Неуплатно-денежные обязательства (С. Кмить, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2003 г.)

Неуплатно-денежные обязательства

Одна из наиболее часто обсуждаемых на сегодняшний день гражданско-правовых проблем относится к вопросам, связанным с обязательствами, предметом которых выступают деньги. Принято считать, что денежные обязательства во всех правовых системах выделяются в законодательстве и доктрине в особую правовую категорию. Это обусловлено присущими денежным обязательствам специальными правилами регулирования порядка их исполнения, а также особыми правовыми последствиями, наступающими в случае их нарушения.

В связи с этим возникает вопрос, все ли обязательства участников оборота, предметом которых выступают деньги, следует считать денежными, и, как следствие, применять ли к ним соответствующие гражданско-правовые нормы. В данном аспекте мы не останавливаемся на обязательствах по передаче денежных знаков, представляющих собой индивидуально-определенные вещи. Речь идет об обязательствах, предмет которых составляет законное средство платежа, а также исполняющихся в порядке безналичных расчетов.

Для ответа на поставленный вопрос следует уточнить характерные условия, при которых такие обязательства юридически квалифицируются как денежные и, следовательно, обусловливают применение к ним специального правового регулирования.

В общем виде понятие дененежного обязательства можно сформулировать как обязательство уплатить деньги. Основанием для этого служит п.1 ст.307 ГК, дающий общее законодательное определение обязательства.

Для характеристики денежного обязательства таким образом следует определить юридическое значение термина "уплата". Не возникает сомнений в том, что данный термин означает передачу денежных средств. Вместе с тем экономическая ценность денежного обязательства должна быть юридически обеспечена таким образом, чтобы, получая денежные средства, кредитор в дальнейшем имел полное право свободно ими распоряжаться. Так, в соответствии с п.3 ст.302 ГК деньги ни при каких условиях не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. Данной нормой, в частности, обеспечивается стабильность денежного обращения в целом.

Максимальную законодательно обеспеченную возможность распоряжаться вещами по своему усмотрению предоставляет право собственности на эти вещи. Именно наличие права собственности на денежные средства позволяет их обладателю пользоваться этими средствами. Следовательно, для признания обязательства по передаче денег денежным обязательством необходимо, чтобы действия должника были направлены не только на передачу денежных средств, но и на одновременный переход от должника к кредитору права собственности на эти средства. В этом смысле обязательство передать деньги как раз и характеризуется, по нашему мнению, используемым в п.1 ст.307 ГК термином их "уплатить". Данный признак позволяет выделить денежные обязательства из числа иных обязательств, о которых речь пойдет ниже, направленных на передачу денежных средств, но вместе с тем не связанных с передачей сторонами по обязательству права собственности на эти средства.

Вторым юридически значимым условием квалификации денежного обязательства является выступление денежных средств в качестве средства обращения.

Данный признак позволяет отграничить непосредственно денежные обязательства от обязательств по передаче денег, представлющих собой исключительно товар.

Итак, юридическими признаками, определяющими обязательства по передаче денежных средств как денежные, являются предметная определенность денег как средства обращения и направленность обязательства на передачу денег в собственность кредитора. Все специальное нормативное регулирование, установленное для денежных обязательств, применимо к ним с момента определения их суммы.

Вместе с тем гражданскому праву известны обязательства, сходные с денежными по своему предмету, однако не предполагающие перехода права собственности на деньги от должника к кредитору. Типичными случаями возникновения таких обязательств служат договоры хранения, перевозки, комиссии. Применительно к договорам хранения и перевозки следует отметить, что предметом таких обязательств могут быть только наличные деньги.

Так называемые безналичные деньги в силу своей природы не могут составлять предмет этих договоров. Кроме того, указанные обязательства часто возникают также в результате заключения договоров поручения, доверительного управления имуществом, агентского договора. В этих обязательствах сторона, обязанная передать деньги, не имеет на них права собственности, а лишь временно владеет этими деньгами. Передавая деньги во исполнение такого обязательства, должник не передает кредитору права собственности на них, поскольку сам им не обладает. Следовательно в данном случае нельзя говорить об обязанности должника уплатить деньги, а значит, о наличии у него перед кредитором денежного обязательства. Его обязанность заключается лишь в передаче этих денег кредитору во владение. Поскольку передачу денег с одновременным переходом права собственности на них от должника к кредитору принято именовать уплатой денег, а сами деньги представляют собой средство обращения, данные обязательства возможно именовать неуплатно-денежными.

Отсутствие у должника по неуплатно-денежному обязательству права собственности на полученные им деньги не позволяет ему распоряжаться этими деньгами по собственному усмотрению. Указанное отличие неуплатно-денежных обязательств от денежных является ключевым для определения круга специальных норм, которые регулируют денежные обязательства и могут быть применены к обязательствам неуплатно-денежным. Поэтому, несмотря на титульное владение деньгами кредитора, совершаемое в рамках исполнения договорных обязанностей, нет никаких оснований ставить вопрос о применении к должнику правил, характерных для заемных отношений, в частности о процентах за пользование данной суммой.

Вторым важным отличием, вытекающим из отсутствия у должника по неуплатно-денежному обязательству титула собственника на подлежащие передаче кредитору деньги, является неприменение к отношениям сторон по этому обязательству правила о недопустимости прекращения денежного обязательства невозможностью исполнения. Следует отметить, однако, что указанное правило не может быть применено лишь к случаям, когда предметом неуплатно-денежных обязательств выступают наличные деньги. Поскольку риск случайной гибели вещи согласно ст.211 ГК, как правило, лежит на ее собственнике, наступление форс-мажорных обстоятельств, повлекших уничтожение наличных денег кредитора, прекращает неуплатно-денежное обязательство в связи с гибелью его предмета. Что касается неуплатно-денежных обязательств, предметом которых являются "безналичные" деньги, то наступление форс-мажорных обстоятельств, на наш взгляд, не может привести к их уничтожению, поскольку их форма, представляющая собой записи по счетам, может быть восстановлена.

Специальные же нормы, регулирующие вопросы фактического исполнения денежных обязательств, т.е. физической передачи денег, напротив, подлежат, на наш взгляд, применению к отношениям сторон по неуплатно-денежному обязательству. Так, просрочка кредитора дает должнику по неуплатно-денежному обязательству право на возмещение причиненных просрочкой убытков по правилам ст.406 ГК и освобождает его от уплаты процентов за время такой просрочки.

Возможны ситуации, когда на момент исполнения неуплатно-денежного обязательства кредитор отсутствует либо невозможность такого исполнения обусловлена иными причинами, заключающимися в личности кредитора.

В этих случаях должник должен иметь возможность освободиться от своих обязанностей по передаче денег вне зависимости от фактического бездействия кредитора по принятию исполнения способом, предусмотренным для денежных обязательств, - путем внесения соответствующей суммы в депозит нотариуса или суда. Анализ текста ст.327 ГК не позволяет сделать вывод, что предоставляемая возможность освобождения должника от обязанности передать причитающиеся с него деньги установлена исключительно для обязательств денежных. Поскольку деньги, причитающиеся с должника по неуплатно-денежному обязательству, представляют собой средство обращения и, следовательно, их зачисление на депозит нотариуса или суда объективно возможно, такое их внесение должником в случаях, предусмотренных ст.327 ГК, должно считаться надлежащим исполнением обязательства.

Особыми правовыми последствиями, наступающими для должника вследствие неисполнения денежного обязательства, является возложение на него в соответствии со ст.395 ГК дополнительной обязанности уплатить кредитору проценты за пользование чужими денежными средствами. В качестве общей категории случаев, влекущих наступление указанных последствий, пункт 1 данной статьи содержит указание на просрочку в уплате денежных средств. Следовательно, на первый взгляд может показаться, что обязанность по уплате процентов по ст.395 ГК не может быть возложена на неисправного должника по неуплатно-денежному обязательству. Такая точка зрения соответствует п.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 13/14 от 8 октября 1998 г. "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами".

В связи с этим возникает вопрос, чем обязательство, например, комиссионера передать комитенту деньги, вырученные от совершенной сделки, отличается от обязательства хранителя денег перед поклажедателем, или же от обязательства перевозчика, если исполнение обязательства комиссионера связано с доставлением денег комитенту? Ведь согласно п.1. ст.996 ГК вещи, в том числе и деньги, приобретенные комиссионером за счет комитента, являются собственностью последнего. Следовательно, по логике указанного постановления, у комиссионера не может быть денежного обязательства перед комитентом. Однако арбитражная практика свидетельствует о частом применении к неисправному комиссионеру положений ст.395 ГК. Такие решения принимаются скорее интуитивно, чем обоснованно с правовой точки зрения, и мотивируются тем, что комиссионер, неправомерно удерживающий полученные за счет комитента денежные средства, как правило, пользуется ими в собственных интересах. При этом, однако, не учитывается, что согласно ст.395 ГК неправомерное удержание денежных средств представляет собой лишь частный случай просрочки их уплаты, т.е. просрочки исполнения денежного обязательства, которого комиссионер перед комитентом не имеет. Такая непоследовательность, даже диктуемая фактическими обстоятельствами дела, на наш взгляд, недопустима при отсутствии надлежащего основания к применению соответствующей правовой нормы.

В связи с этим стоит рассмотреть возможные способы защиты кредитора от неисполнения должником обязанностей по неуплатно-денежному обязательству.

Учитывая отсутствие у должника денежного обязательства, об иске о взыскании задолженности не может идти речи, так как данный иск предполагает процедуру взыскания денежных средств, т.е. их принудительного отчуждения из собственности ответчика в собственность истца. Поскольку речь идет о вещах, которыми собственник неправомерно лишен возможности владеть, теоретически возможно ставить вопрос о подаче иска, связанного с защитой права собственности, например, основываясь на недобросовестности владельца денег - виндикационного, или о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права собственности. Не говоря уже о проблемах индивидуализации денег собственника, практическая реализация данной возможности весьма сомнительна. Ответчик, не дожидаясь вступления решения суда в законную силу либо наложения на него мер по обеспечению иска, всегда может произвести отчуждение денежных средств собственника в оборот. Такое отчуждение повлечет невозможность, во-первых, исполнения решения суда, а во-вторых - предьявления каких-либо требований к лицу, получившему деньги, поскольку он в любом случае будет считаться добросовестным приобретателем.

Вторым вариантом защиты нарушенных прав кредитора по неуплатно-денежному обязательству может служить иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре с последующим предъявлением иска о возмещении убытков, вызванных неисполнением должником обязанности по передаче денег (объединение указанных требований в одном иске по общему правилу невозможно согласно п.2 ст.396 ГК). Случаи подачи иска о присуждении к исполнению обязательства в натуре, предметом которого являются деньги, крайне редки в судебно-арбитражной практике. Данный способ защиты при обязательственных отношениях меньше всего соответствует характеру нарушенного субъективного права. Направление должником денег кредитора в оборот, как и в предыдущем случае, создаст невозможность исполнения положительного решения по данному иску. Таким образом, возможность реального получения денежных средств в свою собственность кредитор получит лишь с момента вступления в законную силу последующего иска о возмещении убытков, что в лучшем для кредитора случае произойдет не ранее четырех-пяти месяцев со дня нарушения должником неуплатно-денежного обязательства.

Здесь мы подходим к весьма любопытной ситуации, связанной с эффективностью допускаемых правоприменительной практикой мер по защите прав кредитора от нарушения должником неуплатно-денежного обязательства. Учитывая, что сумма такого обязательства, как правило, не составляет значительной части всех активов кредитора, в том числе и денежных, ему на практике крайне сложно доказать необходимость (разумность) расходов, произведенных в целях восстановления нарушенного права, в частности на получение заемных средств. Говорить же о реальности доказательства убытков в части упущенной выгоды в таких случаях зачастую вообще не приходится.

Как следствие, в качестве возмещения убытков кредитор в рассмотренном случае практически может рассчитывать лишь на сумму, равную сумме нарушенного обязательства. Между тем неисправный должник, о неосновательном обогащении которого ставить вопрос нет оснований, в течение длительного времени имеет возможность практически бесплатно кредитоваться за счет кредитора. Единственной реальной возможностью сглаживания дисбаланса между тяжестью последствий, возникших в имущественной сфере кредитора, и суммой возмещаемых ему убытков в данной ситуации является лишь возможность установления в соответствующем договоре дополнительной ответственности должника в виде штрафной неустойки. Однако вынужденность использования данной меры, носящей исключительный характер, применительно к достаточно широкой сфере неуплатно-денежных обязательств представляется нам едва ли оправданной.

На наш взгляд, нет никаких материально-правовых препятствий к подаче кредитором иска о возмещении убытков, сразу же после неисполнения должником неуплатно-денежного обязательства. Собственник денег, находящихся в чужом неправомерном владении, не обладая реальной возможностью осуществлять ни одно из правомочий собственника, вправе считать для себя эти деньги утраченными. Таким образом, он вправе сразу ставить перед должником вопрос о возмещении убытков в размере суммы, причитавшейся ему по неуплатно-денежному обязательству. В то же время при отмеченных выше проблемах доказательства убытков, превышающих сумму неисполненного обязательства, подача иска о возмещении убытков непосредственно после его неисполнения в обычных ситуациях лишь сокращает время бесплатного пользования должником денежными средствами кредитора, но не компенсирует последнему неудобства от все равно продолжительного срока лишения его возможности пользоваться собственными денежными средствами.

Между тем возможность подобной компенсации согласно действующему законодательству существует, причем без необходимости прибегать к институту штрафной неустойки, которая на практике предусматривается далеко не каждым договором. Обязательство возместить убытки представляет собой ничто иное, как полноценное денежное обязательство. Возмещение убытков всегда характеризуется уплатой денежных средств. Учитывая, что обязательство по возмещению убытков возникает с момента правонарушения, а сумма неуплатно-денежного обязательства к моменту его исполнения всегда точно определена, добровольное неисполнение неисправным должником обязанности по возмещению убытков в этом размере по своим правовым последствиям равносильно неисполнению денежного обязательства. Таким образом, для применения к нему положений ст.395 ГК возникают все основания, поскольку неправомерное удержание денежных средств, подлежащих уплате в возмещение убытков, рассматривается уже как частный случай неисполнения денежного обязательства - обязательства уплатить деньги. Если же неисполнением этого обязательства кредитору причинены также и иные убытки, которые могут быть им доказаны, они подлежат возмещению по правилам п.2 ст.395 ГК, т.е. в сумме, превышающей сумму процентов за просрочку исполнения денежного обязательства.

Несмотря на то что практическому воплощению данной возможности соразмерного компенсирования потерь кредитора, причиненных ему вследствие неисполнения неуплатно-денежного обязательства, нет никаких материально-правовых препятствий, ее реализация вступает в противоречие с существующими правоприменительными подходами, закрепленными отмеченным выше постановлением, а именно с их теоретическим обоснованием. Первый из этих подходов основан на принципе невозможности применения двух мер ответственности за одно и то же правонарушение. Однако в рассматриваемом случае вряд ли можно говорить о наличии оснований к его применению. Ведь обязанность по возмещению убытков возникает вследствие неисполнения одного обязательства (неуплатно-денежного), а по уплате процентов - вследствие неисполнения другого (обязанности по возмещению убытков). Тем не менее правоприменительная квалификация процентов по ст.395 ГК как меры гражданско-правовой ответственности объективно препятствует реализации участниками оборота возможности защиты своих имущественных прав от неправомерного пользования их денежными средствами способом, специально установленным законом для таких случаев. Указанные проценты следует рассматривать в качестве специальной законодательной санкции, не носящей характера ответственности.

Только такая квалификация будет способствовать пресечению неправомерных действий недобросовестных участников оборота, заведомо совершаемых с целью фактически бесплатного получения себе во временное пользование чужих денежных средств, в том числе и путем их неправомерного удержания.

В отношении случаев неисполнения обязательств по возмещению убытков, в которые могут быть трансформированы любые нарушенные обязательства, единое мнение в судебной практике на предмет возможности применения к ним последствий, предусмотренных ст.395 ГК, до сих пор отсутствует.

В связи с этим хочется надеяться на позитивное решение данного правоприменительного вопроса, обеспечивающее эффективную защиту имущественных интересов участников оборота в рассмотренной сфере отношений. Представляется, что такое решение возможно лишь в случае изменения существующей правоприменительной квалификации правовой природы процентов по ст.395 ГК.

С. Кмить,

заместитель начальника правового управления

ЗАО "АВК "Эксима"

"Российская юстиция", N 12, декабрь 2003 г.