О недействительности основания внесения вклада в уставный капитал акционерного общества (Ю.А. Тарасенко, "Законодательство", N 1, январь 2005 г.)

О недействительности основания внесения вклада в уставный
капитал акционерного общества

1. Формирование уставного капитала акционерного общества представляет собой процедуру, незавершение которой влечет для юридического лица отрицательные последствия в виде принудительной ликвидации.

Поскольку уставный капитал является конститутивным элементом акционерного общества, необходимо понимать механизм формирования уставного капитала, знать его правовую основу: от этих факторов зависит судьба внесенного вклада в том случае, когда обнаруживается порок того или иного действия, направленного на формирование уставного капитала.

Прежде всего надлежит определить, что опосредует процесс формирования уставного капитала.

Известно, что создание любого юридического лица начинается с волеизъявления лиц-учредителей. Формой выражения воли в данном случае выступает договор о совместной деятельности по созданию юридического лица. Поскольку именно такой договор оспаривается при возникновении спора о правомерности внесения вклада, следует установить природу данного договора, а также основания внесения имущества в виде вклада в уставный капитал общества.

Существует точка зрения, в соответствии с которой договор о создании юридического лица представляет собой предварительный договор в пользу третьего лица*(1).

Правильность подобной квалификации вызывает по меньшей мере сомнения. Представляется, что договор о создании юридического лица не может быть договором в пользу третьего лица, поскольку конструкция последнего всегда предполагает наличие следующей цепочки: кредитор - должник - третье лицо. В данном случае отсутствует непременный элемент - кредитор.

По мнению большинства исследователей, договор о создании юридического лица является разновидностью договора о совместной деятельности (простого товарищества)*(2). Особенность такого рода соглашения состоит в том, что здесь отсутствует синаллагма и у всех участников имеется общая цель - создание юридического лица. Фигура же кредитора появляется только тогда, когда стороны сделки преследуют разные цели (например, при заключении договора купли-продажи цель покупателя - получить товар, продавца - получить деньги за товар. В случае договора займа цель займодавца - получить одолженную сумму и проценты с нее, а у заемщика - использовать взятые взаймы средства). Отсутствие фигуры кредитора в договоре о создании юридического лица объясняется, в частности, тем, что данный договор представляет собой безвозмездную сделку.

Иной подход предлагает И.В. Елисеев. "Возмездный характер договора простого товарищества признается далеко не всеми юристами, - утверждает он, - ведь ни один из товарищей не обязуется совершать каких-либо действий непосредственно в интересах другого, т.е. фигуры должника и кредитора в традиционном смысле отсутствуют. Однако стороны взаимно обязуются внести вклады в общее дело, что можно считать своего рода встречным удовлетворением. И, кроме того, основанием участия в таком договоре для каждого из товарищей является участие в нем других сторон, а выполнение обязательств по достижению общей цели обусловлено аналогичными обязательствами других товарищей. Это и позволяет квалифицировать договор в качестве возмездного"*(3).

Считая (условно) договор о создании юридического лица разновидностью договора о простом товариществе, автор настоящей статьи полагает, что при создании юридического лица объединяется не имущество, а усилия участников соглашения. Именно поэтому для анализируемого договорного образования не характерна такая отличающая простое товарищество черта, как объединение вкладов в общее дело (ст. 1043 ГК РФ).

Субъекты договора о создании юридического лица вносят вклады, но не в общее дело товарищества, а в уставный капитал созданного образования. Соответственно будет отличаться и режим таких вкладов. В простом товариществе внесенное товарищами имущество признается их общей долевой собственностью. Участники договора о создании юридического лица вносят вклады в уставный капитал нового юридического лица, причем переданный вклад становится собственностью такого юридического лица.

Изложенное свидетельствует о том, что считать договор о создании юридического лица возмездным (по типу простого товарищества) несколько преждевременно.

2. Теперь поговорим о том, правом или обязанностью учредителей является оплата уставного капитала юридического лица.

В пункте 5 ст. 9 Закона об акционерных обществах*(4) определены требования к содержанию договора о создании акционерного общества. Обратим особое внимание на те, которые касаются двух основных моментов: а) порядка создания акционерного общества; б) определения размера уставного капитала и порядка его оплаты.

Анализ упомянутой нормы Закона об акционерных обществах позволяет прийти к выводу о том, что условия данного договора, относящиеся к порядку оплаты подлежащих размещению среди учредителей акций, не могут составлять обязанность учредителя. Аргументом может служить то обстоятельство, что обязанность по оплате всегда предполагает наличие корреспондирующего ей права (требования) со стороны управомоченного субъекта (кредитора). Общество не может выступать таким субъектом, поскольку оно еще не создано и не является стороной данного договора. Нельзя признать кредиторами и участников договора о создании юридического лица, поскольку их интересы направлены на достижение общей для всех них цели и не имеют встречного характера.

Попробуем предположить, что внесение вклада в уставный капитал созданного общества представляет собой право лица-учредителя. В противном случае придется согласиться с тем, что с момента создания юридическое лицо приобрело бы возможность требовать от участников исполнения обязанности по внесению вкладов. Однако подобная постановка вопроса не находит подтверждения в нормах действующего законодательства.

Договор, заключаемый учредителями, лишь конкретизирует механизм оплаты акций, определяя его порядок.

Закон об акционерных обществах в действующей редакции регламентирует процедуру формирования уставного капитала общества, устанавливая порядок оплаты акций при их размещении. Так, акции общества, распределенные при его учреждении, должны быть полностью оплачены в течение года с момента государственной регистрации общества. Причем не менее 50% таких акций должны быть оплачены в течение трех месяцев с момента государственной регистрации*(5).

На тот случай, если учредителем не реализовано право на оплату распределенных при учреждении общества акций, Закон об акционерных обществах содержит санкцию, устанавливая, что право собственности на акции в неоплаченной части переходит к обществу (п. 1 абз. 4 ст. 34). Формулировка анализируемой нормы ("В случае неполной оплаты акций...") дает основания полагать, что причина неоплаты может быть любой - отсутствие средств, нежелание платить и т.п. Таким образом, у учредителя отсутствует обязанность оплатить эти акции. Закон об акционерных обществах определяет лишь последствия такой неоплаты. В противном случае учредителя могли бы принудить к исполнению обязанности по оплате акций.

3. Что представляет собой действие по внесению вклада, какова его правовая природа?

Некоторые исследователи придерживаются точки зрения, согласно которой основой формирования уставного капитала акционерного общества является договор подписки на акции, представляющий собой предварительный договор купли-продажи (мены) акций*(6).

Очевидно, базируются подобные выводы на нормах Закона о рынке ценных бумаг*(7), ст. 2 которого определяет размещение эмиссионных ценных бумаг как "отчуждение эмиссионных ценных бумаг эмитентом первым владельцам путем заключения гражданско-правовых сделок".

Полагаю, что это весьма спорная трактовка. Акционерное законодательство России не знает такой конструкции, как договор подписки на акции. Более того, формирование уставного капитала акционерного общества вообще не может основываться на какой-либо допускаемой гражданским законодательством договорной модели. Договор - касается ли он подписки на акции, предварительной купли-продажи, мены и т.п. - всегда предполагает свободу выражения воли сторон. Заключить соглашение о приобретении акций могут лишь созданное акционерное общество (продавец акций) и учредитель (покупатель). Новое акционерное общество имеет свою волю, отличную от воли лиц, его учредивших, в связи с этим не исключено возникновение между обществом и учредителем разногласий по условиям такого договора*(8). В таком случае внесение учредителем вклада в уставный капитал созданного общества будет невозможным, поскольку договор, опосредующий такое внесение, не заключен. В результате учредитель не сможет стать акционером созданного им общества. Изложенное свидетельствует об ошибочности данной позиции.

Как представляется, внесение вклада в уставный капитал акционерного общества имеет принципиально иную основу. В качестве таковой всегда выступает договор о создании юридического лица. Само же действие по внесению вклада можно квалифицировать как распорядительную сделку. В результате совершения этого действия (распорядительной сделки) учредитель подтверждает свой статус акционера. Следует обратить внимание на то, что, внося вклад, учредитель активизирует, приводит в действие тот комплекс корпоративных прав, который он получил при учреждении общества, причем безотносительно к оплате.

Сказанное вытекает из анализа нормы п. 1 ст. 34 Закона об акционерных обществах: "Акции общества, распределенные при его учреждении (выделено мной. - Ю.Т.), должны быть полностью оплачены в течение года с момента государственной регистрации общества".

Значит, учредитель получает акции сразу по учреждении общества, оплатить же их может значительно позднее. Но до момента полной оплаты принадлежащие учредителю акции не предоставляют ему права голоса (п. 1 абз. 3 ст. 34 Закона об акционерных обществах).

4. Проанализированные вопросы - о правовой природе договора о создании акционерного общества, о механизме, опосредующем внесение вклада в уставный капитал, - важны прежде всего с практической точки зрения. Часто в процессе формирования уставного капитала обществу передается имущество, права на которое принадлежат лицам, не являющимся участниками образуемого акционерного общества.

Принимая во внимание особенности договора о совместной деятельности, направленного на создание юридического лица, необходимо разобраться в том, может ли недействительность (полностью или в части) такого договора является основанием для постановки вопроса о легитимности образованного лица.

Е. Дубовицкая, предположив, что учредительные документы общества противоречат закону, размышляет о том, следует ли в этом случае применить ст. 168 ГК РФ, предусматривающую ничтожность противоречащей закону сделки, и объявить общество ничтожным с вытекающими из п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ последствиями или же нужно обратиться к ст. 61 ГК РФ как специальной норме*(9). Она приходит к интересному выводу: ст. 61 ГК РФ может применяться во всех случаях, когда имеются изъяны учредительного договора и устава. По мнению Е. Дубовицкой, договор о создании общества также относится к учредительным документам, что, безусловно, неверно, так как единственным учредительным документом акционерного общества является устав, а договор действует только во время создания общества.

Попытаемся поспорить с приведенной точкой зрения.

Во-первых, процесс образования юридического лица нельзя сводить к сделке. Безусловно, она в этом процессе играет существенную роль, но не является самодостаточной.

Возникновению юридического лица предшествует совокупность определенных юридических фактов (волеизъявление участников, оформленное договором; фактические действия, направленные на создание юридического лица; регистрация лица в органах юстиции), причем отсутствие какого-либо из них не позволит достичь необходимого результата.

Но признание порочным одного факта (в нашем случае договора) из перечисленных не способно привести к правовому уничтожению юридического лица.

Поэтому юридическое лицо не может быть признано ничтожным по аналогии с признанием ничтожности сделок (это было бы абсурдным, так как сама сущность юридического лица не может быть сведена только к правовой природе какой бы то ни было сделки). Подобные размышления, подкрепленные анализом судебной практики, наталкивают на мысль о том, что противоправность договора о создании юридического лица как сделки, причем неустранимая по причине невозможности в силу объективных обстоятельств привести в соответствие с законом противоправные положения, является не причиной ничтожности общества в целом, а основанием ликвидации акционерного общества.

Во-вторых, ГК РФ (ст. 61), равно как и корпоративное законодательство, не упоминает о таком основании для ликвидации юридического лица, как признание недействительным договора, во исполнении которого был внесен вклад.

Статья 61 ГК РФ закрепляет, в частности, следующее основание, способное повлечь ликвидацию: если при создании юридического лица были допущены грубые нарушения закона, которые имеют неустранимый характер.

Однако лицом, которому предоставлено право на обращение в суд с требованием о ликвидации, в соответствии с п. 3 ст. 61 ГК РФ может быть только государственный орган или орган местного самоуправления. Договор о совместной деятельности есть частное соглашение лиц, следовательно, и ставить вопрос о его недействительности могут только лица, обязанные по такому договору*(10).

Что происходит при признании договора о создании общества недействительным? Каковы последствия такой недействительности? Известно, что в случае недействительности сделки ближайшим правовым последствием является реституция. Рассмотрим механизм ее реализации применительно к договору о создании юридического лица.

Юридическое лицо самостоятельно от своих учредителей, с момента образования оно попадает в сферу регулирования норм корпоративного права. Значит, положения об обязательствах (а простое товарищество есть договорное образование) не могут быть применимы к лицу (субъекту права), чье существование строится на иных (не обязательственных) отношениях.

Далее. Нормы корпоративного законодательства не предусматривают возможности возвратить обществу акции при признании недействительности договора в части внесения вклада участником. Следует отметить, что взаимоотношения общества и участника не основаны на обязательстве в том значении, которое заложено законодателем в ст. 307 ГК РФ. Это отношения корпоративные, где стороны по отношению друг к другу не являются должником и кредитором. Корпоративные отношения, возникающие между корпорацией как юридическим лицом, ее участниками (членами) и третьими лицами (управляющими), рассматриваются как самостоятельный вид гражданских отношений, имеющих ярко выраженный организационно-имущественный характер.

Отличие корпоративных отношений от обязательственных проявляется как в объекте, так и в содержании. Объектом корпоративных отношений служит не отдельное действие или совокупность действий организации, а ее деятельность и результаты такой деятельности*(11). Этим объясняется тот факт, что участники, исполнив свои обязательства, вытекающие из договора о совместной деятельности, в дальнейшем не имеют обязательственных прав по отношению к возникшему субъекту.

Реституционное отношение возможно только между сторонами договора (сделки). Акционерное общество не является стороной договора о совместной деятельности, а следовательно, последствия признания такого договора недействительным не могут затрагивать имущественную сферу лица, не участвующего в такой сделке.

Изложенные аргументы позволяют сделать вывод: признание договора о создании акционерного общества недействительным не может являться основанием для реституции внесенного имущества, поскольку оно не может быть изъято у лица, не являющегося стороной такого недействительного соглашения.

Этот подход иллюстрирует особенности российской концепции института реституции. Не вдаваясь в причины указанного своеобразия, поскольку такой анализ выходит за рамки настоящей работы, укажем лишь, что суть реституции в римском праве и позднее в западных странах заключалась в том, что она уничтожала правовой эффект какого-либо факта, в том числе сделки. Возврат в первоначальное состояние производился при помощи виндикации и кондикции*(12).

Тем не менее, факт ничтожности основания внесения вклада не может быть проигнорирован. При установлении данного обстоятельства возникает вопрос о судьбе такого имущества. В тех случаях, когда речь идет об индивидуально-определенном имуществе, сохранившемся в натуре, обычно заявляются иски об истребовании из чужого незаконного владения. Судебная практика же весьма противоречива.

Так, при рассмотрении одного дела суд, изучая возможности применения виндикации, обсуждал добросовестность общества. Общество являлось добросовестным приобретателем спорного здания, у которого в соответствии со ст. 302 ГК РФ и п. 25 и 26 постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" имущество не может быть истребовано)*(13).

В другом случае суд анализировал характер выбытия имущества. В материалах дела имеется протокол совещания кредиторов по вопросу урегулирования задолженности общества, составленный с участием его финансового директора, на котором достигнуто соглашение кредиторов о принятии производственного комплекса должника в счет удовлетворения своих требований. Данный протокол свидетельствует о том, что спорное имущество выбыло из владения собственника по его доброй воле, а не по принуждению либо иным путем помимо его воли*(14).

В ряде примеров суды истребовали имущество, вовсе не опираясь на традиционные для данного вида требований критерии. Так, акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к спортивному клубу об истребовании из чужого незаконного владения движимого имущества, включенного в уставный капитал общества. Ответчик против иска возражал, ссылаясь на то, что добросовестно, открыто и непрерывно владел имуществом более пяти лет, в связи с чем в силу ст. 234 ГК РФ приобрел право собственности на него.

При разрешении данного спора было учтено следующее. Государственное предприятие, правопреемником которого является истец, передало в 1987 г. спортивному обществу в пользование движимое имущество сроком на 10 лет. По решению спортивного общества в июне 1992 г. был создан спортивный клуб в качестве самостоятельного юридического лица, которому спортивное общество неправомерно передало в собственность спорное имущество.

Таким образом, спортивное общество пользовалось имуществом на основании договора о безвозмездном пользовании и не имело права передавать спорное имущество в уставный капитал созданного им спортивного клуба. Поскольку имущество неправомерно включено в уставный фонд ответчика, арбитражный суд обоснованно удовлетворил исковые требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения*(15).

В последние годы арбитражная практика все же стала признавать необходимость проверки обстоятельства, свидетельствующего о наличие или отсутствии добросовестности в действиях акционерных обществ, получивших имущество в качестве вклада в уставный капитал, причем даже применительно к тем случаям, когда истец свои требования основывал на недействительности сделки.

Вот пример. Согласно п. 1 ст. 302 ГК РФ в случае, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

В соответствии с п. 25 упомянутого постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 в случае, когда по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество.

Если в такой ситуации собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК РФ), то в удовлетворении искового требования о возврате имущества должно быть отказано.

Комитет по управлению государственным имуществом, предъявляя иск о возврате имущества в государственную собственность, неоднократно (заявлениями от 18 февраля, 15 мая, 20 мая 2002 г.) уточнял исковые требования в части основания иска (ст. 167, 302 ГК РФ), в результате чего судебные инстанции неоднозначно оценили требования истца и дали различную оценку правовым последствиям совершенных сделок*(16).

В связи с тем, что при признании договора о создании юридического лица недействительным основание владения переданным во вклад имуществом отпадает, возникает вопрос о возможности использования института виндикации. На первый взгляд, к этому есть все предпосылки: участника не связывает с обществом какая-либо обязательственная связь; имущество удерживается обществом без достаточного правового основания; имущество сохранилось в натуре. Однако более глубокий анализ не дает оснований для применения каких-либо вещных способов защиты (в том числе и виндикации) в рассматриваемой ситуации. В итоге (при установлении факта выбытия вещи по воле собственника) ответ на поставленный вопрос зависит от наличия или отсутствия добросовестности при приобретении спорного имущества.

Представляется, что в рассматриваемой ситуации надо исходить из следующего. Выработанные в цивилистике критерии определения добросовестности фактического владельца не могут в полной мере быть применимы к юридическим лицам, получившим имущество при своем создании. Этому препятствует субъективный критерий определения добросовестности в виндикационном отношении ("лицо знало или должно было знать").

Общество получает имущество при образовании, когда уставный капитал еще окончательно не сформирован, следовательно, общество еще не является полноценным участником коммерческого оборота из-за неполной сделкоспособности, так как до оплаты 50% акций общества, распределенных среди учредителей, общество не вправе совершать сделки, не связанные с учреждением общества (п. 3 ст. 2 Закона об акционерных обществах).

То, каким имуществом наделяют общество учредители при его создании, как правило, устанавливается впоследствии. На первом же этапе образуемое общество лишено возможности предпринимать какие-либо действия, направленные на определение юридической чистоты деятельности своих учредителей. Следует полагать, что в этом случае добросовестность общества не может быть поставлена под сомнение. Поэтому требования, фактически имеющие цель вернуть имущество в натуре, не должны подлежать удовлетворению.

Процесс формирования уставного капитала происходит только при создании общества и завершается государственной регистрацией эмиссии ценных бумаг. Последующие трансформации уставного капитала при, например, дополнительном выпуске акций следует рассматривать как изменение уже сформированного уставного капитала.

При определении добросовестности общества этап, на котором внесено имущество в оплату акций (формирование или изменение уставного капитала), имеет существенное значение. Так, на этапе формирования уставного капитала общество всегда является добросовестным приобретателем. А на этапе, когда уставный капитал сформирован, общество уже является полноценным участником коммерческого оборота. Поэтому предполагается, что, размещая дополнительные акции на данном этапе, эмитент уже имеет возможность предпринимать меры для установления правомочности покупателя акций на отчуждение имущества.

Таким образом, удовлетворение требований, направленных на возврат имущества (виндикационных), целесообразно только в тех случаях, когда добросовестность общества не подтверждается в процессе судебного разбирательства.

В качестве примера, иллюстрирующего, к чему может привести игнорирование положений доктрины, определяющей критерии добросовестности, приведем дело, рассмотренное одним окружным судом.

Решением арбитражного суда была признана ничтожной сделка по внесению комитетом по управлению имуществом в уставный капитал ЗАО "Лик" нежилого помещения общей площадью 396,1 кв.м., и названное имущество было истребовано у ЗАО "Лик" в муниципальную собственность.

При исполнении данного решения было установлено, что спорное помещение занимает ЗАО "Зеленая роща" по договору аренды от 1 октября 1998 г., заключенному им с ЗАО "Лик" на срок с 1 октября 1998 г. по 31 декабря 2005 г.

В силу ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий и недействительна с момента ее совершения.

В связи с этим договор аренды от 1 октября 1998 г., заключенный между ЗАО "Лик" и ЗАО "Зеленая роща", равно как и договоры от 1 сентября 1999 г., от 31 августа 2000 г., являются ничтожными в силу ст. 168 ГК РФ, поскольку ЗАО "Лик" не обладало полномочиями по распоряжению спорным имуществом и заключению договоров.

Согласно ст. 301 ГК РФ собственник вправе истребовать имущество из чужого незаконного владения.

Судом установлено, что спорное помещение находится в муниципальной собственности, у ЗАО "Зеленая роща" отсутствуют правовые основания для владения данным помещением.

При таких обстоятельствах арбитражный суд правомерно удовлетворил заявленные требования комитета по управлению имуществом и истребовал у ответчика спорное помещение путем выселения из него*(17).

Незаконно полученное имущество, определяемое родовыми признаками, как известно, виндицировано быть не может. Защита в этом случае сводится к кондикционным требованиям.

Ю.А. Тарасенко,

кандидат юрид. наук

"Законодательство", N 1, январь 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица // Законодательство. 2003. N 12; 2004. N 1.

*(2) Залесский В.В. Постатейный Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" / Отв. ред. Г.С. Шапкина. М., 2002. С. 47; Масляев А.И., Масляев И.А. Договор о совместной деятельности в советском гражданском праве. М., 1988. С. 15-16; Мамай В. Договор о совместной деятельности - исходная основа формирования состава учредителей // Хозяйство и право. 1997. N 7; Степанов Д.И. Особенности договора учредителей о создании акционерного общества // Хозяйство и право. 2002. N 2.

*(3) См. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. Ч. II. С. 654.

*(4) Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (с изменениями от 13 июня 1996 г., 24 мая 1999 г., 7 августа 2001 г., 21 марта, 31 октября 2002 г., 27 февраля 2003 г.).

*(5) Закон об акционерных обществах в редакции 1995 г. иначе регулировал отношения, связанные с оплатой акций при формировании уставного капитала. В частности, ст. 34 устанавливала, что не менее 50% уставного капитала общества должно было оплачено к моменту государственной регистрации общества. Парадокс указанной ситуации заключался в том, что формирование уставного капитала в части первых 50%, происходило при еще не созданном юридическом лице, что представляет юридический нонсенс. Представляется, что до государственной регистрации общества как юридического лица учредители вообще лишены возможности формировать уставный капитал, поскольку само понятие "уставный капитал" присуще только реальному, уже созданному образованию.

*(6) Бакшинскас В.Ю. Формирование уставного капитала в процессе учреждения акционерного общества (правовые вопросы) // Законодательство. 1998. N 1.

*(7) Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (с изм. и доп. от 26 ноября 1998 г., 8 июля 1999 г., 7 августа 2001 г., 28 декабря 2002 г.).

*(8) Уместно отметить, что автор настоящей статьи не нашел подтверждений существования на практике каких-либо договоров, заключаемых обществом и учредителями и связанных с оплатой акций на этапе формирования уставного капитала.

*(9) Дубовицкая Е. Применение норм о недействительности сделок к хозяйственным обществам и товариществам (сравнительно-правовой анализ) // Вестн. ВАС РФ. 2002. N 7. С.145.

*(10) Если речь идет о лицах юридических, то правом заявлять требования о недействительности договора наделены и участники общества, заключившего договор (см. ст. 79 Закона об акционерных обществах).

*(11) См.: Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк истории и теории: Учебное пособие. М., 2003. С. 244.; Ломакин Д.В. Акционерное правоотношение. М., 1997. С. 7-29; Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М., 2001. С.4 87-492.

*(12) См.: Тузов Д.О. Реституция и реституционные правоотношения в гражданском праве России // Цивилистические исследования. Вып. 1: Сборник научных трудов памяти проф. И.В. Федорова / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2004. С. 218-222.; Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. М., 1998. Т. II. С.289-320.; Саватье Р. Теория обязательств. Юридический и экономический очерк. М., 1972. С. 365.

*(13) Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 декабря 2001 г. N А56-16853/01.

*(14) Постановление Президиума ВАС РФ от 31 октября 2000 г. N 4259/00.

*(15) Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 28 апреля 1997 г. N 13 "Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" // Вестн. ВАС РФ. 1997. N 7.

*(16) Постановление Президиума ВАС РФ от 3 июня 2003 г. N 1461/03.

*(17) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 17 мая 2001 г. N КГ-А41/2283-01.