Притязания третьих лиц: вопросы добросовестности приобретения (П.В. Кочергин, "Правосудие в Поволжье", N 1, январь-февраль 2005 г.)

Притязания третьих лиц: вопросы добросовестности
приобретения

21.04.2003 Конституционный Суд РФ принял Постановление N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева" (далее - Постановление КС РФ), направленное на разрешение вопроса о соотношении виндикации и реституции, а также на упрочение правового положения добросовестного приобретателя по недействительной сделке.

Указанное Постановление КС РФ довольно подробно анализировалось в периодической и научной литературе*(1), что обусловлено прежде всего тем, что само Постановление КС РФ содержит много положений, которые требуют самостоятельного изучения и уяснения.

Предметом нашего рассмотрения будет следующее положение, содержащееся в мотивировочной части Постановления КС РФ: "приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными".

Названное положение нельзя считать совсем новым, поскольку в п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" содержалось аналогичное положение*(2), однако, во-первых, такое положение является дополнительным, не предусмотренным ст. 302 ГК РФ, условием добросовестности приобретения, а во-вторых, на это обстоятельство теперь обращает внимание не только ВАС РФ, но и КС РФ.

Первый вопрос, который сразу же напрашивается: кто такие эти "третьи лица"? Причина этого вопроса заключается в том, что при буквальном толковании ст. 302 ГК РФ добросовестному приобретателю противостоит (выступает коррелятом) собственник, ни о каких "третьих лицах" в тексте нормы упоминаний нет.

1. "Термин "третье лицо" широко использовался и используется не только в гражданско-процессуальном, но и в гражданском материальном праве. Достаточно указать на то, что упоминание по тому или иному поводу о третьих лицах содержится примерно в 70 статьях первой и второй частей ГК РФ, посвященных как договорным, так и иным правоотношениям".*(3) Широкое использование одного термина не добавляет однозначности содержания этому юридическому понятию.

Д.М. Генкин указывает, что "нарушение определенным лицом субъективного права собственности данного лица является тем юридическим фактом, в силу которого устанавливается правоотношение с нарушителем, предоставляющее собственнику виндикационный и негаторные иски"*(4).

Помимо собственника и добросовестного приобретателя в тексте ст. 302 ГК РФ упоминается "лицо, которое было не вправе отчуждать" имущество.

Соответственно, при предъявлении виндикационного иска мы наблюдаем неразрывное сосуществование минимум двух различных правоотношений: 1) между продавцом и покупателем (обязательственное правоотношение); 2) между собственником и добросовестным приобретателем (вещное правоотношение).

Исключение составляет защита владения титульного владельца против собственника, при реализации которой отсутствует обязательственное правоотношение между продавцом и покупателем. Учитывая, что взаимоотношения собственника и титульного владельца не затрагиваются рассматриваемым положением КС РФ, то мы исключим их из нашего анализа.

Итак, если фигура покупателя может быть отождествлена с приобретателем, то собственник при возникновении такого рода конфликтов не совпадает с продавцом, поскольку если продавец является собственником, то нет почвы для виндикационного иска.

Следовательно, участников виндикационного процесса минимум трое и, как минимум, один из этих участников может быть искомым третьим лицом, чьи ранее заявлявшиеся притязания влияют на добросовестность приобретения.

Может ли этим третьим лицом быть покупатель - ответчик в виндикационном процессе?

Так, Скловский К.И. отмечает, "если же аннулирование сделки приводит к отпадению основания, породившего право на вещь, у третьего лица (курсив наш - П.К.), с которым прежний собственник или владелец не вступал в договор, то восстановивший свое право собственник (владелец) получает не личный, а вещный (виндикационный) иск к незаконному владельцу..."*(5)

Генкин Д.М. пишет, что "действующее гражданское законодательство в некоторых случаях ограничивает виндикацию, лишая собственника возможности изъять принадлежавшее ему имущество у третьего лица (курсив наш - П.К.), добросовестно приобретшего это имущество"*(6).

Однако очевидно, что, несмотря на то, что в приведенных фрагментах используется термин "третье лицо", последнее является покупателем и никаких притязаний по поводу имущества, которым оно владеет, не заявляло и заявлять не будет. Покупателю незачем признавать недействительной сделку, по которой он приобрел имущество в собственность, тем более, что он - владелец вещи. В рассматриваемом случае свое владение и свое право восстанавливает собственник. Более того, покупатель является участником одновременно как вещного, так и обязательственного правоотношения и ни при каких обстоятельствах не может быть назван "третьим лицом".

Также не представляется возможным признать продавца, занимающего в виндикационном процессе положение третьего лица, тем третьим лицом, чьи притязания по поводу спорного имущества, впоследствии признанные правомерными, имеют юридическое значение для добросовестности.

Ведь если продавец не владел определенным имуществом, а имел лишь какие-либо притязания на него, то он не смог бы передать это имущество в собственность покупателя.

2. При грамматическом и систематическом толковании наибольшую связь анализируемое положение Постановления КС РФ имеет с п. 2 ст. 460 ГК РФ, в соответствии с которой правила, предусмотренные пунктом 1 статьи 460, соответственно применяются и в том случае, когда в отношении товара к моменту его передачи покупателю имелись притязания третьих лиц, о которых продавцу было известно, если эти притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными.

Правило, устанавливаемое КС РФ, является, по сути, перевертышем п. 2 ст. 460 ГК РФ, поскольку разница заключается только в субъекте, которому должно было быть известно о притязаниях третьих лиц: если - продавцу, то это правило касается вопросов эвикции, а если - покупателю, то - вопросам виндикации вещи.

Само по себе применение правил, касающихся договорных отношений, к вещным правоотношениям нельзя оценить ни положительно, ни отрицательно.

В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть отношения, связанные с эвикцией товара, что может помочь установить искомых третьих лиц, а также установить соотношение эвикции и виндикации.

В литературе при рассмотрении вопросов правопреемства исследуется пример "эвикции вещи от покупателя прежним арендатором".*(7)

Вправе ли в этом случае покупатель согласно ст. 460 ГК РФ требовать от продавца расторжения договора или уменьшения цены товара; либо у покупателя возникает право на возмещение убытков в соответствии со ст. 461 ГК РФ; либо покупатель вправе требовать всего сразу на свой выбор?

Для ответа на этот вопрос необходимо определить, какое содержание придается категории "эвикция товара".

По нашему мнению, при определении содержания категории "эвикция товара" возможны, как минимум, два подхода.

При первом подходе эвикция товара возможна как в случае действительности договора купли-продажи, так и в случае его недействительности.

Соответственно эвикция товара делится на два вида.

Во-первых, это эвикция товара третьими лицами, владельцами-несобственниками, чьи притязания по признанию за ними различного рода обременений товара, связанных с владением вещью, признаны обоснованными.

При такой эвикции продавец являлся собственником, а договор купли-продажи действительным (исключение - ипотека). Покупатель вправе требовать возмещения убытков, расторжения договора либо уменьшения покупной цены (п. 2 ст. 460, ст. 461 ГК РФ). К.И. Скловский ведет речь именно о такого рода эвикции товара прежним арендатором.*(8)

Во-вторых, эвикция товара третьим лицом - собственником товара, в случаях, когда продавец не вправе был отчуждать вещь.

В таком случае покупатель вправе требовать от продавца только возмещения убытков (ст. 461 ГК РФ), ни о каком расторжении договора либо уменьшении покупной цены не может быть и речи, поскольку договор купли-продажи недействителен.

При втором подходе эвикция товара может быть только в случае недействительности договора купли-продажи и не делится на виды.

Предполагается, что по общему правилу продавец, умолчавший об известных ему притязаниях третьих лиц в отношении товара, которые впоследствии были признаны обоснованными, является собственником, соответственно договор купли-продажи не является недействительным по тому основанию, что товар продан лицом, которое не имело права его отчуждать (исключение - ипотека).

Соответственно нет места и для виндикационного иска, и для эвикции вещи.

Последующие признанные правомерными притязания третьих лиц, основанные на аренде, сервитуте, и прочих обременениях приобретенного имущества в силу следования за вещью, не порочат действительности договора купли-продажи, а лишь ущемляют интересы покупателя, в связи с чем либо договор купли-продажи может быть расторгнут, либо может быть снижена цена товара, т.е. наступают последствия, предусмотренные ст. 460 ГК РФ.

Эвикция товара - это не последствие неисполнения обязанности передать товар свободным от прав третьих лиц и всевозможных обременений, а неисполнение обязанности передать товар в собственность покупателя.

Соответственно эвикция возможна, только если договор купли-продажи недействителен, и покупатель не приобрел права собственности. О расторжении договора купли-продажи либо об уменьшении покупной цены речь не идет, поскольку договор купли-продажи недействителен.

Если происходит изъятие вещи и покупатель теряет все права на вещь, то в таком случае наступает ответственность продавца в форме возмещения убытков, если продавец не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований (ст. 461 ГК РФ).

Соглашение сторон об освобождении продавца от ответственности в случае истребования приобретенного товара у покупателя третьими лицами или о ее ограничении недействительно. Этот подход включает и изъятие вещи от несобственника арендатором, залогодержателем и иным титульным владельцем.

Правомерное притязание третьего лица об эвикции вещи не может влечь тех же самых правовых последствий, что и притязания лиц, претендовавших на различного рода обременения вещи, а потому правило п. 2 ст. 460 ГК РФ к отношениях, связанных с эвикцией товара, не применяются.

В римском праве ответственность продавца за эвикцию была еще более суровой. Так, Павел считает "Если вещь куплена и произведены манципация и передача ее, а затем по суду отобрана, продавец принуждается предоставить возмещение в двойном размере"*(9).

Правда О.С. Иоффе отмечает, что положение об уплате двойной стоимости отсуженного имущества существовало в только доюстиановский период, а по Уложению Юстиниана продавец обязывался к возмещению понесенных покупателем убытков, поскольку купля-продажа не была сопровождена stipulatio in duplum.*(10)

Таким образом, при предъявлении виндикационного иска, привлеченный к участию в деле продавец освобождается от ответственности в форме возмещения убытков покупателю при эвикции вещи, если собственник докажет, что покупатель знал о притязаниях третьих лиц на вещь и эти притязания впоследствии признаны обоснованными.

По нашему мнению, более верным представляется второй подход, при котором эвикция товара возможна только при недействительности договора, поскольку при ином толковании одна причина влечет два следствия: как применение правил ст. 460 ГК РФ, так и применение правил ст. 461 ГК РФ. Законодатель не случайно предусмотрел два различных правовых режима.

Таким образом, рассмотрение отношений, связанных с эвикцией вещи, позволило установить, как минимум, одно третье лицо, чьи притязания могут влиять на добросовестность приобретения имущества в собственность - собственник вещи.

В связи с изложенным примечательна конструкция п. 2 § 932 ГГУ, в соответствии с которым "приобретатель не является добросовестным, если он знал либо мог знать, но не знал лишь вследствие грубой небрежности, что вещь не принадлежит отчуждателю"*(11).

В приведенной норме добросовестный или непорядочный приобретатель противостоит отчуждателю, т.е. продавцу, а фигура собственника даже не упоминается.

Таким образом, третьим лицом, чьи притязания в отношении спорного имущества, могут повлиять на добросовестность приобретения, является прежде всего собственник.

Так, в Постановлении ФАС СКО от 14.02.2002 г. по делу N Ф08-0249/200212 указано:

"Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, спорное имущество получено ответчиком - ООО "Кубаньпродторг" по договору купли-продажи от 16.02.1998 г., заключенному с продавцом - ТОО ПСФ "Новекс", преобразованному впоследствии в ООО ПСФ "Новекс".

Из определения судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 28.11.2000 г. по делу N 33-8155/00 следует, что спорное имущество - здание холодильника N 2, проданное обществу с ограниченной ответственностью "Кубаньпродторг", было получено ООО ПСФ "Новекс" от рыбколхоза "Родина" (правопредшественника ОАО "Родина") по акту-описи имущества от 11.01.96 г.

Решением Туапсинского районного суда от 5.08.1996 г. признан недействительным акт описи имущества рыбколхоза "Родина" от 11.01.96 г.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 19.09.96 г. решение Туапсинского районного суда от 5.08.1996 г. отменено, в иске отказано. Определением судебной коллегии по гражданским делам краевого суда от 16.11.2000 г. при рассмотрении дела по вновь открывшимся обстоятельствам определение от 19.09.1996 г. отменено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Определением краевого суда от 28.11.2000 г. произведен поворот исполнения определения судебной коллегии от 19.09.96 г. по иску ЮЧКБ к ТОО ПСФ "Новекс" и рыбколхозу "Родина" об исключении из описи имущества и признании недействительным акта описи от 13-29.11.1995 г. и акта приема-передачи от 11.01.1996 г. Суд обязал ТОО ПСФ "Новекс" возвратить все имущество, полученное по акту описи имущества рыбколхоза "Родина", в том числе и спорное здание холодильника.

На основании вышеизложенного суд сделал правильный вывод о том, что ОАО "Родина" является собственником спорного здания холодильника, что подтверждается свидетельством серии 23-АА N 068776 о государственной регистрации права собственности на спорное недвижимое имущество, выданным 11.01.2001 г. Краснодарским краевым учреждением юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним...

Анализ материалов дела свидетельствует о том, что ООО "Кубаньпродторг" знало о том, что в отношении спорного имущества идут судебные споры и на него имеются притязания третьих лиц. ОАО "Родина" до регистрации сделки купли-продажи письмом от 17.06.1998 г. N 59 уведомило ООО "Кубаньпродторг" о том, что право собственности ООО ПСФ "Новекс" на спорное имущество оспаривается в судебном порядке. Из текста договора следует, что основанием для возникновения права собственности на здание холодильника у продавца является судебный акт от 18.11.1996 г. и решение суда от 24.10.1996 г."

В итоге ООО "Кубаньпродторг" признано недобросовестным приобретателем.

Таким образом, в судебно-арбитражной практике судебные притязания собственника в отношении спорного имущества имеют самое непосредственное значение для решения вопроса о добросовестности приобретения имущества.

Исходя из содержания ст. 461 ГК РФ не следует, что эвикция всегда сосуществует с виндикацией.

Во-первых, норма ст. 461 ГК РФ установлена в целях ограничения договорной ответственности продавца в форме убытков. При разрешении дела об истребовании вещи из чужого незаконного владения вопросы возмещения убытков отчуждателем приобретателю могут и не разрешаться.

Во-вторых, применение данной нормы ограничено договорами купли-продажи и мены и не затрагивает иных оснований передачи вещи и приобретения права собственности.

Рассматривая отношения, возникающие при совпадении виндикации и эвикции вещи, необходимо обратить внимание на то, что, вполне возможна ситуация, когда собственник, защищая собственные интересы, одновременно защищает интересы продавца.

Такого рода ситуация возникает в том случае, когда продавец во избежание взыскания с него убытков стремится доказать то, что покупатель знал или должен был знать о том, что продавец не был вправе отчуждать ему вещь. Доказав это обстоятельство, продавец, привлеченный к участию в деле в качестве третьего лица, по сути, доказал при отсутствии ограничений виндикации основание удовлетворения иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Такая ситуация может вызывать возражения.

Во-первых, интересы собственника и продавца принципиально различны. Если первый стремится восстановить нарушенное владение вещью, то второй пытается избежать гражданско-правовой ответственности.

Таким образом, вольно или невольно при установлении одного обстоятельства защищаются два различных по своей природе интереса.

Во-вторых, замечание процессуального характера. Вероятность того, что собственник и продавец (при наличии притязаний в отношении вещи, которые признаны обоснованными), объединив усилия, убедят суд в том, что приобретатель, безусловно, знал о таких притязаниях или, как минимум, был предупрежден продавцом, гораздо выше, чем вероятность того, что приобретатель убедит суд в том, что он о таких притязаниях ничего не знал.

Для этих ли целей в соответствии со ст. 462 ГК РФ если третье лицо по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи, предъявит к покупателю иск об изъятии товара, покупатель обязан привлечь продавца к участию в деле, а продавец обязан вступить в это дело на стороне покупателя?

В итоге "германское начало "Hand muss Hand wahren", предоставлявшее добросовестному приобретателю право бесповоротной собственности, и которое казалось не нарушающим справедливости и по отношению к прежнему собственнику"*(13) предстает в иной форме: продавец поддерживает интересы не покупателя, как это предполагается, а напротив защищает интересы собственника.

Однако если мы, вслед за Иерингом, определяем право как обеспечение жизненных условий общества в форме принуждения*(14), то вышеуказанные рассуждения о противоположности интересов собственника и продавца принимают вид околонаучной схоластики.

В самом деле, вызывает ли сомнения тот факт, что приобретатель является недобросовестным, если он знал о существующих притязаниях на спорное имущество, однако совершил возмездную сделку по приобретению имущества?

Ведь на практике нередко встречаются случаи, когда фигура добросовестного приобретателя моделируется путем неоднократных перепродаж вещи, в том числе с использованием публичных торгов с тем, чтобы в случае спора сделать невозможной виндикацию, а теперь и реституцию, ссылаясь на свою добросовестность.

Э.Фромм отмечал, что "люди, побуждаемые импульсами своего либидо, осуществляют изменения в экономических условиях, измененные экономические условия приводят к тому, что для либидо возникают новые цели и способы удовлетворения. Главный момент заключается в том, что эти изменения, в конечном счете, восходят к экономическим условиям, что стремления и потребности меняются и адаптируются в соответствии с экономическими условиями"*(15).

Очевидно, что анализируемое правило, установленное КС РФ, отвечает жизненным экономическим условиям российского общества.

Нам представляется, что цель анализируемого Постановления КС РФ - обеспечение стабильности гражданского оборота (жизненных условий) с одновременным исключением злоупотреблений участников гражданского оборота (жизненных условий). Как афористично выразился Иеринг: "цель права - мир, путь к нему - борьба"*(16).

Необходимо отметить, что ГК РФ (ст. 461), и КС РФ, и ВАС РФ используют термин "третьи лица" исключительно во множественном числе, следовательно, собственник является не единственным третьим лицом, чьи требования небезразличны для решения вопроса о добросовестности приобретения.

3. Иными, помимо собственника, третьими лицами будет выступать утратившие владение владельцы, не являющиеся собственниками, в соответствии со ст. 305 ГК РФ.

Значение притязаний третьих лиц, не основывающих свое требование на праве собственности, для добросовестности приобретения следует анализировать с точки зрения их интересов. "Интерес является предпосылкой не только приобретения, но и осуществления и защиты гражданских прав"*(17). Интерес арендатора, доверительного управляющего, обладателей вторичных вещных прав состоит в сохранении владения, причем законного, титульного владения.

В связи с этим необходимо две различные ситуации.

Во-первых, если вещь приобреталась от лица, которое вправе ее отчуждать, то договор купли-продажи будет действительным (исключение - ипотека). "Законному владельцу нет никакой нужды ссылаться на свою извинительную неосведомленность о каких-то пороках права предшественника, если в результате сделка все же оказалась действительной. Эффективная сделка порождает право у владельца, а право защитит его лучше всякой доброй совести, что непреложно следует из ст. 12 ГК РФ".*(18)

Не вызывает сомнения то обстоятельство, что притязания третьих лиц в отношении спорного имущества, юридически значимы.

Знание либо незнание покупателя о притязаниях третьих лиц не порочит сделку и право собственности покупателя, но может повлечь последствия, предусмотренные ст. 460 ГК РФ.

Во-вторых, совсем иная ситуация если вещь приобреталась у лица, которое не имело права ее отчуждать, когда имеет место так называемая "правомерность приобретения (iustus titulus) в том смысле, что сделка не страдает другими пороками, кроме неуправомоченности отчуждателя на ее совершение".*(19)

При недействительной сделке положение приобретателя шатко. Единственная его защита - добрая совесть. Скловский К.И. справедливо отмечает, что "юридический смысл доброй совести состоит не в укреплении субъективного права, а в противостоянии ему".*(20)

При возбуждении виндикационного процесса титульным владельцем в порядке ст. 305 ГК РФ в отношении спорного имущества, единственным возражением приобретателя будет добрая совесть.

Между тем, если титульный владелец докажет, что приобретатель знал о притязаниях титульного владельца на спорное имущество до совершения возмездной сделки, то он докажет недобросовестность приобретателя (exceptio doli mali) и, соответственно, опровергнет возражение приобретателя.

В этом случае вещь будет изъята у приобретателя, поскольку у него нет субъективного права на эту вещь и нет доброй совести.

И.А. Покровский в свое время писал, что "арендатор, пожизненный владелец, залогодержатель и т.д. являются владельцами "непосредственными" (unmittelbare Besitzer), меж тем как хозяин - владельцем "посредственным" (mittelbare Besitzer). Против третьих лиц право на владельческую защиту имеет прежде всего владелец непосредственный, но если он защищаться не может или не хочет, тогда владельческая защита предоставляется владельцу посредственному".*(21)

В рассматриваемом случае И.А. Покровский ведет речь о посессорной защите, однако, по нашему мнению, это указание актуально и для петиторной защиты при рассмотрении виндикационного иска посредственного владельца (например, вещь может быть виндицирована не только унитарным предприятием, но и собственником имущества унитарного предприятия - ст. 20 ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях").

Таким образом, при недействительности договора купли-продажи по причине неуправомоченности отчуждателя круг третьих лиц, чьи правопритязания могут повлиять на добросовестность приобретения, увеличивается на число титульных владельцев этой вещи, которые имеют право на предъявление виндикационного иска в порядке ст. 305 ГК РФ.

3.1. Особо среди прочих третьих лиц, чьи притязания могут оказать существенное влияние на добросовестность приобретения, необходимо выделить залогодержателя недвижимого имущества.

Такое внимание к фигуре залогодержателя недвижимого имущества обусловлено тем, что он вправе в случае продажи предмета залога третьему лицу без его согласия требовать признания сделки по отчуждению предмета залога недействительной и применения реституции.

Мы не ставим целью изучение правовой природы обременений и проблемы ограничения права собственности договором. Между тем следует признать, что предоставление залогодержателю права требовать признания недействительными сделок по отчуждению имущества и применения реституции является нецелесообразным.

Если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога, залогодатель вправе отчуждать предмет залога, передавать его в аренду или безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им только с согласия залогодержателя.

Соглашение, ограничивающее право залогодателя завещать заложенное имущество, ничтожно (ст. 346 ГК РФ). Завещание - одна из форм распоряжения имуществом. Почему ограничение одной формы распоряжения ничтожно, а ограничение других форм не только допустимо, но даже предполагается?

Если предмет выбыл из владения залогодателя, у которого он был оставлен, не в соответствии с условиями договора о залоге, залогодержатель вправе потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства (ст. 351 ГК РФ).

Соответственно интересы залогодержателя учтены в полной мере. "Норма представляет собою не только сознательно-волевое, но и целенаправленное правило поведения"*(22).

В каких целях предоставлено залогодержателю право требовать признания недействительными сделок по отчуждению предмета залога и применения реституции, если он может досрочно обратить взыскание на заложенное имущество? По нашему мнению, этот вопрос не имеет ответа.

Между тем законодатель устанавливает, что при отчуждении имущества, заложенного по договору об ипотеке, с нарушением правил пунктов 1 и 2 статьи 37 ФЗ "Об ипотеке" залогодержатель вправе потребовать признания сделки об отчуждении заложенного имущества недействительной и применения последствий, предусмотренных статьей 167 ГК РФ.

"Права, вытекающие из ст. 167 ГК РФ, являются личными и во всяком случае невещными, мы должны сделать из этого единственно возможный вывод: право на иск и тем более право на исполнение, взыскание имущества принадлежит только стороне в сделке, по которой перешло имущество".*(23) Залогодержатель недвижимого имущества не является стороной в сделке об отчуждении заложенного имущества.

"Природа всякого права вообще, в том числе и субъективных гражданских прав, обнаруживает себя прежде всего в характере интереса, охраняемого правом".*(24)

Признание сделок по отчуждению заложенного имущества недействительными и требования применения последствий недействительности в случае отчуждения заложенного имущества не соответствует характеру охраняемого интереса залогодержателя.

По нашему мнению, у залогодержателя нет самостоятельного юридически значимого интереса сохранить имущество именно у конкретного залогодателя.

Интерес залогодержателя состоит в том, чтобы иметь возможность исполнить обеспеченное залогом требование за счет стоимости заложенного имущества.

О.Г. Ломидзе справедливо отмечает "каждый случай ограничения субъективного права должен иметь нормативное обоснование - опираться на федеральный закон. Данное обстоятельство, к сожалению, игнорируется в ряде случаев как законодательством (пример - правовое регулирование ипотеки), так и практикой".*(25)

Для предмета нашего рассмотрения следует заключить, что одним из искомых "третьих лиц", чьи впоследствии признанные обоснованными правопритязания могут иметь значение для добросовестности приобретения будет залогодержатель недвижимого имущества.

4. Наряду с выяснением, кем являются "третьи лица", чьи притязания могут иметь значение для определения добросовестности приобретателя, необходимо выяснить какие именно притязания, какие иски должны заявлять эти третьи лица в отношении спорного имущества, что в случае признания таких притязаний обоснованными приобретатель может быть признан недобросовестным?

В соответствии со ст. 33 "Защита заложенного имущества от притязаний третьих лиц" ФЗ "Об ипотеке" в случаях предъявления к залогодателю другими лицами требований о признании за ними права собственности или иных прав на заложенное имущество, о его изъятии (истребовании) или об обременении указанного имущества либо иных требований, удовлетворение которых может повлечь уменьшение стоимости или ухудшение этого имущества, залогодатель обязан немедленно уведомить об этом залогодержателя, если он ему известен.

Указанная норма направлена на защиту интересов залогодержателя, и при решении нашего вопроса помочь может только в части.

Так, по нашему мнению, бесспорно, могут влиять на добросовестность приобретения иски 1) о признании права собственности на спорное имущество; 2) об его изъятии.

Все иные перечисленные в этой норме иски имеют значение для залогодержателя, поскольку касаются стоимости имущества, обременений имущества, но при этом не влияют на добросовестность приобретателя, поскольку для него эти вопросы могут оказаться несущественными.

Только известные приобретателю требования третьих лиц, основанные на праве собственности, на спорное имущество, исключают добросовестное приобретение, т.к. у одной вещи может быть только один собственник.

Требования, основанные на праве аренды, сервитуте, залоге (кроме требований залогодержателя недвижимого имущества, которому предоставлены те же формы защиты гражданских прав, что и собственнику) не исключают добросовестности приобретения.

Между тем, покупателю может быть известно о том, что заявлен иск о признании недействительной сделки, по которой продавец приобрел право собственности на это имущество.

По нашему мнению, юридическое значение для признания приобретателя добросовестным, имеют не только известные приобретателю притязания третьих лиц к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества, но и притязания третьих лиц о признании сделок по приобретению спорного имущества между отчуждателем и третьими лицами недействительными.

КС РФ, формулируя рассматриваемое правило, использует оборот "момент совершения возмездной сделки". Исходя из содержания ст. 425 ГК РФ при решении вопроса о добросовестности приобретателя значение будет иметь то, что приобретатель к моменту заключения договора знал, что право отчуждателя на вещь оспаривается.

Обстоятельства, которые стали известны приобретателю после заключения договора, но, например, до государственной регистрации перехода права собственности на здание или сооружение либо до регистрации перехода права на бездокументарные ценные бумаги добрую совесть приобретателя не порочат.

Труднее положение у приобретателя квартиры, поскольку договор купли-продажи жилого помещения считается заключенным с момента его государственной регистрации.

Соответственно все обстоятельства, которые стали известны приобретателю квартиры после подписания договора купли-продажи квартиры, но до момента государственной регистрации этого договора, имеют самое непосредственное значение при решении вопроса о добросовестности приобретения.

5. КС РФ при формулировании рассматриваемой нормы установил с точки зрения формальной логики любопытное правило.

Правило, установленное КС РФ, является не просто условным суждением, сложность которого заключается в том, что его предикат (логическое основание) является составным*(26).

Данное условное суждение осложняется еще и тем, что при его формулировании используется два предиката (логических основания):

1. Если имелись притязания третьих лиц, о которых было известно приобретателю;

2. Если эти притязания впоследствии признаны обоснованными.

Соответственно возникает вопрос о моменте признания приобретателя добросовестным:

либо добросовестный на момент приобретения имущества приобретатель становится недобросовестным после рассмотрения притязаний третьих лиц по прошествии времени (первая ситуация);

либо с момента совершения сделки до момента рассмотрения притязаний третьих лиц приобретатель не может быть признан ни добросовестным, ни недобросовестным, т.е. находится в "подвешенном" состоянии (вторая ситуация).

При рассмотрении первой ситуации мы сталкиваемся с обоснованным возражением. "Условие защиты предусматривает ст. 302 ГК РФ: в ней речь идет не о добросовестности владения, а о добросовестности приобретения, т.е. добросовестность согласно этой норме должна иметь место только на момент получения вещи от неуправомоченного лица. Последующая утрата этого состояния не влечет никаких правовых последствий".*(27)

Мы поддерживаем указанную точку зрения. Если лицо уже признается добросовестным на момент приобретения вещи, то последующая утрата добросовестности не может служить основанием для признания приобретателя недобросовестным на момент приобретения вещи "задним числом", изменение его статуса.

Добросовестность/недобросовестность приобретения вещи устанавливается только один раз и не подлежит изменению. Добрая совесть - вопрос факта, а не права, поэтому она либо есть, либо ее нет, третьего не дано.

У нас нет оснований предполагать, что КС РФ как в свое время канонисты, требует, "в отличие от римлян, добросовестности приобретателя не только в момент получения вещи во владение, но и в течение всего срока приобретательной давности, не прерванного впоследствии наступившей недобросовестностью (mala fides superveniens)"*(28).

Таким образом, первая ситуация не может быть принята как удачное разрешение вопроса о моменте признания приобретения добросовестным.

Во второй ситуации неопределенность состояния приобретателя до момента рассмотрения притязаний третьих лиц, известная "подвешенность" зависит от решения государственного органа - суда, который может признать известные покупателю притязания третьих лиц необоснованными/обоснованными.

Следствием признания притязаний третьих лиц необоснованными может быть:

а) признание приобретателя добросовестным. Фигура добросовестного приобретателя не отождествляется с фигурой собственника, и при таком толковании в случае известных покупателю имеющихся притязаний третьих лиц в отношении спорного имущества покупатель никогда не становится собственником, а только добросовестным либо недобросовестным приобретателем в зависимости от того, признаются ли притязания третьих лиц правомерными либо неправомерными.

Имуществом приобретатель владеет на "вечном праве" неизвестного содержания без права распоряжения имуществом.

б) признание приобретателя добросовестным и отождествление его с собственником.

В таком случае создается впечатление, что мы имеем дело с новым видом не предусмотренной законом оспоримой сделки, совершенной "под легальным потестативным условием"*(29) порождающей правовые последствия, когда покупатель получает имущество в собственность, а затем при признании обоснованными притязаний третьих лиц утрачивает не только право собственности, но и добрую совесть.

Однако приобретение имущества по договору купли-продажи в условиях, когда в отношении данного имущества имеются притязания третьих лиц вряд ли можно рассматривать как оспоримую сделку.

Ведь если притязания третьих лиц будут признаны в установленном порядке правомерными, то сделка будет ничтожной, поскольку выяснится, что продавец, был не вправе отчуждать это имущество, так как не являлся собственником этого имущества.

Следствием признания притязаний третьих лиц обоснованными будет признание приобретателя недобросовестным. Однако до наступления указанного следствия проходит промежуток времени. Состояние приобретателя в этот промежуток времени имеет юридическое значение, но возникают сложности с его квалификацией.

Неясно, что происходит с добросовестностью, если имеются притязания нескольких "третьих лиц"? При этом первое притязание третьего лица признается необоснованным, а второе, более позднее, - обоснованным?

Далее КС РФ, как и ВАС РФ, при формулировании рассматриваемого правила использует оборот "в установленном порядке".

Не исключаются ситуации, когда обоснованность притязаний третьих лиц во внесудебном порядке признают сам отчуждатель либо даже приобретатель. Например, такое признание имеет место при ответе на претензию.

В соответствии со ст. 4 АПК РФ, если для определенной категории споров федеральным законом установлен претензионный или иной досудебный порядок урегулирования либо он предусмотрен договором, спор передается на разрешение арбитражного суда после соблюдения такого порядка.

Следовательно, претензионный или иной досудебный порядок урегулирования спора, равно как и судебный, тоже является установленным.

Кроме того, есть большая проблема в чисто процессуальном плане. Если притязание считать обоснованным с момента вступления судебного акта в законную силу, добросовестность исключается. Однако неясно, что происходит с добросовестностью в случае отмены данного акта (особенно когда отмена происходит по процессуальным основаниям и в материальном плане спор остается неразрешенным).

Также неясно, как быть с добросовестностью в случае, если вещь приобреталась несколькими лицами (множественность лиц на стороне покупателя) и только один из соответчиков-приобретателей заявил о применении исковой давности.

Эти вопросы требуют самого пристального, самого внимательного изучения.

6. В связи с обозначенной неопределенностью положения приобретателя, ожиданием статуса добросовестного/недобросовестного либо субъективного права напрашиваются определенные параллели с упоминавшейся в литературе категорией "правоожидания",*(30) под которой понимается юридическое состояние, при котором в отсутствие обязательственного отношения наблюдается более или менее длительное правовое связывание с объектом лица, не имеющего вещного права на данный объект. Наиболее ярким примером такого "владения - правоожидания" является владение для давности (ст. 234 ГК РФ).

При этом добросовестность - вопрос факта, а не права, соответственно "фактоожидание" не может быть отождествлено ни с прообразом права или образующимся правом (Gestaltungsrechte), ни с секундарным правом.*(31)

Однако "заряженность" владельца на получение права на вещь делает такое ожидание состояния добросовестного приобретателя юридически значимым. Приобретатель добросовестный либо недобросовестный либо ожидающий решения своей судьбы могут ожидать возникновения субъективного права на вещь. Право признает такие состояния, уважая волю владельца (animus).

Следовательно, внутри правоожидания можно условно выделить "фактоожидание", когда приобретатель вещи в течение определенного времени ожидает статус добросовестного либо недобросовестного (а то и обладателя субъективного права на вещь, хотя бы и с отдельными обременениями).

Таким образом, путь приобретателя к субъективному праву на вещь усложняется. Если ранее в литературе вели речь о сложном юридическом составе, подразумевая добросовестное приобретение и последующую приобретательную давность*(32), то в настоящее время этот юридический состав в определенных случаях можно дополнить периодом ожидания статуса добросовестного приобретателя.

Усложнение приобретения субъективного права влечет усиление защиты добросовестного приобретателя, что представляется общей тенденцией развития частного права.

Так в соответствии со ст. 8 ФЗ "О рынке ценных бумаг" отказ от внесения записи в систему ведения реестра или уклонение от такой записи, в том числе в отношении добросовестного приобретателя, не допускается, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами.

Принцип добросовестности признается общеправовым, конституционным принципом рыночной экономики*(33), поэтому неудивительно обнаруживать защиту добросовестной стороны в обязательственных правоотношениях, в том числе при обороте результатов творческой деятельности.

В.А. Дозорцев указывает, что "правопреемник всегда есть носитель производного права - договорного или внедоговорного".*(34) Роль договорного права в обороте интеллектуальных прав сложно переоценить, поскольку удельный вес возникновения производных прав по внедоговорным основаниям гораздо ниже удельного веса возникновения производных прав на основании договора.

В связи с этим целесообразно рассматривать добросовестность стороны при обороте интеллектуальных прав и добросовестность стороны в договоре совместно.

Так в обзорах судебно-арбитражной практики указывается, что "признание недействительным не зарегистрированного в Роспатенте договора по очевидным причинам далеко не всегда отвечает интересам лицензиата - принимающей стороны в договоре уступке патента. В ряде случаев добросовестный лицензиат на свой страх и риск не только несет затраты в связи с подготовкой к использованию запатентованного новшества, но и частично исполняет обязательства по платежам патентообладателю.

Поскольку моментом заключения лицензионного договора и договора уступки патента является именно момент регистрации, то практика рассмотрения дел по искам об уклонении патентообладателя от регистрации договора представляет особый интерес.

Следует отметить, что в данной норме предусмотрена возможность вынесения судом решения о регистрации сделки только при наличии следующих условий: сделка совершена в надлежащей форме и одна из сторон уклоняется от регистрации сделки"*(35).

Следовательно, конвалидация (исцеление) отдельных видов недействительных сделок признается не только не противоречащей логике права, но и в соответствующих случаях признается явлением весьма желательным и практически целесообразным*(36).

При рассмотрении одного из споров "суд направил в Роспатент определение от 31 марта 1995 г. о наложении запрета на регистрацию любых договоров по патенту, являющемуся предметом договора, в целях обеспечения интересов истца...

Патентообладатель-ответчик представил на регистрацию договор исключительной лицензии по данному патенту с другим лицом, и определение суда послужило Роспатенту основанием для отказа в регистрации этого договора... В конечном итоге регистрация договора с истцом была осуществлена по заявлению патентообладателя на основании судебного решения"*(37).

Таким образом, защита добросовестной стороны в обязательственных отношениях имеет своим результатом признание судом за добросовестной стороной субъективного права путем исцеления отдельных видов недействительных сделок.

Решение суда в данном случае носит правопорождающий характер. Состояние стороны в договоре до момента вступления в законную силу решения суда, исцелившего сделку, также неопределенно, но юридически значимо.

Обращение в суд с иском об исцелении сделки во всяком случае не имеет характер защиты субъективного гражданского права в смысле ст. 12 ГК РФ, ибо такового еще нет.

Следовательно, "подвешенное" состояние добросовестной стороны защищается не только в сфере вещных правоотношений, но и в сфере обязательственных правоотношений, а также при обороте результатов творческой деятельности.

Однако сразу же необходимо оговориться, что положение добросовестной стороны в ничтожной сделке очень шатко, что объясняется п. 2 ст. 166 ГК РФ; притязание о реституции может быть предъявлено любым заинтересованным лицом.

В связи чем, учитывая идеальный характер имущественного права, положение приобретателя вещи и приобретателя имущественного права (цессионария) при признании сделки недействительной сделке нельзя признавать равным.

Либо иной случай: приобретатель бездокументарной именной ценной бумаги - акции пользуется защитой добросовестного приобретателя, в то время как приобретатель доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью такой защитой уже не пользуется. Различия между указанными объектами прав крайне несущественны, более того, в литературе подчеркивается их тождество в главном - эти объекты гражданских прав удостоверяют право участия, право "быть участником общества".*(38)

Таким образом, нельзя сказать, что уже сформировалась цельная совершенная защита добросовестной стороны и остается лишь созерцать реализацию этой защиты.

В настоящее время постепенно, шаг за шагом, капля за каплей в борьбе со штампами детализируется, усложняется система норм, направленных на защиту добросовестной стороны.

Так, Конституционный суд РФ ввел новое условие добросовестности, которое будет иметь значение при переходе прав на любой объект гражданских прав. Смысл, значение и последствия нового правила: усложнение приобретения субъективного права влечет усиление защиты добросовестного приобретателя.

7. В рассматриваемом Постановлении КС РФ указано, что по смыслу статьи 35 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 8, 34, 45, 46 и 55 (часть 1), права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота. В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица - владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав относятся и права добросовестных приобретателей.

Какие собственно у добросовестного приобретателя могут быть права, которые подлежат защите?

Принципиальная постановка вопроса и талантливейшее изложение Иеринга убеждает, что защите подлежат прежде всего права личности добросовестного приобретателя. "Безразлично каков объект права. Пусть вещь попала в область моих прав совершенно случайно... я владею и защищаю в этой вещи часть собственного или чужого трудового прошлого. Сделав ее своей, я наложил на нее печать своей личности; кто затрагивает ее, тот затрагивает мою личность; удар, направляемый на нее, попадает в меня самого, так как я в ней присутствую: словом собственность есть лишь вещественное расширение периферии моей личности".*(39)

Немногим ранее Пухта, рассматривая вопросы защиты владения, писал: "признание факта владения правом основывается на том юридическом содержании, которое сообщается личностью владельца простому естественному подчинению вещи.

Эта личность требует, чтобы владение было охранено до тех пор, пока не будет доказано чье-либо право на вещь. Кто осуществляет право владения, тот осуществляет именно это прикрытие естественной власти личностью. Он этим требует, чтобы его воля была признана волею лица (он хочет иметь свою волю); воля имеет себя самое своим предметом: право владения есть право на собственную личность. Оно есть право личности в его применению к естественному подчинению вещей"*(40).

Таким образом, при защите владения защищается возможность прав, которая является особым правом личности, право на свою личность ("eine besondere Species des Rechts der Persoenlichkeit", "Recht an der eigen Person").

Раскрывая смысл защиты владения, мы исходим из самого смысла слова "владение", Мейер Д.И. обращает внимание, что "слово "владеть", старинное "володеть", происходит от "волю деяти", что значит обнаруживать волю, т.е. находиться в таком отношении к предмету, которое дает возможность проявить свою волю относительно его"*(41).

Таким образом, повторим слова Иеринга: безразлично каков объект прав. Если идет речь о защите владения в буквальном смысле этого слова, то следует подразумевать как вещи, так и иное имущество, включая имущественные права, результаты творческой деятельности и любые иные объекты гражданских прав.

Итак, при защите прав добросовестного приобретателя имеются в виду прежде всего его права как личности, как человека. Происходит восхождение от "прав человека - к праву человека".

С.С. Алексеев отмечает, что субъективные права "в полномасштабном виде закрепляются в международных документах, конституциях, других внутригосударственных законах, а ближе к нынешнему времени постепенно начинают обретать и прямое юридическое действие.

Последнее из указанных обстоятельств не только имеет существенное практические значение, связанное с фактической реализацией прав и свобод человека, но и представляет собой крупный шаг в их юридическом возвышении, в том, чтобы начался процесс преобразования материи права, его перенастройка из "права власти" или "права государства" в "право человека". Такое преобразование обусловлено с юридической стороны тем, что прямое юридическое действие прав человека означает их непосредственное признание правосудными учреждениями - судом и значит - вступление в работу других звеньев юридической системы, когда постепенно, звено за звеном, начинает "работать" объективное право в целом, весь комплекс его средств и механизмов. Перед нами, стало быть, - новое явление в сфере юридических явлений, когда явления из области субъективных прав возвышаются до уровня объективного права"*(42)

Возвышение субъективных прав до уровня объективного право не происходит автоматически, напротив идет борьба за право, которая станет воистину святым делом, своего рода сверхзадачей всех и каждого в обществе*(43).

Эти выводы полностью основываются на идеях Иеринга, который считал, что "являясь прозой в чисто вещественной области, право становится поэзией в области личной, в борьбе за право ради утверждения личности - борьба за право есть поэзия характера".*(44)

Таким образом, права добросовестного приобретателя как личности, его стремление своей волей и в своем интересе приобрести объект прав, animus possidendi имеют правовое значение, ибо "исключительно в субъекте - цель и назначение права".*(45)

В заключение необходимо кратко повторить основные выводы.

1. Цель анализируемого Постановления КС РФ - обеспечение стабильности гражданского оборота с одновременным исключением злоупотреблений участников гражданского оборота.

2. Постановление КС РФ уравновешивает не только институты виндикации и реституции, но и эвикции.

3. Основным "третьим лицом", чьи притязания в отношении спорного имущества, могут повлиять на добросовестность приобретения является прежде всего собственник.

4. При недействительности договора купли-продажи по причине неуправомоченности отчуждателя круг "третьих лиц", чьи правопритязания могут повлиять на добросовестность приобретения, увеличивается на число титульных владельцев этой вещи, которые имеют право на предъявление виндикационного иска в порядке ст. 305 ГК РФ.

5. Особенным "третьим лицом", чьи впоследствии признанные обоснованными правопритязания могут иметь значение для добросовестности приобретения, будет залогодержатель недвижимого имущества.

6. На добросовестность приобретения также влияют притязания третьих лиц по поводу спорного имущества, а также о признании сделок по приобретению спорного имущества недействительными.

7. Конституционный суд РФ ввел новое условие добросовестности приобретателя, которое при его применении не позволяет определенно установить момент признания приобретателя добросовестным/недобросовестным. В результате чего в составе правоожидания можно условно выделить "фактоожидание", когда приобретатель вещи в течение определенного времени ожидает статус добросовестного либо недобросовестного (а то и обладателя субъективного права на вещь, хотя бы и с отдельными обременениями).

8. Конституционный суд РФ ввел новое условие добросовестности, которое будет иметь значение при переходе прав на любой объект гражданских прав. Смысл, значение и последствия нового правила: усложнение приобретения субъективного права влечет усиление защиты добросовестного приобретателя, что представляется общей тенденцией развития частного права.

9. При защите владения в широком смысле этого слова защищается возможность прав, которая является особым правом личности, право на свою личность ("eine besondere Species des Rechts der Persoenlichkeit", "Recht an der eigen Person"). Защита прав добросовестного приобретателя - защита прав личности приобретателя. "Личность же в смысле свободы воли, намерения владеть, animus".*(46) Добросовестный приобретатель при всех ограничениях в борьбе защищает свое право, но цель правового регулирования не достигается, поскольку не решается главный вопрос - о праве, о статусе объекта, в том числе ценных бумаг.

П.В. Кочергин

"Правосудие в Поволжье", N 1, январь-февраль 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Скловский К.И. Конституционный суд признал доброкачественность ГК РФ//"ЭЖ-Юрист", N 18, май 2003; Е. Мингалева Добросовестный - значит защищенный?//"ЭЖ-Юрист", N 27, июль 2003; Тузов Д.О. Конституционный суд о защите добросовестного приобретателя//Законодательство, 2003, N 10; Тузов Д.О. Отчуждение имущества неуправомоченным лицом: вопросы юридической квалификации договора//Законодательство, 2003, N 6; Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. - М.: "Статут", 2004, С. 34 и др.

*(2) "Покупатель не может быть признан добросовестным приобретателем, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых покупателю было известно, и если эти притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными".

*(3) Брагинский М.И. Витрянский В.В. Договорное право: основные положения. - М.: Издательство "Статут", 1997, С. 290

*(4) Генкин Д.М. Право собственности в СССР. - М., 1961, С. 39

*(5) Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999, С. 328

*(6) Генкин Д.М.. Право собственности в СССР. - М., 1961, С. 199

*(7) Скловский К.И. Механизм перехода права собственности и последствия цессии // Хозяйство и право, 2002, N 2, С. 63

*(8) Скловский К.И. Механизм перехода права собственности и последствия цессии // Хозяйство и право, 2002, N 2, С. 63

*(9) Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана. Перевод с латинского Е.М. Штаерман. Отв. Ред. И сост. Л.Л. Кофанов. (Серия "Памятники римского права") - М.: Зерцало, 1998, С. 37

*(10) Иоффе О.С., Мусин В.А. Основы римского гражданского права. - Л: Издательство ЛГУ, 1974, С. 126

*(11) Германское право. Часть 1. Гражданское уложение: Пер. с нем./ Серия: Современное зарубежное и международное частное право. - М.: МЦФЭР, 1996. С. 212

*(12) СПС "Гарант"

*(13) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Изд. 4-е, испр. М.: "Статут", 2003, С. 197

*(14) Иеринг Р. Цель в праве // в кн. Иеринг Р. Фон Избранные труды. - Самара: СГЭА, 2003, С. 261

*(15) Фромм Э. Кризис психоанализа. Очерки о Фрейде, Марксе и социальной психологии. СПб.: "Академический проект", 2000, С.150

*(16) Иеринг Р. Борьба за право // в кн. Иеринг Р. Фон Избранные труды. - Самара: СГЭА, 2003, С. 460

*(17) Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве // В кн. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2-е, стереотип. - М.: "Статут", 2001. С. 242

*(18) Скловский К.И. Механизм перехода права собственности и последствия цессии // Хозяйство и право, 2002, N 2, С. 63

*(19) Иоффе О.С. Цивилистическая доктрина промышленного капитализма // в кн. Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву - М.: "Статут" 2003, С. 106

*(20) Скловский К.И. Применение норм о доброй совести в гражданском праве России//Хозяйство и право, N 9, 2002

*(21) Покровский И.А.. Основные проблемы гражданского права. Изд. 4-е, испр. М.: "Статут", 2003, С. 232

*(22) Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. - М.: Госюриздат, 1961, С. 123

*(23) Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999, С. 321

*(24) Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // в кн. О.С. Иоффе Избранные труды по гражданскому праву - М.: "Статут" 2003, С. 561

*(25) Ломидзе О.Г. О правовой природе ограничения права собственности иным субъективным гражданским правом// Вестник ВАС РФ, 2003, N 12, С. 122

*(26) Таванец П.В. Вопросы теории суждения. - М.: Издательство АН СССР, 1955, С.127

*(27) Тузов Д.О. Приобретение имущества от неуправомоченного отчуждателя: сложный юридический состав или приобретательная давность?// "Российская юстиция", 2003, N 6

*(28) Иоффе О.С. Цивилистическая доктрина феодализма// в кн. Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву - М.: "Статут" 2003, С. 45.

*(29) Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право, 1946 N 3,4

*(30) Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. - СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002, С. 157

*(31) Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. - М.: Госюриздат, 1961, С. 255

*(32) Тузов Д.О. Приобретение имущества от неуправомоченного отчуждателя: сложный юридический состав или приобретательная давность? // "Российская юстиция", 2003, N 6

*(33) Гаджиев Г.А. Конституционные принципы рыночной экономики (Развитие основ гражданского права в решениях Конституционного суда РФ). - М.: Юристъ, 2002, С. 86

*(34) Дозорцев В.А. Творческий результат: система правообладателей / в кн. Дозорцев В.А. Интеллектуальные права: Понятие, система, задачи кодификации. Сборник статей / Исслед. Центр частного права. - М.: "Статут", 2003, С. 288

*(35) Евдокимова В.Н. Судебно-арбитражная практика по спорам, связанным с заключением, исполнением и расторжением договоров уступки патента и лицензионных договоров // "Гражданин и право", 2002, N 6

*(36) Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве// Вестник ВАС РФ, 2004, N 7, С. 156

*(37) Евдокимова В.Н. Судебно-арбитражная практика по спорам, связанным с заключением, исполнением и расторжением договоров уступки патента и лицензионных договоров // "Гражданин и право", 2002, N 6

*(38) Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. - СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002, С. 482

*(39) Иеринг Р. Борьба за право // в кн. Иеринг Р. Фон Избранные труды. - Самара: СГЭА, 2003, С. 481

*(40) Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. - М. 1874, С. 322

*(41) Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.) - М.: "Статут", 2003, С. 333

*(42) Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования. - М.: Статут, 1999, С. 658

*(43) Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования. - М.: Статут, 1999, С. 704

*(44) Иеринг Р. Борьба за право // в кн. Иеринг Р. Фон Избранные труды. - Самара: СГЭА, 2003, С.482

*(45) Иеринг Р. Пассивные действия прав //в кн. Иеринг Р. Фон Избранные труды. - Самара: СГЭА, 2003, С. 433

*(46) Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. - М. 1874, С. 322