Принцип гуманизма в уголовном законодательстве (В. Мальцев, "Российская юстиция", N 7, июль 2002 г.)

Принцип гуманизма в уголовном законодательстве

Принцип гуманизма (ст.7 УК РФ) в юридической литературе определяется весьма широко. Однако и в этих случаях нередко упускается из виду, что сфера реализации гуманизма еще шире, ибо распространяется и на содержание диспозиций и санкций норм Особенной части УК. Гуманизм как основополагающая идея уголовного права, преломляясь в содержании каждой из таких норм, тем самым облекает себя в правовую форму, становясь при этом уже выражением гуманизма как принципа уголовного законодательства.

Из законодательного определения гуманизма вытекают два аспекта рассмотрения этого принципа. Первый из них заключается в подчинении иерархии интересов, охраняемых нормами уголовного права, гуманистическими ценностями, в наиболее полном отражении в этих нормах приоритета прав и свобод человека и гражданина (ст.2 Конституции РФ). Второй связан с гуманным отношением к виновным при реализации норм, предусматривающих ответственность за совершенные им преступные деяния. Точное выражение принципа гуманизма в уголовном законодательстве поэтому во многом представляет собой проблему уяснения соотношения этих двух аспектов гуманизма, взвешенного подхода к человеку как объекту и уголовно-правовой охраны, и уголовно-правового воздействия.

Положение о том, что "Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека" (ч.1 ст.7 Конституции), в своей значительной части обладает и гуманистическим содержанием. Потому, характеризуя предмет уголовно-правовой охраны, следует иметь в виду не только обеспечение условий существования Российской Федерации как социального государства, всемерную охрану прав и интересов личности, но и обеспечение нерушимости устоев развития России как гуманистического государства, незыблемости ее движения вперед по пути к действительно гуманистическому обществу.

Гуманистическая образующая устройства реальных общества и государства (а значит, и ее приоритетная уголовно-правовая охрана) как раз охватывает и предопределяет эффективность уголовно-правового обеспечения всех указанных аспектов гуманизма. На самом деле, чтобы обеспечить безопасность граждан как членов общества, прежде необходимо обеспечить безопасность общества и государства в целом. Всесторонняя же охрана интересов личности как минимум предполагает их достойное представительство в иерархии общественных интересов, их адекватное место в структуре общественных отношений существующего общества. Очевидно также, что именно содержание гуманистических воззрений общества и государства обусловливают как степень гуманного отношения к потерпевшим, так и меру милосердия, человеческого отношения к преступникам.

Отсюда есть все основания говорить о широком и узком значении принципа гуманизма. В широком смысле он связан с обеспечением гуманистических устоев общества и государства, защитой прав и свобод человека и гражданина. И если такие обеспечение и защита свойственны уголовному законодательству, то, несмотря на суровые меры наказания, применяемые к лицам, совершающим тяжкие преступления, для него будет характерным и принцип гуманизма, а такие меры наказания в немалой мере будут лишь проявлением этой обеспечивающей охрану гуманистических ценностей общества стороны данного принципа.

В узком смысле принцип гуманизма связан с гуманным отношением к потерпевшему от преступления лицу и преступнику. Его узкое значение обусловлено тем, что основой гуманного отношения к указанным лицам обычно выступает содержание тех же гуманистических ценностей, выраженных в уголовном законодательстве, что гуманное отношение к преступнику определяется исходя из характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, в строгих рамках возникающего на его основе конкретного уголовно-правового отношения ответственности. Степень заботливости к потерпевшему тоже в немалой мере зависит от тяжести ущерба, причиненного его интересам, их значимости, т.е. определяется содержанием этого же конкретного отношения ответственности.

Таким образом, узкое понимание принципа гуманизма, его гуманный аспект обусловливается содержанием гуманизма в широком смысле и определяется лишь применительно к факту совершения конкретного преступления. Гуманность, следовательно, находит свое основное выражение в уголовно-правовых отношениях ответственности, в правоприменительной сфере.

Хотя по сравнению с УК РСФСР действующее уголовное законодательство в целом лучше обеспечивает охрану гуманистических ценностей общества, исследование содержания норм Особенной части УК РФ под углом их соответствия принципу гуманизма, безусловно, и сейчас остается актуальным, сложным в теоретическом и бесспорно перспективным в практическом отношении делом. Тем более что последовавшие сразу за принятием УК 1996 года изменения отдельных его норм скорее вызывают обеспокоенность, тревогу по поводу ослабления правовой защищенности некоторых важнейших гуманистических ценностей, нежели уверенность в их надежной и эффективной охране.

Так, Федеральным законом от 25 июня 1998 г. изменены название и диспозиция ст.134 УК. Слово "шестнадцатилетнего" заменено в них словом "четырнадцатилетнего". Теперь диспозиция этой статьи гласит: "Половое сношение, мужеложство или лесбиянство, совершенные лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим четырнадцатилетнего возраста".

В условиях острого социально-экономического кризиса законодатели нашли время и таким образом "поспособствовали" легализации и без того уже фактически существующего рынка подростковой проституции.

Не может служить основанием для упразднения уголовно-правовой охраны половой неприкосновенности подростков от четырнадцати до пятнадцати лет и ссылка на семейное законодательство ("Порядок и условия, при наличии которых вступление в брак в виде исключения с учетом особых обстоятельств может быть разрешено до достижения возраста шестнадцати лет, могут быть установлены законами субъектов Российской Федерации" - абз.2 ч.2 ст.13 Семейного кодекса РФ), ибо брачный возраст по СК установлен с восемнадцати лет (ч.1 ст.13) и лишь при наличии уважительных причин по решению органа местного самоуправления допускается вступление в брак с шестнадцати лет (абз.1 ч.2 ст.13).

Вступление в брак взрослого с лицом, не достигшим шестнадцати лет (где это разрешено региональными законами), при особых обстоятельствах - не противозаконно, а значит, и не общественно опасны и соответствующие половые связи, поскольку они допускаются ради "укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов" (абз.2 ч.1 ст.1 СК).

Однако нельзя этим исключительным и особым обстоятельствам отводить по УК роль ординарных, оставляя при этом интересы абсолютного большинства подростков без уголовно-правовой защиты. Тем более не может быть таких обстоятельств применительно к мужеложству и лесбиянству взрослых по отношению к подросткам, поскольку у последних в это время нередко лишь формируется направленность и содержание полового влечения.

Полагаю, что следует незамедлительно изменить редакцию ст.134 УК. Ее диспозиция могла бы быть примерно такой: "Половое сношение, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, а равно мужеложство или лесбиянство, совершенное таким лицом, с несовершеннолетним..."

Раскрывая гуманизм по отношению к преступнику, нельзя акцентировать внимание исключительно на защите его прав и интересов, обеспечении прав человека, ибо именно наказание, будучи мерой государственного принуждения, заключающейся в лишении или ограничении прав и свобод лица, совершившего преступление (ч.1 ст.43 УК), существенно ограничивает его права и интересы, нередко и соблюдение применительно к нему отдельных прав человека (к примеру, права на свободу: "Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность" - ч.1 ст.5 европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Рассмотрение гуманизма лишь через призму минимально необходимой меры наказания или по возможности более мягкого отношения к лицу, совершившему преступление, оставляет в тени другое, помимо милосердия к преступнику, основание этих минимума и возможности - гуманность по отношению к потерпевшему. Права и интересы потерпевшего и преступника, обеспечивающиеся в уголовном законодательстве в общей форме как права и свободы человека и гражданина, неразрывны и на конкретном, правоприменительном уровне при выборе меры гуманного отношения как к преступнику, так и к потерпевшему. Ведь наказание, назначаемое лицу, совершившему преступление, в то же время одновременно в существенной своей части выступает и мерой гуманного отношения к пострадавшему от этого преступления.

Наказание действительно причиняет и всегда будет причинять страдания и отнюдь не только из-за современного состояния пенитенциарной системы или по причинам различий в личных свойствах осужденных. Страдают, надо полагать, и те, для которых "тюрьма - дом родной". Может быть, правда, в силу их бытовой непритязательности (что скрывать, иногда условия быта на свободе бывают хуже, чем в местах лишения свободы) и нравственной черствости либо ограниченности и значительно меньше, нежели люди с утонченными натурами.

Однако страдания, особенно нравственные, всегда будут соединены с наказанием, поскольку именно они входят в содержание кары - неотъемлемого элемента наказания и средства достижения его целей. Само же наказание назначается совсем не ради причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства, а в целях "восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений" (ч.2 ст.43 УК).

Хотя гуманизм по отношению к преступнику и потерпевшему, исходя из содержания конкретного отношения ответственности, получает свое окончательное выражение в приговоре суда, обеспечение уже на законодательном уровне справедливого баланса между интересами указанных лиц является необходимой предпосылкой реализации принципа гуманизма на практике. Нарушение же такого баланса в пользу лица, совершившего преступление, или пострадавшего влечет за собой соответственно или ослабление правовой защищенности интересов потерпевшего либо применение неоправданно жестких мер уголовно-правового характера к преступнику.

К сожалению, исследование действующего уголовного законодательства показывает, что и в этом плане есть упущения и пробелы, допущенные законодателем, в частности при конструировании норм Особенной части УК. Личные неотчуждаемые права и свободы потерпевших в современном уголовном праве иногда остаются недостаточно защищенными именно по причине чрезмерной юридической защищенности лиц, совершивших преступления, или, точнее, из-за непонятного стремления законодателя не затронуть мнимых или даже несуществующих интересов последних.

По сравнению с УК РСФСР в нормах о преступлениях против личности действующего УК гораздо шире используется термин "заведомость". Так, убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (пп."в", "г" ч.2 ст.105 УК), как и причинение вреда здоровью такому же лицу (п."б" ч.2 ст.111, п."в" ч.2 ст.112 УК), изнасилование заведомо несовершеннолетней, потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста (п."д", ч.2, п."в" ч.3 ст.131 УК), либо насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении заведомо несовершеннолетнего (несовершеннолетней) и в отношении лица, заведомо не достигшего четырнадцати лет (п."д" ч.2, п."в" ч.3 ст.132 УК), выступают в качестве квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков соответствующих составов преступлений.

Конечно, общественная опасность убийства беременной женщины, изнасилования несовершеннолетней или малолетней при прочих равных условиях выше, нежели убийства женщины, не находящейся в состоянии беременности, либо изнасилования взрослой потерпевшей и т.д. Между тем можно ли ставить степень защищенности таких важнейших объектов уголовно-правовой охраны, как жизнь женщины, находящейся в состоянии беременности, половая свобода и половая неприкосновенность несовершеннолетней и малолетней потерпевших только в зависимость от умышленного либо неосторожного отношения виновного к упоминавшимся признакам составов убийства или изнасилования?

Нет. Это несправедливо в отношении потерпевших, пострадавших от действий убийц или насильников, которые хотя и не осознавали, но по обстоятельствам дела должны были и могли осознавать факт и беременности, и соответствующего возраста своих жертв. Вместе с тем усиление уголовной ответственности убийц, причинителей умышленного вреда здоровью, насильников в этих ситуациях стало бы только справедливым и полностью основывающимся на принципе вины. Сейчас же использование законодателем в анализируемых нормах термина "заведомость" предполагает лишь умышленную форму вины, что создает преступникам, по сути безразлично относящимся к названным уголовно-правовым объектам, привилегированное положение как по отношению к попранным правам потерпевших, так и по отношению к тем, кто совершил аналогичные преступления.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что исключение выражений "заведомо для виновного" и "заведомо" из диспозиций норм, предусмотренных пп."в", "г" ч.2 ст.105 УК, п."б" ч.2 ст.111 УК, п."в" ч.2 ст.112 УК, п."д" ч.2, п."в", ч.3 ст.131 УК, п."д" ч.2, п."в" ч.3 ст.132 УК, повысило бы эффективность борьбы с подобного рода преступлениями и укрепило бы гуманистические гарантии прав и свобод потерпевших в уголовном праве.

@BT-MIN = Если, резюмируя сказанное, попытаться выделить основные положения, которым должно соответствовать определение гуманизма как принципа уголовного законодательства, необходимо, по меньшей мере, указать на следующее: 1) оно должно включать в себя и обеспечение гуманистических основ общества и социального государства, ибо без этого обеспечение безопасности человека попросту невозможно; 2) определение должно отражать весь комплекс прав и интересов личности, а не замыкаться на сфере безопасности человека; 3) оно должно предполагать не просто обеспечение прав и интересов личности (что в целом было присуще и УК РСФСР), а в силу ст.2 Конституции РФ их приоритетную защиту; 4) поскольку реализация принципа гуманизма на практике осуществляется судом, его значение наряду с уголовным законодательством должно быть нормативно закреплено; 5) так как гуманное отношение к преступнику и к потерпевшему неразрывно связаны между собой, исходя из их соотношения, законодательная дефиниция должна отражать и тот, и другой аспекты гуманизма; 6) поскольку гуманность к упомянутым лицам имеет свои пределы и реализуется с учетом характера и степени общественной опасности преступления, совершенного виновным, значимости тех отношений, нарушением которых причиняется ущерб потерпевшему, основания и критерии таких пределов тоже должны быть обозначены в указанной дефиниции; 7) при формулировании принципа гуманизма должно быть использовано только понятие "меры уголовно-правового характера", ибо употребляемое сейчас наряду с ним выражение "наказание" охватывает хотя и самую значительную, но лишь часть мер уголовно-правового воздействия, что вносит в определение признаки, свойственные принципам меньшего объема, сужает содержание гуманизма как принципа уголовного законодательства до объема принципа назначения наказания.

Основываясь на обозначенных положениях, для более адекватного отражения принципа гуманизма в уголовном законодательстве в итоге можно предложить примерно такую редакцию его определяющей нормы:

"Статья 7. Принцип гуманизма

1. Уголовное законодательство и суды Российской Федерации обеспечивают охрану гуманистических основ гражданского общества и социального государства в России, приоритетную защиту прав и свобод человека и гражданина.

2. Меры уголовно-правового характера, не имеющие своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства, применяются в зависимости от характера и степени общественной опасности совершенного лицом преступления, тяжести ущерба, причиненного пострадавшему от преступления гражданину".

В. Мальцев,

доктор юридических наук, профессор,

заслуженный юрист РФ (г.Волгоград)

"Российская юстиция", N 7, июль 2002 г.