Прокурор в судебном процессе - фигура безответственная (С. Поляков, Ю. Худяков, "Российская юстиция", N 1, январь 2002 г.)

Прокурор в судебном процессе - фигура безответственная

В ходе реализации отдельных норм действующего уголовно-процессуального законодательства постоянно обнаруживается их несоответствие конституционным нормам, что неоднократно устанавливалось Конституционным Судом РФ. Это обусловлено прежде всего тем, что УПК РСФСР принимался на основе иных правовых идей, чем Конституция РФ. Если охрана прав и свобод человека и гражданина поставлена на первое место в ст.2 УК РФ, определяющей его задачи, и в структуре Особенной части Кодекса, то направленное на реализацию уголовно-правовых норм процессуальное законодательство такой иерархии ценностей не имеет.

Не соответствующей конституционной иерархии ценностей представляется отсутствие точного определения условий исполнения обязанностей и использования правомочий прокурором в уголовном процессе, не побуждающее его своевременно и в точном соответствии с задачами и целями права реализовывать свои полномочия, а, наоборот, позволяющее произвольно пользоваться ими.

Это утверждение можно проиллюстрировать следующими примерами.

В Свердловский районный суд г. Перми поступило уголовное дело в отношении А., Ш., П., обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного пп."а", "в", "г" ч.2 ст.162 УК РФ. При направлении дела в суд заместитель прокурора района в соответствии с ч.2 ст.217 УПК РСФСР сообщил, что государственное обвинение по делу будет поддержано. О времени, месте рассмотрения уголовного дела прокуратура района была уведомлена надлежащим образом. Обстоятельства, создающие препятствия для участия государственного обвинителя в судебном заседании, прокуратурой суду не сообщены.

30 августа 2000 г. суд, обсудив вопрос о рассмотрении дела по существу в отсутствие государственного обвинителя - представителя прокуратуры, неоднократного уведомленного о времени, месте рассмотрения дела, приступил к его рассмотрению. Подсудимые были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного пп."а", "в", "г", "д" ч.2 ст.161 УК и приговорены к наказанию в пределах установленной законом санкции.

На приговор поступили кассационные жалобы от подсудимых, их защитников, не согласных с решением суда, а также кассационный протест заместителя прокурора Свердловского района г. Перми в соответствии со ст.325 УПК РСФСР с просьбой об отмене приговора. Протест обоснован ссылками на листы уголовного дела, где содержались показания потерпевших на предварительном следствии. То есть протест основан на анализе доказательств, не представленных суду ни потерпевшими, допрошенными в судебном заседании и не заявлявшими ходатайств об оглашении их показаний, данных на предварительном следствии, ни государственным обвинителем, уклонившимся от участия в судебном заседании.

Потерпевшие приговор не обжаловали.

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского областного суда 12 октября 2000 г., не рассматривая кассационные жалобы подсудимых, их защитников, изучив протест прокуратуры Свердловского района г. Перми, отменила приговор как незаконный в соответствии со ст.343 УПК (односторонность или неполнота судебного следствия) и направила дело на новое рассмотрение в соответствии со ст.353 УПК, что, по существу, обязывает суд перейти на более тяжкое обвинение.

Закон не устанавливает для всех лиц, указанных в ст.325 УПК, в качестве препятствия для подачи кассационной жалобы их неучастие в судебном разбирательстве в суде первой инстанции. Судебная практика, например, признает, что потерпевший, который по уважительным причинам не участвовал в судебном заседании, должен быть уведомлен о состоявшемся приговоре с разъяснением порядка его обжалования.

Содержащиеся в ст.325 УПК единые условия для инициативы в пересмотре приговора в кассационном порядке соответствуют закрепленному в ч.3 ст.123 Конституции РФ принципу равноправия сторон при осуществлении судопроизводства. Однако такое равноправие представляется не учитывающим требования ст.ст.2 и 18 Конституции РФ, которые являются обязательными для прокурора, но не могут предъявляться к лицам, указанным в ст.325 УПК.

Необходимость различий в условиях инициирования пересмотра приговора для прокурора и других лиц заложена в самой ст.325 УПК. Осужденный или оправданный, их защитники и законные представители, частный обвинитель и его представитель, потерпевший и его представитель, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители обжалуют приговор - подают кассационную жалобу, прокурор же опротестовывает приговор. Таким образом, в УПК даже терминологически определен особый правовой статус прокурора. Эта особенность в силу ст.ст.2 и 18 Конституции РФ определяет не преимущества прокурора, а обязанность прежде всего стремиться к обеспечению прав и свобод человека и гражданина.

Неучастие прокурора в судебном разбирательстве в суде первой инстанции с последующей подачей кассационного протеста на состоявшийся приговор фактически означает отсрочку в представлении суду доводов обвинения и затягивание рассмотрения дела, что не соответствует обязанности государства обеспечить право быть судимым без неоправданной задержки.

Согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г., суд вправе устанавливать виновность лица лишь при условии, если доказывают ее органы и лица, осуществляющие уголовное преследование. Если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то это должно приводить к постановлению в отношении обвиняемого приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии.

В соответствии с этим по приведенному в качестве примера уголовному делу суд не мог вынести иного приговора, не имел права учитывать при вынесении приговора доводы, которые не были ему изложены обвинением в судебном заседании, но содержались в кассационном протесте и учитывались судом второй инстанции. Причем при заявлении в порядке ч.2 ст.217 УПК о поддержании обвинения по делу, направляемому в суд, последующая неявка прокурора в судебное заседание без уважительных причин (что имело место по указанному уголовному делу), по существу, является формой отказа от поддержания обвинения, что должно исключать впредь представление прокурором доводов обвинения.

Таким образом, предоставление прокурору при его отказе участвовать в судебном заседании права, а тем более установление для него обязанности (как это определено ч.2 ст.325 УПК) подать кассационный протест на приговор не заставляет его своевременно и в полном объеме выполнять государственную обязанность - функцию обвинения при рассмотрении уголовных дел, позволяет опротестовывать приговоры, вынесенные в точном соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон (ч.3 ст.123 Конституции РФ), препятствует реализации провозглашенной в ст.46 Конституции РФ гарантии судебной защиты, что предполагает, в частности, обеспечение каждому обвиняемому в преступлении права быть судимым без неоправданной задержки, а в целом исходит из установления удобств в деятельности прокурора при рассмотрении уголовных дел в судах по собственному усмотрению. То есть вопрос о том, поддерживать ли обвинение, решает прокурор. Суд может обязать прокурора к этому своим определением, но в таком случае он заботится об обвинении, что противоречит роли суда в состязательном процессе.

Другой пример. В отношении К. было возбуждено уголовное дело по факту незаконного приобретения имущества. До возбуждения дела с следователем и сотрудниками милиции с его дачи было тайно изъято это имущество, что было оформлено протоколом осмотра места происшествия. Копия протокола изъятия К. не была вручена, что в последующем в судебном порядке было признано незаконным. Через три месяца уголовное дело было прекращено по основаниям, предусмотренным п.2 ст.5, п.2 ст.208 УПК. К. обжаловал прокурору района постановление о прекращении дела, поскольку в нем не был разрешен вопрос об изъятом у него имуществе и оно удерживалось милицией.

Прокуратура района сообщила, что изъятие имущества у К. произведено без каких-либо нарушений уголовно-процессуального законодательства, но дано указание начальнику следственного подразделения выдать К. изъятое имущество. Следователь во исполнение этих указаний письменно предложила К. вывезти изъятое у него имущество с места хранения своими силами (примерно в 70 км от дачи К.).

Полагая, что нарушенное право собственности должно быть восстановлено нарушителями, а не им самим, К. предъявил иск к районному ОВД о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, т.е. об обязании милиции возвратить имущество на дачу. Одновременно он обжаловал прокурору города ответ прокуратуры района в части обоснования законности действий сотрудников милиции.

Прокурором города жалоба была направлена для ответа по существу тому, на кого подана жалоба, что в последующем было в судебном порядке признано незаконным. Вскоре после получения этой жалобы прокурор района отменил постановление о прекращении уголовного дела и направил дело для дальнейшего расследования в ОВД района.

К. обжаловал возобновление расследования уголовного дела, в обоснование чего указал следующее.

Статья 210 УПК не устанавливает срока возобновления уголовного дела прокурором, кроме истечения срока давности, однако в силу ст.ст.2, 18, 52, 53 Конституции РФ он не может ограничиваться только сроком давности, и полномочие прокурора на возобновление уголовного дела не может использоваться в целях воспрепятствования восстановлению прав вследствие причинения вреда действиями органов государственной власти. Прокуратура в силу ст.18 Конституции РФ должна своевременно проверять уголовные дела и принимать решения в соответствии со ст.210 УПК.

По смыслу п.1 ч.2 ст.211 УПК проверка прекращенного дела должна производиться прокурором в течение месяца. Следователь вынесла постановление о прекращении уголовного дела с направлением копии постановления прокурору. В течение почти трех месяцев прокурором района это постановление не отменялось. Более того, оно проверялось по его жалобе заместителем прокурора района перед дачей им ответа, но также не было возобновлено. И только после обжалования в прокуратуру города мотивировки ответа прокуратурой района возобновлено производство по делу, что препятствует рассмотрению иска в порядке гражданского судопроизводства. Очевидно, что такое решение принято государственным органом в ответ на жалобу на него с использованием незаконного бездействия прокуратуры города с целью воспрепятствования К. в защите своих имущественных прав.

Эта жалоба, по существу, была рассмотрена уже после того, как уголовное дело в отношении К. вновь было прекращено за отсутствием состава преступления. В удовлетворении жалобы судом было отказано без приведения мотивов против вышеизложенных доводов, лишь с указанием того, что перечень ограничений, установленных ст.210 УПК, является исчерпывающим, и прокуратура была вправе отменить постановление о прекращении уголовного дела. Постановление суда не обжаловалось, поскольку для К. утратило практическое значение. Поэтому о надлежащей судебной проверке изложенной им правовой позиции сказать нельзя, но она заслуживает внимания.

Разрешительный принцип правового регулирования (можно только то, что разрешено) деятельности государственных органов должен быть в полной мере воплощен в новом УПК. В частности, прокурор из центральной фигуры советского уголовного процесса на всех его стадиях должен стать представителем государства, обязанностью которого является признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина. В первую очередь для прокурора должна быть исключена возможность начала и продолжения уголовного преследования в целях воспрепятствования реализации прав, предусмотренных ст.ст.52, 53 Конституции РФ, что, как правило, обусловлено желанием скрыть ненадлежащее исполнение своих государственных обязанностей как по срокам, так и по качеству их осуществления. Ненадлежащее исполнение обязанностей по осуществлению функций обвинения в уголовном процессе должно влечь: прекращение преследования обвиняемой стороны, компенсацию для потерпевшей стороны за ненадлежащее исполнение государством функций защиты от преступлений и юридическую ответственность для прокуроров.

В настоящее время прокурор в уголовном процессе - безответственная фигура, весьма произвольно исполняющая свои обязанности и использующая правомочия без учета основополагающих конституционных принципов, отсутствующих в УПК.

С. Поляков,

адвокат Уральской региональной коллегии адвокатов,

кандидат юридических наук

Ю. Худяков,

судья Свердловского районного суда г. Перми

"Российская юстиция", N 1, январь 2002 г.