Цель совместной деятельности участников как основной признак договора простого товарищества (Е.М.Щукина, "Законодательство", N 2, февраль 2002 г.)

Цель совместной деятельности участников как основной признак договора простого товарищества

В настоящее время договор простого товарищества получает на практике все большее распространение и в связи с этим вызывает интерес в науке.

Согласно п.1 ст.1041 Гражданского кодекса РФ, по договору простого товарищества (договору о совместной деятельности) двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели.

Таким образом, основными признаками данного договора являются:

- объединение лиц;

- добровольный характер такого объединения;

- наличие у участников общей цели;

- объединение вкладов;

- совместные действия участников.

Среди вопросов, касающихся договора простого товарищества, первостепенное значение, с моей точки зрения, имеет цель названного соглашения. По этому признаку товарищество отличается от тех случаев объединения имущества, когда оно хотя и происходит на основании договора, но общая цель при этом не преследуется. Так, отчуждение (например, продажа) собственником части строения влечет возникновение отношений общей собственности между бывшим собственником и приобретателем (в данном примере - покупателем) части его имущества, но не связано с образованием простого товарищества, поскольку сособственники преследуют различные цели.

Цель договора простого товарищества в силу ГК РСФСР 1922 г. должна была иметь хозяйственный характер. Эту формулировку законодателя ученые того времени трактовали по-разному. Так, С.Н. Ландкоф и некоторые другие авторы включали в понятие хозяйственной цели стремление к извлечению прибыли*(1). Такое ограничительное толкование ГК справедливо критиковалось*(2).

Участники договора простого товарищества могут совместно осуществлять различные хозяйственные операции. Но не всякая хозяйственная операция совершается для получения дохода. Например, совместная эксплуатация дорогостоящей машины или оборудования, безусловно, является хозяйственной операцией, но не всегда производится исключительно ради извлечения прибыли. Однако, как справедливо отметил В.Ю. Вольф, ошибочна и противоположная позиция, в соответствии c которой цель простого товарищества не могла заключаться в ведении торгового промысла*(3): такой подход противоречил бы закону и не мог быть признан на практике. Напротив, в реальной жизни (что справедливо и для настоящего времени) форма договора простого товарищества широко используется для торгово-промышленных целей, конкурируя в этом отношении с формой товариществ полных и на вере*(4). Более того, учитывая, что простое товарищество не является юридическим лицом, участникам гражданского оборота часто выгоднее заключить договор простого товарищества для достижения поставленных целей, чем учреждать юридическое лицо в какой-либо организационной форме.

В европейских законодательствах отмечаются два противоположных подхода к определению цели договора простого товарищества. Так, Германское гражданское уложение (§ 705) и швейцарский Гражданский кодекс (ст.530) не ограничивают цели товарищества никакими пределами, а согласно французскому и итальянскому гражданским кодексам (ст.1832 и 1697 соответственно), цель простого товарищества должна не только иметь хозяйственный характер, но и быть направлена на извлечение прибыли.

В ГК РСФСР 1964 г. (ст.434) закреплялись два основных условия, определяющие цель договора простого товарищества: во-первых, она должна была иметь хозяйственный характер, во-вторых, граждане могли заключать договор только для удовлетворения своих личных бытовых нужд. Но уже Основы гражданского законодательства СССР и республик 1991 г. в ст.122 разрешили существование простых товариществ, преследующих не только общую хозяйственную, но и другую цель, не противоречащую законодательным актам.

Действующий ГК РФ учел, на мой взгляд, наиболее разумные тенденции в регулировании отношений простого товарищества. В законе уже нет упоминания о хозяйственной цели участников договора, в результате чего были устранены попытки по-разному толковать данное понятие. Законодатель пошел по пути снятия ограничений на существование договоров простого товарищества в зависимости от цели, что согласуется с положительной практикой других государств (например, Германии). Следовательно, в настоящее время возможно заключение договоров простого товариществ для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели (ст.1041 ГК РФ).

Таким образом, цель товарищества не должна ни противоречить закону, ни идти в обход закона, ни быть направленной на нанесение явного ущерба государству*(5).

Важно отметить, что цель товарищества должна быть общей для всех его участников. Единство цели участников договора означает, что результаты ее достижения должны представлять интерес для всех товарищей, а не только для одного или некоторых из них. Однако не обязательно, чтобы полученная выгода была равной для всех сторон. Исходя из этой посылки, Н.Г. Вавин и А.Э. Вормс в свое время считали возможным признавать действительными соглашения об устранении одного из товарищей от участия в понесенных товариществом убытках и о гарантии одному из товарищей в том, что его ответственность по убыткам свыше размера внесенного им вклада возмещается ему за счет регресса к остальным товарищам*(6).

В настоящее время в ст.1046 ГК РФ соглашение, полностью освобождающее кого-либо из товарищей от участия в покрытии общих расходов или убытков, признается ничтожным. Ограничить же ответственность одного из товарищей размером его вклада путем прямого указания в договоре, на мой взгляд, вполне возможно, поскольку подобное соглашение соответствует принципу свободы договора и не противоречит закону. Иной позиции придерживается Л. Русак, утверждающая, что освободить кого-либо из товарищей от покрытия убытков нельзя (что совершенно справедливо), а ответственность за общие долги не может быть уменьшена*(7). К сожалению, автор никак не поясняет и не аргументирует свою позицию, что делает невозможным ее анализ.

Некоторые исследователи полагают, что цель должна быть ясно сформулирована в договоре и должна включать в себя указание, на что конкретно направлена совместная деятельность, какой материальный объект должен явиться ее результатом (ближайшая цель) и для удовлетворения каких потребностей он предназначается (конечная цель)*(8). По моему мнению, с таким подходом трудно согласиться. Не всегда совместная деятельность имеет своим результатом создание материального объекта (например, когда договор простого товарищества заключен для совместной эксплуатации легкового автомобиля либо совместного использования нежилого помещения и т.д.).

Но если он (материальный объект) и создается, то не имеют никакого правового значения те потребности, ради удовлетворения которых он создавался. Например, при совместном строительстве многоквартирного жилого дома один из участников желал удовлетворить свою потребность в жилье, другой - после окончания строительства выгодно продать квартиру, третий - обеспечить жильем своего сына и т.д. В нашем примере потребности участников различны, но правовое значение имеет в данном случае только их общая цель - строительство жилого дома. Более того, заключенный между ними договор простого товарищества прекращается с созданием материального объекта (жилого дома) по основанию достижения цели, для которой заключался.

Можно выделить наиболее часто встречающиеся в практике виды целей договоров простого товарищества с участием юридических лиц либо граждан, зарегистрированных в надлежащем порядке в качестве индивидуальных предпринимателей*(9). Целью договора могут быть:

а) предпринимательская деятельность;

б) инвестиционная деятельность, связанная с осуществлением капитальных вложений, в частности, создание объектов основных средств и нематериальных активов;

в) инвестиционно-коммерческая деятельность, предполагающая создание и совместную эксплуатацию объектов капитальных вложений;

г) некоммерческие цели, под которыми в соответствии с п.2 ст.2 Закона о некоммерческих организациях*(10) понимаются: социальные, благотворительные, культурные, образовательные, научные и управленческие цели, цели охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан и организаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, иные цели, направленные на достижение общественных благ*(11).

На практике нередко встречаются договоры простого товарищества, заключенные для достижения самых разных целей. Например, известны договоры о совместной эксплуатации самолета*(12); совместной переработке нефти и последующей реализации готовой продукции*(13); о сотрудничестве и совместной деятельности по созданию новых рабочих мест*(14); совместной деятельности по строительству и дальнейшей эксплуатации встроенного помещения*(15); о совместной заготовке на корню леса, его переработке и сушке*(16); о совместном производстве и реализации летательных аппаратов малой авиации*(17); о совместной организации в городе эфирного телевизионного канала*(18); о совместной деятельности по строительству дома жилищного кооператива*(19), о совместной работе по созданию сезонных запасов материально-технических ресурсов*(20); о совместной деятельности по закупке и реализации сахара*(21) и др.

Нередко в судебной практике те или иные отношения сторон признаются не являющимися договором простого товарищества, поскольку отсутствует главный признак совместной деятельности - общая цель участников.

Например, суд не признал договором простого товарищества соглашение об объединении имущества и усилий сторон для достижения общей цели - развития телефонной сети города Екатеринбурга. Ситуация была следующей: государственное предприятие связи (ГТС) заключило с частными лицами договоры, по которым последние обязались произвести денежные взносы на строительство (расширение) объектов телефонной связи, чтобы получить право на внеочередную установку телефона. Построенные (реконструированные) сооружения стали собственностью ГТС, всю прибыль от их последующей эксплуатации будет использовать по своему усмотрению собственник (ГТС). Таким образом, как справедливо отметил суд, никакой совместной деятельности в плане взаимодействия субъектов для решения общей хозяйственной задачи из содержания договоров не усматривается*(22).

Форму договора простого товарищества пытались использовать и распространенные в 1990-е годы "финансовые пирамиды".

Так, АООТ "ТПК "Русское поле" с июля 1994 г. привлекало денежные средства граждан и юридических лиц на условиях платности, срочности и возвратности. Денежные средства привлекались при заключении договоров о совместной деятельности, согласно условиям которых участник передавал компании денежные средства для осуществления уставной деятельности, а компания обещала по истечении указанного в договоре срока возвратить участнику эти средства с выплатой премиальных*(23). В постановлении Президиума ВАС по данному делу сделан акцент на незаконность занятия подобной деятельностью компании "ТПК "Русское поле" из-за отсутствия соответствующей лицензии на привлечение денежных средств неопределенного круга лиц на условиях платности, срочности и возвратности.

Полагаю, что в постановлении есть важное упущение. Заключенные компанией с частными лицами договоры о совместной деятельности на указанных условиях не являлись договорами простого товарищества, поскольку в них отсутствовали обязательные для договоров совместной деятельности признаки, в частности, наличие общей цели участников договора. Таким образом, форма договора простого товарищества использовалась компанией исключительно с целью прикрыть осуществляемые фактически кредитно-финансовые операции. И только после признания данного обстоятельства можно говорить (что и сделал Пленум) о незаконности деятельности компании ввиду отсутствия на нее соответствующей лицензии.

В настоящее время в форму договора простого товарищества нередко пытаются облечь отношения, по своей природе не являющиеся совместной деятельностью, например, отношения по оказанию взаимных услуг, когда один из участников соглашения (юридическая фирма) оказывает правовую помощь другому участнику (аудиторской фирме), а последний, в свою очередь, ведет бухгалтерский учет деятельности партнера. В данной ситуации также отсутствует важнейший признак совместной деятельности - общая цель участников.

Иногда договор используют в незаконных целях, пытаясь прикрыть другую сделку или обойти какой-либо запрет на распоряжение тем или иным имуществом, например, запрет арендодателя на сдачу арендованного имущества в субаренду.

Так, в практике Арбитражного суда г. Москвы в 1995 г. рассматривалось дело, в котором истец (поликлиника) настаивал на признании недействительным договора о совместной деятельности с ответчиком (частным медицинским центром). По этому договору поликлиника сдала часть арендуемого ею строения ответчику для размещения медицинских кабинетов. Частный центр обязался за это ежемесячно отчислять своему партнеру 25% прибыли. Впоследствии спорное имущество перешло к поликлинике в полное хозяйственное ведение, после чего истец решил не продолжать совместную деятельность с ответчиком и предложил ему освободить занимаемое помещение. Фактически между сторонами был заключен договор субаренды, поскольку никакой совместной деятельности стороны не осуществляли, у них не было общей цели, ради которой заключался договор. Более того, как следует из материалов дела, в Москомимуществе договор о совместной деятельности был зарегистрирован как договор субаренды. Учитывая все сказанное, суд принял правильное и обоснованное, как представляется, решение, признав договор о совместной деятельности недействительным и посчитав, что ответчик незаконно занимает спорные помещения*(24).

Другим примером подобного нарушения запрета арендодателя на сдачу арендованного имущества в субаренду без его согласия может служить следующее дело.

Государственный комитет РФ по управлению имуществом предъявил иск о расторжении договора аренды нежилого помещения в связи с нарушением арендатором (Международным фондом российско-эллинского духовного единства) условий договора. Международный фонд в нарушение договора аренды сдавал предоставленное ему нежилое помещение в субаренду организациям, не являющимся его службами. Отношения между фондом и его партнерами оформлялись договорами о совместной деятельности. В деле имеется решение управления Департамента налоговой полиции, в котором указанные договоры рассматриваются как мнимые, прикрывающие заключенные договоры субаренды. Однако указанный факт суд первой инстанции не проверял, никакой оценки ему не давал, что и послужило основанием к отмене всех состоявшихся судебных актов Президиумом ВАС РФ и передачей дела на новое рассмотрение*(25).

В практике договор простого товарищества используется в незаконных целях и для уклонения от уплаты налогов. В таком случае недобросовестные участники гражданского оборота сознательно нарушают нормы действующего законодательства, в том числе требования законодателя о законности цели простого товарищества. Известно, что в рамках данного договора передача одним его участником другому продукции, оказание услуг, перечисление денежных средств не относятся по налоговому законодательству к налогооблагаемым объектам*(26), что позволяет недобросовестным участникам гражданского оборота осуществлять под видом совместной деятельности хозяйственные операции, оформляемые обычно договорами купли-продажи, поставки, подряда и т.п.

Так, в постановлении Президиума ВАС РФ по конкретному делу*(27) указывалось, что истец (СТ "Арцах") не смог представить в суд доказательства, подтверждающие, что по договору о совместной деятельности, заключенному между ним и ТОО "Юрга", фактически объединялись имущество и усилия для достижения определенной цели, что прибыль была получена от совместной деятельности и распределялась между товарищами и учитывалась, как и имущество, на отдельном балансе. Напротив, документы свидетельствуют о том, что СТ "Арцах" самостоятельно и единолично распоряжалось денежными средствами и товарами, не отражая хозяйственные операции в бухгалтерском учете ни как совместную, ни как самостоятельную деятельность. Более того, ТОО "Юрга" не могло участвовать ни в какой совместной деятельности, поскольку не существовало в качестве самостоятельного хозяйствующего субъекта. Таким образом, СТ "Арцах", заключив фиктивный договор о совместной деятельности, нарушило нормы налогового законодательства в части уплаты в бюджеты различных уровней налога на прибыль, налога на добавленную стоимость, спецналога, налогов на пользователей автомобильных дорог, налога с владельцев транспортных средств, подоходного налога.

К сожалению, форма простого товарищества с успехом применяется и для незаконного вывоза капитала из России. В данном случае цель простого товарищества явно направлена к ущербу для государства, что, как было отмечено, является недопустимым. Механизм таков: российская фирма и ее иностранный партнер заключают договор простого товарищества. Совместная деятельность осуществляется участниками на территории России. Согласно условию договора о вкладах и долях участия в прибылях, российский партнер получает символический процент, основная же доля прибыли причитается иностранному участнику. Принципы автономии воли участников гражданско-правовых отношений и свободы договора позволяют это сделать. Разумеется, наряду с официальным договором простого товарищества, между участниками имеется негласное соглашение, в соответствии с которым извлеченная на территории России прибыль, якобы принадлежащая иностранной фирме, делится между партнерами в соответствии с реально внесенными, а не указанными на бумаге, вкладами в совместный бизнес, но это происходит не на территории нашего государства, а в стране нахождения иностранного участника. Фактическая, а не символическая доля российской фирмы зачисляется на ее зарубежный счет*(28).

Е.М. Щукина

"Законодательство", N 2, февраль 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Ландкоф С.Н. Товарищества и акционерные общества: Теория и практика. Харьков, 1926. С.28; Данилова Е.Н. Товарищества // Советское хозяйственное право. М., 1926. С.81.

*(2) См. обзор мнений по этому вопросу: Вольф В.Ю. Основы учения о товариществах и акционерных обществах. М., 1927. С.33.

*(3) См., напр.: Курицкий И.И. Конструкция "простого товарищества" по Гражданскому кодексу и интересы труда // Вестн. советской юстиции. 1925. N 24. С.829.

*(4) См. критику данной позиции: Вавин Н.Г., Вормс А.Э. Товарищества простое, полное и на вере. М., 1924. С.VI, Шретер В. Внутренняя торговля. М., 1926. С.80 и др.

*(5) См.: Вавин Н.Г., Вормс А.Э. Указ. соч. С.7.

*(6) См.: Там же.

*(7) См.: Русак Л. Ответственность участников простых товариществ (договора о совместной деятельности) по общим обязательствам // Вестн. Высшего хозяйственного суда Республики Беларусь. 2000. N 2. С.241.

*(8) См.: Годес А. Правовое регулирование совместной деятельности // Советская юстиция. 1966. N 11. С.17.

*(9) См.: Фатькина Л. Использование нематериальных активов - прав на объекты ИС при заключении юридическими лицами договора простого товарищества // Интеллектуальная собственность. 1999. N 3. С.84.

*(10) Закон Российской Федерации от 8 декабря 1995 г. "О некоммерческих организациях" // Российская газета. 1996. 24 января.

*(11) Следует иметь в виду, что участниками простого товарищества, преследующего некоммерческие цели, могут быть и граждане, не зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей.

*(12) См. постановление Президиума ВАС РФ от 30 мая 2000 г. N 857/00.

*(13) См. постановление Президиума ВАС РФ от 19 мая 1998 г. N 1541/98.

*(14) См. постановление Президиума ВАС РФ от 19 мая 1998 г. N 831/98.

*(15) См. постановление Президиума ВАС РФ от 4 августа 1998 г. N 4635/98.

*(16) См. постановление Президиума ВАС РФ от 11 марта 1997 г. N 4346/96.

*(17) См. приложение к информационному письму Президиума ВАС РФ от 10 декабря 1996 г. N 9 "Обзор судебной практики применения законодательства о налоге на добавленную стоимость".

*(18) См. постановление Президиума ВАС РФ от 26 декабря 1996 г. N 2561/96.

*(19) См. постановление Президиума ВАС РФ от 26 марта 1996 г. N 3514/95.

*(20) См. постановление Президиума ВАС РФ от 13 февраля 1996 г. N 7527/95.

*(21) См. постановление Президиума ВАС РФ от 19 августа 1997 г. N 840/97.

*(22) См. постановление Президиума ВАС РФ от 21 января 1997 г. N 3661/96 // Вестн. ВАС РФ. 1997. N 5.

*(23) См. постановление Президиума ВАС от 21 мая 1996 г. N 7966/95.

*(24) См.: Арбитражная практика недели (12-18 сентября 1995) // Коммерсантъ-Daily. 1995. N 172.

*(25) См. постановление Президиума ВАС РФ от 30 июля 1996 г. N 913/96.

*(26) См.: Зинченко С., Газарьян Б. Ничтожные и оспоримые сделки в практике предпринимательства // Хозяйство и право. 1997. N 2. С.120.

*(27) См.: постановление Президиума ВАС от 9 ноября 1995. N 5056/95 // Закон. 1996. N 2. С.110.

*(28) См. об этом: Бублик В. Законодательство о валютном регулировании: практика применения // Хозяйство и право. 1997. N 3.