Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя М.В. Баглая, судей Н.С. Бондаря, Н.В. Витрука, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, В.Д. Зорькина, А.Л. Кононова, Т.Г. Морщаковой, Ю.Д. Рудкина, А.Я. Сливы, О.И. Тиунова, О.С. Хохряковой, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев в пленарном заседании вопрос о соответствии жалобы гражданки Н.В. Килиной требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", установил:
1. Гражданка Н.В. Килина была привлечена к уголовной ответственности на основании пунктов "в" и "г" части второй статьи 160 УК Российской Федерации (присвоение или растрата вверенного чужого имущества с использованием служебного положения и причинением значительного ущерба гражданину). В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации она оспаривает конституционность указанных норм, а также статьи 8 УК Российской Федерации, устанавливающей, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренные данным Кодексом, и примечания 1 к статье 158 УК Российской Федерации, дающего общее определение понятия хищения.
По мнению заявительницы, неопределенность формулировок этих норм приводит к нарушению статьи 19 Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет привлекать лицо к уголовной ответственности за растрату без выяснения, имелась ли у него цель хищения как одна из составляющих субъективной стороны состава преступления.
Не соответствуют Конституции Российской Федерации, как полагает заявительница, и статьи 46, 51, 247, 257 и 288 УПК РСФСР, которые допускают, по ее мнению, произвольное их истолкование вследствие неопределенности содержащихся в них предписаний и тем самым не обеспечивают гарантированное статьей 19 Конституции Российской Федерации равенство всех перед законом и судом.
Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в пределах своих полномочий на основании части второй статьи 40 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" уведомлял Н.В. Килину о том, что в соответствии требованиями названного Закона ее жалоба не может быть принята к рассмотрению. Однако в своей очередной жалобе заявительница настаивает на принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по поставленным ею вопросам.
2. Как следует из жалобы, позиция заявительницы сводится к утверждению, что содержащееся в статье 160 Уголовного кодекса Российской Федерации понятие "хищение в форме присвоения или растраты чужого имущества" неопределенно и что указание на наличие таких признаков субъективной стороны данного преступления, как прямой умысел и корыстная цель, должно иметь место именно в статье 160 УК Российской Федерации.
Между тем отсутствие в статье 160 УК Российской Федерации упоминания о конкретных признаках субъективной стороны присвоения и растраты чужого имущества восполняется предписаниями других норм уголовного закона, подлежащих применению при квалификации соответствующих преступных деяний и содержащих как общее определение умышленного преступления (статьи 24 и 25), так и указание на корыстную цель как обязательный признак любого хищения (примечание 1 к статье 158).
Представленные заявительницей документы свидетельствуют о том, что суд квалифицировал содеянное ею как присвоение и растрату чужого имущества как раз потому, что счел доказанным наличие в ее действиях прямого умысла и корыстной цели. Проверка же того, насколько в данном случае обоснован вывод суда, относится к ведению вышестоящих судов общей юрисдикции и не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, установленную статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О конституционном Суде Российской Федерации".
3. Настаивая на признании неконституционными статей 46, 51, 247, 257 и 288 УПК РСФСР, регламен
