Устраняя правовую неопределенность (С. Афанасьев, "эж-ЮРИСТ", N 43, октябрь 2004 г.)

Устраняя правовую неопределенность

До сих пор в Российской Федерации не существует эффективного механизма реализации постановлений Конституционного Суда РФ, в том числе и в области исполнительного производства. Зачастую это происходит из-за недостаточной точности и определенности актов суда, выполняющего функцию конституционного контроля, а также вследствие игнорирования либо неоднозначного толкования правоприменителем конституционных актов. Ситуацию комментирует Сергей Афанасьев, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Саратовской государственной академии права.

Как известно, до сих пор нет единого мнения относительно юридической природы постановлений Конституционного Суда РФ. Ряд правоведов полагает, что коль скоро подобные постановления являются источниками права, то они образуют конституционные прецеденты. Между тем в юридической литературе справедливо указывается, что ни Конституция РФ, ни любые иные законы судебный прецедент не называют в числе источников права, следовательно, прецедентные нормы официального признания пока не получили.

Не углубляясь далее в существо дискуссии, отметим, что de jure прецедент в Российской Федерации не относится к источникам права, но фактически он существует и широко применяется на практике. Об этом свидетельствует ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации", подчеркивающий обязательность постановлений Суда, которые должны исполняться независимо от поведения законодателя, обязанного в дальнейшем внести изменения в законодательный акт, признанный полностью или частично не конституционным, до этого же момента непосредственно применяется Основной закон.

В статье 73 упомянутого ФКЗ прямо отмечается: в случае если большинство участвующих в заседании палаты судей склоняются к необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Конституционного Суда РФ, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание.

Таким образом, законодатель констатирует допустимое различие между решениями и правовой позицией, но если из закона следует однозначное понимание решения, то относительно такого понятия, как "юридическая позиция", идут споры.

Думается, правовые позиции Конституционного Суда РФ вполне можно и нужно воспринимать через призму источников современного российского права. Суд при обосновании собственной правовой позиции, исходя из общих правовых представлений, юридических закономерностей и взаимосвязей, выявляет конституционный смысл законодательных положений, устраняя тем самым правовую неопределенность, что еще раз подтверждает существование прецедента, который не могут не воспринимать все иные органы и их должностные лица.

Другими словами, служба судебных приставов в правоприменительной практике должна учитывать как резолютивную, так и мотивировочную часть актов Конституционного Суда РФ, особо обращая внимание на его правовую позицию.

В целом все вынесенные Конституционным Судом РФ решения, касающиеся исполнительного производства, можно условно подразделить на две группы в зависимости от того, какие конституционные права и свободы были предметом судебного разбирательства.

- Первую группу составляют решения, затрагивающие конституционное право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ) и право собственности (ч. 3 ст. 35 Конституции РФ).

Конституционный Суд РФ однозначно указал на то обстоятельство, что суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Конституции РФ федерального закона или закона субъекта Российской Федерации, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности этого закона.

- В области исполнительного производства отсутствие однообразного правового подхода, как, впрочем, и в иных областях юридического функционирования, вызвало ответную реакцию, в том числе посредством игнорирования решений Конституционного Суда РФ.

Баланс правового пространства стал восстанавливаться после вынесения Конституционным Судом Постановления от 11 апреля 2000 г. N 6-П. Оно частично сняло возникшие противоречия, поскольку было указано, что суды не должны признавать закон недействительным, то есть утрачивающим свое юридическое предназначение, но они могут признать нормативный правовой акт недействующим, то есть не подлежащим применению полностью или в части.

В развитие этого положения в ст. 251 ГПК РФ и ст. 251 АПК РФ закреплена следующая важная юридическая установка: не подлежат рассмотрению в судах общей и арбитражной юрисдикции заявления об оспаривании нормативных правовых актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. В свою очередь названная компетенция воспроизводится в ч. 2 ст. 125 Конституции РФ.

- Конституционный Суд РФ подтвердил, что постановление судебного пристава-исполнителя о взыскании исполнительского сбора является исполнительным документом, что дает возможность соответствующей службе возбуждать самостоятельные исполнительные производства. Однако само постановление о взыскании сбора выносится в процессе принудительного исполнения актов судов и иных органов, на базе выданных ими исполнительных документов. Следовательно, подобное постановление вторично и не может служить поводом для возбуждения нового, самостоятельного исполнительного производства.

- Департамент судебных приставов Министерства юстиции РФ упрощенно и слишком буквально разъяснил мнение Конституционного Суда, отметив: постановление о взыскании исполнительного сбора должно исполняться в рамках возбужденного исполнительного производства по первичному исполнительному документу.

Не совсем ясно тогда, каким образом должен поступить судебный пристав-исполнитель, если первичный документ исполнен или по заявлению взыскателя был ему возвращен, поскольку в рамках окончательного основного исполнительного производства могут существовать отношения по взысканию исполнительского сбора. Не исполнять постановление, касающееся санкции штрафного характера, нельзя, но и возбуждать самостоятельное исполнительное производство также невозможно. Следовательно, рационально взыскивать исполнительский сбор в первоочередном порядке, но Конституционный Суд указал, что первоочередное взыскание исполнительского сбора противоречит Основному закону, поскольку недостаточность денежных средств и имущества у должника не позволяет исполнить судебный акт или акт другого органа, а значит, удовлетворить требования взыскателя в полном объеме.

Представляется, что в Постановлении Конституционного Суда РФ нет прямого запрета возбуждать исполнительное производство, руководствуясь актом, предполагающим взыскание санкции штрафного характера.

- Вторая группа решений Конституционного Суда РФ, распространяющаяся на исполнительное производство, соотносится с конституционным правом на неприкосновенность частной жизни и личной тайны.

Долгое время в федеральном законодательстве существовало и фактически продолжает существовать противоречие между законами "О судебных приставах" и "О банках и банковской деятельности".

В.В. Ярков еще до вынесения Конституционным Судом РФ Постановления от 14 мая 2003 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 14 Федерального закона "О судебных приставах" в связи с запросом Лангепасского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа", писал, что противоречие между двумя федеральными законами может быть разрешено, если исходить из приоритета публично-правовых начал, содержащихся в законодательстве об исполнительном производстве.

- Правовая позиция Конституционного Суда РФ близка к мнению видного процессуалиста, но вместе с тем отлична. В ней отражено равновесие частных и публично-правовых интересов. Если кратко сформулировать эту позицию, то она такова: Конституция РФ гарантирует неприкосновенность частной жизни, личной тайны и недопустимость распространения информации о частной жизни лица без его согласия, что тесно взаимосвязано с правом каждого на сохранение в тайне сведений о его банковских счетах и банковских вкладах и других сведений. Однако возможны и отступления от данной конституционной директивы в тех пределах и в том объеме, которые нужны для проведения в жизнь публичных интересов.

Подобный вывод в целом представляется обоснованным, поскольку он нацеливает законодателя и правоприменительную практику не отдавать предпочтение только частным или публично-правовым началам в своей деятельности и наметить наиболее удачное взаимопроникновение субъективных, частных и государственных интересов.

Вместе с тем правоприменительная практика показала, что существующая законодательная база имеет значительные недостатки и пробелы, устраняемые путем внесения изменений и дополнений в названные законы. Одновременно идет работа над созданием Исполнительного Кодекса РФ, концепция которого предполагает существенное обновление правовых отношений, возникающих при возбуждении исполнительного производства и совершении той или иной законной деятельности, относящейся к исполнению судебных постановлений и актов иных органов.

С. Афанасьев,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры гражданского процесса

Саратовской государственной академии права

"эж-ЮРИСТ", N 43, октябрь 2004 г.