Интернет-конференция Совета Европы и Европейского Суда по правам человека "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации" (12 февраля 2002 г.)

Интернет-конференция
Совета Европы и Европейского Суда по правам человека
"Европейские стандарты защиты прав человека.
Обеспечение доступа в Российской Федерации"

12 февраля 2002 г. 11:05 мск

Москва, ЦИТ МГУ

Уважаемые дамы и господа!

Начинаем интернет-конференцию "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации". Конференция организована Советом Европы, Европейским Судом по правам человека и компанией "Гарант". В организации конференции принимают участие компания "Гарант-Интернет", интернет-холдинг "Рамблер" и журнал "Законодательство".

Конференция проходит в режиме реального времени.

С приветственной речью к присутствующим обратился директор компании "Гарант" Першеев Дмитрий Викторович.

Добрый день, уважаемые дамы и господа!
Добрый день, уважаемые коллеги!

В 1996 году наша страна вступила в Совет Европы, в 1998 г. Россия ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека. Сегодняшняя конференция посвящена проблемам распространения информации о работе Европейского Суда по правам человека. Есть как минимум три причины, ввиду которых знание практики Европейского Суда по правам человека необходимо не только для профессиональных юристов, но и практически для всех граждан России.

Первая причина: с 5 мая 1998 г. для России действует Европейская конвенция по правам человека. Однако, смысл Конвенция без знания практики Европейского Суда невозможно понять. Многие нормы в конвенции сформулированы очень общо и свой точный смысл они обретают только в прецедентах Европейского Суда. Например, ст.6 Конвенции говорит, что "Каждый: имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона". Что такое "справедливое разбирательство", что такое "публичное разбирательство", что такое "разбирательство в разумный срок" можно осознать только, проштудировав практику Европейского Суда.

Второе, граждане России, также как граждане других стран, входящих в Совет Европы, имеют право на обращение с жалобами в Европейский Суд по правам человека. Европейский Суд выносит свои решения на основании прецедентов, т.е. ранее вынесенные решения являются основанием для последующих решений. Без знания прецедентов Европейского Суда невозможно в нем квалифицированно искать защиту.

Третья причина, которую хотелось бы указать: прецеденты Европейского Суда уже стали частью правовой системы Российской Федерации. В 1998-99 г.г. Конституционный Суд Российской Федерации в целом упоминал позицию Европейского Суда по правам человека, в последнее время в Постановлениях Конституционного Суда мы видим прямые отсылки к решениям Европейского Суда. В постановлении от 15.01.2002 N 1-П Конституционный Суд обосновывает свое решение позицией Европейского Суда по делу Хорнсби против Греции", в постановлении от 13.12.2001 N 16-П упоминаются решения от 23 сентября 1982 года по делу "Спорронг и Леннрот против Швеции" и от 21 февраля 1986 года по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства". В других постановлениях Конституционного Суда от 25.04.2001 N 6-П, от 27.06.2000 N 11-П, 16.05.2000 N 8-П также содержатся прямые отсылки к конкретным решениям Европейского суда по правам человека.

Необходимость знания практики Европейского Суда по правам человека очевидна. Как же обстоят дела с доступом граждан России к этой информации?

Система опубликования решений Европейского Суда на английском и французском языках в целом работает неплохо. Информация распространяется в печатном и электронном видах (в сети Интернет) достаточно полно и оперативно. Однако, для подавляющего большинства граждан нашей страны в таком виде она практически недоступна и главный ограничитель здесь - языковой барьер. Все решения изложены тяжелым юридическим языком и перевод их представляет непростую задачу даже для профессиональных переводчиков. В настоящее время на русский язык переведено и одобрено Советом Европы 91 решение, эти решения выпущены издательством "Норма" тиражом 9 тыс. экземпляров в виде двухтомника. Ряд решений переведен в редакциях журналов "Российская юстиция", "Гражданин и право". Тем не менее, 7 решений Европейского Суда, на которых основана позиция Конституционного Суда, не имеют перевода на русский язык. Вообще в правовых журналах мне удалось найти всего пять серьезных статей, профессионально описывающих работу Европейского Суда по правам человека. В общественно-политических газетах и журналах об этом институте пишут много недостоверной, определенные правовые ошибки содержатся даже на сайте Центра информации и документации Совета Европы (http://www.coe.ru/).

В прошлом году Совет Европы принял решение опубликовать избранные решения в электронном виде. "Компания "Гарант" уполномочена Советом Европы на распространение избранных решений Европейского Суда по правам человека, и иной информации о деятельности Суда. В связи с этим в конце 2001 г. был выпущен 10-тысячным тиражом компакт-диск, содержащий в себе Европейскую конвенцию по правам человека, избранные решения Европейского Суда по правам человека, информацию о правилах и процедурах подачи жалоб в Европейский Суд, общую информацию о Совете Европы и Европейском Суде. Весь тираж будет распространен бесплатно среди судов, органов законодательной и исполнительной власти федерального и регионального уровня, ВУЗов и библиотек. Информация также выставлена в Интернет.

Сегодняшняя конференция должна стать еще одним шагом на пути распространения информации о методах защиты прав человека в Российской Федерации.

При подготовке сегодняшнего мероприятия мы предложили всем желающим через Интернет задать свои вопросы, а ответить на них смогут ведущие в этой области специалисты:

Ковлер Анатолий Иванович - судья от Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека,

Лаптев Павел Александрович - уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека,

Лобов Михаил Борисович - советник по правовым вопросам Генерального директората по правам человека Совета Европы.

Мы получили через Интернет более 300 вопросов, в рамках нашего мероприятия невозможно ответить на все. Остальные вопросы будут переданы в Секретариат Совета Европы и Европейского Суда по правам человека. Ответы на вопросы, входящие в сферу компетенции этих органов будут даны на сайте конференции до конца месяца. Материалы этой конференции в реальном режиме времени будут опубликованы в Интернете и с задержкой "издательского цикла" в журнале "Законодательство". Во второй части нашей конференции мы предполагаем устроить обсуждение поднятых проблем силами участников, можно будет задать вопрос любому из здесь присутствующих, выступить с репликой или небольшой речью (3-5 минут).

А теперь я передаю микрофон ведущему нашей конференции Шаманову Евгению Вячеславовичу.

Ведущий: В начале конференции предлагаю Вашему вниманию видеообращение Председателя Европейского Суда по правам человека г-на Вильдхабера, полученное нами заранее.

Речь г-на Л. Вильдхабера, Председателя Европейского Суда по правам человека по случаю проведения конференции "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации"

Москва, 12 февраля 2002 г.

Я очень рад возможности внести вклад в информационный проект по изданию и распространению компакт-диска с решениями Европейского Суда по правам человека на русском языке. Система защиты прав человека, созданная Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод чуть более пятидесяти лет назад, сегодня включает сорок одно государство, а вскоре будет включать сорок три государства. Эта система действует на территории с населением около 800 миллионов человек, простирающейся от Атлантического до Тихого океана. Любой человек или группа людей среди этого населения могут обратиться напрямую в Страсбургский суд с заявлением о нарушении их фундаментальных прав при условии, что они использовали все возможные средства правовой защиты, доступные для них в национальной правовой системе.

Однако первичная ответственность за обеспечение защиты прав и свобод, перечисленных в Конвенции, лежит на национальных властях, особенно на судах. Механизм Конвенции - вспомогательный, он применяется, только если национальные власти не выполнили свою обязанность, согласно Конвенции, гарантировать защищаемые ею права. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы все заинтересованные лица, представители правительства, судьи и юристы были знакомы не только с Конвенцией, но и с практикой Суда. К сожалению, сам Суд не имеет возможности распространять свои решения на всех языках государств-участников Конвенции, и поэтому он приветствует инициативы, подобные данной. Также очень важно воспользоваться для этого новыми технологиями.

Все решения Суда, разумеется, появляются в Интернете в день их принятия, но только на официальных языках Суда - английском и французском, и часто только на одном из них. Прочую информацию о деятельности Суда можно также получить на сайте Суда. В будущем мы планируем поместить в Интернете не конфиденциальные документы, относящиеся к важным делам, так что специалисты, журналисты и широкая публика смогут следить за процедурой Суда.

Я думаю, что широкое распространение решений Суда на национальных языках - это цель, к которой нужно стремиться во всех государствах-участниках Конвенции, поскольку это - значительный шаг на пути укрепления защиты прав человека на всей территории, где действует Конвенция. Суд поощряет других последовать примеру этого информационного проекта.

Ведущий: В работе конференции принимают участие более 80 человек, среди которых:

Представители Совета Федерации и Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации,

Главного государственно-правового управления Президента Российской Федерации.

Представители Аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации,

Председатель Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации,

Судьи и сотрудники секретариата Конституционного Суда Российской Федерации,

Судьи и сотрудники аппаратов Верховного и системы арбитражных судов Российской Федерации,

представители центрального аппарата Министерства юстиции Российской Федерации,

Главного управления исполнения наказаний Минюста России,

Федеральной архивной службы России,

других федеральных органов исполнительной власти,

органов власти г. Москвы,

адвокаты;

представители юридических научных и учебных заведений, библиотек, юридических журналов, средств массовой информации.

Ведущий: За неделю работы специального сайта собрано более 300 вопросов. Вопросы самые разнообразные. Спектр их так широк, как широка и многообразна наша страна. Вопросы есть самые разные, все они представлены без купюр, включая самые безжалостные.

Переходим к ответам на вопросы.

Первый вопрос из числа поступивших мы адресуем судье Европейского Суда по правам человека Анатолию Ивановичу Ковлеру.

Вопрос задает Владимир из Санкт-Петербурга. Он просит охарактеризовать текущую ситуацию с обращениями российских граждан в Европейский Суд по правам человека, спрашивает, как меняется характер и количество поступающих жалоб.

А.И. Ковлер:

Спасибо большое за вопрос. Действительно, это вопрос, требующий обстоятельных ответов. Учитывая то, что у нас мало времени, я постараюсь оперировать сухим языком цифр: по состоянию на 9 февраля 2002 года через Европейский Суд прошло 8199 заявлений от Российской Федерации (от граждан Российской Федерации, а также от иностранных граждан, обжалующих действия властей России). Эти заявления поступили с момента вступления Конвенции в силу для Российской Федерации. Это та самая дата - 5 мая 1998 года, которая является "роковой" датой для отсчета времени юрисдикции Европейского Суда для России. Надо сказать, что из этого числа заявлений сейчас в работе находится уже 2181 досье, готовое к решению. 45 заявлений на сегодняшний день послано с запросом Правительству Российской Федерации, российским властям, 3 жалобы признаны приемлимыми и где-то по 3158 жалобам заведены предварительные досье, по которым ведется переписка заявителей.

Вот такая яркая картина на сегодняшний день, хотя должен сказать, что она постоянно меняется: если мы раньше получали 50-60 жалоб от Российской Федерации в неделю, то сейчас 80 - 100 заявлений. Все зависит от периодов, иногда бывает и всплеск жалоб после очередной, не очень квалифицированной статьи в одной из наших газет либо после заявлений кого-либо из адвокатов, либо под воздействием информации о принятии решения по России, которое пока не состоялось.

Что касается характера жалоб, то должен сказать, что пока превалируют жалобы, связанные с социально-бытовыми проблемами. Где-то 2/3 жалоб охватывают такие проблемы, как невыплата заработной платы, пособий, жилищные споры, а так же имеется огромный нарастающий массив жалоб, касающихся тех самых сбережений, которые по мнению заявителей украдены государством у них с 1992 года. Жалобы последней категории приобрели особенно большой объем и, возможно, в ближайшее время суд по ним примет важные прецедентные решения, хотя не хочу упреждать события.

Где-то треть жалоб связана с условиями содержания в наших "замечательных" СИЗО, условиями отбывания наказания, а так же частично по уголовной процедуре. Пока незначительно количество жалоб, связанных с гражданскими и политическими правами, я имею в виду статью 9 "Свобода мысли, совести и религии", статью 10 "Свобода выражения мнения", статью 11 "Свобода собраний и объединений" Конвенции, хотя со дня вступления в действие нового закона "О политических партиях" и сложностями с регистрациями некоторых движений я не исключаю, что появятся и жалобы этого порядка.

Вот, не вдаваясь в подробности, ответ на этот вопрос. Спасибо.

Следующий вопрос, адресованный уполномоченному Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Лаптеву Павлу Александровичу. Вопрос задает Вячеслав из Томской области.

Когда возможна подача жалобы после кассационного обжалования или прохождения надзорной инстанции?

Лаптев П.А.: Спасибо, господин ведущий. Этот вопрос уже решен, и ему посвящена публикация соответствующего решения Европейского Суда по правам человека. Это неоднократно упоминающееся дело "Людмила Тумилович против Российской Федерации". Ряд решений есть по Украине, например, дело "Кравченко против Украины".

Речь идет вот о чем: Европейский суд прецедентно сказал о том, что надзорная практика в любой стране является дискретным полномочием лица, уполномоченного принести протест.Возбуждение надзорного производства так или иначе зависит от воли этого лица. Единственный здесь ответ - это решение суда кассационной инстанции. Если лицо не обжаловало судебное решение в кассационной инстанции, то оно, в принципе, не может обращаться в суд, защищающий права человека, потому что оно не воспользовалось в полной мере процедурой внутренней защиты.

Я думаю, что это очень интересная проблема. Решение по делу "Людмила Тумилович против Российской Федерации" опубликовано "Журналом Российского права". К сожалению, это решение не вошло в электронный сборник (Прим. ред.: Согласно контракту на создание диска "Европейский Суд по правам человека. Избранные решения" указанное издание подготовлено исключительно на основе текстов решений, переданных исполнителю Советом Европы.). Думается, что в подобной работе информационные компании могут объединять свои усилия. Прекрасный пример сотрудничества - это опубликование актов по договору с Красным Крестом. Почему не объединить все усилия и не работать вместе? Мне не нравятся все эти тендеры, растаскивания по разным структурам информации. Это очень большая и кропотливая работа, и я считаю, что она должна проходить под эгидой Администрации Президента Российской Федерации. Спасибо.

Г-н Ковлер А.И.: Я бы хотел сделать добавление к вышесказанному.

Это касается надзорной жалобы. Я не хотел бы, чтобы у аудитории сложилось впечатление, что у Европейского Суда абсолютно непримиримое отношение к надзорной инстанции. Нет. В тех странах, где это является частью судебной процедуры, она признается как эффективное средство защиты. Например, Словакия сделала недавно это обязательной частью судебной процедуры и наделила конституционный суд функциями надзорной инстанции. Есть пример по Италии: там принят специальный закон об этом. И, наконец, из беседы Лебедева и Вильдхабера ясно, что как только у нас в законе будет написано, что надзорная жалоба - это часть судебной процедуры, она будет приниматься в расчет как средство эффективной защиты.

Г-н Лаптев П.А.: Позвольте еще дополнение.

Мы внимательно следим за практикой защиты прав человека. Дело "Людмила Тумилович против Российской Федерации" должно быть проанализировано самым тщательным образом. Там есть один нюанс. Почему это решение было принято без участия действующего судьи от РФ? Я думаю, что это ошибка. Первый наш судья Владимир Иванович Туманов не участвовал в этом заседании и Анатолий Иванович Ковлер еще не был избран. Насколько прецедентно это решение, если оно было принято без соблюдения процессуальной чистоты защиты прав человека?

Множество вопросов поступило по проблеме исполнения решений Европейского Суда по правам человека: исполнения как в виде вынесенного и реально исполненного решения, так и в опосредованном виде, в виде изменений в национальном законодательстве.

Следующий вопрос мы адресуем Михаилу Борисовичу Лобову, советнику по правовым вопросам Отдела по исполнению решений Европейского Суда по правам человека Совета Европы. Вопрос задает Александр Борисович из города Тулы.

В соответствии с Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и решениями Европейского Суда в разных странах пересмотрены десятки законодательных актов. Не могли бы Вы привести примеры наиболее ярких и значительных изменений?

Лобов М.Б.:

Спасибо за интересный вопрос. Я хотел бы сразу сделать небольшую поправку. Были приняты десятки, если не сотни, крупных законодательных изменений на основании решений Европейского Суда по правам человека, поэтому мне будет трудно выбрать самые замечательные и важные примеры.

Прежде, чем привести несколько примеров, я хотел бы в двух словах описать тот правовой контекст, в котором данные изменения происходят. В соответствии с установленной практикой толкования 46-ой статьи Конвенции, решения Европейского Суда по правам человека являются обязательными для государства-ответчика. И одно из обязательств, которое вытекает из судебного решения, помимо выплаты денежной компенсации, это принятие мер общего характера, которые направлены на предотвращение новых подобных нарушений в будущем. И именно во исполнение данного обязательства государства-ответчики принимают меры общего характера, и принятие таких мер, безусловно, подразумевает прежде всего анализ тех причин, которые привели к нарушению Конвенции в данном конкретном деле. Если нарушение Конвенции в данном деле произошло в результате несоответствия Конвенции внутреннего законодательства или даже конституционных положений, то конституционные или законодательные изменения могут стать необходимыми в процессе исполнения данного решения Европейского Суда. Комитет Министров Совета Европы, который выполняет функцию слежения и контроля за исполнением решений Европейского Суда, особенно внимательно следит за принятием государственных мер общего характера.

Среди многочисленных примеров крупных законодательных изменений, принятых в процессе исполнения решений Европейского Суда, мне бы хотелось привести недавнюю реформу уголовного процесса в Болгарии, которая была проведена с учетом решения дела Асенов против Болгарии, которое, в числе прочих, констатировало три нарушения 5-ой статьи Конвенции в результате несоответствия болгарского законодательства, болгарского уголовно-процессуального кодекса, статье 5 ч.3 и ч.4 вследствие того, что оно не предусматривало судебного контроля содержания решений прокурора о задержании и заключении под стражу. Также оно не предусматривало возможности для арестованного лица в любое время обжаловать в судебном порядке меру пресечения. В результате данного решения Европейского Суда болгарские власти изменили ряд статей уголовно-процессуального кодекса и привели его положения в соответствие с Европейской Конвенцией, в результате чего была принята Резолюция Комитета Министров, которая закрыла данное дело, и в этой Резолюции, принятой в 2000 году, указаны все меры общего характера, которые были приняты Болгарией для исполнения данного решения суда.

Другой пример крупных законодательных и конституционных изменений, который можно привести, это изменения, принятые властями Турции, в частности, самые последние изменения, внесенные в Конституцию, которые касались положений, регулирующих свободу слова и деятельность политических партий, а также многочисленные изменения, внесенные в уголовный процесс этой страны, в частности, касающиеся судебного контроля ареста и заключения под стражу. Все эти изменения были приняты с учетом многочисленных решений Европейского Суда, констатирующих нарушения 2 и 3 статей Европейской Конвенции, а также статей 5, 6 и касающихся свободы слова статей 10 и 11.

Наконец, пример по оздоровлению правосудия в Италии. Известно, что Италия до недавнего времени была чемпионом по количеству констатаций нарушений Европейской Конвенции, и подавляющее большинство нарушений касались 6 статьи Конвенции. В Италии в течение последних лет проводятся широкомасштабные реформы системы правосудия, и одна из них, которая была упомянута г-ном Ховлеромэто - недавний закон Пинта, но принимаются также и многие другие меры по оздоровлению системы правосудия и сокращению сроков разбирательства во внутренних судах.

На этом примере я хотел бы закончить список значительных изменений, хотя полный список изменений содержится в Резолюциях Комитета Министров, и эти Резолюции находятся в свободном доступе на сайте Европейского Суда по правам человека.

Четвертый вопрос мы адресуем Анатолию Ивановичу Ковлеру. Спрашивает Анатолий из Москвы.

Какие документы и в какие сроки нужно подготовить для подачи заявления в Европейский Суд? Рассматривает ли Европейский суд случаи, которые имели место до ратификации Конвенции?

Ковлер А.И.:

Должен сказать, что количество документов, которые нужно подать в Европейский суд, невелико. Обычно граждане обращаются с какой-то жалобой в Суд. Жалоба может быть написана в произвольной форме, даже на листочке из школьной тетрадки (что чаще всего и происходит). Затем на эти письма граждан юристы Суда реагируют, высылая заявителю инструкцию по заполнению анкеты, саму анкету и текст Европейской конвенции. Гражданам предлагается указать те статьи Конвенции, которые, по их мнению, нарушены в отношении заявителя. Если речь идет о судебных решениях, то предлагается выслать копии судебных решений. Именно копии, а не оригиналы, потому что представленные документы не возвращаются. На начальной стадии это, пожалуй, все документы. При дальнейшем изучении дела, если оно признано приемлемым либо если был послан запрос Государству, граждане должны ответить на ответ Правительства, дать свой ответ на меморандум Правительства, дать свою аргументированную контраргументацию. В некоторых случаях, особенно по особо интересным и сложным делам, Суд может запрашивать по несколько раз дополнительную информацию, что обычно и происходит с делами, признанными приемлемыми, либо, по которым уже готовиться решение. Ведь необходимо уточнить сроки заключения, какие-то дополнительные справки. Скажем, если человек жалуется на жестокое обращение - просят прислать медицинское освидетельствование, проведенное непосредственно после этих событий и т.д. Суд запрашивает определенные дополнительные документы в интересах же заявителя.

Что касается жалоб, которые касаются событий и фактов, имевших место до ратификации в России Европейской конвенции, т.е. до 5 мая 1998 г., то, к сожалению, подавляющее большинство этих жалоб сразу подпадает под категорию ratione temporis и признаются автоматически неприемлемыми. Но Суд делает исключение для так называемых продолжающихся ситуаций, продолжающихся нарушений. Скажем - человека посадили в СИЗО до 5 мая 1998 года и держали еще после этого два-три года или судебное решение вынесено до 5 мая 1998 г. окончательно кассационной инстанцией, а не исполняется до сих пор. Неисполнение судебного решения считается продолжающимся нарушением и в этих случаях Суд вправе засчитать и то время, которое прошло до ратификации Европейской конвенции в России, поскольку речь идет о продолжающемся нарушении. Вот вкратце ответ на этот вопрос.

Следующий вопрос мы адресуем Павлу Александровичу Лаптеву. Спрашивает г-н Костин из г. Калининграда.

Где можно получить информацию по прецедентам с участием российских граждан?

Лаптев П.А.:

Я должен сказать, что Российская Федерация предприняла ряд усилий по тому, чтобы решения Европейского Суда в отношении российских граждан были общедоступными на русском языке.

Во-первых, г-н Вильдхабер, Председатель Европейского Суда по правам человека, уже сказал, что все наши решения в отношении российских граждан доступны на Интернет-сайте Европейского Суда на английском и французском языках.

Второе, часть решений опубликована в Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации. В принципе есть договоренность о том, чтобы решения, связанные с арбитражным судопроизводством, публиковались в Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Кстати, сегодня исполняется 70 лет Председателю Высшего Арбитражного Суда Вениамину Федоровичу Яковлеву. Ряд решений опубликован серийно в журнале "Российское право". Это инициатива самого журнала. И они обратились ко мне с просьбой о редактировании, редактирование было произведено. Здесь присутствует Юрий Юрьевич Берестнев, заместитель начальника Главного государственно-правового управления Президента Российской Федерации, который ведет эту рубрику в журнале "Российское право" в плане обеспечения переводов. Далее, есть решения, которые опубликованы частично в журнале "Российская юстиция". В настоящее время журнал очень правильно отказался от купюр в публикации решений, потому что ценность решений Европейского Суда по правам человека именно в их полной публикации. Решения нельзя ни сокращать, ни изменять, ни домысливать за Европейский Суд, а нужно публиковать то, что принято Европейским Судом.

Пример свежайший. В Латвийской печати появились публикации по поводу решения Европейского Суда по делу Сливенко. И средства массовой информации Латвии говорят о том, что в решении Европейского суда содержится ряд политических заявлений. Но если мы прочитаем внимательно решение Европейского Суда по данному делу, то там написано, что факты излагаются так, как они представлены сторонами. Согласитесь, что одно дело, когда сторона представляет какую-то позицию, другое дело, что это приписывается самому Европейскому Суду. На этом примере видно, что для наших средств массовой информации очень важно публиковать полностью решения Европейского Суда. Публиковать нужно все, даже если это кому-то неприятно. Даже если это неприятно Уполномоченному Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, например, если там сказано, что нами дело не выиграно, все равно нужно публиковать все.

Очень важно, что сделан первый шаг. В настоящее время собран ряд решений на компакт-диске. Жаль, что в собрание вошли не все решения, которые мы в Администрации Президента Российской Федерации перевели с тем, чтобы дополнить то 91 решение, размещенное на компакт-диске (Прим. ред.: Согласно контракту на создание диска "Европейский Суд по правам человека. Избранные решения" указанное издание подготовлено исключительно на основе текстов решений, переданных исполнителю Советом Европы.). И я хочу вам сказать, мы еще по своей собственной инициативе перевели ряд решений, касающихся не только непосредственно России, но и других, имеющих принципиальнейшее значение для Российской Федерации. И постараемся в дальнейшем, чтобы эти решения были как бы взаимодополняемыми.

Я думаю, что настал тот момент, когда можно говорить об открытии какой-нибудь страницы в сети Интернет с тем, чтобы решения в отношении России, если не в контрольном, то, по крайней мере, в максимально приближенном виде и в хорошем переводе, были доступны. Чтобы и прокуроры, и судьи, и наши адвокаты имели реальную возможность ознакомиться с этими решениями в Интернете.

К сожалению, недостаток компакт-диска состоит в том, что решения даны только на русском языке. Потому что аутентичными текстами решений являются тексты на английском и французском языках. Было бы лучше дать три текста: на английском, французском и русском языках, также как лучше было бы дать текст Конвенции в действующей редакции не только на русском языке. Это конечно, официальный перевод, который опубликован в Собрании законодательства Российской Федерации N 2 за прошлый год, но дать и английский, и французский тексты Конвенции, которые являются аутентичными, было бы хорошо. Это очень важно для адвокатов. Скажем, адвокат выступает в Европейском Суде. Выступление должно быть на английском или французском языках, и ему нужно сделать ссылку на текст Конвенции или решение Европейского Суда. Кстати и для Уполномоченного это было бы очень удобно.

Около 10 вопросов касается проблемы исполнения решений Европейского Суда по правам человека и шестой вопрос, который мы адресуем Михаилу Борисовичу Лобову звучит так:

Каков механизм исполнения решений Европейского Суда по правам человека в России? Будут ли решения неукоснительно исполняться и какие для этого есть гарантии? Спрашивает Аскар из Атерау, Казахстан. Спасибо.

Лобов М.Б.:

Этот вопрос продолжает тему исполнения решений Европейского Суда, которая уже была затронута, и, безусловно, интерес к этой теме в Российской Федерации знаменателен. Можно сказать, что феномен растущего интереса к этой теме имеет место и в других странах Совета Европы. И, безусловно, это связано с тем, что те политические изменения, которые произошли в рамках этой организации, не могли не отразиться на системе Европейской конвенции по правам человека, и этот договор может выполнить свою функцию, которая ему была предписана его основателями, только в условиях, когда Европейский Суд по правам человека выносит высокоэффективные решения, то есть решения, подлежащие своевременному исполнению государствами-членами Совета Европы.

Ответы на заданные вопросы о механизме контроля за исполнением решений Европейского Суда содержаться частично в 46 статье Конвенции. В соответствии с этой статьей решения Европейского Суда являются обязательными и направляются в Комитет Министров Совета Европы, который следит за их исполнением. Следует отметить, что Комитет Министров Совета Европы является основным, или, как часто его называют, исполнительным органом организации и в этом качестве решает все вопросы, относящиеся к деятельности Совета Европы. Но в рамках Европейской конвенции Комитет Министров Совета Европы имеет совершенно особую роль - он формально действует как орган Европейской конвенции по правам человека. Таким образом, механизм Конвенции на сегодняшний день состоит с одной стороны из Европейского Суда, который выносит обязательные решения, и с другой стороны - Комитета Министров, который следит за исполнением этих решений. В этом плане Конвенция является уникальным договором в современном международном праве, потому что она предусматривает систематический контроль за исполнением решений международного судебного органа.

Каков спектр контроля Комитета Министров? Безусловно, один из первых вопросов, который подлежит контролю, это выплата государственным ответчиком денежной компенсации, если таковая была присуждена в решении Европейского Суда. Но этот самый видимый аспект судебного решения не является главным вопросом и не занимает основное время Комитета Министров в исполнении функций по контролю за исполнением решений, т.к. компенсация выплачивается государственными ответчиками исправно и, как правило, в срок. Комитет Министров очень быстро закрывает этот аспект дела, но на этом не заканчивается контроль за исполнением решения Европейского Суда. Я уже сказал, что решения Европейского Суда налагают обязательства в принятии мер общего характера для предотвращения подобных нарушений в будущем. Кроме того, там, где это необходимо, государство принимает меры индивидуального характера для исправления ситуации заявителя и исправления последствий нарушения для заявителя с целью как можно более полного достижения restitutio in integrum, т.е. восстановление ситуации такой, какой она была до нарушения Конвенции.

И именно контроль за принятием мер индивидуального характера и мер общего характера и является основной задачей Комитета Министров при исполнении его функций в рамках 46 статьи Конвенции. Примеры мер общего характера я уже приводил: это могут быть законодательные, конституционные изменения, но чаще всего эти меры общего характера принимаются судебной властью государства-ответчика. Именно суды, адаптировав свою практику к решениям Европейского Суда, предотвращают подобные нарушения этим государством Конвенции.

Что касается мер индивидуального характера - это может быть реабилитация прав заявителя, которых он был лишен в нарушение Европейской Конвенции. Это может быть также пересмотр решения судов, вступивших в законную силу, и, с юридической точки зрения, именно пересмотр дел в судебном порядке является самой интересной мерой индивидуального характера. Для этого государство предусматривает различные механизмы в уголовно-процессуальном и гражданско-процессуальном кодексах для того, чтобы дать юридические основания для пересмотра дел, если того потребует решение Европейского Суда.

И в заключение хотелось бы сказать, что позиция Конституционного суда Российской Федерации по поводу судебного пересмотра является достаточно четкой. В Постановлении, принятом еще 2 февраля 1996 года, Конституционный Суд принял решение, что судебный пересмотр дел в Российской Федерации возможен на основании Конституции Российской Федерации. Россия пока не сталкивалась с подобными вопросами, поскольку реально до сих пор Европейским Судом по правам человека не было вынесено ни одного решения по существу в отношении Российской Федерации, но такая правовая позиция Конституционного Суда России внушает оптимизм по поводу возможности пересмотра судебных приговоров в будущем.

Спасибо.

Дополнение П.А. Лаптева: Я бы хотел указать не только на правовую позицию Конституционного Суда, но и на новый Уголовно-процессуальный кодекс России, а именно на статьи 412, 415. Впервые в российской истории мы прописали ту судебную процедуру, когда после вынесения Европейским судом по правам человека негативного для Российской Федерации решения о том, что был нарушен процессуальный, материальный закон, решение было принято не в соответствии с Конвенцией, то Президиум Верховного Суда Российской Федерации обязан пересмотреть соответствующее судебное решение по уголовному делу. Такой же порядок будет введен в отношении гражданского и арбитражного судопроизводства, и по административным делам. Не может быть, чтобы по уголовным делам мы пересматривали в одном порядке, а по арбитражным, гражданским, административным делам - в другом. Нормы, закрепленные в новом УПК России, это очень важный шаг, который сделала Российская Федерация, и мы об этом сообщили в Совет Европы и Европейский Суд по правам человека.

Дополнение А.И. Ковлера: Я тоже добавлю, что подобных норм пока что нет в других странах. Прямая ссылка на то, что решение Европейского Суда, констатирующее нарушение тем или иным государством прав гражданина, является достаточным основанием для возобновления рассмотрения дела - это довольно радикальная мера, которая появилась в нашем УПК и эту новую норму встретили в Страсбурге с приятным удивлением.

Лобов М.Б.:

Еще маленькое дополнение: действительно новый закон, принятый в Российской Федерации, позволяющий возобновить судебное разбирательство после констатации нарушений в Страсбурге, является, безусловно, очень прогрессивной мерой. В этом плане хотелось бы отметить, что в последние годы такие примеры начинают появляться все в большем количестве государств-членов Совета Европы. Это в очередной раз подчеркивает уникальность Страсбургского механизма, поскольку ни один механизм международного судебного контроля не приводит к таким далеко идущим правовым последствиям во внутреннем праве государств-участников. И я думаю, что не за горами то время, когда все страны Совета Европы так или иначе решат проблему возможности возобновления судебного разбирательства. Следует обратить внимание, что фундаментальным принципом, которым руководствуется государство при исполнении решения Европейского суда, является свобода государств-участников конвенции в выборе средств для исполнения этих решений, т.е. возобновление судебного разбирательства является лишь одной из возможных альтернатив, мер, путем которых государство достигнет restitutio in integrum. Метод, который был избран в России, т.е. возобновление судебного разбирательства, это очень прогрессивная мера. Спасибо.

Следующий вопрос Анатолию Ивановичу Ковлеру. Татьяна Ивановна из Нижнего Новгорода спрашивает:

С момента ратификации Россией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод прошло уже 4 года. По прошествии этих лет как Вы оцениваете изменения в ситуации соблюдения прав человека в России, какие проблемы стоят сейчас наиболее остро?

Ковлер А.И.:

Спасибо за вопрос, но я должен предупредить, что мой статус судьи не позволяет мне высказывать какие-либо оценки о проблематике с правами человека в той или иной стране, потому что я могу быть обвинен моим коллегой П.А. Лаптевым в пристрастности во время процесса. Поэтому я просто проиллюстрирую характер жалоб, которые поступают к нам в Европейский Суд. Это мне позволяется.

Если сравнить поступавшие жалобы за те два с половиной года, в течение которых действует судья от Российской Федерации в Европейском Суде, то если полтора года назад поступало большое количество жалоб о невыплате зарплаты, пенсий, пособий, то сейчас их поток уменьшился, что свидетельствует о сдвигах в решении этой проблемы, однако резко возрос наплыв жалоб, связанных (я об этом уже говорил) с вкладами в Сбербанк. Дело в том, что наши старушки - патриотки, они помнят, что после войны с них государство также брало займ и затем в течение 20-30 лет если не им, так их внукам выплачивало облигациями. Сейчас они вспомнили о своих правах и начали писать в суды, а многие из них - напрямую в Страсбург. Мы им отвечаем, что ими не были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено статьей 35 Конвенции. Но многие вкладчики при помощи своих адвокатов уже начали процессы в стране и вот, в частности, у нас был большой выброс дел из города Самары, где десятки граждан под предводительством одного и того же адвоката обратились с типичными жалобами. Все они прошли судебные инстанции и Европейский Суд, возможно, рассмотрит эти жалобы. Это проблема социальная, которая сейчас выдвигается на первый план.

Что касается уголовных дел, то здесь тоже есть определенные подвижки в плане количества дел. Во-первых, их число увеличивается. Видимо это происходит под воздействием информации о деле Калашникова, либо других дел. Во всяком случае, увеличивается количество жалоб, связанных с арестом и задержанием, часто неправильно оформленной самой процедурой, а также с условиями содержания под стражей до суда: затянутые сроки задержания, непродление вовремя прокурором санкции на арест и содержание под стражей и т.д.

И еще один момент, на котором я бы хотел заострить внимание, - это то, что в последнее время появились жалобы на надзорную процедуру. Когда председатель областного суда (или зам. председателя областного суда) выносит протест и сам же председательствует при его рассмотрении. Вот эта нелепая абсурдная ситуация выплескивается в Страсбург, и я думаю, что в ближайшие недели Суд выскажется по этому вопросу. Это будет неприятный подарок нашим судебным органам на фоне тех прогрессивных изменений, которые происходят в недрах российской судебной системы.

Вот вкратце и все о характере изменения жалоб, поступающих в Европейский Суд по правам человека.

Не могу скрыть от вас и того факта, что уже появляются первые ласточки, как я уже говорил, - жалобы, связанные с защитой политических прав, в частности, по свободе слова. Тоже информация к размышлению.

Спасибо.

Дополнение П.А. Лаптева:

Я хочу сказать, что и нас настораживает тот момент, который возник при надзорном рассмотрении жалоб. Я об этом уже говорил на Всероссийском совещании председателей краевых, областных и республиканских судов. Это касается, кстати, и арбитражного надзорного судопроизводства. Нужно задуматься, правильно ли это. Спасибо.

Дополнение С.А. Разумова (Судья Верховного Суда Российской Федерации):

В дополнение хочу сказать буквально две фразы. Положение, когда председателем областного суда приносятся надзорные протесты, в скором времени останутся в прошлом. Поскольку надзорная инстанция согласно новому УПК России, вступающему в силу с 1 июля 2002 года, таких протестов не предусматривается. Согласно новому УПК сама подача надзорной жалобы является основанием к началу производства в надзорной инстанции.

Останутся только представления Председателя Верховного Суда Российской Федерации - в рамках возбуждения производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, которые будут возникать либо по постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации, либо по постановлениям Европейского Суда по правам человека.

Спасибо.

Следующий вопрос для Павла Александровича Лаптева задает Виктория из Санкт-Петербурга:

С 1 июня 2002 года в России вступит в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс. Какие еще меры, помимо приведения законодательства страны в соответствие с европейскими стандартами, следует принимать для максимального использования национальных средств защиты прав человека?

Лаптев П.А.:

Я думаю, что главное здесь - совершенствование нашего законодательства во всех его звеньях, включая и процессуальное право, с учетом практики Европейского Суда по правам человека.

Есть еще ряд моментов, на которые я хотел бы обратить внимание.

Первое, мне очень не нравится, что мы, вступив в Совет Европы в 1996 году, очень долго раскачиваемся при внесении корректив в подготовку профессиональных юристов. Учебные курсы, которые читаются в наших университетах, либо вовсе не содержат информации о Европейском Суде, либо содержат недостаточно информации, иногда встречается утверждение, что Европейский суд по правам человека не обладает кассационными функциями, и поэтому это не суд, а квази-суд. Выгодно отличается лишь СПГУ, он здесь выглядит явным лидером.

Для юридического обеспечения гарантий граждан России по Конвенции очень важно, чтобы будущее поколение российских юристов обучалось с учетом практики Европейского Суда по правам человека. И очень важно, чтобы эта практика была доступна для студентов, в том числе юридического факультета МГУ и МГИМО. Важно, чтобы эта практика анализировалась на семинарских занятиях, и не только по курсу международного права, а по курсам "Уголовный процесс", "Гражданский процесс", по курсам, связанным с арбитражным судопроизводством. Лишь с учетом самых свежих моментов деятельности Европейского Суда возможно сформировать юриста высочайшей европейской категории.

Я приведу еще один пример из испанской практики. Мой коллега, уполномоченный Испании при Европейском Суде по правам человека, господин Барего настоял на том, чтобы практика Европейского Суда по правам человека еженедельно анализировалась всеми судьями Испании. Все новые случаи, связанные с прецедентной практикой Европейского Суда, еженедельно анализируются испанскими судьями. Я думаю, что для России это еще более актуально. Для того, чтобы наши прокурорские работники знали, что есть такой прецедент по делу Неббала против Польши со всеми катастрофическими для польской прокуратуры последствиями. Я хотел бы, чтобы каждый прокурор и следователь России знал бы это дело. Но спросите в МГУ на кафедре уголовного процесса, знают ли они данный прецедент, анализировали ли его?

Следующий момент, это полнейшая открытость решений Европейского Суда по правам человека для всех наших юристов, для всех наших граждан. В адрес уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде поступают письма с просьбами помочь в решении каких-либо вопросов. Но уполномоченный вправе решать лишь вопросы в рамках своей компетенции. Это тоже нужно знать и обращаться к подобающим структурам, в том числе и к адвокатским, с просьбой об оказании соответствующей юридической помощи.

Для того, чтобы работать в Европейском Суде по правам человека нужно коренным образом менять доктрину юридического образования в России. Для этого нужно соединить глубочайшие традиции российского образования и изучение двух европейских языков: английского и французского.

Существует и воплощается в жизнь инициатива Президента Российской Федерации В.В. Путина о проведении Всероссийской студенческой юридической олимпиады. Второй год будет она проводиться, в том числе и по номинации "Юридический перевод и стандарты Европейского суда по правам человека".

Что показал прошлый год? Что Москва опять здесь отстает. И победителем оказалась девочка со второго курса Саратовской Правовой Академии. И лингвистический университет, бывший институт им. Мориса Тереза, и МГИМО, и МГУ остались за бортом первого места по этой номинации. Я думаю, по этому вопросу самые серьезные выводы сделают эти институты.

Установлена видео-связь с Европейским Судом по правам человека в Страсбурге. На прямой связи Руководитель Секретариата Европейского Суда по правам человека господин Пол Махони.

Ведущий: Разрешите поприветствовать Вас от имени нашей Международной конференции. У нас в зале собралось порядка 80 человек - наиболее компетентных специалистов в России в области защиты прав человека. Здесь также присутствуют представители средств массовой информации и вся российская Интернет-аудитория.

Первый вопрос, который поступил к нам через Интернет, от Алексея из города Санкт-Петербурга:

"Как Вы понимаете понятие "права человека"?

Пол Махони: (в переводе)

Невозможно рассказать в двух словах, за две минуты, что такое "права человека". Для некоторых это значит одно, для других - другое. Например, право на чистую окружающую среду тоже входит в понятие "права человека". Сложилось следующее понятие прав человека: это неотчуждаемые права, которые принадлежат любому человеку от рождения и основаны на понятии человеческого достоинства. Они принадлежат любому человеку, любому члену общества.

Что касается Европейской конвенции по правам человека, то она защищает лишь некоторые права, это избирательный документ. Остановлюсь более подробно на этом. В Европейской конвенции закреплены лишь некоторые права из тех, что содержатся во Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году.

Очень существенным моментом является то, что Европейская конвенция защищает как гражданские, так и политические права. В преамбуле Конвенции утверждается, что действительная защита прав человека обеспечивается при подлинно демократическом политическом режиме. Философия Европейской конвенции прав человека состоит в том, что для наилучшей защиты прав человека необходимо плюралистическое демократическое государство. Авторы Конвенции стремились ограничить некоторые коллективные гарантии в пользу тех прав, которые прошли проверку историей в европейских демократических государствах.

Чтобы объяснить более доступно и просто, что такое "права человека", обратимся к списку прав человека.

Прежде всего, это право на жизнь. Право на то, чтобы человек не подвергался пыткам, а также бесчеловечному, либо унижающему его человеческое достоинство обращению. Право на справедливое судебное разбирательство - как в уголовном, так и в гражданском процессе. Право на свободу, и право на то, чтобы человек не содержался в тюрьме в условиях, унижающих его человеческое достоинство. Право на свободу мысли, совести и вероисповедания. Свобода выражения мнения, отличного от мнения властей. Свобода критики, в том числе, право средств массовой информации свободно критиковать действия органов власти. Свобода собрания, право на то, чтобы политические собрания не подвергались контролю со стороны властей. Право на создание профсоюзов, также независящих от Правительства. Право на вступление в брак. Право на частную жизнь. Право на защиту корреспонденции, запрет на ее проверку любыми тайными органами, в том числе тайной полицией. Право на независимые выборы. Право на образование. Право на собственность. Запрещение дискриминации по признаку пола.

В то же самое время следует отметить, что этой Конвенцией не защищаются социально-экономические права, поскольку они защищаются другими документами Совета Европы.

Из вышесказанного следует очень важный вывод: права человека, которые обязалась защищать Российская Федерация, как и остальные 40 государств, являются основными правами, необходимыми для функционирования здорового плюралистического демократического государства.

Вопрос задает через Интернет Александр Борисович из города Псков:

Доводилось ли Европейскому суду рассматривать жалобы от приговоренных к смертной казни?

Пол Махони: (в переводе)

Прежде всего, я хотел бы сказать, что в Конвенции в статье 2 смертная казнь разрешается лишь в особых случаях: в целом право на жизнь остается, но существуют особые случаи, по которым смертная казнь разрешается. Тем не менее, был принят особый Протокол, по которому смертная казнь запрещается в мирное время, и большинство европейских стран, входящие в Совет Европы, подписали этот протокол. Также в настоящее время в Комитете Министров рассматривается проект Протокола, по которому смертная казнь запрещалась бы полностью. Я хотел бы сказать, что с 1950 года, когда была принята Конвенция, по сегодняшнее время отношение к смертной казни в европейских странах претерпело большие изменения. Что касается ответа на сам вопрос, я скажу, что Европейским судом по правам человека рассматривается очень мало таких жалоб. В большинстве европейских стран смертная казнь отменена, она не существует. В то же самое время в странах, в которых существует смертная казнь, она в основном не применяется, либо приговор не приводится в исполнение. Это статистически объясняет ситуацию с количеством подобных жалоб.

Я думаю, что вас заинтересует следующее дело - дело Элешк против Румынии, против Молдовы и против России, которое в настоящее время рассматривается Европейским судом по правам человека. Дело происходило в Приднестровской Республике и заявителем является гражданин самопровозглашенной Приднестровской Республики, который был приговорен к различным видам наказания и, в том числе, к смертной казни. Обвинение довольно серьезное: дело в том, что заявитель уверяет, что его подвергли инсценировке исполнения приговора смертной казни. Вопрос заключается в следующем: суд должен решить - ответственны ли Россия либо Молдова за то, что сделали Приднестровские власти?

Так же еще один случай, еще одно дело, которое в настоящее время рассматривается в суде - это дело Джавана против Турции. Он был приговорен в Турции к смертной казни, но суд приостановил это решение. Джаван уверяет, что у него не было права на справедливое судебное разбирательство, также он говорит, что у него не было доступа к адвокатам для того, чтобы должным образом защищаться. Кроме того, он говорит, что один из судей, который рассматривал его дело, был военным. Вопрос состоит в том, соответствует ли эта ситуация Европейской конвенции по правам человека, учитывая, что решение о смертной казни было вынесено после несправедливого судебного разбирательства. В то же самое время отношение европейских граждан к смертной казни поменялось настолько, что сам текст статьи 2 Конвенции о праве на жизнь, отмене смертной казни уже кажется им странным, но в то же самое время я не могу сказать пока о решении, принятом по этому делу, так как это дело все еще рассматривается в суде.

Так же Страсбургским судом рассматривается много дел, когда люди - заявители не были приговорены к смертной казни, но тем не менее они рисковали стать субъектом вынесения такого приговора в случае, если бы они были выданы другой стране. Например, когда кто-то просит выдать этих граждан, граждан европейских государств, в неевропейские государства, в которых смертная казнь существует. И первое дело по этому поводу, которое было рассмотрено судом, было рассмотрено в 70-х годах. Это был молодой гражданин Германии, дело против Великобритании. Суд не нашел нарушения статьи 2, о праве на жизнь, в этом деле, но, тем не менее, он счел, что потенциально там существовала возможность нарушения статьи 3 о бесчеловечном и унижающем человеческое достоинство обращении и наказании - так называемый синдром "дороги к смерти", когда человек после того, как он был приговорен к смертной казни, продолжает находиться в заключении (что можно приравнять к бесчеловечному обращению). При этом было учтено, что в некоторых штатах Соединенных Штатов Америки человек, после приговора о смертной казни, еще ждет исполнения решения в течение 8 - 12 лет. И суд решил, что если бы Великобритания выдала этого человека США, здесь имело бы место нарушение статьи 3 Конвенции.

В то же самое время это дело имело очень важные последствия, так как Великобритания решила не выдавать этого человека США, если США не дадут обязательств не применять смертную казнь к этому человеку. Это очень полезное решение для всех европейских государств, так как они могут пользоваться такими же условиями, то есть требовать обязательства о неприменении смертной казни, если подается просьба о выдаче.

И, в завершении ответа на этот вопрос, я хотел бы сказать, что в настоящее время рассматривается две жалобы против России, касающиеся содержания заключенных, приговоренных к смертной казни. Я не могу сейчас дать вам ответ, так как эти дела все еще рассматриваются, и получить ответ можно будет лишь в ближайшем будущем.

Если позволите еще два коротких вопроса из зала:

Первый вопрос от Филимонова Олега Вадимовича, заместителя начальника Главного управления исполнения наказаний Минюста России:

Г-н Махони, мой вопрос в следующем. Согласно уголовно-исполнительному законодательству России переписка осужденных, содержащихся в тюрьмах, подвергается цензуре, правда, есть исключения. Не подвергается цензуре переписка осужденных с судом, прокуратурой, то есть с теми органами, которые наделены правом осуществлять контроль за исполнением наказаний. К сожалению, в российском законодательстве ничего не сказано о Европейском Суде по правам человека. В связи с этим как Вы считаете, исходя из норм Международного права, можем ли мы подвергать цензуре корреспонденцию, переписку осужденного с Европейским Судом?

Пол Махони: (в переводе)

На самом деле, переписка заключенных не должна проверяться в любом случае. Речь идет не только о Европейском Суде. Переписка не должна проверяться в любом случае.

Власти могут проверять переписку лишь в том случае, когда это требуют вопросы безопасности, но в то же самое время они не могут проверять какую угодно почту, они должны иметь четкие основания для этого. Европейским Судом по правам человека было рассмотрено несколько дел, касающихся этого вопроса, в частности, дело против Великобритании, когда власти тюрем проверяли всю почту тюрем Великобритании, и суд счел, что это противоречит положениям Европейской Конвенции. Почему же тогда принципы, которые были признаны в Великобритании и других странах с 1975 года, не должны соблюдаться и в России? Ведь Европейская Конвенция стала сейчас частью внутреннего законодательства России. Поэтому если Европейский Суд по правам человека принимает какие-то решения, то они становятся частью российского законодательства и российские органы власти должны их исполнять.

Второй вопрос от представителя телевидения, канал НТВ:

Знает ли Европейский Суд по правам человека о деле военного журналиста Григория Пасько, что думает о нем и собирается ли донести свои соображения до российский властей?

Пол Махони: (в переводе)

К сожалению, у меня нет информации об этом деле, и я не знаю этого имени.

Замечание Москаленко Карины Акоповны, адвоката:

Дело Григория Пасько уже поступило на рассмотрение в Европейский Суд по правам человека.

Дополнение Ковлера А.И.

Это дело уже поступило на регистрацию, но пока еще не зарегистрировано. А если не зарегистрировано - значит дело пока недоступно.

После небольшого перерыва в рамках организованного "круглого стола" выступили П.-А. Амбер (в видеозаписи), А.И. Ковлер, С.А. Разумов, А.В. Шишлов, П.А. Лаптев, М.Б. Лобов, С.А. Глотов, В.Б. Исаков, В.П. Зимин, Ю.Ю. Берестнев, К.А. Москаленко, Е.Г. Юлова, О.В. Филимонов и другие участники конференции.

Стенограммы выступлений будут размещены на нашем сайте в ближайшее время.

Речь г-на П.-А. Амбера, Генерального директора по правам человека Совета Европы по случаю проведения конференции "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации"

Я очень рад, что сегодня, благодаря новым технологиям, у меня есть возможность обратиться к участникам конференции, посвященной изданию компакт-диска с решениями Европейского Суда по правам человека. И на это есть две важных причины:

Прежде всего, поскольку, в качестве Генерального директора по правам человека, я поддержал этот проект с самого начала, а также обеспечил финансирование Советом Европы этого проекта, реализованного компанией Гарант. Кроме того, с точки зрения, так скажем, личной, я бы сказал, что я был у истоков этого проекта, поскольку содержание компакт-диска основано на публикации, реализованной при содействии Совета Европы и под руководством, с российской стороны, профессора Туманова и профессора Энтина.

Я убежден, что эта публикация будет очень полезна, и я надеюсь, что она окажется в коллекциях многих библиотек, как государственных, так и частных. Причем формат компакт-диска придает гораздо большее значение этой публикации.

Вот почему я очень рад обратиться к Вам сегодня.

Как Вы знаете, Россия стала членом Совета Европы в 1996 г. и ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод в 1997 г. И я не оговорился, когда сказал "Россия", а не "власти" или "правительство России". И мне кажется, что на это нужно обратить особое внимание. На самом деле, не власти и не правительство становятся членами международной организации, или Сторонами Конвенции. Вся страна, все российское общество принимают на себя эти обязательства.

И это хорошо показывает важность информации в самом широком смысле, информации, которая поможет создать настоящую, как принято называть, "культуру прав человека".

В связи с этим я бы хотел сделать одно уточнение, которое, я думаю, тоже важно.

Как Вы знаете, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод предусматривает контрольный механизм, в центре которого находится Суд по правам человека. Суду приходится рассматривать жалобы и, во многих случаях, прийти к заключению, что действия властей, или законодательство, или правоприменительная практика не отвечают нормам, содержащимся в Конвенции.

Соответственно, решение Европейского Суда по правам человека в данном деле констатирует нарушение Конвенции. В таком случае, часто говорят, что данная страна "осуждена Судом". И часто это - единственное представление о механизме, а именно: контроль и "осуждение". Я думаю, что это - в корне ошибочная точка зрения.

Во всяком случае, это никогда не было целью, преследуемой этим механизмом. Когда Конвенция была принята в 1950 г., идея состояла в том, чтобы предотвратить повторения того, что произошло накануне и во время 2-ой мировой войны.

А именно, чтобы не повторились отклонения, которые произошли в некоторых европейских странах. На самом деле, за несколько лет некоторые из образцовых европейских демократий превратились в авторитарные или тоталитарные режимы. Эти отклонения произошли постепенно, иногда бесшумно, через постепенное ущемление свободы слова, через рост влияния политической власти на судебную власть и через ограничение роли парламента.

И чтобы избежать таких отклонений была разработана эта Конвенция, которая вовсе не ограничивается функцией наказания. Ее роль гораздо более фундаментальна - предотвратить отклонения в сторону авторитарных или тоталитарных режимов.

И отсюда следует важное заключение, а именно: защита прав человека осуществляется, в первую очередь и главным образом, на национальном уровне. Она осуществляется администрацией, законодательной властью, и, конечно, судебной властью. Судья Конвенции - это, прежде всего, национальный судья. Это в некоторой степени отражено в Конвенции, где сказано, что, для того, чтобы жалоба была признана приемлемой к рассмотрению, нужно исчерпать национальные средства защиты. Имеется в виду, что предварительно нужно обратиться в суды своей страны, включая все инстанции: первую инстанцию, обжалование, и так далее до Верховного Суда. Эти инстанции должны иметь возможность оценить тот или иной факт, тот или иной текст с точки зрения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Таким образом, нарушения Конвенции могут быть констатированы в Страсбурге только в тех случаях, где национальные суды имели возможность, но не исправили нарушения Конвенции. Тогда становится понятной необходимость для всех этих судебных инстанций и, в случае России, можно добавить для Конституционного суда, очень - очень хорошо знать практику Европейского Суда по правам человека, осознавать необходимость ее учета и применения в их деятельности, в их суждениях. Но, конечно, это касается не только судей. Можно сказать, что всему обществу необходимо обладать этими знаниями. Прежде всего, они важны для адвокатов, которые играют очень важную роль в области правосудия, поскольку именно они консультируют будущих заявителей, и часто готовят жалобы. Нередко успех дела зависит от работы, проделанной адвокатом. Стоит также сказать о необходимости распространения этой информации на юридических факультетах. Я думаю, что сегодня в странах-членах Конвенции трудно себе представить, чтобы курсы гражданского, уголовно-процессуального или уголовного права не включали бы европейского права. К этому, естественно, должно добавляться преподавание европейского права как такового и европейского права в сфере прав человека, в частности.

Но даже помимо юридических профессий, эта информация должна быть полезна многим другим слоям общественности. Я имею в виду, в частности, неправительственные организации, которые играют значительную, не всегда легкую, но абсолютно незаменимую роль в демократическом обществе, и, разумеется, средства массовой информации, журналистов.

По этому поводу я бы хотел добавить, что нужно не просто осуществлять, применять решения, необходимо также их объяснять. Эта педагогическая роль чрезвычайно важна. Нужно, в частности, и, я считаю, что это входит в обязанность средств массовой информации, показать, что данная правоприменительная практика не является чужеродным телом по отношению к национальной системе, что Суд - это не иностранный орган, который позволяет себе осудить государство, не понимая особенностей национальной системы.

В отношении России Суд будет констатировать нарушения. Я не думаю, что это опасный прогноз. Уже более 2000 жалоб против России ожидает рассмотрения в Суде. И если я заявляю об этом вероятном исходе, то не из-за цинизма, а просто-напросто потому, что на настоящий момент практически все страны - члены Конвенции были осуждены по той или иной причине Судом. И здесь нет ничего постыдного. Решения Суда не являются, если воспользоваться определением из международного права, "враждебным актом". Напротив, надо рассматривать это решение с позитивной точки зрения. Решение Суда должно быть для всего государства - для администрации, законодательной власти и, разумеется, для всей правовой системы поводом для размышления о недостатках, которые данное дело раскрыло в сфере администрации или в ином секторе власти, для размышления о слабостях, недостатках национального законодательства. Было бы большой ошибкой со стороны, в данном случае, российских властей считать, что дело в Суде или, впоследствии, решение Комитета Министров являются чем-то вроде недоброжелательного акта в отношении страны.

К этим инстанциям не следует относиться как к противникам. Нужно помнить, что, напротив, механизм Конвенции был задуман и должен восприниматься властями каждой страны как что-то вроде сопровождающего на пути развития к правовому государству. И я убежден, твердо убежден, что информационный проект, который мы реализуем с помощью данного компакт-диска, может действительно помочь российскому обществу в продвижении в этом направлении. Я желаю Вам удачи и благодарю за внимание.

Ведущий: Спасибо господину Амберу.

Мы продолжаем нашу конференцию. Следующее выступление Ковлера Анатолия Ивановича - Судьи Европейского Суда по правам человека от Российской Федерации.

А.И. Ковлер:

Уважаемые коллеги, я заранее хочу вас предупредить, что не буду вас утомлять долгими рассказами о процедуре Европейского Суда, о значении правильного и адекватного толкования статьи 35 Конвенции. Пришлось бы читать многочасовую лекцию. Я бы хотел, пользуясь тем, что здесь находятся опытные специалисты, в том числе и известные адвокаты, которые ведут дела, связанные с обжалованием в Европейский Суд, рассказать о новых правилах процедуры решения о приемлемости дел, которое установлено с 1 января этого года. И объясню почему.

Дело в том, что со вступлением в силу 11 Протокола и начала работы Европейского Суда по правам человека с 1 ноября 1999 года на постоянной основе Суд постепенно погребается под завалами потоков жалоб, которые хлынули не только из стран Восточной Европы, что закономерно, но и из стран Западной Европы. И нужно сказать, что ежегодно количественный объем жалоб, поступающих в Суд, возрастает на 30% при том же составе Суда, при том же количестве юристов и т.д. Очень много жалоб, которые заведомо являются неприемлемыми.

Заведомо известно, с точки зрения формальной и то, что мы называем mento kause, особенно по весне и осени, когда обостряются определенные болезни у людей, и со всеми Суд должен вести переписку с полной серьезностью, поскольку это действительно является уважением достоинства личности, какие бы абсурдные жалобы не выдвигались: типа того, что за мою загубленную жизнь требую от Российского Правительства 1000000 $.

И поэтому Суд стал перед дилеммой: либо увеличивать до бесконечности свои штаты, на что ни г-н Амбер, только что выступавший, ни г-н Шиммер никогда не согласятся, не согласятся они и на увеличение бюджета - у нас нулевой рост. Либо необходимо найти какие-то другие средства для более быстрого, если хотите, рассмотрения жалоб.

Уже сейчас средняя продолжительность процедуры рассмотрения в Суде жалобы перешла через все мыслимые границы: два года - средний возраст прохождения жалобы. Это недопустимо, коль скоро по 6 статье Конвенции мы выносим решения против национальных судов о длительности процедуры. У меня есть итальянское и турецкое дела, которые ждут своего рассмотрения с 1995-1995 годов.

В этой связи Суд пошел на решительный шаг, и состоит он в том, что с 1 января 2002 года вводится упрощенная процедура рассмотрения дел на предмет их приемлемости. В чем она состоит?

По существующему порядку, когда жалоба приходит в Суд - она попадает к юристу той страны, на которую пришла жалоба, либо к юристу, который знает язык этой страны. Заявителю сообщаются его права, посылаются инструкции, анкета, текст Конвенции. От него ждут ответа и затем дело регистрируется, делу присваивается регистрационный номер и оно ждет своего рассмотрения на предмет приемлемости. Естественно, главную скрипку здесь играет юрист, который готовит проект решения. Если он видит, что дело заведомо неприемлемое, он посылает письмо заявителю, в котором предупреждает его о дефектах жалобы и о причинах, по которым она может быть неприемлема. Юрист сообщает, что не может упреждать решение Суда, но советует подумать и если заявитель настаивает, просит сообщить, на каких основаниях тот настаивает на приемлемости жалобы, после того как были получены объяснения гипотетической неприемлемости жалобы. В 9 из 10 случаев гражданин, конечно, настаивает, потому что его проблема - это проблема Вселенская и его, конечно, можно понять. И в таких случаях Суд теряет на эту переписку, изучение дополнительных аргументов, которые ничего не добавляют, еще шесть месяцев, год, полтора года.

Поэтому было решено с 1 января эту стадию упразднить, и если юрист и Судья-докладчик, который остается ключевой фигурой в рассмотрении дела о приемлемости, считают, что дело неприемлемо по основаниям, предусмотренным 35-ой статьей Конвенции, то предлагается комитету из трех судей, как это и было раньше, принять решение о неприемлемости жалобы. И в отличие от прошлых лет, когда гражданам объяснялись дефекты их жалобы на языке заявителя (35 языков у нас в работе), а решение посылалось на английском или французском языках и зависело от доброй воли юриста - пошлет он или нет в качестве приложения перевод - в ответ получали такие письма: "Читали всей камерой Вашу бумагу, ничего не поняли: "; или сельская учительница французского языка тоже просит объяснить, что это такое.

Теперь горькую пилюлю отказа заявителю мы будем посылать без предупреждения, что его дело неприемлемо, мы будем подслащать ее тем, что подробно сообщаем (как это было в прежнем письме-уведомлении) причины, по которым его жалоба неприемлема. Тем самым мы сокращаем сроки и гражданин получает достаточно квалифицированное объяснение, почему его жалоба признана неприемлемой. Мы надеемся, что это позволит нам разгрести многие завалы, которые существуют сейчас в Суде.

Приведу пример: за два года (2000-2001) Суд принял столько решений, сколько принял за 40 лет существования до принятия первого Протокола. Только в 2001 году мы приняли 900 с лишним решений. К сожалению, 86% жалоб были признаны неприемлемыми - это в среднем по Суду. Для России этот процент зашкаливает за 99. И здесь огромная моральная и профессиональная нагрузка ложится на наших адвокатов, наших правозащитников, которые помогают оформить жалобу заявителю и, возможно, на этой стадии объяснить, почему его жалоба неприемлема. Очень часто приходится сталкиваться с такими фактами, когда юрист Суда направлял письмо с жалобой, в которой люди жаловались на несправедливое судебное решение по процедурам, которые проходили в 80-е, начале 90-х годов. Мы понимаем, что им как-то нужно выплеснуть свое горе, но, в то же самое время, Суд должен тратить на это столько же времени, сколько на жалобу, заведомо обоснованную. На что либо заявитель, а что самое печальное - адвокат, начинает писать трактат о том, что надзор над жалобой у нас является национальным средством защиты, что не следует подходить к России с общими мерками, далее идет парафраз из Тютчева: "Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: "и, в общем-то, результат - один и тот же. Поэтому здесь, мне кажется, огромная задача ложится на наши информационные агентства, информационные службы для того, чтобы объяснять людям причины отказа в их жалобе.

Я сейчас смотрел вопросы, которые поступили. Вот два вопроса из Туркменистана и Казахстана: как оформить жалобу на государство Туркменистан и Казахстан. Начинаешь объяснять, что это - не государства-участники Конвенции, что гражданин Туркмении или Казахстана может жаловаться на Россию, Молдову, Украину, если они в чем-то нарушили его права и в момент нарушения он находился под юрисдикцией этого государства, но никак ни на действия Президента Назарбаева или уважаемого всеми Туркмен-Баши.

Во всяком случае эти аспекты на начальной стадии обработки жалобы внутри страны должны быть поняты нашей юридической общественностью, а условия приемлемости остаются те же самые.

Это во-первых: жалобы должны быть направлены против государств-участников Конвенции; жалобы должны касаться тех прав, которые закреплены в Конвенции (о чем говорил г-н Пол Махони); это жалобы, события и факты по которым имели место после 5 мая 1998 года, либо, в исключительных случаях, речь идет о продолжающемся нарушении. Это, наконец, исчерпанность национальных средств защиты, вплоть до кассационной жалобы, когда решение или приговор вступает в законную силу и когда гражданин имеет возможность либо продолжать использовать национальные средства защиты, писать надзорные жалобы, либо обращаться к г-ну Миронову, г-ну Исакову, г-ну Лаптеву и другим, присутствующим здесь, писать в газеты, на телевидение, президенту Путину. Тогда он теряет драгоценные шесть месяцев. Но он может использовать средства внутри страны и, возможно, его проблема будет решена. Либо он должен жестко знать, что правосудие - это процедура, шесть месяцев есть шесть месяцев для всех.

И последнее: жалоба должна быть должным образом оформлена и, конечно, должна быть оформлена доверенность на лицо, ведущее дело, на адвоката. Здесь тоже масса небрежностей со стороны и адвокатов и заявителей, и мы имеем иногда дело и с подлогом. И, конечно, эти новые правила позволят ускорить процедуру прохождения дел в Суде.

Сейчас в Суде обсуждается еще одна проблема. Мы много теряем времени на изучение приемлемости жалобы в самих палатах и на так называемые коммуникации, т.е. на запрос правительству. Палата должна собраться, обсудить эту проблему, сформулировать вопросы правительству. Правительству дается три месяца на написание меморандума, затем он получается, переводится, отправляется заявителю. Заявителю тоже дается три месяца на возражения и т.д. Сейчас в Суде есть радикальное мнение и, возможно, под наплывом жалоб оно восторжествует, когда вопрос о том, направлять или не направлять коммуникацию правительству будет решать единолично Судья-докладчик с Председателем соответствующей палаты. Им будет дано право, если дело серьезное, не терять времени на пустую формальность обсуждения этого на палате, а сразу посылать запрос правительству, чем тоже можно сэкономить соответствующие месяцы.

Вот такие подвижки происходят в Суде. Надеюсь, что соответствующая информация вам придет официально. Я привез официальные материалы на этот предмет. Они будут также переведены и надеюсь, что посредством оповещения о них будет сказано. Если есть вопросы, я готов ответить в конце конференции, когда будет "круглый стол". Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Анатолий Иванович.

Ведущий: Вносятся небольшие изменения в программу: слово для выступления (по его просьбе) предоставляется Разумову Станиславу Александровичу - Судье Верховного Суда Российской Федерации.

С.А. Разумов:

Большое спасибо за предоставленную возможность. Я хотел бы обратить внимание здесь присутствующих на то, что в последнее время в Российской Федерации много делается для того, чтобы те положения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод были составной частью (не будем говорить нашего законодательства, а составной частью) нашей правовой системы, куда входит, естественно, и международное законодательство, международные законы и договоры. В этом направлении, на наш взгляд, за последние годы достаточно много было сделано с точки зрения применения международных норм и норм Европейской Конвенции в части применения в уголовном процессе.

Всем присутствующим известно, что с 1 июля 2002 года вступает в действие вновь принятый УПК РФ, и надо прямо сказать, что в этом направлении были сделаны значительные шаги как раз с точки зрения защиты прав и основных свобод наших граждан.

Можно, конечно, критиковать, можно сейчас говорить, что не совсем и не всегда те нормы, которые будут применяться, совершенны, но, по крайней мере, при том положении, которое мы сейчас с вами имеем - это очень и очень значительный шаг вперед. Достаточно сказать, что принципы, конституционные принципы, международные принципы, касающиеся состязательности в процессе, равенства в процессе сторон, в полном объеме вот уже с 1 июля будут введены. Наверное, можно напомнить и о том, что с 1 января 2003 года планируется введение суда присяжных в Российской Федерации, что будет означать возможность на всей территории России участвовать в отправлении правосудия, судопроизводстве и гражданам Российской Федерации. В то же время мы отказались от такого института в нашем уголовном процессе, как участие в судопроизводстве народных заседателей, имея виду, что профессиональный суд, который является основным судом во всех странах мира, это наиболее и скорый суд и, действительно, профессиональный суд. Я думаю, что нет необходимости ни скрывать, ни обсуждать сейчас очень много по поводу того, что народные заседатели не оказывали той необходимой и нужной помощи в отправлении правосудия, какую мы будем иметь в конечном итоге по новому УПК. У нас будет и единоличное рассмотрение профессиональным судьей, и рассмотрение с участием суда присяжных дел, а также рассмотрение уголовных дел тремя профессиональными судьями, что также повысит уровень принятых решений по уголовным делам. Более того, надо сказать, что более значительным и прогрессивным является то обстоятельство, что вводится так называемый досудебный контроль на стадии досудебного производства, т.е. в ходе предварительного расследования по делу. При этом достаточно значительное количество процессуальных действий под этот досудебный контроль принимается. Я не буду сейчас перечислять их за неимением времени, я думаю, что в этом нет необходимости, самое главное, что есть констатация такого вопроса, как этот досудебный контроль.

Самое главное, и на чем буквально в две фразы я хотел бы остановиться, это то, что хотя и не с первого дня введения в действие кодекса вводится судебное решение о применении таких мер принуждения, как заключение под стражу и домашний арест. Это давно идущие разговоры и в конечном итоге во вновь принятом УПК эти вопросы будут вводиться в действие и будут приемлемыми. Я думаю, что и вопрос апелляционного производства, и о чем много сегодня говорим - вопросы надзорного производства - это тоже определенный и значительный шаг вперед. Особенно относительно надзорного производства. Вот Павел Александрович [Лаптев] и Анатолий Иванович [Ковлер] сегодня уже говорили о делах, которые разрешены в качестве прецедента (в том числе и дело Тумилович), которые говорят о том, что по вступлению приговора в законную силу, после кассационного его рассмотрения, это тот срок, с которого начинается возможность обращения в Европейский Суд по правам человека. Но здесь нужно иметь в виду, что кассационная жалоба, которая является основанием к надзорному производству, будет рассматриваться, естественно, сразу же после обращения с этой надзорной жалобой заинтересованного лица, которое указано в уголовно-процессуальном законе. И, на мой взгляд, можно сейчас говорить, что надзорная инстанция будет являться, в общем-то, обязательной инстанцией, но по желанию того лица, которое желает обратиться сюда. Конечно, мы бы хотели, чтобы этот вопрос на уровне Европейского Суда, конечно, был бы разрешен с точки зрения того, чтобы мы в надзорном порядке имели возможность тоже поправлять решения, которые могли быть приняты ошибочно и нижестоящими судами. Надеемся, что это обстоятельство будет с пониманием принято в Европейском Суде, и в конечном итоге надзорная инстанция станет инстанцией обязательной, инстанцией судебной, когда мы сможем поправлять эти вопросы.

И самое последнее. Павел Александрович [Лаптев] тоже уже говорил о том, что новые обстоятельства, которые могут возникнуть после постановления Европейского или Конституционного Суда - это тоже и новшество, и большой шаг вперед во всех этих вопросах, касающихся защиты прав человека. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Станислав Александрович.

Ведущий: Далее я хотел бы предоставить слово Александру Владимировичу Шишлову, депутату Государственной Думы, члену Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), члену Комитета ПАСЕ по юридическим вопросам и вопросам прав человека.

А.В. Шишлов:

Спасибо за предоставленную возможность.

Мое краткое выступление будет носить, наверное, не столь профессиональный, сколько политический характер, поскольку я выступаю здесь как представитель Совета Европы, Комитета по юридическим вопросам, и прежде всего, как российский политик, как депутат Российской Государственной Думы.

Кстати говоря, я вижу, что у нас в зале присутствует г-н Сергей Александрович Глотов, который долгие годы работал в Парламентской Ассамблее и, я надеюсь, мы сможем услышать его выступление, основанное на его богатом опыте, об отношении к тем вопросам, которые мы сегодня рассматриваем.

Но главное, мне кажется, что тот проект, который нас сегодня здесь собрал вместе, он очень важный. Он носит просветительский характер. Мы много слышали, и Павел Александрович Лобов говорил о дефиците знаний в профессиональной среде; о том, что нужно изменять программы образования по юридическим специальностям. Это действительно все так, но мне хочется обратить ваше внимание на то, что здесь важен еще один аспект - это отношение общества к институту Совета Европы, отношение общества к Европейскому Суду по правам человека, востребованность этих институтов. А во многом эта востребованность, это отношение общества зависит, на мой взгляд, от степени информированности, от того, что граждане нашей страны знают о Совете Европы.

Честно говоря, мой опыт работы в Парламентской Ассамблее, мой опыт международных контактов показывает, что Совет Европы - не самый популярный институт в западноевропейских, например, странах. Для жителей Западной Европы, конечно, гораздо более важное значение имеет Европейский Союз, другие институты. Но для России, по-моему, это не так. Для нас Совет Европы должен быть чрезвычайно важным, потому что членство в Совете Европы нужно не государству, нужно гражданам. И тот инструмент, который мы сегодня обсуждаем - Европейский Суд по правам человека - это как раз тот механизм, который позволяет гражданам защищать свои права на основе тех принципов, которые Совет Европы считает главными. А это ведь очень простые принципы. Их всего три: это права человека, верховенство закона и демократия. Причем верховенство закона понимается не так, как у нас иногда говорят - диктатура закона, что, на мой взгляд, является ни чем иным, как избирательным применением закона против тех, кто не угоден власти. Верховенство закона в европейском смысле - это совсем другое. И членство в Совете Европы, означающее следование принципам и конвенциям Совета Европы, это ведь не просто слова, это тот путь, который привел к процветанию большинство европейских стран. И если мы хотим идти тем же путем процветания, то мы должны уважать Совет Европы и его институты.

И вот, возвращаясь к вопросу об информированности: всякий раз, когда я возвращаюсь из Страсбурга или другого места, где происходит какое-либо мероприятие Совета Европы, я удивляюсь тому, что в России говорят об этом. В конце января была последняя сессия Совета Европы. Я приехал и удивился тем вопросам, которые мне задавали друзья. Потом я посмотрел сводки информагентств, имел удовольствие посмотреть передачу "Времена" нашего замечательного журналиста Познера, посвященную, в частности, тем вопросам, которые освещались на Совете Европы, и понял, в чем дело - мы просто являемся жертвами целенаправленной дезинформации, когда нам рассказывают о том, что происходит на сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы, то нам не рассказывают, что в январе обсуждался вопрос о практике исполнения решений Европейского Суда. Нам рассказывают только о том, что обсуждался вопрос по Чечне, причем в таком контексте - обидно он обсуждался для России или нет, если попросту говорить, а совсем не о базовых вещах, которые действительно имеют значение для будущего. Это все очевидные вещи. Может быть, даже не стоило говорить о них, потому что те, кто собрался здесь за столом, все это и так прекрасно понимают, но поскольку мы имеем возможность обратиться к Интернет-аудитории, к представителям прессы, которые здесь остались, я думаю, что не лишне повторить это еще раз.

На мой взгляд, Европейский Суд - это один из важных инструментов воспитания у государства уважения к своим законам и к гражданам своей страны. Я думаю, что если мы являемся членами Совета Европы, то, что у нас юрисдикция Европейского Суда уже полная и для России, повлияет на рассмотрение дела Пасько в Верховном Суде. Это дело будет обсуждаться на нашем Комитете по юридическим вопросам и правам человека в марте на сессии. Мы будем следить за этим. Но это политический аспект. А если говорить о юридическом аспекте, то то, что происходит с этим делом и другими похожими делами, меня приводит к мысли, что нам нужно вернуться к закону о государственной тайне, потому что практика применения этого закона, на мой взгляд, совершенно неудовлетворительна. Я могу привести анекдотичный пример: на прошлой неделе в среду в Госдуме была такая ситуация, когда обсуждался вопрос о том, как Счетная палата проверяла деятельность Генпрокуратуры. Так вот результаты проверки Счетной палатой деятельности Генпрокуратуры засекречены. Вы понимаете, что не без участия самой Генпрокуратуры. Но парадокс состоит в том, что Госдума не захотела рассмотреть эту ситуацию, не захотела пригласить Председателя Счетной палаты. У граждан, на мой взгляд, должны быть инструменты контроля за деятельностью своих органов власти. Такие ситуации абсолютно недопустимы. Если они возникают из-за действующего закона о государственной тайне, это верный знак того, что он нуждается в корректировке.

Последнее, что я хотел сказать, это вот что. Необходимое условие членства в Совете Европы и, соответственно, верховенство в решении Европейского Суда по правам человека - это не применение государством-членом Совета Европы смертной казни. Поэтому у меня есть предложение к организаторам этого проекта и к компании "Гарант": послать этот компакт-диск с материалами Европейского Суда и с описанием тех инструментов, которыми люди могут себя защитить, послать его тем губернаторам, тем политикам или деятелям, которые таковыми себя считают, которые призывают к тому, чтобы в России была возвращена смертная казнь. Пусть они задумаются над тем, какого инструмента в правовой защите они хотят лишить нас всех. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Александр Владимирович!

Ведущий: С коротким выступлением к участию в обсуждении приглашается Лаптев Павел Александрович, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

Лаптев П.А.: Спасибо. Я хотел бы немного уточнить ряд цифр, которые здесь появились. С тем, чтобы у нас не было расхождений.

Анатолий Иванович [Ковлер] совершенно справедливо назвал цифру 45 коммуницированных жалоб. Но эти жалобы не включают в себя 7 жалоб, которые так или иначе сняты Европейским Судом из своего производства, т.е. действительно, я сейчас подтверждаю, что в производстве уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде находится 45 жалоб.

Я хотел бы остановиться очень кратко на том вопросе об этих 7 жалобах, которые сейчас сняты. Конечно, с одной стороны, по крайней мере, две жалобы были сняты при нашем категоричном возражении против снятия этих жалоб. Это дело Пелькевич и дело ОВР против Российской Федерации. Дело Пелькевич опубликовано (или готовится к опубликованию). Дело ОВР тоже очень интересно и впервые в нашей практике Европейский Суд рассматривал жалобу по уже принятому решению Конституционного Суда Российской Федерации. Сегодня здесь в первой половине конференции присутствовали представители Конституционного Суда России, и я хочу сказать, что в принципе у нас неразрешенная проблема есть.

Станислав Александрович [Разумов] очень хорошо рассказал об уголовном судопроизводстве, можно рассказать о гражданском - там чуть хуже положение, а вот по конституционному судопроизводству очень сложное положение, потому что: как быть, в принципе, если Европейский Суд по правам человека признает несоответствующим Конвенции ту или иную правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации. Здесь есть вопросы. Я хочу сказать, что примерно с такими же вопросами столкнулся и Уполномоченный Испании при Европейском Суде. Надо подумать, потому что не все так просто. И во Франции тоже - подсказывает Анатолий Иванович [Ковлер]. Как испанцы пошли на разрешение этой ситуации: не отменяя предыдущего решения Конституционного Суда Испании, они приняли новое. Позднее решение имеет юридическое преимущество перед ранее принятым решением. Вот такие моменты есть. Так вот, эти две жалобы (дело Пелькевич и ОВР) были сняты самим Европейским Судом, как явно необоснованные.

По ряду жалоб Российская Федерация урегулировала ситуацию с заявителем. В принципе, это нормальное явление. И я считаю, что это явление, которое должно, не то что поощряться, но, во всяком случае, не запрещаться. Здесь есть ряд моментов чисто организационного порядка. Скажем, как быть с урегулированием финансовых вопросов? Есть ли у нас уже механизмы, когда мы можем выплачивать по решению Европейского Суда? Как выплатить на законных основаниях, чтобы не было претензий со стороны Счетной палаты ту или иную сумму в качестве отступного в урегулировании позиции с заявителем в Суде? Такие случаи бывают. И таких примеров очень много в других странах. В России рано или поздно этот вопрос, конечно, встанет.

Я должен сказать о том, что за период моей работы Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, мы уже столкнулись с рядом весьма интересных дел (при любом их возможном исходе). Например, упоминавшееся здесь дело Калашникова, при всем при том, создает массу интересных процессуальных моментов, когда не ставится под сомнение сам приговор по делу и не требуется его пересмотр. Однако есть моменты, которые уже всплыли не только применительно к этому человеку, но и ко всей судебной системе, судебной и пенитенциарной системе России, и при любых обстоятельствах, даже если это дело не будет в пользу заявителя, я думаю, что ситуация вокруг этого дела должна быть самым тщательным образом проанализирована всеми правоприменительными органами Российской Федерации. То же касается, конечно, и других дел, которые уже вычеркнуты из списка Европейского Суда по правам человека.

Здесь Анатолий Иванович [Ковлер] говорил о пенсиях, и я должен с глубоким удовлетворением сказать, что таких жалоб среди коммуницированных у нас становится все меньше и меньше, и здесь большая заслуга - должен прямо это сказать - Пенсионного фонда Российской Федерации и лично его Председателя Михаила Юрьевича Зурабова, который сейчас является большим знатоком прецедентной практики Европейского Суда. Думаю, что это очень положительный пример в России, когда мы в Пенсионном фонде несколько изменили некоторые пункты работ.

Теперь я должен немного сказать о терминологии. Что касается термина "правительство" применительно к Российской Федерации - этот термин неправильный. Применительно к Российской Федерации - здесь опять встает вопрос о точности перевода. Government (англ.) - под этим термином необходимо иметь в виду органы власти Российской Федерации. И студентов надо этому учить. А то у нас привыкли из покон веков, что "government" - это только Правительство. А "government" - это не только Правительство, это прежде всего власти.

Дополнение А.И. Ковлера: Я хочу обратить внимание на то, что когда будете читать решения Европейского Суда на английском языке, там "government" пишется в единственном числе, а глагол "are" - во множественном. Т.е. - "они" - правительство. Здесь тоже головоломка для наших переводчиков, как переводить слово "government"? Так же как (я сыплю соль на раны Павла Александровича [Лаптева]) у нас принят перевод термина "against government"? Павлу Александровичу не нравится этот термин. Он у него вызывает нехорошие ассоциации. Это тоже вопрос о том, как переводить реалию, устоявшуюся в Европейском Суде, на язык той или иной страны.

Лаптев П.А.:

Спасибо, Анатолий Иванович! Это действительно так. И я Вам должен сказать, что проблема терминологии и переводов не только в этом отношении. Например, слово "national" совершенно неправильно переводится как "национальный" и получается, что у нас какие-то межнациональные этнические проблемы. "Национальный" - имеется в виду - государственный. С точки зрения государства. Поэтому, когда в Госдуме принимаются различные программы: национальной безопасности и т.д., никто из юристов не сказал, что это неправильно, это некорректно. И даже когда приходится беседовать с Виктором Ивановичем Илюхиным, он говорит: "Ну и что, так повелось". Мы, в конечном итоге, на этой терминологии где-нибудь споткнемся.

И последнее, что я хотел сказать. Авторы этой идеи - проведения сегодняшней конференции - они уже достигли того результата, что привлекли внимание к этой проблеме при всей многоплановости существующих и пока не разрешенных проблем. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Павел Александровичич!

Ведущий: Слово для выступления предоставляется Михаилу Борисовичу Лобову, Советнику по правовым вопросам Отдела по исполнению решений Генерального директората по правам человека Совета Европы.

Прошу Глотова Сергея Александровича подойти к микрофону. У Вас запланировано выступление.

Лобов М.Б.:

Спасибо. Я попытаюсь сделать очень краткое выступление, чтобы не отнимать время от запланированной дискуссии. Тем не менее, мне кажется, что для объективной оценки механизма действия Конвенции стоит еще раз подчеркнуть важность контрольного механизма за исполнением решений Европейского Суда по правам человека. Сегодня очень много говорилось о проблемах информации, о механизме Конвенции и о неправильно подаваемой информации. Так вот, что касается механизма контроля за исполнением, к сожалению, здесь информации еще меньше, чем о Европейском Суде по правам человека и о процедуре Суда. Поэтому я хотел бы остановиться на некоторых моментах процедуры работы Комитета министров и, прежде всего, хотел бы указать на то, что тему исполнения решений Европейского Суда никак нельзя игнорировать. Проиллюстрировать это можно на одном примере из практики самого Европейского Суда.

В одном греческом деле Европейский Суд рассматривал проблему неисполнения властями греческого государства решений внутренних судов этого государства и греческое правительство в своей защите в Европейском Суде заявило, что проблема исполнения решений внутренних судов не защищается 6 статьей Европейской Конвенции, которая предусматривает право на справедливое судебное разбирательство. Так вот, Европейский Суд сделал принципиальное заявление в ответ на защиту греческого правительства: исполнение любого решения любого судебного органа должно рассматриваться как органическая часть понятия "судебный процесс". Эту же логику, естественно, можно применить и к решениям самого Европейского Суда по правам человека.

Исполнение решений Европейского Суда по правам человека - это продолжение судебной процедуры в рамках Конвенции. И в данном случае уникальная черта механизма Конвенции в том, что она предусматривает автоматический систематический контроль исполнения каждого судебного решения, что, безусловно, является во многом тем фактором, который объясняет высокую эффективность Конвенции и объясняет те достижения, которые Конвенция имеет на сегодняшний день.

Итак, согласно 46 статье, любое решение Европейского Суда по правам человека направляется в день его вынесения с сопроводительным письмом Секретаря Европейского Суда в Комитет министров Совета Европы. Комитет министров рассматривает процесс исполнения решений Суда на уровне представителей министров иностранных дел. Как правило, министры иностранных дел представлены постоянными представителями государств при Совете Европы. Комитет министров, рассматривая и контролируя исполнение решений Европейского Суда, действует на основании особой процедуры, и эта процедура указана в Регламенте Комитета министров - Регламент по применению 46 статьи Европейской Конвенции. Мне кажется, что этот Регламент был переведен на русский язык и опубликован в некоторых изданиях, но, к сожалению, знания о процедуре контроля, тем не менее, гораздо ниже, чем знания о процедуре Европейского Суда по правам человека. Безусловно, это объясняется тем, что Российскую Федерацию сегодня напрямую касаются процедуры Европейского Суда, поскольку он рассматривает и российские дела. Но в недалеком будущем, если прогнозировать, что Европейский Суд примет решение по существу в отношении России, то Регламент Комитета министров будет иметь непосредственный интерес как для российских властей, так и для адвокатов, и непосредственно заявителей. В соответствии с Регламентом Комитета министров по применению 46 статьи Конвенции заявитель имеет доступ к процедуре Комитета министров, хотя этот доступ и ограничен. Заявитель может направить в Комитет министров обращение по вопросам выплаты денежной компенсации или по проблемам, которые возникают с выплатой денежной компенсации, и по вопросам, связанным с принятием государствами мер индивидуального характера, которые направлены на восстановление прав заявителя, на исправление последствий нарушений в отношении заявителя. И эти обращения автоматически направляются Секретариатом Комитета министров всем делегациям, присутствующим в Комитете министров, и, соответственно, Комитет министров рассматривает проблемы, которые возникают при исполнении данного судебного решения. Безусловно, дебаты в Комитета министров являются конфиденциальными, но большинство информации, предоставленной государствами по исполнению судебных решений, является открытой и публикуется, в том числе, и на Интернет-сайте Совета Европы. Поэтому, в отличие от процедуры, действовавшей до вступления в силу 11 Протокола, когда большинство информации об исполнении решений было закрыто, сегодня большинство информации открыто, и государства и, безусловно, заявители и адвокаты имеют непосредственный доступ к этой информации. Причем, как к мерам индивидуального характера, так и к мерам общего характера, принимаемыми государствами для того, чтобы предотвратить подобные нарушения в будущем.

Комитет министров рассматривает, как правило, каждое судебное решение с интервалами, не превышающими шесть месяцев и эти решения Европейского Суда рассматриваются на особых заседаниях Комитета министров, которые проводятся, как правило, с интервалом в два месяца, т.е. это шесть заседаний в год. Это особые заседания, посвященные контролю за исполнением решений Суда. И Комитет министров, когда исполнения решений Европейского Суда закончены государством, принимает резолюцию, которой он закрывает дело. И именно резолюция, закрывающая дело, ставит точку в процедуре, которая начинается с подачи жалобы. Еще раз подчеркиваю: точка в процедуре ставится с исполнением решения и все меры по исполнению решения указываются детально в резолюции Комитета министров.

Кроме того, в процессе контроля Комитет министров иногда принимает так называемые промежуточные резолюции, которые посвящены решению той или иной проблемы, поставленной в данном деле. В этих резолюциях Комитет министров может предложить государству принять дополнительные меры по исполнению данного решения. Часто эти резолюции касаются именно мер общего характера, которые необходимы для предотвращения этим государством новых подобных нарушений Конвенции.

И, наконец, хотелось бы немножко сказать о влиянии резолюций Комитета министров по контролю за исполнением на общий контекст в рамках Совета Европы и на общеевропейский контекст. Дело в том, что решения Европейского Суда и исполнение этих решений государствами-членами Совета Европы все больше учитываются как в рамках Совета Европы, так и вне Совета Европы при принятии решений, причем включая самые важные решения на европейском уровне.

Ярким примером является расширение Евросоюза. Делая свои регулярные доклады, Европейская комиссия учитывает то, как страны-кандидаты в Евросоюз исполняют решения Суда и, тем самым, комиссия опирается непосредственно на решения Европейского Суда и на резолюции Комитета министров по контролю за исполнением этих решений. Это очень интересный феномен, который бурно развивается в последние годы, это высокое внимание Парламентской Ассамблеи к вопросу исполнения решений Европейского Суда. И не случайно Александр Владимирович [Шишлов] упоминал, что на последней январской сессии ПАСЕ был специальный доклад и были приняты документы, из которых следует, что Парламентская Ассамблея проявляет особое внимание к исполнению решений Суда, особенно в тех делах, которые представляют особые проблемы для государств-ответчиков.

Поэтому хотелось бы закончить на том, что, безусловно, не умаляя важности этого информационного проекта, презентации которого посвящена наша сегодняшняя конференция, следует пожелать, чтобы в будущем информационные проекты, посвященные механизму Евроконвенции по правам человека включали бы также больше информации по теме исполнений решений Европейского Суда, и больше включали резолюций Комитета министров, которые посвящены этой тематике. Я уверен, что в ближайшее время эта тема станет очень актуальной и для Российской Федерации и поэтому информация по данной теме будет просто необходима как властям государства, так и всему российскому обществу. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Михаил Борисович.

Ведущий: Следующим выступает Директор Института прав человека, проректор по научной работе Московского государственного социального университета Глотов Сергей Александрович. Пожалуйста.

С.А. Глотов:

Спасибо большое, уважаемые участники конференции! Хотелось бы сразу сказать слова благодарности в адрес устроителей конференции и, конечно, компании "Гарант". Наш Университет и многие преподаватели, а наш коллектив - это 82 тысячи человек - являются пользователями вашей справочной правовой системы ГАРАНТ, и мы надеемся на укрепление этих отношений.

Спасибо большое Вам, Анатолий Иванович [Ковлер], что Вы смогли приехать и сегодня выступили со своим сообщением. И конечно, Павлу Александровичу [Лаптеву] за ту работу, которая проводится сегодня в стране.

Очень коротко хочу сказать об образовательном измерении этой проблемы, о чем сегодня мы уже говорили, и привлечь внимание к простым, казалось бы, вещам. В нашем МГСУ мы пошли по следующему пути: начиная со второго курса читается спецкурс "Современная концепция прав человека в принципах и нормах Совета Европы", сделан такой учебник, который вполне может быть использован студентами, преподавателями: "Права человека в Российском и международном праве". Я думаю, что надо пойти дальше. И с вашей помощью и с помощью компании "Гарант" и, наверное, с помощью Совета Европы надо вести разговор о том, чтобы ввести специализацию с примерным названием "Права человека и правозащитная деятельность". Кого она может интересовать? Я думаю, что это вполне серьезная специализация для студентов 4 курса, для старшекурсников тех вузов, которые есть в Москве и за ее пределами. Мы имеем огромную филиальную сеть и практику преподавания в этой сети на местах во многих регионах - это и Саратов, и Воронеж, и Сочи, и другие города и регионы, где мы некоторые моменты смогли апробировать и можем сказать, что это вызывает интерес. Требуется разработка стандартов и, если бы Совет Европы подключился к этой работе, я считаю, что это было бы положительно.

Я не буду злоупотреблять временем и хотел бы, чтобы в нашем сегодняшнем разговоре приняли участие наши эксперты, которые находятся за этим столом. Я хотел бы попросить, чтобы в данном случае очень опытный и ответственный парламентарий Александр Шишлов, может быть, сказал бы, используя сегодняшний Интернет-эфир, встречу с теми, кто работает в Интернете, что нового, какие подвижки произошли в целом по ратификации Конвенции Совета Европы. В свое время на этом пути было сделано немало. Мне кажется, что мы несколько замедлили работу в этом направлении, хотя я могу и ошибаться. И вот Владимира Борисовича Исакова, профессора, доктора юридических наук, очень известного ученого хотел бы попросить высказать свою точку зрения относительно прецедентной практики Европейского Суда. Как быстро, на Ваш взгляд, Владимир Борисович, эта практика может дойти до тех юристов, кто каждый день этим занимается и до тех, кто преподает юридические дисциплины в вузах страны?

И еще, на мой взгляд, одна проблема (может, и ее нет на самом деле), но со временем она возникнет - мне кажется, что создается конкурентная среда на европейском пространстве в области правочеловеческой тематики. Я имею в виду обсуждение сегодня в странах Евросоюза Хартии об основных правах ("Хартия Европейского Союза об основных правах"). Вот если бы удалось, Анатолий Иванович [Ковлер], буквально в нескольких словах ответить, действительно ли существует такая конкурентная среда? Ваш взгляд - взгляд Судьи - какие перспективы имеет Евросоюз, не захватывает ли он правочеловеческое поле Совета Европы, где есть определенные достижения у Совета Европы, но есть и могучие финансовые основы у Евросоюза? Например, прочтение этого документа - Хартии об основных правах - показывает, что это более продвинутый документ по отношению к Европейской Конвенции. Конечно, он более свежий, но отсутствие там контрольных механизмов как бы внушает оптимизм в отношении того, что Совет Европы по-прежнему имеет возможности для работы.

Если было бы возможно, то в порядке дискуссии необходимо как-то высказаться по этим вопросам. Спасибо большое. А так, мы надеемся, что у нас в самое ближайшее время, может быть в этом году, может на следующий год, мы получим специализацию предмета "Права человека и правозащитная деятельность", о чем я уже сказал. Это было бы серьезным продвижением на пути развития нашего образовательного пространства и подготовки правозащитников уже из числа тех студентов, которых мы имеем сегодня в стране. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Сергей Александрович!

Ведущий: Слово для ответа предоставляется Ковлеру Анатолию Ивановичу, Судье Европейского Суда по правам человека от Российской Федерации.

А.И. Ковлер:

Я постараюсь кратко ответить на вопрос Сергея Александровича Глотова по поводу конкуренции новой Европейской Хартии и старушки Евроконвенции. Действительно, Европейская Конвенция создавалась в 50-м году и производит впечатление документа относительно архаичного, хотя, например, никто из американцев не скажет, что 10 поправок к их Конституции устарели или архаичны. Конвенция дает минимальный набор прав. Тот минимум, который государства, от Исландии до России, должны обеспечить своим гражданам на одинаковом уровне. Поэтому Конвенция является результатом своеобразного компромисса.

Что касается Хартии, то она готовилась как преамбула к будущей Европейской Конституции, и как первый шаг к будущей Европейской Федерации. Так она воспринималась европейскими федералистами. Страсти вокруг этого документа разгорелись с самого начала: одни считали его преамбулой к будущей Европейской Конституции, другие - дополнением к Конвенции, которая, как сказал г-н Махони (и я его поддерживаю), не может обеспечить всех прав на современном уровне.

При подготовке этой Хартии от Европейского Суда участвовали два представителя, двое судей. С ними считались. В Хартии вы увидите несколько ссылок на Евроконвенцию, на обязательность юрисдикции Евросуда для стран-подписантов этой Хартии. Поэтому конкуренции юрисдикции здесь нет.

Буквально на прошлой неделе у нас в Страсбургском суде выступал Председатель Суда европейских сообществ г-н Иглесиас, который сказал - в том же ключе - что, да, пока еще нет механизма реализации Европейской Хартии. Да, Суд европейских сообществ занимается несколько иными проблемами, чем обеспечение действия Хартии, а значит, надо будет создавать какой-то дополнительный орган. Мы только порадуемся этому, потому что это снимет многие жалобы в Страсбурге, и тогда мы примемся с новыми силами за жалобы граждан государств Восточной Европы, не входящих в этот клуб 15 государств. Это первое. И во-вторых: граждане могут продолжать жаловаться в Евросуд, или, по своему выбору, в новый орган. Но неизвестно, когда он будет создан. Потому что ни документы, принятые в Ницце, ни последующие документы никакого ответа на этот вопрос не дают. Некоторые пессимисты даже говорят, что много лет назад была принята Хартия трудящихся Европы, а сейчас о ней мало кто помнит. Это тоже документ Евросоюза. Но я не хочу замахиваться на престиж этого выдающегося документа, поживем - увидим. У Евросуда уже наработан механизм применения Конвенции, а с той стороны пока таких механизмов нет. Они могут рассматриваться как своего рода международные средства защиты.

В этой связи вас удивит еще одна информация: совсем недавно мы получили в Суде, среди прочих материалов, материалы Комитета министров, где на полном серьезе говорится о том, что обращения граждан стран СНГ в несуществующую Комиссию СНГ по правам человека будут считаться средством международной защиты. Она действительно есть. В Декларации-пустышке, принятой в 1994 году странами СНГ, предусматривается создание Комиссии. Но ее нет и не было. А Совет Европы серьезно воспринимает Декларацию как документ, подлежащий исполнению. Я тоже с удивлением узнал, что Комиссию стран СНГ в Минске можно рассматривать как средство международной защиты, и в случае его реализации жалоба не будет приниматься к рассмотрению в Страсбурге.

Я думаю, что с Хартией ситуация пока та же, что и с Минской недействующей Декларацией, хотя, я думаю, что продвинутые европейцы здесь какие-то меры предпримут. Спасибо.

Ведущий: Слово для выступления предоставляется Исакову Владимиру Борисовичу, руководителю Правового управления Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

В.Б. Исаков:

Уважаемые коллеги! Когда я думаю о том, что напоминает мне движение России в сторону Европы, я вспоминаю притчу о размешивании воды в бочке небольшой палочкой. На первый взгляд - действие абсолютно бессмысленное и безнадежное, но это не так! Постепенно какие-то слои приходят в движение, потом они затрагивают другие, и если это дело не бросить на полпути, то в конце концов своей цели можно добиться.

Так вот, сегодняшняя встреча, на мой взгляд, объективно свидетельствует о движении определенных слоев. Ситуация не столь безнадежна, как это казалось в 1995-96 годах, когда Россия только стала членом Совета Европы. Сегодня видно, что наша судебная система основательно развернулась в сторону Европейского Суда, понимания и учета его прецедентов. Перед нами - пример пусть маленького, но очень важного шага, сделанного в этом направлении законодателем. Я имею в виду нормы Уголовно-процессуального кодекса России, направленные на реализацию решений Евросуда в нашей правовой системе и ее взаимодействие с Европейским Судом.

В ходе нашей дискуссии я размышлял о том, какое движение возможно в дальнейшем. Конечно, это движение нуждается в развитии. Например, Финляндия, в течение нескольких лет готовившаяся к вступлению, правда не в Совет Европы, а в Европейский Союз, тем не менее, отнеслась к этому очень ответственно: создала Министерство интеграции, последовательно пересмотрела все законодательство на предмет соответствия европейским стандартам и нормам. Сделали ли мы что-нибудь подобное? Пока нет: Мы пока рассуждаем - а надо ли это делать? Когда-нибудь - надо!

Сергей Александрович Глотов еще в конце работы Государственной Думы второго созыва выразил важную мысль о создании депутатского комитета европейской интеграции. К сожалению, тогда это решение не было принято. В нынешней Думе тоже не нашлось места для этого комитета, но, я считаю, что это был бы очень полезный механизм для сближения и на политическом уровне, и в сфере законодательства, для устранения норм, не соответствующих европейским стандартам, инициирования законодательных актов в европейском духе.

Есть проблемы, которые мы сами себе создаем. Одна из них связана с подписанным, но не ратифицированным Протоколом N 6 к Европейской Конвенции. На мой взгляд, ситуация с шестым протоколом "Об отмене смертной казни" - яркий пример того, как нельзя действовать в политической сфере. Представителю России было дано указание просто подписать этот протокол. Его подписали - без обсуждения и без общественных дискуссий. А развернули их сейчас, когда протокол уже подписан. Власть поступила очень традиционно - "мои холопы все проглотят, мои холопы все стерпят:". Оказывается, общество за это время уже ушло от холопского состояния и, прежде чем принимать такие ответственные решения от имени страны, страну надо убедить, что эти решения правильные. Граждан надо убедить, иначе свое несогласие они обязательно выскажут. Сегодня мы являемся свидетелями того, как идет дискуссия по уже принятому решению. Очень мощные политические, интеллектуальные силы выступают за отмену этого протокола, за аннулирование подписи России. Правительству необходимо было с обществом посоветоваться, как-то убедить страну в необходимости подписания. Это одна из проблем, которую мы сами себе создали. Я, например, сторонник отмены смертной казни. Считаю, что Россия, если не сейчас, то, в конце концов, придет к этому решению.

И еще один вопрос, на котором я хотел бы остановиться. Мне кажется, на нынешнем этапе сотрудничества России с Советом Европы назрели реалии, которые могут это сотрудничество изменить. Мы традиционно выступаем в роли просителей. Причем просителей-учеников и просителей с протянутой рукой. Когда я встречался в Страсбурге с господином Амбером, он был поражен моим отказом от почти центнера книг по защите прав человека, которые он мне предлагал. Я сказал, что Правовое управление не занимается распространением правовой литературы, а мне столько книг не надо. Он очень удивился, потому что люди из России редко от чего отказываются, а просят еще! После этого у нас с ним начался нормальный разговор, и мы очень интересно побеседовали. Так вот, мне кажется, России надо постепенно уходить от этой роли - просителя и ученика. Сегодня и мы можем многому научить Запад. Например - распространению электронных правовых систем. Сегодня мы как раз в гостях у "Гаранта", производителя одной из лучших из них.

В этом плане мы уже далеко обогнали такие страны, как Германия и Великобритания. Там электронные системы развиты значительно меньше. В России они развиты больше, и на технологическом уровне продвинулись дальше, чем наши зарубежные партнеры. Здесь мы можем быть уже примером. Или системы публичных центров правовой информации. Несколько лет они развиваются при российских публичных библиотеках. Сегодня многие западные страны спохватились, что у них таких центров нет, и начали создавать их. То есть и мы можем внести свой вклад в европейский опыт, а не только стоять с разинутым ртом и ждать, что нам в этот рот положат!

И самое последнее. Что сегодня может быть следующим этапом европейского сотрудничества? Думаю, что это - взаимная открытость и взаимная понятность. Анатолий Иванович Ковлер упомянул, что в Европе были приятно удивлены, узнав о новеллах в нашем УПК. Это удивление характеризует отношение Европы к нам и нас к Европе, в какой-то степени. Мы мало знаем друг друга и мало понимаем друг друга! И потому, на мой взгляд, следующим этапом сотрудничества мог бы стать взаимный культурный мониторинг, позволяющий понять, что мы собой представляем для Европы и что собой представляет Европа для нас. А для этого необходимо принять целый ряд решений на политическом, законодательном и договорном уровне. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Владимир Борисович!

Ведущий: Далее слово предоставляется Первому заместителю руководителя Департамента внешних связей Министерства юстиции Российской Федерации Зимину Владимиру Петровичу.

В.П. Зимин:

Благодарю Вас. Я бы хотел остановиться на некоторых проблемах, связанных с тематикой нашей конференции. Безусловно, необходимость доступа в Российской Федерации к решениям Европейского Суда по правам человека существует, причем этот доступ нужно обеспечить, по крайней мере, для двух категорий потребителей. Первая - это для юридического сообщества, включая судей, прокуроров, адвокатов, представителей академических кругов, и, естественно, законодателей. Второе - нужно обеспечить доступ для всего населения, простых граждан к этой информации.

Тот двухтомник, который вышел ("Решения Европейского Суда по правам человека", издательство "Норма", 2001), плюс этот компакт-диск - очень удачный - это все хорошо, но я считаю, что это должно рассматриваться только как начало широкой компании. В этой связи я бы еще раз обратил внимание на предложение г-на Лаптева задуматься нашим информационным "китам" в правовой сфере, и, может быть, разработать действительно крупный коммерческий информационный проект. Видимо, конъюнктура такая будет, чтобы поднять более значительную часть огромного пласта решений, принятых Европейским Судом за прошедшие годы.

Я должен сказать, применительно к этому компакт-диску, который удачно сделала фирма "Гарант", что нам повезло в сотрудничестве с этой фирмой. Минюст России "отхватил" себе одну тысячу экземпляров из тех десяти тысяч, которые были произведены, и мы достаточно широко этот диск распространяем. В первую очередь, конечно, территориальные органы Минюста России получили этот диск. Эти органы осуществляют экспертизу нормативно-правовых актов субъектов Российской Федерации на предмет их соответствия федеральному законодательству и Конституции Российской Федерации. Будем надеяться, что и решения Европейского Суда будут использоваться в этой экспертизе. Кроме того, эти диски будут распространяться в огромной "империи" нашего ГУИН (Главного Управления исполнения наказаний Минюста России), также по территориальным органам, по достаточно большой системе образовательных учреждений, в том числе учебных центров, высших учебных заведений и средних учебных заведений системы юстиции.

Я должен сказать, немного отвлекаясь, что со стороны Минюста России предпринимаются определенные усилия по правозащитной тематике в системе ГУИНа, не все зависит от нас, но в плане укрепления внутриведомственного контроля мы делаем многое. В прошлом году при Министре юстиции России была создана инспекция по соблюдению законодательства в уголовно-исполнительной системе. Сейчас эта инспекция преобразована в Управление центрального аппарата. Кроме того, в системе ГУИНа создан Отдел по защите прав человека, при начальниках территориальных органов ГУИНа во всех субъектах Российской Федерации введена должность помощника по правам человека. И в конце прошлого года, после визита в Страсбург (там состоялась наша встреча с руководством Европейского Суда и Совета Европы), была послана телеграмма Министру юстиции, во все учебные заведения системы ГУИНа, в том числе в учебные центры, о введении спецкурса по правам человека.

Дмитрий Викторович Першеев сказал здесь, что решения Европейского Суда являются фактически составной частью российского законодательства. Действительно, есть ссылки в решениях Высшего Арбитражного Суда и Конституционного Суда на эти решения, но формально, юридически, это не так, потому что в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации составной частью правовой системы России являются только общепризнанные нормы и принципы международного права и международные договоры Российской Федерации.

Есть проблема официального опубликования решений Европейского Суда по правам человека. Вы знаете, что хороший юрист, ссылаясь на какой-то источник, не только скажет, что это за нормативный правовой акт, какова его юридическая сила, но и где и когда документ официально опубликован. Я припоминаю, что в прошлом году через Минюст России проходил проект федерального закона "Об официальном опубликовании решений Европейского Суда по правам человека". Инициатором был один из депутатов Государственной Думы. Я даже не знаю, какова судьба этого законопроекта. Мы в целом этот проект поддержали, но там очень много проблем - проблема отбора решений, публикации, затрагивалась проблема юридически точного перевода. Это - достаточно больная проблема, и недавно я столкнулся с ней на примере договоров Совета Европы, официально переведенных и опубликованных у нас. Недавно на переговорах в Германии по модернизации Европейской Конвенции я сам наткнулся на две ошибки в переводе.

И вторая проблема: вопрос о юридически грамотном просвещении населения. Чтобы не было пустых иллюзий, пустых надежд, разочарований и пустых затрат. Недавно на отчетной коллегии в конце января Министр юстиции Юрий Яковлевич Чайка поставил вопрос о том, чтобы в той или иной форме возродить кампанию по юридическому просвещению населения, может быть, изменив формы, которые были в союзные времена. Я сам в организации "Знание" много работал - читал лекции, "ходил" в население. Может быть, формы нужно менять, но, тем не менее, такая задача перед государством стоит, и кому-то за нее нужно браться, и в том числе, применительно к решениям Евросуда.

Еще одна проблема: преподавание в юридических вузах. Правильно говорил г-н Лаптев. Я сам преподаю на досуге в некоторых вузах международное и публичное право. Существует проблема объема. Из 50-60 часов я пытаюсь выкроить 8 часов на международное гуманитарное право со всеми международными механизмами. Безусловно, стоит предпринять де-марш в Министерство образования, чтобы провели оценку программ или часов, отводимых на международное право. Нужно обратить внимание на содержание общеобразовательных стандартов не только по международному публичному праву, но и по уголовному и гражданскому процессам, с тем, чтобы в этих стандартах нашли отражение в том числе и решения Евросуда.

Вот, пожалуй, и все в моем выступлении, может быть, не столько представителя одного из подразделений центрального аппарата Министерства, сколько юриста-международника, занимавшегося проблемами защиты прав человека, в том числе и в области уголовного процесса. Благодарю вас.

Ведущий: Спасибо, Владимир Петрович.

Ведущий: Слово предоставляется Берестневу Юрию Юрьевичу, заместителю руководителя Управления Главного государственно-правового управления Президента Российской Федерации.

Ю.Ю. Берестнев:

Спасибо. Я постараюсь быть кратким, и в том многоголосом хоре, который сегодня говорил во славу Европейского Суда, его немножко покритиковать, выделиться. Я получил на это санкцию Анатолия Ивановича Ковлера, который сказал, что критика тоже полезна.

Не могу удержаться, чтобы не высказать некоторые соображения на этот счет. Вот Анатолий Иванович [Ковлер] сегодня говорил о тех шагах, которые предпринимает Европейский Суд с целью ускорить рассмотрение дел, упростить процедуру. С сожалением должен констатировать, что Европейский Суд не прислушивается к тем предложениям, которые поступают на этот счет из стран Восточной Европы, в том числе и из России. Многократно, в разных формах, эти предложения направлялись, но, к сожалению, остались без ответа. Хотя они достаточно просты и позволяют без больших затрат решить целый ряд проблем. Я очень коротко попробую на них остановиться.

Одной из проблем Суда является его недостаточный формализм в юридическом понимании этого слова, связанный с тем, что нынешний единый Суд является в большей степени наследником не старого Суда, а бывшей, ныне упраздненной Комиссии, которая являлась, скорее, полуюридическим и полуполитическим институтом конфиденциальной работы с властями по исправлению, если можно так выразиться, отдельных недочетов. И это политическое наследие старой Комиссии сказывается в работе Суда, который, к сожалению, сегодня зачастую работает как бывшая Комиссия, а не как Суд.

В чем это проявляется? Ну, казалось бы, очень простой способ сократить количество жалоб, или, по крайней мере, ускорить их рассмотрение - это добиться очень жесткого соблюдения формы подачи жалоб. Анатолий Иванович [Ковлер] сказал, что юристы пишут заявителям, объясняя недостатки их жалоб, и т.д. Так вот, руководство Секретариата Суда на одном из экспертных совещаний признало, что подобного рода переписка на самой первичной стадии может вестись до 12 раз. До 12 раз происходит обмен письмами! Юрист Суда фактически консультирует заявителя, как правильно составить жалобу, чтобы она была приемлема для дальнейшего рассмотрения в Суде. Необходимо убрать эту стадию, вообще прекратить консультировать заявителей. Суд сразу разгрузит большое число своих сотрудников для того, чтобы рассматривать жалобы по существу.

Вопрос оформления. Уже говорилось о том, что недостаточно внимания уделяется доверенностям, оформлению документов. В нашей практике работы с жалобами зачастую встречаются такие случаи (не каждый день, но бывает), когда из Суда поступает вполне официальный документ от заявителя, не подписанный им от руки. Напечатана фамилия, а от руки не подписано. Суд такие документы принимает к рассмотрению. Мы же считаем, что они вообще не должны приобщаться к делу и рассматриваться. Что это за полуанонимные сообщения?! Ни в одной стране Европы они не стали бы рассматриваться - во внутренней правовой системе. А Европейский Суд принимает их к рассмотрению! Что касается доверенности - один раз мы получили письменный ответ: "Зачем нам получать доверенность от заявителя для этого адвоката, если мы его много лет знаем, уважаем и т.д.". Даже вот такая переписка, к сожалению, встречается. Если жалоба не оформлена правильно, не соблюдены формальные моменты, ее нужно просто отклонять, не рассматривая. И сразу освободятся и силы и время.

Сроки предоставления ответов. Почему-то для властей существуют очень жесткие сроки. Просрочка на несколько часов может повлечь за собой отказ в приобщении ответа властей к делу. В то же время заявителю многократно продляются эти сроки, дают ему новые отсрочки и т.д. Если Суд выступает с позиции равенства сторон в процессе, то нужно это равенство соблюдать более или менее последовательно.

Секретариат Суда составляет резюме по делам. На это тоже уходят силы и время. Резюме грешит ошибками как фактического, так и оценочного порядка, потому что трудно, перечисляя факты, удержаться от некой расстановки акцентов. Это тоже оказывает влияние и на Судей, и на затягивание процесса. Кроме того, жалобы с совершенно не связанными между собой юридическими фактами Судом объединяются в одну. Вместо того, чтобы разделить и половину жалобы отклонить, потому что она явно неприемлема, Суд все сваливает в одну кашу, и на это уходят и силы, и время, и большие финансовые ресурсы. Например, есть жалоба, в которой смешаны невыплата пенсии в Якутии и отказ в регистрации в Москве, по месту жительства. Но Суд не снимает эту жалобу и даже частично не выносит решение об отклонении. Естественно, приходится работать по всем материалам и тратить силы, время и деньги на это. Суд мог бы резко сократить свои трудозатраты и переключить их на более нужные дела, если бы стал снимать с рассмотрения жалобы, по которым более года от заявителя нет ответа. Тот потерял уже интерес, а Суд полтора - два года ждет: а вдруг заявитель надумает и ему напишет, и будет какая-то реакция.

Другая проблема. Участились жалобы, где заявители открыто, в письменной форме оскорбляют государство-ответчика, власть, вплоть до бранных выражений. Если Суд уважает себя и стороны в процессе, то, я думаю, нужно автоматически прекращать рассмотрение таких жалоб. У нас уже есть прецедент, когда заявители пытаются давить на представителей властей, пытаясь возбудить против них гражданское или уголовное преследование в национальных судах за ту позицию, которую они занимают в Европейском Суде.

Еще одна существенная проблема - проблема квалификации сотрудников Секретариата Суда. Это очень больной вопрос, и каждый раз - очень болезненная реакция в Суде. Думаю, что эту квалификацию не мешает повышать. Как профессионально-юридическую, так и чисто бюрократическую, что-ли, секретарскую. Иногда отправляются документы, плохо откопированные. В письме написано, что документ направлен, а приложение забыли положить. И начинают выяснять: то ли на почте потеряли, то ли сознательно не положили. На это уходят недели, месяцы. Из Страсбурга письмо идет больше двух недель, если не потеряется на почте, а потом мы удивляемся, почему в Европейском Суде по два-три года рассматриваются дела.

Еще очень важный блок вопросов связан с языковой проблемой. Хотя, если их решить, то это было бы существенной экономией как средств, так и времени - и для властей, и для самого Суда. И позволило бы быстрее решать дела других заявителей. Во-первых, с заявителем Суд на начальной стадии в соответствии со своим Регламентом переписывается на его родном языке, с властями же - либо на английском, либо на французском. Получается, что властям Суд не может написать письмо на русском языке. Мы, получив это письмо, должны его перевести, потому что наши министерства и ведомства не будут работать с информацией на английском языке. На это уходит время и деньги. Если мы Суду отвечаем на английском или французском, то Суд тут же просит перевод на русский язык, чтобы дать возможность заявителю на его родном языке почитать ответ. Хотя это нигде не предусмотрено: ни в Регламенте, ни в Конвенции. Опять же на это тратится время, деньги, силы.

Есть существенная проблема, связанная с языками третьих стран. У нас есть заявители из других стран, подавшие жалобу против России. Например, с Украины. Они подают жалобу на украинском языке. Совершенно непонятно, почему российские власти должны работать с документами, поступившими из Суда на украинском языке - это нигде не указано в Конвенции - но, в то же время, Суд нас фактически принуждает к этому и мы вынуждены тратить немалые средства, чтобы перевести эти документы и попытаться найти какое-то решение вопроса. Хотя речь в жалобе идет о неисполнении, по мнению заявителя, решений российских судов на российской территории. Вся переписка с этими судами шла на русском языке. Но жалобу он пишет на украинском. Найти грамотного переводчика с юридического украинского языка тоже составляет немалую проблему. Таким образом, Суд возлагает бремя расходов на государство, презюмируя если не его вину, то, во всяком случае, его дополнительную ответственность и обязанность. Такая концепция существует, но для того, чтобы другие заявители, граждане могли получить соответствующую судебную защиту, наверно, можно Суду пойти на то, чтобы эту практику несколько унифицировать.

И в заключение скажу, что предложения, которые обсуждались в разных формах в Комитете министров Парламентской Ассамблеи, в самом Суде по его дальнейшей реформе, связаны с двумя основными блоками: институционные предложения - изменить саму Конвенцию, сам механизм; и организационно-штатные - те, о которых я только что говорил. И, как ни странно, общая ситуация сводится к следующему: все понимают, что радикально ситуацию можно изменить только институционными шагами и путями, на что никто еще не готов, и на самом деле этого не хочет, ни одно государство. А идти на организационно-штатные изменения - сам Суд не очень на это готов. Вот и получается, что "гора рожает мышь", в результате сроки рассмотрения увеличиваются и увеличиваются.

Вот примерно такая не очень радостная картина, которую я попытался описать. Я понимаю, что это все может вызвать массу возражений, и готов подискутировать и поспорить, но я очень надеюсь, что наш сегодняшний форум является одним из тех каналов, которые позволят эту информацию все-таки донести до Совета Европы и до сознания людей, от которых что-то зависит в этой организации. Чтобы они задумались, что нельзя все сводить только к институционным реформам и к тем предложениям, которые выдвигают блестящие, великолепные, многоопытные французские, английские юристы. Если Россия принята полноправным членом в этот клуб, то нужно, наверное, прислушиваться к мнению ее представителей, по крайней мере, на паритетной основе. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Юрий Юрьевич!

Ведущий: Хотел бы посоветоваться с уважаемой аудиторией. По регламенту наше время закончилось, но мы можем выслушать еще несколько выступлений и пообщаться.

Согласны?.. Да!

Я предоставляю слово Москаленко Карине Акоповне, адвокату, представителю Центра содействия международной защите. Пожалуйста.

К.А. Москаленко:

Спасибо. Я еще представляю Московскую городскую коллегию адвокатов. Конечно, не всю ее часть, а ту, которая специализируется на подготовке обращений в Европейский Суд по правам человека.

Я выслушала здесь не менее 20 выступлений официальных представителей властей и, в общем-то, уже засобиралась, поняв, что дело защиты прав человека - это дело только российских властей, а адвокаты и практикующие юристы к этому вопросу, по-видимому, никакого отношения не имеют. Но неожиданно мне сказали, что мое выступление все-таки состоится.

Я тоже буду критиковать суд, но только не Страсбургский, хотя у меня есть критические слова и в адрес Секретариата, и в адрес тех писем, которые мы иногда получаем в ответ на наши обращения. Все могут быть недовольны, все по-разному могут это оценивать. Но я бы хотела вернуться на нашу родную землю, на территорию нашей большой страны и несколько слов сказать о том, какие, с моей точки зрения, у России будут проблемы, по каким статьям, и почему на нынешний момент эти проблемы будут непреодолимы? Во всяком случае, с моей точки зрения, власти не делают реальных шагов по решению этих проблем.

Вот, например, Станислав Александрович Разумов выступал, говоря о том, что новый УПК во многом решит проблему равенства сторон в процессе и другие вопросы, связанные со статьей 6 Европейской Конвенции: ":Право на справедливое судебное разбирательство". У меня не сложилось такого впечатления после изучения нашего УПК. И там перекос в обвинительную сторону совершенно очевиден, но, самое главное, что наши судьи, по какому Кодексу они ни проводили бы судебное разбирательство, имеют сознание лиц, которые по-прежнему борются с преступностью. Они часто собой подменяют прокурора, они иногда слушают дела вообще без прокуроров и, если вы меня спросите, кем они там выступают, задавая изобличающие вопросы подсудимому, я думаю, ответ будет прост. Они привыкли быть прокурорами, у них "бэкграунд" такой - прокурорско-следственный, вы практически не найдете там судей с адвокатским бэкграундом. В последнее время некоторые адвокаты становятся судьями, это хорошие, порядочные адвокаты, которые зарекомендовали себя на прокурорско-следственной работе ранее. Мы имеем тот процент оправдательных приговоров, который мы имеем. Но это еще не вся трагедия. Трагедия заключается в том, что помимо отсутствия оправдательных приговоров, нет вообще склонности к оправдательной составляющей. Это не только отсутствие оправдательных приговоров. Это еще и отсутствие готовности суда разделить позицию защиты, когда она говорит, например, об избыточной квалификации. Но все эти вопросы вообще неподсудны Страсбургскому Суду, и наши граждане часто пытаются обратиться в Страсбургский Суд совсем не по тем вопросам. И просят нас, адвокатов, это сделать, мы помогаем им в этом, но только от их собственного имени. Наша организация, наш адвокатский филиал не может быть цензором, мы не имеем права выдвигать какую-то преграду на их пути! Порой мы просто консультируем и рассказываем, как это сделать.

Так вот, какие проблемы могут возникнуть у Российской Федерации? Я думаю, что это - все те статьи, которые оказались вовлеченными в обсуждение по делу Калашникова. Я не собираюсь обсуждать сейчас это дело. Я полагаю, что каждый из нас, причастный к делу, имеет свою точку зрения на то, каким будет окончательное решение Европейского Суда, мы его прочитаем и будем знать. Но - статья 3 Евроконвенции была признана приемлемой, и эта статья будет причинять российским властям очень много хлопот. Речь идет и о пытках, и о принуждении дачи показаний. Это очень трудно доказывается, и очень трудно подтверждается фактом причинения телесных повреждений, во всяком случае, фиксацией таковых. Но у нас несколько таких дел. Российская прокуратура могла бы проявлять меньше толерантности в случаях, когда выявлены прямые факты телесных повреждений, а она отказывает в возбуждении уголовных дел! Суды вообще не принимают никаких доказательств этого и полностью уходят от обсуждения таких вопросов. Я думаю, что такие дела у нас наконец накопились, и мы будем направлять жалобы по ним, часть их уже направлена.

Это также и проблема условий содержания. Я участвовала в обследовании 15 пенитенциарных учреждений от Владивостока до Архангельска, и по всей стране я встречалась с сотрудниками ГУИНа и начальниками учреждений и администрации. Некоторым из них хочется поклониться в ноги, они принимают все близко к сердцу и "латают дыры" из-за недостаточного финансирования. Они понимают, что охранник, который голоден сам, не может выполнять свои функции. Они говорили о своих проблемах, о том, что российские власти должны уже задуматься о судьбе сотрудников пенитенциарных учреждений, а не только тех, кто там содержится. Поскольку эти вопросы очень тесно связаны, мы будем иметь проблемы, особенно с условиями в следственных изоляторах, где, как мы понимаем, содержатся и невиновные люди. У нас этого понимания на практике нет. Это означает нарушения, в том числе и принципа презумпции невиновности.

Я полагаю, что у нас будут большие проблемы и со статьей 5, я имею в виду статью 5.2 (По-видимому, речь идет о части 3 статьи 5 ЕКПЧ - прим. ред.). Это, прежде всего, заочное избрание меры пресечения. Человек должен незамедлительно доставляться (к судье - прим. ред.), а человек не доставляется, и ему избирается санкция заочно. А это уже напрямую нарушает статью 5.2. Таких оговорок Российская Федерация не делала, и делать не могла, потому что ни в одной статье не написано, что это может производиться заочно!

Я полагаю, что, как и в деле Калашникова, у адвокатов, ведущих такие дела, будут все основания поднимать вопрос о нарушении статьи 5.3. Я думаю, мы сейчас убедились в том, что у нас полностью отсутствует так называемая "презумпция освобождения" до приговора суда в том случае, если дело не рассматривается в разумные сроки. "Разумные сроки" - понятие неоднозначное, все мы это прекрасно осознаем. Статья 5.3 очень сложна для понимания, и, я думаю, что в связи с делом Калашникова мы немного осознали серьезность этой нормы для российских властей. Если приговор отменяется из-за нарушения прав судебной инстанцией, а человек продолжает содержаться под стражей, и само судебное заседание продолжается 1-2 дня, то понятно, что такого человека необходимо освободить из-под стражи. У нас такой практики нет.

Наконец, со статьей 6 проблемы у всех стран, это естественно, потому что она часто сопровождает жалобы по другим статьям. Но право на защиту, я думаю, очень серьезно нарушается именно в нашей стране - в контексте статей 6.1 и 6.3. По статье 6.1 мы отмечаем практически по всем делам толерантность судебных органов к доказательствам, полученным с нарушением процессуального закона. Норма УПК, декларирующая, что такие доказательства не должны приниматься и использоваться при вынесении приговора, постоянно нарушается. Здесь мы нарушаем российский закон.

И последнее. Кто-то сказал, что российские суды приблизились к международным стандартам. Беда в том, что в российском суде вы даже не смеете употребить ссылку на Европейскую Конвенцию. В Нижегородской области по делу правозащитника, которого арестовали и запретили заниматься правозащитной деятельностью, прокурор просил вынести защите замечание за то, что она, не уважая российские законы и российский суд, ссылается на эту непонятную и никому не нужную Европейскую Конвенцию! Вы понимаете, что у практикующего адвоката есть что сказать, но - спасибо за внимание! Я на этом заканчиваю. Хочется поблагодарить компанию "Гарант" за приглашение и вручить им результат практического опыта (книгу) нашего Центра международной защиты прав человека. Спасибо.

Ведущий: К нам на конференцию Юлова Елена Геннадьевна - адвокат Московской городской коллегии адвокатов - прислала целый перечень вопросов. Пожалуйста!

Е.Г. Юлова:

Добрый день! Спасибо за приглашение. У меня, действительно, перечень вопросов, поскольку их больше, чем ответов. У меня в настоящий момент находится жалоба, признанная приемлемой в Страсбургском Суде. У нас действительно в кассационной инстанции вынесено решение в нашу пользу. Но даже из кассационной инстанции дела возвращаются в суд с опозданием в 3-4 месяца, и у нас уже был прецедент того, что по одному из решений, по такому же делу - восстановление на работе - не исполнялось решение суда. Как нам быть? Очень большая опасность того, что мы пропустим 6-месячный срок для обращения в суд по неисполнению решения суда, вынесенного в нашу пользу, именно потому, что кассационная инстанция Мосгорсуда держит у себя дела значительно дольше положенного срока. Мы не можем обращаться к исполнению, а 6-месячный срок истекает!

А.И. Ковлер: Могу сразу ответить, что в этой ситуации мы имеем дело с pending cause, т.е. с продолжающимся делом. Вы имеете право направить вашу жалобу непосредственно в Страсбург. Но необходимо указать, что, по вашему мнению, не исполняется решение, вынесенное в пользу заявителя и кассационная инстанция затягивает: Для Европейского Суда достаточно будет такого заявления, чтобы принять во внимание эти обстоятельства.

Е.Г. Юлова: Спасибо. И еще. Исходя из того, что у меня есть сейчас жалоба, которая зарегистрирована и, надеюсь, что будет признана приемлемой, мы будем проходить систему коммуникаций. Я не знаю, как на практике это происходит? Где можно такую информацию получить? Я знаю, что многие дела разрешаются на стадии переписки, где стороны выясняют свои отношения, и необязательно выплескиваются в судебные разбирательства.

А.И. Ковлер: Я вам объясню. По нынешней процедуре стадия такая. Дело слушается Палатой в составе 7 Судей. Если Палата считает, что дело достаточно серьезное, но требует уточнений, то коммуницирует это дело государству, которое в 3-месячный срок должно дать свой ответ-меморандум, после чего этот меморандум направляется заявителю для контраргумента. Вот на какой стадии идет обмен. Если дело объявляется приемлемым после того, как Суд изучит меморандум правительства и контраргументы заявителя, на этой стадии начинается то, что мы называем friend agreement, и то, что вы перевели, как торг - переговоры о примирении. Секретарь-канцлер Палаты направляет обеим сторонам предложения встретиться и урегулировать ситуацию. Если Суд решит, что урегулирование не достигнуто, то констатируется нарушение, либо отсутствие такового по тем статьям, о которых писал заявитель. Вот так происходит этот обмен информацией.

Я вам еще вот что хочу сказать. Российская Федерация исходит из следующего принципа: если речь идет о правах человека (и необходимо это урегулировать на стадии коммуникации) - мы идем на это. Ярчайший пример, который был освещен в практике, - это когда мы получили коммуникацию от лица, сообщившего, что в зале судебного заседания по уголовному делу он находился в наручниках. Я уже неоднократно поднимал этот вопрос. Меня удивляет, что представители нашей уголовно-процессуальной науки сразу сказали - так и должно быть! Хотя заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации внес протест и дело было направлено на новое судебное рассмотрение. Почему? Потому, что действительно, человек не мог ни записи сделать, ни общаться с судом путем жестов. Ведь, поверьте мне, в наших судах бывает иногда очень трудно высказать свою позицию только посредством натяжения голосовых связок. И иногда какой-то жест бывает очень важным. Вот вам пример государственной позиции.

Е.Г. Юлова: Я хочу закончить этот вопрос. Я исходила из того, что я знаю от своих коллег по Украине, которые таким образом решают свои споры по заработной плате. Что дело не доходит до судебного процесса, а заканчивается выплатой компенсации. Насколько это касается уголовных дел?

А.И. Ковлер: По уголовным делам, пожалуй, так не может заканчиваться, поскольку, я бы сказал, что это - дела особой категории, применительно к Евросуду. Например, г-н Махони, выступавший сегодня перед нами, различает гражданские и уголовные дела. Если контакт государства с представителем заявителя по гражданскому делу всячески поощряется, то по уголовному делу здесь могут быть нюансы. И еще. Если мы приносим протест на новое судебное рассмотрение, то мы обязательно должны этого человека отпускать. А что будет для авторитета Евросуда, если, скажем, после такого решения выпущенный человек совершит очередное убийство? Здесь нужно в каждом индивидуальном случае подходить индивидуально.

Е.Г. Юлова: Спасибо.

Ведущий: В заключение я хотел бы предоставить слово Филимонову Олегу Вадимовичу, заместителю начальника Главного управления исполнения наказаний Минюста России.

О.В. Филимонов:

Я буду говорить очень коротко, учитывая все обстоятельства и то, что мой коллега Владимир Петрович Зимин уже выступил и рассказал о том, что мы делаем. Я только хотел бы акцентировать ваше внимание на некоторых моментах.

Действительно, как уже прозвучало, одна треть всех жалоб в Европейский Суд связана с нами, т.е. с той организацией, которую я представляю, с осужденными, с лицами, содержащимися под стражей. Это заставляет думать, что наше сотрудничество и с Юрием Юрьевичем Берестневым и с Павлом Александровичем Лаптевым носит и будет носить долговременный характер. Хотя в чем-то улучшения есть. Я не буду сейчас развивать эту мысль, могу только предположить, что будет снижаться число жалоб из следственных изоляторов в ближайшие годы, но зато будет расти из других учреждений - скажем, колоний строгого режима, где у нас складывается тяжелая обстановка. Даже наш Министр докладывал Президенту: если численность содержащихся в СИЗО за 11 мес. снизилась на 25%, то в колониях строгого режима - на 900 человек в месяц увеличивается. А 900 человек - это одна колония, т.е. на одну колонию в месяц мы обогащаемся, и вы понимаете прекрасно, что это может за собой повлечь, если не принять мер. Но это я просто к слову.

Во-первых, хочется выразить благодарность организаторам конференции. Мы много нового узнаем и, я полагаю, этот диалог должен и дальше продолжаться. Два пожелания: во-первых, я присоединяюсь к уже прозвучавшей мысли о том, что нужна серьезная, долговременная просветительская программа по вопросам, связанным с деятельностью Европейского Суда. Большое спасибо за ту информационную составляющую, которая уже наработана: диск, двухтомник, информация, публикуемая в различных российских журналах. Но этого, конечно, недостаточно, потому что мы с вами понимаем - это для молодого поколения, для тех, кто учится сейчас. Вот они это читают, они этим будут пользоваться. А если взять какую-нибудь нашу тюрьму, то, сами понимаете, кто там будет этот диск использовать? Поэтому информационная составляющая должна быть дополнена популяризаторской работой, с одной стороны - для нашего спецконтингента: какие-то популярные издания, а с другой стороны - уже более серьезная юридическая разьяснительная работа для наших сотрудников. Может быть, это целесообразно сделать в рамках региональных совещаний, и в Москве проводить подобные совещания. Мы планируем провести в конце мая этого года большую конференцию по обеспечению прав человека в уголовно-исполнительной системе. Надеемся увидеть и Юрия Юрьевича, и Павла Александровича, а если удастся, то и Анатолия Ивановича Ковлера в качестве участников этой конференции. Получить информацию о тех типичных делах, которые по нашей системе поступают в Европейский Суд, о типичных недостатках, которые, к сожалению, в нашей системе имеют место.

И второй момент: сегодня, благодаря общению с г-ном Махони, я сделал для себя такой вывод. Я вижу, что наше уголовно-исполнительное законодательство не соответствует требованиям, предъявляемым Евросудом. В статье 12 Уголовно-исполнительного кодекса нечетко прописано право осужденного на обращение в Евросуд, порядок там прописан неправильно. Сегодня я узнал, что с перлюстрацией корреспонденции все обстоит с точностью до наоборот. И мы можем подвергнуться когда-нибудь карательному воздействию, тем более, после такой конференции, как сегодня, публичной. Это заставляет думать о том, что нам надо менять, совершенствовать законодательство. Мы хотим делать это во взаимодействии с Главным государственно- правовым управлением Президента Российской Федерации, поскольку не можем так же хорошо, как вы - профессионалы, работающие с Евросудом - знать эти проблемы. Очень бы хотелось надеяться на взаимодействие в этой области. Я думаю, что мы организуем это взаимодействие. Спасибо.

Ведущий: Спасибо, Олег Вадимович!

Спасибо всем участникам и гостям конференци!

На этом официальная часть конференции была закончена.

После завершения конференции, Секретариат Европейского Суда по правам человека проанализировал вопросы, заданные на сайте конференции, и подготовил ответы по вопросам, входящим в его компетенцию, т.е. по вопросам процедуры обращения в Суд. Ввиду схожести многих вопросов они сгруппированы.