Компенсация морального вреда не может восстановить доброе имя (В. Быков, "Российская юстиция", N 4, апрель 2002 г.)

Компенсация морального вреда
не может восстановить доброе имя

Юристы, занимающиеся проблемами функционирования средств массовой информации, знают, что наиболее часто конфликты в этой области связаны с обвинением СМИ в нарушении неимущественных прав физических и юридических лиц. Наш Фонд в течение шести лет проводит мониторинг нарушений в информационной сфере. Полученные данные подтверждают, что более половины правонарушений, инкриминируемых СМИ, составляют нарушения такого рода прав.

Среди традиционных проблем, с которыми приходится сталкиваться участникам таких споров (разграничение фактов и мнений, пределы критики публичной фигуры и т.д.), практика выявила и такую. Обращаясь в суд за защитой чести, достоинства и деловой репутации, истцы (физические лица) составляют иск стандартно в части своих требований: "Прошу признать не соответствующими действительности такие-то сведения, опубликовать опровержение и компенсировать моральный вред в таком-то размере". Но иногда истец обращается в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации в порядке ст.152 ГК РФ и требует только компенсации морального вреда. Допустима ли такая практика и как это соотносится с требованиями закона?

Остановимся сначала на причинах предъявления требований исключительно о компенсации морального вреда. Таковых может быть несколько. Во-первых, в некоторых случаях истцы и судьи, возможно, недостаточно четко понимают сущность правонарушений, состав которых предусмотрен ст.152 ГК, и, как следствие, не представляют, чего может требовать истец от ответчика. Во-вторых, выбор способов осуществления гражданских прав закон согласно принципу диспозитивности отдает всецело на усмотрение правообладателя (п.1 ст.9 ГК). В-третьих, иногда вследствие полной абсурдности выдвинутых обвинений невозможно требовать опровержения, в противном случае истец выставит себя на посмешище. В-четвертых, компенсация морального вреда зачастую используется как способ оказания давления на редакцию СМИ или как месть за распространенный материал. Насколько требования о компенсации морального вреда без опровержения по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации соответствуют действующему законодательству?

Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо напомнить определения понятий "честь", "достоинство", "деловая репутация".

Честь - это сопровождающееся положительной оценкой отражение качеств лица в общественном сознании. Достоинство - самооценка личности, основанная на ее оценке обществом. Деловая репутация - сопровождающееся положительной оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании.

В данных определениях существенным является следующий элемент - "общественное сознание", "оценка обществом". Это означает, что после распространения СМИ сведений, впоследствии признанных порочащими, истец ощущает изменение (или считает потенциально возможным изменение) общественного мнения о себе. Почему это важно помнить? Статья 12 ГК, перечисляя способы защиты гражданских прав, среди прочих называет два пути, возможно применимых при удовлетворении исков о нарушении неимущественных благ физического лица: восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и компенсация морального вреда. Конечно, при определенных обстоятельствах лицо может требовать и возмещения убытков, причиненных распространением таких сведений, но это не является предметом рассмотрения в контексте данной статьи.

Возложение обязанности на редакцию СМИ опубликовать опровержение распространенных сведений является мерой восстановительного характера. На чем основывается данный вывод? Не случайно были упомянуты дефиниции неимущественных благ. После того как в СМИ были распространены порочащие сведения, положительное общественное мнение о фигуранте публикации (сообщения) изменяется или может измениться не в лучшую сторону, в результате чего пострадают его честь, достоинство, деловая репутация. Следовательно, для того чтобы это лицо восстановило свое доброе имя в глазах общества, необходимо соответствующее адекватное воздействие на мнение общества. Единственным выходом является распространение опровержения, реабилитирующего фигуранта статьи (сообщения), которое призвано восстановить положение, существовавшее до публикации материала. Это мера восстановительного характера.

Компенсация морального вреда, как следует из ее названия, носит компенсационный характер. Что же она компенсирует? Это причиненные нравственные и физические страдания, если таковые будут доказаны. Следовательно, присуждая истцу возмещение моральных страданий, суд пытается компенсировать вред, причиненный распространением порочащих сведений здоровью пострадавшего. Никакого воздействия на общественное мнение не происходит, и компенсация не может восстановить доброе имя истца.

Можно предположить, с другой стороны, что, исходя из упомянутого принципа диспозитивности, пострадавший вправе самостоятельно избрать способ защиты. Иначе говоря, если истец считает, что его неимущественные права (честь, достоинство, деловая репутация) будут восстановлены одной лишь компенсацией морального вреда (ст.151 ГК), и ничем иным, то это его прерогатива.

Однако подобные рассуждения не имеют достаточного основания. Во-первых, это не соответствует существу такого нарушения. Во-вторых, защите чести, достоинства и деловой репутации в ГК посвящена специальная норма - ст.152. Основным способом защиты по этой статье является опровержение, а компенсация морального вреда - субсидиарным.

Подобное толкование института защиты указанных неимущественных благ подтверждается конструкцией названной статьи. Пункт 1: "Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности". Пункт 5: "Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением". Это означает, что законодатель признает компенсацию морального вреда в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации субсидиарной мерой ответственности. Следовательно, применение только ее по таким искам незаконно.

На основании приведенных аргументов можно утверждать, что если суд, вынося решение по искам о защите неимущественных благ, ограничивается признанием распространенных редакцией СМИ сведений не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца и обязыванием редакции СМИ компенсировать истцу моральные страдания, он выносит незаконное решение. По сути иск остается неудовлетворенным, честь, достоинство, деловая репутация не восстанавливаются.

Несмотря на данный очевидный вывод, в судебной практике встречаются подобные случаи. В качестве примера можно привести следующий казус, интересный отсутствием требования об опровержении, и тем, что суд удовлетворил такой усеченный иск. Весной прошлого года во время предвыборной кампании кандидатом на пост мэра одного из райцентров в глубинке России были распространены агитационные листовки. В листовках содержались анекдот, частушки, сказка и астрологический прогноз, носившие сатирический характер по отношению к действующему мэру. Когда последний победил на выборах, он предъявил бывшему сопернику иск о защите чести, достоинства, деловой репутации и компенсации морального вреда. Требования об опровержении истец не предъявлял.

Суд первой инстанции иск удовлетворил, обязал ответчика компенсировать истцу моральный вред и расходы на оплату услуг адвоката. Требование опубликовать опровержение в резолютивной части решения отсутствовало. Областной суд данное решение отменил и направил дело на новое рассмотрение. Вторичное решение суда первой инстанции оказалось, по существу, аналогично принятому им ранее: суд лишь снизил размер компенсации морального вреда и в дополнение признал распространенные сведения порочащими и не соответствующими действительности, обязав ответчиков принести истцу извинения в письменной форме. Однако суд кассационной инстанции отменил и это решение (не в последнюю очередь и потому, что такое средство защиты нарушенного гражданского права не предусмотрено действующим законодательством).

Возможно, суд первой инстанции, принимая вторичное решение по данному делу, исходил из того, что признание сведений не соответствующими действительности аналогично такой мере восстановления нарушенных прав, как опровержение.

Однако п.6 ст.152 ГК допускает такую аналогию лишь при условии: "Если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно". Только в этих случаях "лицо, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности". Таким образом, признание сведений не соответствующими действительности как мера реабилитации допустимо только в случае отсутствия ответчика. Если же ответчик есть, суд должен выносить решение, содержащее резолюцию об опровержении.

В силу п.13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" при удовлетворении иска суд в резолютивной части решения обязан указать способ опровержения порочащих сведений, не соответствующих действительности.

Рассмотрев поставленные в начале данной статьи вопросы, можно заключить, что однозначного ответа на них нет. По всей видимости, истцы и вслед за ними судьи считают, что не чем иным, кроме как рублем, справедливость не восстановить, а виновных не наказать. Возможна и совокупность ряда обстоятельств: желание побольнее наказать, а по существу отомстить соперникам; недопонимание судом особенностей таких правонарушений; трудности, возникшие на этапе принятия решения о способе опубликования опровержения.

В. Быков,

юрисконсульт некоммерческой организации

"Фонд защиты гласности" (г. Москва)

"Российская юстиция", N 4, апрель 2002 г.