"Неопределенностью закона кто-то обязательно воспользуется, чтобы извратить его действительный смысл" (интервью с Г.М. Резником, президентом Адвокатской палаты г. Москвы кандидатом юридических наук) ("Адвокат", N 11, ноябрь 2004 г.)

"Неопределенностью закона кто-то обязательно воспользуется,
чтобы извратить его действительный смысл"
(интервью с Г.М. Резником, президентом Адвокатской палаты
г. Москвы кандидатом юридических наук)

Не так давно в нашем журнале была опубликована статья П.Д. Баренбойма и Г.М. Резника "Адвокатура как защитник гражданского общества", в которой авторы представили собственную концепцию российской адвокатуры, основанную на положениях Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Судя по откликам, поступающим в редакцию, статья вызвала живой интерес в адвокатском сообществе. Некоторые из этих откликов будут опубликованы в следующем номере журнала. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию интервью президента Адвокатской палаты г. Москвы кандидата юридических наук Г.М. Резника главному редактору журнала кандидату юридических наук Д.Б. Горохову. Интервью посвящено практическим аспектам упомянутой концепции адвокатуры. Уверены, что эта публикация поможет расширить дискуссию о роли, значении и проблемах адвокатуры в современном российском обществе.

Генри Маркович, в вашей совместной статье с П.Д. Баренбоймом "Адвокатура как защитник гражданского общества", опубликованной в августовском номере "Адвоката", обоснован тезис о том, что адвокатура является единственным законодательно признанным институтом гражданского общества. Что для Вас лично это означает практически?

На законодательном уровне, в Законе "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", формулировка "адвокатура - институт гражданского общества" действительно закреплена впервые. Ранее эти понятия ("институт" и "гражданское общество") являлись достоянием лишь политической и правовой теории. Первое определяется как совокупность норм права в какой-либо области общественных отношений. Второе обозначает совокупность населяющих данную страну граждан - свободных частных лиц, которые имеют права и обладают собственностью, преследуют свои личные интересы и вступают между собой ради их удовлетворения в прямые (минуя государство) экономические отношения, создают по своему выбору без предварительного разрешения органов государственной власти и органов местного самоуправления добровольные общественные объединения для защиты общих интересов.

Свободные граждане заинтересованы в правовом порядке, ибо, как писал Гегель, свобода бывает там, где господствует закон, а не произвол отдельного человека. Особую опасность для частного лица представляет произвол государственной власти, чиновничества, стремящегося подмять под себя гражданское общество. Вот почему гражданское общество остро нуждается в знатоках права - людях, которые, не находясь на службе у государства, оказывали бы профессиональную юридическую помощь членам этого общества, осуществляли от имени гражданского общества публичный правовой контроль за властью. Такими профессиональными правозащитниками и являются адвокаты, составляющие независимую от государства корпорацию.

Идея о том, что адвокат, выполняющий даже при защите сугубо частного интереса публичную функцию, представляет тем самым гражданское общество, не нова. Ныне она отражена и в международно-правовых актах, например, в документах ООН "Основные принципы, касающиеся роли адвокатов" и "Основные положения о роли адвокатов", где адвокаты названы "ответственными сотрудниками (важными участниками) отправления правосудия", а также в процитированном в нашей с Петром Баренбоймом статье постановлении Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1999 г.

Право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, оказываемой адвокатами, в том числе бесплатно, предусмотрено Конституцией России и отнесено к основным правам и свободам человека и гражданина. Основные права и свободы объявлены в Конституции неотчуждаемыми и принадлежащими каждому от рождения, т.е. признаются таковыми по безусловному, естественному основанию. Они не предоставлены гражданину государством и не установлены законодателем, а признаны при принятии Конституции ее творцом - многонациональным народом России как уже существующие и непосредственно действующие. Причем право на получение квалифицированной юридической помощи отнесено Конституцией к числу тех прав и свобод, которые не подлежат ограничениям даже федеральными конституционными законами в условиях чрезвычайного положения.

Гарантируя государственную защиту прав и свобод человека, Конституция обязывает государство обеспечить адвокатуре возможность выполнять свою конституционную обязанность по оказанию квалифицированной юридической помощи и прежде всего там, где адвокат защищает права и свободы человека перед лицом государства.

Здесь важно отметить вот что. Конституция России, провозгласившая ее правовым государством, принята в 1993 г. Понятно, что посттоталитарная Россия не являлась правовым государством. Свобода и демократия, права человека, правовое государство - а оно является таковым, если обеспечивает в реальности права и свободы человека - провозглашены в Конституции как цели, ценностные идеалы. Стране предстоит "дорасти" до своей продвинутой Конституции. Юридическое закрепление адвокатуры в качестве института гражданского общества продемонстрировало волю российского законодателя к построению правовой государственности и формированию гражданского общества, которое ныне развито слабо и, по моим наблюдениям, даже утратило позиции, обретенные в первой половине 90-х годов. Благодаря Закону "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" гражданское общество обрело свой нормативно признанный профессиональный правозащитный институт.

Такое законодательное признание исключительно важно и для адвокатуры, и для гражданского общества. Теперь все сомнения в том, что адвокатура и государство в конституционно-правовом смысле равны, отпадают. Обретена надежная концептуально-правовая основа для отстаивания адвокатурой своей независимости от государства.

Закон Паркинсона универсален: бюрократия по определению склонна к авторитарности. Развитые в правовом отношении страны противопоставляют стремлению администрации присвоить себе побольше полномочий и контрольных функций эффективно работающую систему сдержек и противовесов, и мы наблюдаем реальное действие принципа разделения властей. В России этот механизм еще не отлажен. Более того, на фоне разочарования значительной части населения в демократии (а это прогрессирующая тенденция), отношения власти и общества нельзя назвать дружелюбными. Но, как выразился Президент В.В. Путин: "государство должно пытаться, а общество должно сопротивляться". Пример такой ситуации - попытки органов власти ограничить независимость и самоуправление института адвокатуры, искажая конституционно-правовой смысл норм Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре".

Наибольшую известность, как Вы знаете, приобрел случай с адвокатом Ольгой Артюховой, хотя он не единичен. Мы сопротивляемся и пока вроде успешно. За нас Конституция России, общепризнанные принципы и нормы международного права. Хорошо бы, конечно, чтобы на нашей стороне был и обычный российский суд. Согласитесь, все-таки обидно в поисках правды доходить по инстанциям до Конституционного Суда Российской Федерации и даже до Европейского суда по правам человека.

Признание адвокатуры институтом гражданского общества позволяет, как мне представляется, продвинуться в решении традиционно болезненной для отечественной адвокатуры проблемы - оплаты юридической помощи, оказываемой адвокатами по назначению. Подвижки в данном направлении после принятия Закона об адвокатуре, безусловно, произошли. Во всяком случае, деньги для оплаты защиты по назначению в федеральных судах государством выделяются, выплачиваются и до адвокатов доходят (чего нельзя сказать об оплате защиты в мировых судах и тем более на предварительном расследовании). Но ставки оплаты скудные, и вознаграждается далеко не весь труд адвоката-защитника. А ведь между государством и адвокатурой как независимыми субъектами, на которых Конституция возлагает обязанности по защите прав и свобод человека, должны устанавливаться партнерские, договорные отношения. В "Основных положениях о роли адвокатов" (приняты VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г.), предусмотрено, что "правительства должны обеспечить необходимое финансирование и другие ресурсы для юридической помощи бедным и другим несостоятельным людям. Профессиональные ассоциации адвокатов должны сотрудничать в организации и создании условий предоставления такой помощи". Такое сотрудничество между государством и адвокатурой как независимым институтом гражданского общества следовало бы оформлять ежегодным генеральным тарифным соглашением, в соответствии с которым бюджетополучателем средств, выделяемых на оплату труда адвокатов, должна быть Федеральная палата адвокатов.

Законодательное признание адвокатуры институтом гражданского общества будет также содействовать и уже содействует сближению адвокатуры и общественных, в первую очередь, правозащитных организаций. С тоталитарных времен унаследовано настороженное, если не сказать, подозрительное отношение правозащитников к адвокатуре, как к части коммунистического советского официоза. Мне известны случаи, когда правозащитные организации проигрывали весьма перспективные в правовом отношении дела, поскольку пытались обойтись своими силами, и, напротив, торжествовали победу в сложных, "знаковых" гражданских и уголовных процессах, прибегая к помощи квалифицированных и опытных адвокатов. Сейчас ситуация меняется и ряд общественных организаций привлекает гранты в том числе для оплаты работы адвокатов, защищающих их права и законные интересы.

Наконец, признание адвокатуры институтом гражданского общества имеет огромное значение для формирования корпоративного самосознания адвокатов. Как известно, в последнее десятилетие действия безнадежно устаревшего уже к тому времени Положения об адвокатуре в РСФСР резко снизились требования при приеме в адвокатуру. В сочетании с огромным спросом на юридическую помощь народившемуся предпринимательству это привело к тому, что изрядная часть адвокатов стала осознавать себя не правозаступниками, а своего рода коммерсантами, продающими за деньги свои услуги. Это недопустимо. Адвокат должен позиционировать себя как представителя гражданского общества, отстаивающего при любых видах оказания юридической помощи права граждан и организаций. Такое самосознание необходимо адвокату для выстраивания правильных, основанных на законе и правилах профессиональной этики отношений с клиентами, для утверждения престижа адвокатской профессии и авторитета адвокатуры.

Генри Маркович, Вы упомянули об Основных положениях о роли адвокатов, принятых на основе резолюции N 18 VII Конгресса ООН об обеспечении защиты практикующих юристов от неправомерных ограничений и давления при выполнении ими своих функций. Выполнение Российской Федерацией этих принципов является ее международно-правовой обязанностью. Какие законодательные меры, по Вашему мнению, необходимы для этого?

Полагаю, что в целом правовая база для ограждения адвокатов от незаконных преследований и посягательств на их профессиональные права в России создана. Сказанное не означает, что действующее законодательство не может быть усовершенствовано. Так, "провисает" полномочие адвоката запрашивать справки, характеристики и иные документы, поскольку обязанность органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных и прочих объединений и организаций выдавать адвокату запрошенные им документы или их копии не подкреплена никакой ответственностью за невыполнение этой обязанности. Ту же претензию вызывает такая установленная Законом гарантия независимости адвоката как запрет вмешательства в адвокатскую деятельность либо препятствование ей. Запрет установлен, а ответственность за его нарушение не предусмотрена. Заметьте, за вмешательство в деятельность следователя и прокурора ответственность установлена, причем уголовная. А за вмешательство в профессиональную деятельность адвоката - нет.

Обращение к международно-правовым актам в статье "Адвокатура как защитник гражданского общества" вызвано тем, что конкретные правоохранители наше российское национальное законодательство нарушают, превратно толкуя нормы Закона об адвокатуре и Закона о содержании под стражей. А позволяет им это делать недостаточно определенная редакция этих норм. Именно в этом, а не в пробелах законодательства, таится корень зла.

В качестве примера вернемся опять к делу адвоката Артюховой - я чувствую, что следующий Ваш вопрос будет о нем. Если суд, куда обратилось с заявлением о прекращении адвокатского статуса Ольги Артюховой Московское территориальное управление юстиции, не будет толковать п. 5 ст. 17 Закона об адвокатуре и ст. 20, 34 Закона о содержании под стражей (в части понятий "переписка обвиняемых (подозреваемых) с адвокатами" и "пронос запрещенных предметов") в соответствии с Конституцией России, принципами независимости и самоуправления института адвокатуры, мы обратимся в Конституционный Суд. Так что основные претензии - к законодательной технике: законы должны формулироваться так, чтобы исключить возможность их превратного толкования. Неопределенностью закона кто-то обязательно воспользуется для того, чтобы извратить его действительный смысл.

Вы угадали, мой следующий вопрос действительно о деле Ольги Артюховой. В статье "Адвокатура как защитник гражданского общества" приведен подробный разбор сути инцидента в следственном изоляторе. Поводом послужила как раз неправильная трактовка сотрудниками изолятора норм Закона о порядке содержания под стражей. Что может защитить адвоката от подобных унижений?

С досмотром адвоката Артюховой все и проще, и хуже. Неверная трактовка Закона как повод к личному досмотру адвоката - это вежливое, юридически корректное объяснение ситуации. Для меня предельно ясно: на самом деле досмотр адвоката - это "спецоперация" в рамках дела ЮКОСа. В адвокатское досье залезли, чтобы отыскать хоть какие-то материалы, которые можно было представить - конечно, извратив их, - для продления содержания Ходорковского под стражей. Что и было сделано. Суд арест продлил, правда, ничего внятного по поводу изъятых у Артюховой записей в своем постановлении не сказал - слишком очевидны были откровенный произвол при их изъятии и негодность попытки прокуратуры выдать план защиты за инструкцию Ходорковского своему адвокату фальсифицировать доказательства. Кстати, при досмотре был изъят еще "правовой анализ обвинения", проделанный одним из адвокатов. Это текст на 16 компьютерных листах. Видимо, в момент изъятия не знали, чем же все-таки воспользоваться. Об этом адвокатском документе предпочли сразу забыть: если сразу же дали "утечку" в СМИ, будто записи Артюховой - это переданная через нее на волю записка Ходорковского, то в отношении правового анализа сообразили - не мог его изготовить Ходорковский на компьютере в камере. Ну, не мог, зараза, хоть убейся.

Сейчас печать полнится рассуждениями об экономическом ущербе, которое нанесло дело ЮКОСа стране. Если бы ущерб измерялся только экономическими параметрами: Дело больно ударило по отечественной юстиции, ее международному престижу. Печально.

Совет возглавляемой Вами Адвокатской палаты г. Москвы с честью отстоял адвокатский статус Ольги Артюховой в конфликте с государством. Адвокаты выиграли этот раунд. Но ведь окончательно проблема пока не решена? Что дальше?

В Вашем вопросе смещен акцент. Представление органа юстиции о лишении статуса адвоката Артюховой было отвергнуто не Советом, а квалификационной комиссией. Хотя эта комиссия, как сказано в Законе, формируется при Адвокатской палате, она - орган независимый. Напоминаю, в комиссию входят помимо адвокатов представители всех ветвей власти на уровне субъекта Российской Федерации - исполнительной, законодательной и судебной. Так вот, из двенадцати членов комиссии одиннадцать (в их числе два судьи и два представителя Мосгордумы) проголосовали за отклонение представления о лишении О. Артюховой адвокатского статуса, признав, что сам досмотр был незаконен, а Артюхова никаких правонарушающих действий не совершала. Совет Адвокатской палаты г. Москвы с заключением квалификационной комиссии согласился. За заключение комиссии по делу Артюховой я испытываю чувство профессиональной гордости. В адрес нашей Адвокатской палаты поступило много отзывов из других региональных адвокатских палат о его исключительно высоком качестве и обоснованности.

Что касается суда, то заседание по рассмотрению заявления Московского территориального управления юстиции несколько раз переносилось. Всегда по уважительным причинам - необходимость продления подготовки к процессу, в связи с повышенной сложностью дела и т.д. Здесь и заявление объемных ходатайств, и время для подготовки отзывов на них, и нахождение представителей по делу в отпусках, и занятость судьи в другом непрерывном процессе... Кстати, насколько я помню, заседание по делу ни разу не откладывалось по причине болезни кого-либо из участников. Очередное судебное заседание назначено на декабрь.

Интуиция подсказывает мне, что судьба молодого адвоката вне опасности. Мне кажется, весь сыр-бор не из-за того, что Артюхову хотели лишить статуса адвоката. Хотели другого - отменить заключение квалификационной комиссии и решение Совета в части признания ее личного досмотра незаконным.

Но сейчас московское правосудие успешно решило неприятную проблему другим путем. Артюхова сразу же после досмотра обратилась в суд с требованием признать действия тюремщиков незаконными. Районный суд - на этот раз Преображенский, а не Басманный - заявление Артюховой не принял. В постановлении об отказе в рассмотрении дела сказано, что оно должно рассматриваться в ином судебном порядке - правда, в каком именно, не пояснено. В силу явной незаконности это постановление было обречено на отмену.

Тем не менее Мосгорсуд "размышлял" более четырех месяцев, думаю, ожидая, что Адвокатская палата будет "благоразумна", "ляжет под власть" (уж извините за "модный" лексикон) и лишит Артюхову статуса. Не дождавшись желаемого, Мосгорсуд отменил постановление Преображенского суда и вернул ему дело, указав, чтобы тот в соответствии с законом разъяснил, в каком "ином" судебном порядке должно быть рассмотрено заявление Артюховой. Преображенский суд определение Мосгорсуда проигнорировал и продублировал свое первое решение. По кассационной жалобе Артюховой дело вновь переместилось в Мосгорсуд и тот, опять же повременив, на этот раз изменил свою позицию и согласился с судом первой инстанции. Мотивировка кассационного определения столь уникальна, что заслуживает точного цитирования: "В соответствии с ч. 1 ст. 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде действия должностных лиц: Таким образом в соответствии с данной нормой в суд могут обращаться граждане или организации, которые считают, что нарушены их права и свободы. Адвокат Артюхова О.Г. была подвергнута досмотру не как гражданин (выделено мной - Г.Р.), а как лицо, исполняющее свои профессиональные обязанности по заключенному договору. При таких данных суд обоснованно в соответствии с п. 1 ст. 134 ГПК РФ отказал в принятии заявления."

Итак, адвокат - не гражданин. Отказ в правосудии. Растоптана Конституция, побоку Европейскую конвенцию. Стыд какой! Впрочем, нет. Неверно. Отсутствие стыда.

А Артюхова - молодец! Все-таки выросло непоротое поколение, люди с врожденным чувством собственного достоинства. Это радует. Таких адвокатское сообщество должно и будет защищать.

Генри Маркович, насколько я знаю, одной из проблем, обнаружившихся в связи с делом О.Артюховой, оказалось непринятие Министерством юстиции аргументов квалификационной комиссии и Совета Адвокатской палаты г.Москвы, основанных на нормах Кодекса этики адвоката. Использовалась ссылка на то, что Кодекс не имеет нормативного правового характера. Прокомментируйте это, пожалуйста.

Это неточная информация. Действительно, Минюст выражал такую позицию по отношению к Кодексу профессиональной этики. Однако оценка Кодекса профессиональной этики адвоката как документа, не имеющего нормативного правового характера, дана в информационном письме Департамента по вопросам правовой помощи Минюста России вне связи с делом Артюховой.

Такая позиция ошибочна. Кодекс профессиональной этики адвоката не только имеет нормативное значение, но по своей силе фактически приравнен к Федеральному закону, ибо принят Первым Всероссийским съездом адвокатов в развитие Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" по прямому указанию законодателя. В данном случае законодатель осуществил так называемое делегированное регулирование и наделил Федеральную палату адвокатов полномочием нормативной регламентации дисциплинарного производства в отношении адвокатов.

Активная позиция Адвокатской палаты г.Москвы в деле О.Артюховой прекрасно демонстрирует важную роль самоорганизации адвокатского сообщества, корпоративной солидарности. Но ведь это должно помогать не только защищаться?! Закон об адвокатуре предоставляет органам адвокатских образований достаточно широкие полномочия. Как их можно использовать для укрепления адвокатуры как института гражданского общества?

Отвечая на Ваш вопрос, я хотел бы сделать акцент на необходимости укреплять авторитет института адвокатуры именно самим адвокатским сообществом. Адвокатские палаты как профессиональные ассоциации адвокатов во всем мире должны не только защищать своих членов от преследований и необоснованных ограничений, но и, как сказано в "Основных положениях о роли адвокатов", поддерживать профессиональные стандарты и этические нормы, обеспечивать юридическую помощь для всех, кто в ней нуждается, и кооперироваться с государством и другими институтами для достижения целей правосудия и общественных интересов.

Российской адвокатуре предстоит повышать качество юридической помощи и свой собственный этический уровень - только таким путем можно завоевать авторитет в обществе - том самом гражданском обществе, интересы которого она представляет и формированию которого призвана способствовать на нашей российской почве.

Генри Маркович, благодарю Вас за содержательную беседу. Добавить к сказанному, по-моему, уже нечего. Хочется лишь пожелать Вам и Вашим коллегам успехов в нелегком адвокатском труде.

Спасибо. Мне тоже хочется верить, что успехов на поприще защиты прав человека у наших адвокатов будет немало. Хорошо бы они были не такими трудными: В любом случае работа адвокатов Москвы и адвокатов других регионов России даст немало материала для публикаций в Вашем журнале, отличающемся разработкой актуальных, острых и не всегда "удобных" тем.

"Адвокат", N 11, ноябрь 2004 г.