Защита доли приобретателя (П. Кочергин, "эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2005 г.)

Защита доли приобретателя

Дискуссионный характер отношений между хозяйственным обществом и его участником на практике порождает целый ряд проблем. Если применительно к акционерным обществам эти вопросы решаются достаточно единообразно, то сделки с долями в уставном капитале ООО вызывают немалые сложности.

Рассмотрим достаточно распространенную ситуацию: договор, по которому одна сторона передает другой стороне акции (100% участия) в обмен на долю в ООО (100% участия) был признан ничтожным по тому основанию, что одна из сторон, не суть важно, какая именно, основывала свое право на недействительной сделке.

Требование собственника о возврате акций, предъявленное к добросовестному приобретателю, носит виндикационный характер и может быть удовлетворено лишь при наличии условий, предусмотренных ст. 302 ГК РФ (п. 7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.04.98 N 33). Следовательно, приобретатель акций вправе сослаться на извинительное незнание фактов и сохранить за собой приобретенные акции (ст. 2, 8 ФЗ "О рынке ценных бумаг").

Зададимся вопросом: подлежит ли удовлетворению притязание приобретателя акций либо иного третьего лица о применении последствий недействительности ничтожной сделки по отчуждению доли в ООО в форме признания незаконной государственной регистрации внесения изменений в учредительные документы общества, в связи с переменой участников. Cтановится ли "автоматически" приобретатель акций владельцем одновременно двух корпораций, при условии, что в его действиях не прослеживается злоупотребление правом?

Принципиальный вопрос: вправе ли приобретатель доли пользоваться правом защиты добросовестного приобретателя?

Добросовестная защита

Предметом виндикационного иска являются всегда специально и по возможности точно обозначенные со стороны истца вещи. "Добросовестность является средством защиты против виндикационного иска, предъявленного собственником. Эта защита возможна постольку и до тех пор, поскольку ответчик является владельцем спорной вещи"*(1).

Очевидно, что доля в ООО индивидуально-определенной вещью не является, во владении не находится, соответственно вроде бы не может быть виндицирована, а следовательно, видимо, не может быть у добросовестного приобретателя доли. Между тем не все так однозначно.

Может ли само по себе то обстоятельство, что доля не вещь исключить возможность защиты добросовестного приобретателя этой доли?

По нашему мнению, нет. Критерий материальности вещи не был принципиален уже для римского права. Гай говорил: "Некоторые вещи телесны, а некоторые - бестелесны. Телесны те вещи, которые можно осязать, как земля, человек, одежда, золото, серебро и многие другие. Бестелесны же те, которые осязать нельзя, как, например, наследство, пользование плодами (узуфрукт), обязательства, возникающие каким-либо образом".

Никого сегодня не смущает передача в собственность электроэнергии предприятия, в состав которого входят долги и права требования, применение правил о купле-продаже к отчуждению имущественных прав. Более того, Д.В. Мурзин выявляет "тенденцию Гражданского кодекса приравнять права к вещи".

К.И. Скловский отмечает, что "владение реально и существует во времени; собственность скорее идеальна и безразлична ко времени, это отличие не может не сказаться применительно к сфере вещи, ведь создается некоторый зазор между владением и собственностью, в который могут попасть объекты, не способные к завладению, но в силу отдаленной связи с вещественным миром еще сохраняющие качества, пригодные для собственности.

Понятно, что отнесение конкретного явления к вещи меняет юридический режим соответствующих отношений, чем достигается повышение защиты, усиление гарантий, ускорение оборота"*(2).

В частности, к некорпоральным (бестелесным) вещам относятся бездокументарные ценные бумаги.

Бездокументарная ценная бумага (например, акция) существует только в форме записи по счетам, следовательно, закон прямо признает возможность добросовестного приобретения идеального объекта прав, неспособного к завладению.

Не вызывает сомнений, что акция закрытого акционерного общества схожа с долей в обществе с ограниченной ответственностью, однако можно ли говорить об аналогии закона в этом случае?

В соответствии со ст. 6 ГК РФ в случаях, когда предусмотренные п. 1 и 2 ст. 2 ГК РФ отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).

Для решения вопроса о возможности применения аналогии закона необходимо обратиться к системам качеств бездокументарной акции (вещи) и доли как объектов гражданских прав. Кроме того, немаловажно установить целесообразность такого правила, его способность к удовлетворению человеческих потребностей, поскольку "норма представляет собою не только сознательно-волевое, но и целенаправленное правило поведения".

Так, К.И. Скловский, указывая на неточность аналогии с договором, отметил, что:

"Во-первых, права учредителя по своему объему и содержанию неэквивалентны отданному имуществу; более того, эквивалентность из отношений учреждения вообще устранена...

Во-вторых, собственнику (учредителю) в момент учреждения общества противостоит не такое же лицо, т.е. обладающий своей волей субъект, а нечто, получающее свою волю извне, и прежде всего от самого учредителя.

Видно, что возникающие у собственника (учредителя) права хотя и имеют относительный характер, но не могут быть без всяких сомнений отнесены к обязательствам".

Таким образом, вполне справедливый для облигаций, векселей, чеков и других ценных бумаг вывод Д.В. Мурзина, состоящий в том, что "ценная бумага как бестелесная вещь - это обязательственное договорное право, регулируемое нормами вещного права"*(3), не может быть безоговорочно распространен на ценные бумаги, удостоверяющие права участия в хозяйственном обществе, в том числе акции.

Д.В. Мурзин предпринимает попытку принципиально разграничить долю и акцию, указывая, что "само наличие учредительного договора, сохраняющего свое действие на срок действия юридического лица, указывает на принципиально различные договорные связи участников юридического лица: для акционерного общества существуют только обязательственные отношения между каждым акционером и обществом, для общества с ограниченной ответственностью устанавливается связь не только каждого участника к обществу, но и между самими участниками".

Однако Д.В. Мурзин тут же делает оговорку, что и акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью могут быть учреждены одним лицом, где учредители обществ находятся в равном положении, чем признает сомнительность вышеприведенного аргумента. Сам этот аргумент опять-таки основан на посылке, что взаимоотношения учредителя и общества имеют характер обязательственных.

Доля в ООО, как и акция, может быть продана, заложена, подарена. Однако из этого не следует, что данный объект прав регулируется нормами вещного права. Невозможно арендовать, передать в безвозмездное пользование, занять акции и доли.

В.А. Лапач указывает: "Соглашаясь с М. Швабе в том, что это право (право участия. - П.К.) не может быть сведено ни к вещному, ни к обязательственному, мы полагаем, что во внутренних взаимоотношениях между участниками именно идеальная квота каждого из них во всем имуществе корпорации является общей предпосылкой реализации участником всех остальных прав, как имущественных, так и организационных. При этом не имеет существенного значения, в каком внешнем "материале" эта квота выражается: в доле, в свидетельстве об участии (ст. 85 ГК РФ), или же в акции (выделено мною. - П.К.)".

Основываясь на тождестве системы качеств бездокументарной ценной бумаги и доли мы утверждаем, что приобретатель доли может пользоваться защитой добросовестного приобретателя по аналогии закона (ст. 6 ГК РФ).

Судебно-арбитражная практика также идет по пути признания доли в ООО вещью.

В мотивировочной части Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 25 марта 2004 г. N Ф08-0980/2004 указывается на признание права собственности на долю в уставном капитале ООО. Подобную позицию занимает также ФАС СЗО (Постановление от 13.05.2002 N А13-7234/01-06), ФАС МО (Постановление от 02.06.2003 N КГ-А40/3527-03) и другие арбитражные суды кассационной инстанции.

Как проще?

Между тем нельзя не согласиться с обоснованными замечаниями Д. Степанова, Д.В. Мурзина, что "придерживаясь понимания ценных бумаг, в том числе бездокументарных, а также всех эмиссионных ценных бумаг как вещей, нельзя забывать, что это вещи sui generis, а потому к ним не применимы все категории вещного права, что находит свое отражение не только в порядке передачи прав на эти объекты, но также и в средствах защиты права собственности на такие объекты"*(4). Добросовестный приобретатель бездокументарных ценных бумаг - юридическая фикция, по сути, полумера.

Как быть, если pre-paid карта продана и активирована после того, как было расторгнуто дилерское соглашение, и дилер обязан был вернуть все карты оператору связи или интернет-провайдеру?

Должна ли оказываться услуга связи в таких случаях, если приобретатель карты не знал и не мог знать, что дилер не вправе "продавать" карты?

Что делать, если патент был несколько раз уступлен и последний патентообладатель основывает свое право на зарегистрированном договоре (п. 5 ст. 10 Патентного закона), и одна из первых сделок об уступке патента признана недействительной по основаниям, о которых последний патентообладатель не знал и не мог знать? Лишается ли он патента автоматически?

В соответствии с п. 2 ст. 993 ГК РФ в случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, комиссионер обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования (ст. 382-386, 388, 389). А если комиссионер передал права по такой сделке не комитенту, а третьему лицу, которое не знало и не могло знать, что его цедент является чьим-то комиссионером? Приобретает ли права (требования) цессионарий при таком нарушении закона?

В.А. Белов задается обоснованным вопросом: "Справедливо ли во всех случаях приобретения права требования возлагать риск приобретения его с возражениями, о которых цессионарию не было и не должно было быть известно, только на самого цессионария?"*(6). А если дебиторская задолженность приобреталась на торгах, "покупка "чистого" права требования, отсеченного от первоначальной каузы?

Таким образом, тенденция такова: и законодателю, и правоприменителю проще признать отдельный идеальный объект права (непосредственно в законе либо по аналогии) вещью, чтобы приспособиться к детально разработанной вещно-правовой защите, вместо того чтобы предложить общие принципы и гарантии приобретателя идеального объекта прав.

По нашему мнению, в качестве общего механизма (инструмента) защиты прав приобретателя идеального объекта прав можно рассмотреть известное римскому праву ограничение реституции. Этот механизм активно применяется на практике (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21 мая 2003 г. N Ф08-1400/2003; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 13 февраля 2002 г. N Ф08-0275/2002).

По нашему мнению, это положение носит принципиальный характер для гражданского права, основанного на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности в самом широком смысле этого слова, свободы договора, защиты добросовестной стороны в договоре. Однако этот механизм требует подробного анализа и решения сложных вопросов, связанных с тем, что недействительная сделка не порождает права и обязанности сторон с момента ее заключения.

П. Кочергин,

адвокат

"эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. С. 346.

*(2) Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999. С. 429.

*(3) Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. Правовые проблемы" современной теории ценных бумаг. М.: Статут, 1998. С. 79.

*(4) Степанов Д. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 5. С. 96.

*(5) Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 110.

*(6) Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М.: ЮрИнфорР, 2000. С. 228.