(15) См.: Витрянский В.В. Недействительность сделок в арбитражно-судебной практике // Гражданский кодекс России. Проблемы, теория, практика. М., 1998. С.139.

*(16) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 29 сентября 1998 года N 3239/98 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 12.

*(17) См.: Постановление Президиума ВАС от 25 ноября 1997 года N 2848/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 3.

*(18) См.: Витрянский В.В. Недействительность сделок в арбитражно-судебной практике. С.141.

*(19) См., например: Рахмилович В.А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (к вопросу о приобретении права от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права: Сборник статей. М.: Городец, 2000. С. 131.

*(20) Например, в ГК Королевства Нидерландов содержится положение (ст. 45), определяющее, что в случае добросовестного возмездного приобретения права на имущество, которое было предметом недействительной сделки, остаются в силе.