Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы ("Адвокат", N 4, апрель 2005 г.)

Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы

В Адвокатской палате г. Москвы 3 и 21 февраля состоялись очередные заседания Совета палаты.

На заседаниях рассматривались вопросы реализации решений Третьей ежегодной конференции адвокатов г. Москвы, приема в члены Адвокатской палаты, приостановления и прекращения статуса адвокатов, дисциплинарные производства. Делегаты обсудили комплекс важнейших проектов решений Совета по отдельным направлениям деятельности Палаты, в частности порядок ведения реестра адвокатских образований в г. Москве, примерный Устав коллегий адвокатов, положение о порядке оплаты труда адвокатов, ведущих дела по назначению, за счет средств Палаты, предложения по изменению и дополнению Кодекса профессиональной этики адвоката, разъяснения Совета по отдельным направлениям адвокатской деятельности и другие.

В соответствии с Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката Совет обязан принять решение по каждому дисциплинарному производству на основании заключения квалификационной комиссии, обеспечив приглашение на свое заседание участников дисциплинарного производства. Обычно таковыми являются заявитель жалобы и адвокат, в отношении которого она подана.

Отметим, что Совет не вправе пересматривать выводы комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, считать установленными не установленные ею фактические обстоятельства, а равно выходить за пределы жалобы, представления и заключения комиссии. Представление новых доказательств не допускается.

Решения Совета по дисциплинарным производствам принимаются тайным голосованием.

В соответствии с решением Первой конференции адвокатов г. Москвы мерами дисциплинарной ответственности являются:

- замечание

- выговор

- предупреждение

- прекращение статуса адвоката.

В январе-феврале текущего года на заседаниях Совета всего было рассмотрено 42 дисциплинарных производства, возбужденных Президентом Адвокатской палаты г. Москвы и рассмотренных квалификационной комиссией, в отношении 13 адвокатов были применены различные меры дисциплинарных взысканий, а именно: 3 замечания, 2 выговора, 2 предупреждения, 6 лишений статуса адвоката.

Замечания, выговоры и предупреждения выносились Советом в основном за ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем, прекращение статуса адвоката - за неисполнение решений органов Адвокатской палаты г. Москвы.

Подавляющее большинство дисциплинарных производств было прекращено вследствие примирения сторон, истечения сроков привлечения к дисциплинарной ответственности и возбуждения дисциплинарного производства, малозначительности совершенного адвокатом проступка, отсутствия в действиях адвоката нарушений норм профессиональной этики адвоката и др. В качестве примеров, иллюстрирующих вышесказанное, можно привести следующие заключения квалификационной комиссии (в извлечениях).

1. Отсутствие в действиях (бездействии) адвоката нарушений норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

...В Адвокатскую палату г.Москвы обратился федеральный судья Дорогомиловского районного суда г.Москвы Н. с сообщением следующего содержания.

В производстве Дорогомиловского районного суда г. Москвы находится уголовное дело в отношении А., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 162 ч. 4 УК РФ. Защиту интересов подсудимого осуществлял адвокат М., который представил ордер N 201 от 1 июля 2004 г.

Первое судебное заседание по делу было назначено 2 июля 2004 г., но слушание дела было отложено в связи с неявкой адвоката М. В последующем рассмотрение дела в связи с неявкой адвоката М. также неоднократно откладывалось, а именно: 22 июля 2004 г., 12 августа 2004 г. и 21 сентября 2004 г. В общей сложности рассмотрение дела из-за неявки адвоката откладывалось четыре раза. Полагая, что адвокат М. грубо нарушил возложенные на него законом обязанности по защите прав и интересов подсудимого и в связи с этим лишил суд возможности в установленный срок рассмотреть дело, судья Н. просит принять в отношении адвоката соответствующие меры, направленные на недопущение им подобного поведения.

Выслушав объяснения адвоката М., изучив материалы дисциплинарного производства, а также обозрев дисциплинарное производство, возбужденное Президентом Адвокатской палаты г. Москвы 15 сентября 2003 г. (распоряжение N 98) в отношении адвоката М., обсудив доводы, содержащиеся в сообщении судьи Н., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам:

Квалификационная комиссия считает необходимым вынести заключение о прекращении дисциплинарного производства вследствие отсутствия в действиях адвоката М. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Не отрицая фактов неявки в заседания Дорогомиловского районного суда г. Москвы, адвокат М. объяснил их уважительными причинами, а именно:

1. 2 июля 2004 г. адвокат находился в очередном отпуске;

2. 22 июля 2004 г. он был занят в непрерывном процессе с участием присяжных заседателей в Московском городском суде в рассмотрении уголовного дела по обвинению С. по ч. 2 ст. 105 УК РФ;

3. 12 августа 2004 г. адвокат М. находился в отпуске по семейным обстоятельствам в связи с болезнью матери;

4. 21 сентября 2004 г. адвокат был занят в непрерывном процессе в Мособлсуде в рассмотрении уголовного дела по обвинению Ш. по ст. 209 (ч. 1, 2), ст. 162 (ч. 4) УК РФ.

Во всех перечисленных случаях до начала судебных заседаний адвокатом в суд представлялись соответствующие оправдательные документы.

Согласно ч. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Каких-либо доказательств, опровергающих аргументированные объяснения адвоката М. в отношении уважительности причин неявки им в заседания Дорогомиловского районного суда г. Москвы заявителем квалификационной комиссии не предоставлено.

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1, 2 и 3 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение:

о необходимости прекращения дисциплинарного производства по эпизодам неявки адвоката М. 2 и 22 июля, 12 августа и 21 сентября 2004 г. в судебные заседания Дорогомиловского районного суда г. Москвы по уголовному делу по обвинению гражданина А. вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката М. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

2. 16 сентября 2004 г. заместителем начальника Главного управления Министерства юстиции РФ по г. Москве С. было направлено сообщение в Адвокатскую палату г. Москвы о том, что адвокат Т. является учредителем ООО "Весс-СТК", т.е. занимается помимо адвокатской другой оплачиваемой деятельностью, чем нарушает п. 1 ст. 2 Федерального Закона от 31мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Сообщая об этом, заявитель просил разобраться и о результатах рассмотрения и принятых мерах сообщить в Главное управление Министерства юстиции РФ по г. Москве.

Из представленных Главным управлением Министерства юстиции по г. Москве материалов установлено, что адвокат Т. действительно является учредителем ООО "Вест-СТК", и в соответствии с п. 1. ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" не вправе заниматься другой оплачиваемой деятельностью, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности.

Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы, изложенные в сообщении Главного управления Министерства юстиции РФ по г. Москве, квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующему выводу.

Федеральный закон "О внесении изменений в Федеральный Закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" от 20 декабря 2004 г. внес изменения в п. 1. ст. 2 Закона, изложив его в следующей редакции:

":Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности субъектов Российской Федерации, должности государственной службы и муниципальные должности".

Квалификационная комиссия считает, что адвокат Т., являясь учредителем ООО "Вест-СТК", не состоит в трудовых отношениях в качестве работника в указанном обществе и тем самым не нарушает Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1, 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Т. вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

3. Совет вправе принимать решение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката вследствие ненадлежащего исполнения им своих обязанностей перед доверителем на основании заключения квалификационной комиссии.

Квалификационная комиссия рассмотрела жалобу на действия адвоката П. о ненадлежащем исполнении ею профессиональных обязанностей. Адвокат П. явилась на заседание комиссии и дала свои объяснения, ответила на поставленные членами комиссии вопросы.

Заявительницы Т. и М. на заседание квалификационной комиссии явились, дали свои пояснения и ответили на вопросы членов комиссии.

Квалификационная комиссия, изучив имеющиеся материалы, заявление Т. и М., выслушав объяснения адвоката П., установила следующее.

Адвокат П. заключила соглашения на представление интересов Н. (соглашение N 2/04-87) и заявительниц Т. (соглашение N 2/04-89) и М. (соглашение N 2/04-88) в Арбитражном суде г.Москвы. Все трое выдали адвокату П. совместную нотариально удостоверенную доверенность на представление их интересов со стороны истца со всеми правами и обязанностями, в том числе с правом отказа от иска, с правом подписи документов.

Адвокат П. во исполнение поручения предъявила ряд исков в Арбитражный суд г. Москвы, затем обжаловала отказ суда в апелляционной инстанции. Поскольку заявленные иски дальнейшей судебной перспективы не имели, адвокат известила об этом Н. Адвокат приняла решение кассационные жалобы не подавать.

25 мая 2004 г. Н. передала адвокату подписанное ею самой, а так же М. и Т. заявление об отказе от исковых требований, а также приняла решение в связи с отказом от исков подать заявление об отмене обеспечительных мер по делам, что и было сделано адвокатом П.

В своих пояснениях заявительницы М. и Т. говорили о том, что не понимали значения и последствий факта выдачи адвокату П. доверенности. Они не подписывали заявление о поручении адвокату отказа от иска и отмене обеспечительных мер. Они считают, что их подписи подделаны, но никуда не обращались с заявлением об этом.

По мнению адвоката П., она действовала в рамках доверенности, полученной от заявительниц и дополнительного заявления, переданного ей Н.

Поскольку доверенность доверители оформляли втроем, адвокат П. считала, что доверительница Н., которая привезла заявление, разрешающее отказ от иска и отмену обеспечительных мер, подписанное всеми доверителями, является представителем всех троих доверителей. У адвоката не было оснований сомневаться в правильности документов, представленных ей Н.

П. считает, что она поручения выполнила полностью и добросовестно в рамках полномочий, предоставленных доверителями.

Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат действовала в рамках полномочий, предоставленных ей доверенностью. Заявление, полученное ею от Н., было подписано всеми доверителями, и адвокат не должна была сомневаться в подлинности всех подписей при наличии доверенности, выданной ей всеми доверителями. Поручение доверителей адвокат П. выполнила в полном объеме.

На своем заседании, рассматривая данное дисциплинарное производство, Совет пришел к выводу, что адвокат П. надлежащим образом исполнила свои обязанности перед доверителями.

4. По ряду дисциплинарных производств, возбужденных в отношении адвокатов и рассмотренных квалификационной комиссией, Совет был вынужден принять решение о применении к адвокатам мер дисциплинарной ответственности. Связано это с тем, что в своих действиях адвокаты нарушали нормы Кодекса профессиональной этики адвоката, не исполнили или ненадлежаще исполнили свои обязанности перед доверителем или адвокатской палатой.

4.1. Адвокат не вправе заключать с доверителем соглашения, условия которого не прозрачны, не допускают однозначного понимания, требуют для своей характеристики использования выражений типа "плата скрыта в графе" и т.п. Равным образом недопустимо, ввиду особенностей адвокатской деятельности, соединение в одном соглашении двух разных по своему назначению и правовой природе договоров - о юридической помощи, оказываемой адвокатом, и аренды.

В поступившей на рассмотрение квалификационной комиссии жалобе заявитель - председатель правления ЖСК Г. указал, что адвокат К. оказывал ЖСК юридические услуги по соглашению от 15 октября 1998 г., заключенному между Автономной некоммерческой организацией (АНО) "Адвокатское бюро "Паритет" и ЖСК. Предметом соглашения были дача консультаций, заключений по правовым вопросам, возникающим в деятельности ЖСК, а также участие в подготовке и правовом сопровождении договоров, заключаемых ЖСК. По соглашению ЖСК имело право на получение 25 часов бесплатных юридических услуг в месяц. Соглашение заключено на 7 лет и не расторгнуто до настоящего времени, хотя услуги не оказываются с октября 2003 г. От имени адвокатского бюро юридические услуги ЖСК оказывал только К. О том, сколько времени адвокатское бюро затратило на юридическое обслуживание ЖСК за весь период действия соглашения и сколько в каждом месяце, какие действия были совершены адвокатом К. в интересах ЖСК, доверителю не сообщалось, никаких отчетов по этому поводу ЖСК не получало. Когда руководство ЖСК обратилось к адвокату К. накануне арбитражного заседания 23 сентября 2003 г. с просьбой о представительстве ЖСК в этом заседании в рамках соглашения, адвокат ответил отказом, предложив подписать дополнительное соглашение на 500 долларов США (прилагается к жалобе). ЖСК отказался от подписания, полагая, что требуемые услуги должны быть оказаны за счет "бесплатных" часов. В результате адвокат отказался представлять ЖСК в арбитражном процессе, и ЖСК вынужден был защищаться собственными силами. Однако, как указано в жалобе, "это не самая значительная претензия к адвокату К.".

Далее в жалобе указано, что предметом соглашения об оказании юридической помощи является также предоставление ЖСК адвокатскому бюро служебных помещений в квартире ЖСК площадью 57 кв. м на срок действия договора. Эти помещения в настоящее время занимает адвокатское бюро "К., Л. и партнеры", которое, со слов К., является правопреемником АНО "Адвокатское бюро "Паритет". Несмотря на то, что качество оказываемых юридических услуг его часто не удовлетворяло, ЖСК не решался на расторжение соглашения, поскольку согласно п. 4.7 соглашения при его досрочном расторжении одной из сторон она обязана была возместить другой стороне понесенные в связи с расторжением убытки в сумме не меньшей, чем 10 000 долларов США, в течение 5 банковских дней с момента направления уведомления о намерении расторгнуть договор. Получается, что по условиям соглашения его расторжение неминуемо влечет для ЖСК наложение штрафа в размере не ниже 10 000 долларов. Заявитель считает, что это условие было навязано прежнему председателю правления ЖСК с целью воспрепятствования расторжения договора по инициативе ЖСК и "обеспечения" пользования помещениями, предоставленными адвокатскому бюро по соглашению, в течение всего срока его действия. Условие соглашения о штрафе, да еще в таком размере, является явно кабальным для ЖСК. Кроме того, создание адвокатом К. препятствий для расторжения с ним соглашения ЖСК расценивает как навязывание услуг, что, по его мнению, незаконно и не соответствует нормам отношений адвоката и клиента.

Следующим фактом неэтичного поведения адвоката К. ЖСК считает приобретение квартиры у оппонента ЖСК по спору - ЗАО "Концерн" "Л." по цене в несколько раз ниже ее рыночной стоимости. Между ЖСК и Концерном в течение нескольких лет продолжается спор по поводу размера долей участников в праве общей собственности на комплекс недвижимого имущества, состоящий из надстройки трех мансардных этажей к жилому дому (строение 1 дом 13/15 по Газетному пер.), административно-хозяйственного комплекса с двухуровневой подземной стоянкой (стр. 4-5 того же дома) и заглубленные гаражи во дворе того же дома на 12 машиномест. Совместная деятельность ЖСК и Концерна осуществляется по договору N 01/СД от 20 июня 2000 г. ЖСК привлекал адвоката К. для проведения переговоров с "Л.", однако его участие в переговорах выражалась, по существу, лишь в присутствии на них. По мнению ЖСК, "причины странного поведения адвоката" заключались в том, что он в октябре 2003 г. приобрел у Концерна квартиру по чрезвычайно низкой цене - 600 долл. за кв. метр (контракт и свидетельство о праве собственности на квартиру прилагается к жалобе). При этом нужно учесть, что рыночная стоимость 1 кв. м в доме ЖСК на тот момент составляла не менее 5000 тыс. долл. США. Квартира находится как раз в той мансардной надстройке, которая является общей долевой собственностью по договору простого товарищества и по поводу которой между ЖСК и Концерном имеется неразрешенный спор. Таким образом, считает заявитель, будучи вовлеченным в спор, адвокат К. не столько отстаивал интересы ЖСК, сколько реализовал свой личный интерес, причем с весьма значительной материальной выгодой для себя.

Между ЖСК и Концерном имеется спор о действительности нескольких дополнительных соглашений к упомянутому договору о совместной деятельности, подписанных М. - бывшим председателем правления ЖСК. ЖСК считает их недействительными как заключенные без решений общего собрания и правления ЖСК вопреки интересам ЖСК и его членов. Также незаконным, по мнению ЖСК, является подписание М. со стороны ЖСК протокола собрания участников ТСЖ "Газетный " от 15мая 2003 г. об уменьшении без каких-либо оснований доли ЖСК в ТСЖ с 51% до 3%. На общем собрании ЖСК 4 декабря 2003 г. дополнительные соглашения от 11 марта 2003 г. и 26 мая 2003 г., а также протокол ТСЖ от 15 мая 2003 г. были оценены как незаконные. Правлению было поручено принять решение о подаче соответствующих исков в суд. Решением этого же собрания председатель правления М. была исключена из членов правления ЖСК в связи с деятельностью, нанесший ЖСК и его членам ущерб, грубыми нарушениями устава ЖСК и действующего законодательства, а также продолжающимся противодействием защите интересов ЖСК и его членов. Заявитель отмечает, что на этом собрании (4 декабря 2003 г.) адвокат К. присутствовал и выступал не как представитель ЖСК - своего клиента, а как доверенное лицо М., действовавшей против интересов ЖСК (копия протокола приложена к жалобе). Таким образом, считает заявитель, адвокат К., представляя лицо, с которым у ЖСК есть правовой конфликт, действовал явно против интересов ЖСК.

"Последней каплей", как указано в жалобе, стала подача адвокатом К. в Тверской суд г. Москвы иска против ЖСК о признании незаконным решения общего собрания ЖСК (копия искового заявления приложена к жалобе). При этом соглашение об оказании юридической помощи между адвокатом К. и ЖСК не расторгнуто и К., предъявив иск, вступил по своей инициативе в судебный спор с собственным клиентом.

Заявитель указывает, что он пребывает в недоумении, поскольку полагал, что может доверять адвокату, надеялся, что адвокат будет последовательно и профессионально отстаивать его интересы, а не интересы оппонентов ЖСК и тем паче свои собственные; что адвокат К. "сделал максимум возможного, чтобы вызвать абсолютное недоверие к нему" и "подозрения в его недобросовестности как адвоката".

Давая объяснения на заседаниях квалификационной комиссии 28 января и 11 февраля 2005 г., адвокат К. полностью отверг претензии своего доверителя. Адвокат подтвердил сведения, изложенные в письменном объяснении от 30 октября 2004 г., уточнив, что соглашение об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. далеко от идеала, при его заключении сработал стереотип, адвокат отнесся к тексту некритично. Это соглашение, по мнению адвоката К., носит достаточно формальный характер, является по существу договором аренды; с самого начала в 1998 г. адвокат предлагал ЖСК заключить два самостоятельных договора - соглашение об оказании юридической помощи и договор аренды, но правление ЖСК высказало пожелание заключить один договор в целях минимизации расходов. Впоследствии адвокат предлагал ЖСК привести это соглашение в соответствие с его содержанием, зарегистрировать договор аренды как сделку с недвижимым имуществом; арендная плата скрыта в графе "Возмещение эксплуатационных расходов" в Приложении N 2 и составляет 30% от всей суммы расходов ЖСК (155 820 руб. в год при общей сумме по смете на 1998 г. - 519 820 руб.). Предусмотренный в п. 4.7 соглашения эквивалент 10 000 долл. США - это не штрафная санкция, а возмещение расходов по ремонту: К. потратил на ремонт переданного в пользование адвокатскому бюро помещения 20 000 долл. США, 45% этих затрат ЖСК возместил путем зачета платежей за 1998-1999 гг., оставшаяся сумма не возвращена. Ни при представительстве М. (бывшего председателя правления ЖСК) на общем собрании ЖСК 4 декабря 2003 г., ни при обращении К. как гражданина с иском в Тверской районный суд г. Москвы к ЖСК о признании недействительным решения общего собрания об отказе ему в приеме в члены ЖСК адвокат не видел конфликта интересов, поскольку юридическая помощь последние полтора года не оказывается и ЖСК это подтверждает. У адвокатского бюро нет никаких претензий к ЖСК, письмо от 30 декабря 2004 г. 2N 004/41, направленное адвокатским бюро в ЖСК в связи с получением уведомления от 25 ноября 2004 г. о расторжении с 1 февраля 2005 г. соглашения от 15 октября 1998 г., подписывал не адвокат К., а директор бюро Д. Адвокат К. об этом письме не знал, так как был в отпуске. Относительно выдвинутого ЖСК обвинения в сговоре адвоката с процессуальным противником ЖСК- ЗАО "Концерн "Л." адвокат пояснил, что договор о совместной деятельности был заключен в 2000 г., инвестора ЖСК нашел сам. Ни адвокат К., ни адвокатское бюро не имели отношения ни к договору, ни к реализации этого бизнес-проекта.

Выслушав объяснения заявителя - председателя правления ЖСК Г. и адвоката К., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы председателя правления ЖСК Г. от 29 сентября 2004 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1, 2 и 4 п. 1, 2 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса).

Меры дисциплинарной ответственности не могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло более одного года, либо со дня обнаружения поступка, не считая времени болезни адвоката, нахождения в отпуске, прошло более шести месяцев (п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Истечение сроков применения мер дисциплинарной ответственности является обстоятельством, исключающим возможность дисциплинарного производства (подп. 3 п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Как следует из жалобы и объяснений заявителя, юридическая помощь по соглашению от 15 октября 1998 г. не оказывалась примерно с октября 2003 г. то есть около 1,5 лет.

Договор простого товарищества - договор о совместной деятельности N 01/СД-71-00 между ЖСК и ЗАО "Концерн "Л.", при подготовке которого адвокат К., по утверждению заявителя, оказывал последнему юридическую помощь ненадлежащим образом, был заключен 20 июня 2000 г., то есть более 4,5 лет назад; в рассмотрении в 2004 г. Арбитражным судом г. Москвы иска ЗАО "Концерн "Л." к ЖСК о признании этого договора недействительным адвокат К. не участвовал.

Обращение ЖСК к адвокату К. с просьбой представлять его интересы в Арбитражном суде г. Москвы по жалобе на решение Московской земельной инспекции о наложении административного штрафа имело место в конце августа - начале сентября 2003 г.. 22 сентября 2003 г. адвокат уведомил ЖСК о необходимости заключения отдельного соглашения на представительство интересов ЖСК в суде. С тех пор прошло примерно 1 год и 5 месяцев.

Договор инвестирования N ИГ-09 гражданин К. заключил с ЗАО "Концерн" Л." 17октября 2003 г. Акт приемки законченного строительством объекта приемочной комиссией составлен 19 ноября 2003 г., т.е. более года назад.

Общее собрание ЖСК, на котором адвокат К. представлял по доверенности члена-пайщика М., состоялось 4 декабря 2003 г., т.е. более года назад.

Таким образом, следует признать, что перечисленные поступки адвоката К., оспариваемые в жалобе ЖСК, имели место более года назад, что в соответствии с подп. 5 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката обязывает квалификационную комиссию, не обсуждая обоснованности доводов заявителя, вынести заключение о необходимости прекращения в рассматриваемой части дисциплинарного производства в отношении адвоката К. вследствие истечения сроков возбуждения дисциплинарного производства, обнаружившегося в ходе разбирательства.

Заявитель считает, что адвокат К. нарушил нормы адвокатской этики, обратившись 9 сентября 2004 г. в Тверской районный суд г. Москвы с иском к ЖСК о признании незаконным решения общего собрания от 15 июня 2004 г. об отказе в приеме К. в члены ЖСК. При этом адвокат К. имел с ЖСК нерасторгнутое соглашение об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. (с учетом соглашения о передаче прав и обязанностей от 20 августа 2003 г.), т.е. ЖСК на момент обращения адвоката К. в суд с иском был его доверителем.

22 октября 2004 г. решением Тверского районного суда г. Москвы иск адвоката К. к ЖСК был удовлетворен - решение общего собрания ЖСК от 15 июня 2004 г. об отказе в приеме К. в члены ЖСК признано недействительным. Правильность решения суда была подтверждена впоследствии определением кассационной инстанции, проверявшей законность и обоснованность судебного акта по кассационной жалобе ЖСК, т.е. федеральные суды признали, что ЖСК своим решением от 15 июня 2004 г. нарушил охраняемые законом права гражданина К.

Квалификационная комиссия считает, что в данном конкретном случае адвокат К. не нарушил предписания Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку он обратился в суд с иском как гражданин, чьи личные права и охраняемые законом интересы, не связанные с осуществлением профессиональной адвокатской деятельности, были нарушены незаконным решением правления ЖСК. Комиссия также учитывает и то обстоятельство, что, по утверждению самого заявителя, он примерно с октября 2003 г. не обращался к адвокату К. с просьбами об оказании юридической помощи. Кроме того, в силу ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, а отказ от права на обращение в суд недействителен (ч. 2 ст. 3 ГПК РФ).

Таким образом, квалификационная комиссия обязана вынести заключение о необходимости прекращения в указанной части дисциплинарного производства в отношении адвоката К. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии) нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Наконец, заявитель считает, что адвокат К. нарушил нормы адвокатской этики, оказывая юридическую помощь по соглашению об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. (с учетом соглашения о передаче прав и обязанностей от 20 августа 2003 г.), в п. 4.7 которого предусмотрено, что сторона, инициирующая досрочное расторжение соглашения, обязана возместить другой стороне понесенные в связи с этим убытки, но не менее суммы, эквивалентной 10 000 долл. США, в течение 5 банковских дней с направления уведомления о намерении расторгнуть соглашение. По мнению заявителя, получается, что по условиям соглашения его расторжение неминуемо влечет за собой наложение штрафа в размере не ниже 10 000 долларов, такое условие препятствует расторжению договора по инициативе ЖСК (доверителя) и является явно кабальным для ЖСК. Создание адвокатом препятствий для расторжения с ним соглашения доверитель расценивает как навязывание услуг и указывает, что это незаконно и не соответствует нормам отношений адвоката и клиента.

Адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам, нуждающимся в юридической помощи (подп. 6 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Квалификационная комиссия отмечает, что она не вправе давать оценку правомерности действий адвоката К. при заключении 15 октября 1998 г. соглашения об оказании юридической помощи, поскольку оно было заключено в период действия Положения об адвокатуре РСФСР 1980 г., а компетенция квалификационной комиссии распространяется только на те правоотношения, которые возникли или продолжались после вступления в силу 1 июля 2002 г. Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а также после принятия 31 января 2003 г. Первым Всероссийским съездом адвокатов Кодекса профессиональной этики адвоката.

Вместе с тем, 20 августа 2003 г. адвокат К. от имени "Адвокатского бюро "К., Л. и партнеры" подписал в соответствии со ст. 43 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" с заведующим "Адвокатского бюро "К., Л. и партнеры" Н. соглашение о передаче прав и обязанностей по соглашению об оказании юридической помощи от 15октября 1998 г. По этому соглашению Адвокатское бюро К.", Л. и партнеры" приняло в полном объеме все права и обязанности АНО "Адвокатское бюро "К., Л. и партнеры" (правопреемник АНО "Адвокатское бюро "Паритет") по соглашению об оказании юридической помощи от 15октября 1998 г., заключенному между АНО "Адвокатское бюро "Паритет" и ЖСК.

Таким образом, с 20 августа 2003 г., т.е. уже в период действия Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики, К. как адвокат без каких-либо оговорок стал участником правоотношений, основанных на соглашении об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. Отсутствие со стороны адвоката К. при подписании 20 августа 2003 г. соглашения о передаче прав и обязанностей заявлений об оговорках или требований внести в соглашение от 15 октября 1998 г. какие-либо изменения или дополнения свидетельствует о его согласии со всеми условиями соглашения.

Между тем, в п. 4.7 соглашения от 15 октября 1998 г. действительно предусмотрено условие, ограничивающее право каждой стороны на расторжение соглашения по собственной инициативе императивным требованием возместить другой стороне понесенные в связи с этим убытки, но не менее суммы, эквивалентной 10 000 долларов США.

Давая объяснения Комиссии, адвокат К. не отрицал, что соглашение об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. далеко от идеала, при его заключении сработал стереотип, адвокат отнесся к тексту некритично. Он пояснил, что изначально в 1998 г. предлагал ЖСК заключить два самостоятельных договора - соглашение об оказании юридической помощи и договор аренды, но правление ЖСК высказало пожелание заключить один договор в целях минимизации расходов. По мнению адвоката, соглашение от 15 октября 1998 г. носит достаточно формальный характер, является по существу договором аренды; именно поэтому в августе 2003 г. адвокат прелагал ЖСК привести это соглашение в соответствие с его содержанием, зарегистрировать договор аренды как сделку с недвижимым имуществом; арендная плата скрыта в графе "Возмещение эксплуатационных расходов" в Приложении N 2; предусмотренный в п.4.7 соглашения 1998 г. эквивалент 10 000 долларов США - это не штрафная санкция, а возмещение документально подтвержденных расходов Адвокатского бюро по ремонту арендованного помещения.

Квалификационная комиссия отмечает, что правовая природа заключаемого адвокатом с доверителем соглашения об оказании юридической помощи исключает возможность возникновения у адвоката убытков просто из-за досрочного расторжения соглашения по инициативе доверителя, поскольку адвокатская деятельность не является предпринимательской, т.е. самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (см. п. 2 ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ч. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ). Понятие упущенной выгоды как разновидности убытков к адвокатской деятельности ввиду ее непредпринимательской природы вообще неприменимо, а неоплаченная вовремя доверителем юридическая помощь или невозмещенные им же адвокату расходы, связанные с исполнением поручения, не могут заранее при заключении договора императивно презюмироваться в какой-либо сумме, в том числе и в размере не менее 10 000 долларов США.

Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила его поведения при осуществлении адвокатской деятельности на основе нравственных критериев и традиций адвокатуры (ст. 1 Кодекса).

Адвокатская деятельность основана на доверительных конфиденциальных отношениях с лицом, обратившимся за оказанием юридической помощи. В интересах доверителей законодательство устанавливает многочисленные гарантии адвокатской деятельности (см., например, п. 4 ст. 6, ст. 7, 8, 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", раздел первый Кодекса профессиональной этики адвоката). Адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия (п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Существенным условием соглашения об оказании юридической помощи является указание на условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь (подп. 3 п. 4 ст. 25 Федерального закона).

С учетом приведенных нормативных положений квалификационная комиссия считает, что адвокат не вправе заключать с доверителем соглашение, условия которого не прозрачны, не допускают однозначного понимания, требуют для своей характеристики использования выражений типа "плата скрыта в графе" и т.п. Равным образом недопустимо, ввиду отмеченных особенностей адвокатской деятельности, соединение в одном соглашении двух разных по своему назначению и правовой природе договоров - о юридической помощи, оказываемой адвокатом, и аренды.

Включив в соглашение от 15 октября 1998 г. (приняв на себя 20 августа 2003 г. права и обязанности участника этого соглашения) указанное выше условие, предусмотренное в п. 4.7, адвокат К. ограничил безусловное право доверителя во всякое время расторгнуть по своей воле заключенное им с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи.

Квалификационная комиссия приходит к выводу, что, ограничив указанное право доверителя, адвокат К. тем самым навязал свою помощь лицу, нуждающемуся в ней, чем нарушил подп. 6 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.

При этом квалификационная комиссия отмечает, что отсутствие со стороны доверителя (ЖСК) возражений по поводу включения в соглашение об оказании юридической помощи п. 4.7 при его подписании 15 октября 1998 г. и при согласовании 22 августа 2003 г. соглашения от 20 августа 2003 г., не имеет правового значения при решении вопроса о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности, поскольку на доверителя требования Кодекса профессиональной этики адвоката не распространяются.

Оценка соглашения об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. на предмет того, является ли оно кабальной сделкой (ст.179 ГК РФ), относится к компетенции суда общей юрисдикции, а не квалификационной комиссии Адвокатской палаты.

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1, 2 и 5 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы выносит заключение:

о нарушении адвокатом К. подп. 6 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в принятии на себя в период с 20 августа 2003 г. по 1 февраля 2005 г. прав и обязанностей по соглашению от 15 октября 1998 г. об оказании юридической помощи ЖСК, в п. 4.7 которого предусмотрено, что "сторона, инициирующая досрочное расторжение соглашения, обязана возместить другой стороне понесенные в связи с этим убытки, но не менее суммы, эквивалентной 10 000 (десяти тысячам) долларов США:";

о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. в части претензий доверителя (ЖСК) о том, что гражданин К. 9 сентября 2004 г. обратился в Тверской районный суд г. Москвы с иском к ЖСК о признании незаконным решения общего собрания ЖСК от 15 июня 2004 г. об отказе в приеме его в члены ЖСК, имея при этом как адвокат нерасторгнутое соглашение с ЖСК об оказании юридической помощи от 15 октября 1998 г. (с учетом соглашения о передаче прав и обязанностей от 20 августа 2003 г.), вследствие отсутствия в его действиях (бездействии) нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката;

о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. в оставшейся части вследствие истечения сроков возбуждения дисциплинарного производства, обнаружившегося в ходе разбирательства.

Совет Адвокатской палаты г. Москвы не согласился с выводом о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К., так как счел, что адвокат не имел права при наличии нерасторгнутого соглашения со своим доверителем предъявлять иск в суде к нему, поскольку в этом случае он действовал вопреки законным интересам лица, обратившегося к нему как к адвокату за юридической помощью.

Решением Совета адвокату К. объявлен выговор.

4.2. Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам лица, обратившегося за оказанием юридической помощи.

Адвокат Л. с 25 февраля 2004 г. представлял на предварительном следствии интересы Б., в отношении которой было возбуждено уголовное дело по ч.1 ст.199 УК РФ.

В заседании квалификационной комиссии Б. подтвердила свою жалобу на адвоката Л. и указала, что адвокат недобросовестно выполнял свои обязанности по ее защите, в том числе во время следственных действий он не задал ни одного вопроса, не написал ни одного ходатайства, ни одной жалобы, хотя она неоднократно указывала на необходимость таких действий. Кроме того, когда следователь ознакомил ее с постановлением о назначении аудиторской экспертизы и сразу же, как только она его подписала, вынул готовое заключение эксперта, она попросила адвоката Л. заявить ходатайство о том, что постановление о назначении экспертизы вынесено 15 марта, экспертиза проведена 17 марта, а ее и с тем и другим документом ознакомили лишь 25 марта, лишив тем самым возможности задать эксперту вопросы, представить имеющиеся у нее документы. На что, по словам Б., адвокат ответил, что она сама грамотный директор и может написать все, что хочет.

После окончания предварительного следствия, как заявила Б., она была вынуждена пригласить нового адвоката, который в суде на предварительном слушании заявил ходатайство о возврате дела прокурору из-за допущенных следствием и прокуратурой нарушений. Основные нарушения заключались в том, что обвинительное заключение, которое ей вручил следователь, не было утверждено прокурором, в нем не было указано ни томов, ни листов дела, ни смягчающих обстоятельств и доказательств со стороны защиты. Как вновь подтвердила Б., во время вручения обвинительного заключения присутствовал адвокат Л., к которому она обратилась, указав на данные нарушения. Адвокат Л. объяснил ей, что так делается всегда.

В процессе рассмотрения материалов дисциплинарного производства установлено, что судья Г. удовлетворила ходатайство нового адвоката о возвращении уголовного дела в отношении Б. прокурору.

Прокуратура не согласилась с решением суда и направила представление в судебную коллегию по уголовным дела Мосгорсуда, в котором просила отменить постановление суда о возвращении уголовного дела. В процессе подготовки данного представления начальник отдела СЧ СУ г. Москвы И. направил адвокату Л. запрос с просьбой сообщить о его присутствии при вручении Б. обвинительного заключения, а также указать в ответе, было ли данное обвинительное заключение на момент вручения утверждено прокурором.

На данный запрос адвокат Л. на бланке своего адвокатского кабинета отправил официальный ответ, в котором сообщил, что он присутствовал при вручении обвинительного заключения Б., а также, что "если бы в момент вручения обвинительного заключения Б. на обвинительном заключении отсутствовала подпись прокурора, я бы со своей стороны сделал отметку в расписке о получении копии обвинительного заключения." Данный ответ подписан адвокатом Л. и утвержден печатью его кабинета.

В своем выступлении на квалификационной комиссии адвокат Л. подтвердил все, что он изложил в своем объяснении, утверждая, что действовал в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом и Федеральным законом об адвокатуре, а жалобу Б. рассматривает как ее ответные действия на отказ осуществить подкуп следователя, ведущего уголовное дело. Адвокат сказал, что вручение обвинительного заключения Б. в его присутствии является процессуальным действием и не относится к сведениям, которые он не должен распространять без согласования с Б.

В процессе дисциплинарного производства при изучении собранных материалов установлено, что в постановлении судьи Г. от 8 июня 2004 г. в п.4 в качестве одного из оснований для вынесения постановления о возврате уголовного дела Б. прокурору г.Москвы указано: "Обвинительное заключение не утверждено прокурором", что подтверждает обоснованность жалобы Б.

На основании вышеизложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы выносит заключение о ненадлежащем исполнении адвокатом Л. профессиональных обязанностей по защите Б. на предварительном следствии.

Решением Совета адвокату Л. объявлено предупреждение.

4.3. Адвокат как профессиональный участник уголовного судопроизводства обязан таким образом рационально планировать свою занятость, чтобы не нарушать предписания Кодекса профессиональной этики адвоката о том, что "адвокат не вправе принимать поручений на оказание юридической помощи заведомо больше, чем адвокат в состоянии выполнить" и "адвокат не должен принимать поручение, если его исполнение будет препятствовать исполнению другого ранее принятого поручения".

21 октября 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда рассмотрела в судебном заседании кассационную жалобу адвоката С. и вынесла частное определение, в котором указала следующее. При рассмотрении кассационной жалобы адвоката С. на постановление Пресненского районного суда г. Москвы от 17 сентября 2004 г. судебная коллегия установила, что заявитель И. заключил соглашение с адвокатом С. (Столичная коллегия адвокатов, Московское отделение "С. и партнеры", адрес: г. Москва, ул. Профсоюзная, д. 125-1) на ведение его дела при рассмотрении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ на действия следственных органов в Пресненском районном суде г. Москвы. Материал по жалобе был назначен слушанием на 16 сентября 2004 г. на 16 час. 30 мин. Явившись в суд, адвокат С. был извещен о переносе судебного заседания на 17 час. 45 мин. в связи с загруженностью суда. Однако адвокат С. без достаточных к тому оснований покинул здание суда и своего доверителя И. и, таким образом, оставил его без юридической помощи. Судебная коллегия нашла такое поведение адвоката недопустимым и, руководствуясь ч. 4 ст. 29 УПК РФ, определила довести до Совета Адвокатской палаты г. Москвы сведения о недопустимом поведении адвоката С. - о нарушении адвокатом С. своих обязанностей при осуществлении защиты интересов доверителя И. - для принятия соответствующих мер, о которых необходимо сообщить в Московский городской суд в установленный законом срок.

26 ноября 2004 г. президентом Адвокатской палаты г. Москвы на основании ст. 20, 21, 22 Кодекса профессиональной этики адвоката было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката С. Материалы производства направлены на рассмотрение квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

Выслушав объяснения адвоката С., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы частного определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 21 октября 2004 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 ч. 1 ст. 7; ч. 2 ст. 7).

При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд, а также сообщить другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними взаимно приемлемое время (п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Судебная коллегия указала в частном определении, что 16 сентября 2004 г., "явившись в суд, адвокат С. был извещен о переносе судебного заседания на 17 час. 45 мин. в связи с загруженностью суда. Однако адвокат С. без достаточных к тому оснований покинул здание суда". При этом в самом частном определении отсутствует ссылка на какие-либо доказательства факта извещения адвоката С. о переносе судебного заседания с 16.30 на 17.45 час.; дополнительно такие доказательства заявителем также не представлены.

Адвокат С. категорически отрицает факт извещения его о переносе судебного заседания с 16.30 на 17.45 час. При этом он указывает, что судья Ц. не объявляла перерыв в судебном заседании по уголовному делу, из-за занятости в котором судьи рассмотрение жалобы адвоката С. в интересах И. не было начато в 16.30 час., чтобы объявить о переносе рассмотрения жалобы адвоката С. на 17.45 час.; в протоколе судебного заседания, открытого в 17.45 час. под председательством судьи Ц. для рассмотрения жалобы адвоката С., также отсутствуют какие-либо указания на факт извещения сторон, в том числе и адвоката С., о переносе рассмотрения жалобы с 16.30 час. на более позднее время.

Комиссия считает недоказанным факт извещения 16 сентября 2004 г. Пресненским районным судом г.Москвы адвоката С. "о переносе судебного заседания на 17.45час. в связи с загруженностью суда," поскольку доказательств обратного комиссии не представлено.

В то же время комиссия считает установленным, что адвокат С., явившись 16 сентября 2004 г. к 16.30 час. в Пресненский районный суд г. Москвы для участия в судебном заседании по рассмотрению его жалобы, поданной в интересах И., покинул (примерно в 17.30 час.) здание суда до начала рассмотрения судом его жалобы с опозданием на 1 час. 15 мин. от назначенного времени - в 17.45 час., не приняв разумных и достаточных при сложившихся обстоятельствах мер к тому, чтобы поставить суд в известность о причинах, по которым адвокат не смог дождаться начала судебного разбирательства, не заявив одновременно ходатайство об отложении рассмотрения жалобы на другой день и возражение против рассмотрения жалобы в его отсутствие.

Адвокат С. пояснил, что находился в суде до 17.30 час., после чего был вынужден покинуть здание суда ввиду занятости в неотложных следственных действиях в ОВД района Зюзино ЮЗАО г. Москвы и неопределенности в вопросе рассмотрения жалобы к названному времени; указал, что ст. 253 УПК РФ не предусматривает такого основания для отложения судебного разбирательства как перенос судебного заседания на более позднее время в связи с загруженностью суда; считает, что в силу ст. 261 УПК РФ судебное заседание должно было быть открыто председательствующим судьей в назначенное время, то есть в 16.30 час.; полагал, что за 20-30 минут до окончания рабочего дня разбирательство по жалобе не состоится.

Комиссия обращает внимание на то, что загруженность судов делами, задержки во времени начала судебных заседаний являются общеизвестными (во всяком случае, для адвокатов) фактами. При этом адвокат как профессиональный участник уголовного судопроизводства обязан таким образом рационально планировать свою занятость, чтобы не нарушать предписания Кодекса профессиональной этики адвоката о том, что адвокат не вправе принимать поручений на оказание юридической помощи заведомо больше, чем в состоянии выполнить (подп. 5 п. 1 ст. 9); адвокат не должен принимать поручение, если его исполнение будет препятствовать исполнению другого ранее принятого поручения (п. 3 ст. 10).

Комиссия не может согласиться с предложенным адвокатом С. толкованием ст. 253 и 261 УПК РФ, поскольку нарушение их предписаний (в части, относящейся к рассмотрению Пресненским районным судом жалобы адвоката С.) ни уголовно-процессуальный закон, ни правоприменительная практика не рассматривают как основание к отмене состоявшихся по уголовному делу судебных решений. Кроме того, адвокат С. не принял во внимание то обстоятельство, что предельная продолжительность конкретного судебного заседания определяется не количеством назначенных в этот же день у этого же судьи дел, а объективной потребностью суда исследовать представленные сторонами на основе принципа состязательности доказательства, чтобы впоследствии суд мог вынести законный, обоснованный и справедливый судебный акт.

Задержка в начале рассмотрения жалобы на 1 час. 15 мин. (с 16.30 до 17.45 час.), но в пределах установленного в суде рабочего дня (с 9.00 до 18.00) не может, по мнению комиссии, рассматриваться как исключавшая рассмотрение или начало рассмотрения судом жалобы адвоката С. 16 сентября 2004 г. К тому же адвокат С., как видно из его объяснений, знал, что судья Ц., в производстве у которой находилась его жалоба, 16 сентября 2004 г. находилась на рабочем месте в суде, но была занята рассмотрением другого уголовного дела.

В то же время комиссия обращает внимание на то, что при существующей в районных судах практике делопроизводства адвокат в ситуации, аналогичной той, которая сложилась 16 сентября 2004 г. примерно в 17.30 час. у адвоката С. (невозможность дальнейшего ожидания начала судебного разбирательства ввиду необходимости участвовать в следственных действиях по другому делу), не во всех случаях имеет возможность выполнить требования п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку не во всех судах экспедиция и канцелярия по уголовным делам принимают у адвокатов письменные ходатайства для последующей передачи судьям, а секретарь судебного заседания занят в процессе вместе с судьей.

Однако из материалов дисциплинарного производства усматривается, что в данном конкретном случае у адвоката С. была реальная возможность выполнить предписания п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, составив письменное ходатайство об отложении рассмотрения жалобы адвоката (обосновав в нем уважительность причины своего отсутствия в суде на момент начала судебного заседания и выразив возражение против рассмотрения жалобы в отсутствие адвоката), и передав его суду через своего доверителя (заинтересованное лицо И.), который под стражей не содержался, остался в здании суда и принял в 17.45 час. участие в рассмотрении судом жалобы адвоката С.

Передача суду такого ходатайства через своего доверителя в устной форме не соответствует предписанию Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку адвокат как профессиональный участник судопроизводства обязан оказывать доверителю квалифицированную юридическую помощь, а не перекладывать на последнего свои процессуальные обязанности, адвокат должен сам, а не через посредников, проявлять уважение к суду. Кроме того, в представленном адвокатом С. протоколе судебного заседания от 16-17 сентября 2004 г. указано: "Адвокат С. - не явился, причина неявки суду не известна: Председательствующий обсуждает с участниками процесса возможность рассмотрения настоящей жалобы в отсутствие адвоката С. И.: Возражаю против рассмотрения жалобы в отсутствие адвоката С: Председательствующий на месте постановил: рассмотреть настоящую жалобу в отсутствие адвоката С., т.к. С. был надлежащим образом уведомлен о дне и времени рассмотрения указанной жалобы, также со стороны заявителя С. заявления об обязательном рассмотрении жалобы в его присутствии не поступало:". Как можно судить из представленных сторонами дисциплинарного производства доказательств, замечания на протокол судебного заседания И. не подавались, что по презумпции свидетельствует о том, что в протоколе все записано правильно.

Таким образом, комиссия приходит к выводу: адвокат С. нарушил п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, что выразилось в том, что он, покинув 16 сентября 2004 г. в 17.30 час. здание Пресненского районного суда г. Москвы в связи с необходимостью участия в неотложных следственных действиях в ОВД района Зюзино ЮЗАО г. Москвы, не дождавшись начала рассмотрения судом его жалобы, не составил для передачи суду через своего доверителя (заинтересованное лицо И.) письменное ходатайство об отложении рассмотрения жалобы адвоката (обосновав в нем уважительность причины своего отсутствия в суде на момент начала судебного заседания и выразив, при необходимости, возражение против рассмотрения жалобы в отсутствие адвоката).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса).

По мнению судебной коллегии, изложенному в частном определении, покинув здание Пресненского районного суда г. Москвы до начала рассмотрения судом жалобы, адвокат С. "покинул: и своего доверителя И. и, таким образом, оставил его без юридической помощи: Судебная коллегия нашла такое поведение адвоката недопустимым и: определила: довести до сведения Совета Адвокатской палаты г. Москвы о недопустимом поведении адвоката С. - о нарушении адвокатом С. своих обязанностей при осуществлении защиты интересов доверителя И.".

В этой связи адвокат С. указал в объяснении, что обязательства перед доверителем он не нарушал, так как добросовестно и в соответствии с действующим законодательством осуществляет его защиту. Кроме того, адвокатом С. представлены документы (копии кассационной жалобы в защиту И. от 26 января 2005 г. на постановление судьи Пресненского районного суда г. Москвы от 17 января 2005 г. (вынесенное в порядке ст. 125 УПК РФ) и ордера N 69 от 26 января 2005 г., выданного Адвокатским бюро "Г." г. Москвы на защиту И. в суде 2-й инстанции), свидетельствующие о том, что адвокат С. продолжает оказывать И. квалифицированную юридическую помощь на основании соглашения с доверителем.

Квалификационная комиссия отмечает, что в рамках данного дисциплинарного производства она не вправе давать оценку исполнению адвокатом С. своих обязанностей перед доверителем, поскольку вопрос об этом вправе поставить перед комиссией только сам доверитель (подзащитный) И., с которым у адвоката заключено соглашение на защиту его прав и законных интересов, а в компетенцию суда не входит оценка исполнения адвокатом своих обязанностей (на данное обстоятельство Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обратила внимание судов, отменив 20 ноября 1997 г. частное определение судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда в отношении адвоката А. // БВС РФ. 1998. N 5. С.12, 13).

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом С. п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, состоящем в том, что он, покинув 16 сентября 2004 г. в 17.30 час. здание Пресненского районного суда г. Москвы в связи с необходимостью участия в неотложных следственных действиях в ОВД района Зюзино ЮЗАО г. Москвы, не дождавшись начала рассмотрения судом его жалобы, не составил при этом для передачи суду через своего доверителя (заинтересованное лицо И.) письменное ходатайство об отложении рассмотрения жалобы адвоката (обосновав в нем уважительность причины своего отсутствия в суде на момент начала судебного заседания и выразив, при необходимости, возражение против рассмотрения жалобы в отсутствие адвоката).

Решением Совета адвокату С. объявлено замечание.

4.4. Являясь профессиональным участником гражданского судопроизводства, адвокат должен предпринять все разумные меры для получения информации о дне, времени и месте слушания судом дела по иску к его доверителю.

В обращении федерального судьи С. в Совет Адвокатской палаты г. Москвы указывалось, в частности, что адвокат К. без уважительных причин не явился на судебные заседания 16 июня и 23 июля 2004 г.

Выслушав объяснения адвоката К., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив информацию, содержащуюся в сообщении судьи С., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к выводу, что судебные заседания 16 июня и 23 июля 2004 г. были сорваны по вине адвоката К. Для таких выводов имеются следующие основания.

1. Являясь профессиональным участником процесса, адвокат не пожелал взять на себя труд выяснить, на какое время назначено слушание дела по иску к его доверителю. Это было тем более необходимо, что, как видно из объяснений адвоката К. и сообщения судьи, в июне 2004 г. доверитель адвоката Ш. болел и находился не дома, куда ему была направлена повестка, а в больнице. Вместо этого адвокат К. пассивно ожидал информации о дне слушания дела от своего доверителя, последний же, по словам адвоката, с ним "не контактировал". Исходя из письменных и устных объяснений адвоката, 16 июня 2004 г. он был в Москве, не был занят в других судебных заседаниях и мог участвовать в заседании Кунцевского суда по делу Ш.

2. Адвокат К. не поинтересовался и временем, на которое назначено дело его доверителя после отложения дела слушанием 16 июня 2004 г. Не имея такого рода информации, адвокат, по его словам, "принял решение о времени нахождения в отпуске с 23 июля 2004 г.". Между тем очередное слушание дела по иску к Ш. было назначено как раз на 23 июля 2004 г.

Таким образом, слушание дела в Кунцевском районном суде г. Москвы по иску к Ш. дважды срывалось по вине адвоката К. В конечном итоге по решению сторон соглашение относительно представительства интересов ответчика Ш. адвокатом К. спустя полгода после его заключения было расторгнуто.

Между тем при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства (подп. 4 ч. 1 ст. 7 названного Закона; ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В данном случае по вине адвоката оказались нарушенными правила, сформулированные в ст. 118 и 2 ГПК РФ. В соответствии со ст. 118 ГПК лица, участвующие в деле, обязаны сообщить суду о перемене своего адреса во время производства по делу. При отсутствии такого сообщения судебная повестка или иное судебное извещение посылаются по последнему известному суду месту жительства или месту нахождения адресата и считаются доставленными, хотя бы адресат по этому адресу более не проживает или не находится. По обстоятельствам конкретного дела повестка на имя Ш. с извещением о судебном заседании 23 июля 2004 г. была направлена судом по известному ему месту жительства ответчика, тогда как в указанный период доверитель адвоката находился в больнице. По указанной причине доверитель не смог своевременно связаться с адвокатом. Последний же по собственной инициативе о времени слушания дела узнать не пытался. Такое поведение адвоката находится в противоречии с содержанием ст. 2 ГПК РФ, в соответствии с которой задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (ч. 2 ст. 7). Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса).

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1, 2 и 3 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом К. подп. 5 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката по эпизодам неявки 16 июня и 23 июля 2004 г. в заседания Кунцевского районного суда г. Москвы по гражданскому делу по иску к его доверителю Ш. (Адвокат не пожелал взять на себя труд выяснить, на какое время назначено слушание дела по иску к его доверителю, пассивно ожидая получения информации от доверителя. Не имея такого рода информации, адвокат без уважительных причин не явился в судебное заседание 16 июня 2004 г., а затем "принял решение о времени нахождения в отпуске с 23 июля 2004 г.," т.е. с того дня, когда дело по иску к его доверителю было назначено слушанием).

Решением Совета адвокату К. объявлено замечание.

4.5. Неисполнение решений органов Адвокатской палаты является основанием для прекращения статуса адвоката.

1 февраля 2005 г. вице-президент Адвокатской палаты г. Москвы, отвечающий за исполнение решений органов Адвокатской палаты, внес в Совет Адвокатской палаты г. Москвы представление, указав в нем следующее:

"На заседании Совета Адвокатской палаты г. Москвы 14 декабря 2004 г. члены Совета высказали мнение о необходимости возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Б. в связи с неуплатой им отчислений на содержание Адвокатской палаты г. Москвы с момента учреждения адвокатского кабинета в феврале 2003 г. по настоящее время.

На основании подп. 5 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" "адвокат обязан: отчислять за счет получаемого вознаграждения средства на общие нужды адвокатской палаты в размерах и порядке, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации адвокатов)".

Согласно решению Учредительной конференции адвокатов г. Москвы от 25 ноября 2002 г. и решению Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 16 декабря 2002 г. N 2 "О порядке уплаты отчислений адвокатов на общие нужды Адвокатской палаты г.Москвы "ежемесячные обязательные отчисления адвокатов на общие нужды Адвокатской палаты установлены в размере 300 руб., которые уплачиваются ежемесячно начиная с 1 декабря 2002 г.; уплата обязательных отчислений производится в первой декаде текущего месяца; адвокат, осуществляющий адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете, уплачивает обязательные отчисления в Адвокатскую палату г. Москвы самостоятельно.

Согласно решению Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 22 июля 2004 г. N 27 "Об исполнении порядка уплаты обязательных отчислений" "адвокаты обязаны производить отчисления на общие нужды Адвокатской палаты г. Москвы и содержание адвокатского образования, в котором они состоят, в порядке и размерах, определяемых Конференцией адвокатов г. Москвы и органами управления адвокатских образований " (п. 1); "неуплата адвокатом обязательных отчислений в соответствии с п. 1 настоящего решения в течение 3 (трех) месяцев подряд образует состав дисциплинарного проступка и влечет возбуждение дисциплинарного производства" (п. 4).

Решением Третьей ежегодной конференции адвокатов г. Москвы от 18 декабря 2004 г. с 1 января 2005 г. обязательные ежемесячные отчисления (профессиональные расходы) адвокатов - членов Адвокатской палаты г. Москвы на общие нужды Адвокатской палаты определены в размере 330 рублей.

Ввиду невыполнения адвокатом Б. требований Федерального закона и решений органов Адвокатской палаты г.Москвы прошу на основании подп. 2 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики возбудить в отношении адвоката Б. дисциплинарное производство и вынести его на заседание квалификационной комиссии".

Руководитель отдела кадров и организационного обеспечения работы Совета и квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы в докладной записке на имя президента Адвокатской палаты г. Москвы от 1 февраля 2005 г. сообщила, что адвокат Б. учредил адвокатский кабинет, о чем уведомил Адвокатскую палату 21 февраля 2003 г.; с февраля 2003 г. по настоящее время адвокат не осуществляет обязательных отчислений на нужды Палаты г. Москвы; 15 июля 2004 г. и 30 сентября 2004 г. адвокат Б. вызывался в отдел кадров Адвокатской палаты г. Москвы, но так и не явился; 7 октября 2004 г. адвокату было направлено письмо с приглашением явиться на заседание Совета Адвокатской палаты г. Москвы, уведомление о вручении заказного письма поступило.

Главный бухгалтер Адвокатской палаты г. Москвы 1 февраля 2005 г. выдала справку в том, что адвокат Б. с 21 февраля 2003 г. по настоящее время не осуществлял обязательных отчислений на нужды Адвокатской палаты г. Москвы, поэтому задолженность за 2003 г. составляет 3300 рублей; за 2004 г. - 3600 рублей; за 2005 г. - 330 рублей.

1 февраля 2005 г. президентом Адвокатской палаты г. Москвы на основании ст. 20, 21, 22 Кодекса профессиональной этики адвоката было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. (распоряжение N 5), материалы которого направлены на рассмотрение квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

Адвокат Б. в заседание квалификационной комиссии не явился, объяснения не представил, о дне и времени рассмотрения Комиссией дисциплинарного производства был надлежащим образом извещен.

В силу п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства; в этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание комиссии.

Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы представления Вице-президента Адвокатской палаты г. Москвы, отвечающего за исполнение решений органов Адвокатской палаты, квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

С февраля 2003 г. адвокат Б. без уважительных причин в нарушение установленной в подп. 5 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" обязанности не производит отчисление за счет получаемого вознаграждения средств на общие нужды Адвокатской палаты г. Москвы в размерах и порядке, которые определены решениями Учредительной конференции адвокатов г. Москвы от 25 ноября 2002 г., Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 16 декабря 2002 г. Т 2 "О порядке уплаты отчислений адвокатов на общие нужды Адвокатской палаты г.Москвы," Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 22 июля 2004 г. N 27 "Об исполнении порядка уплаты обязательных отчислений" и Третьей ежегодной конференции адвокатов г.Москвы от 18 декабря 2004 г.

Неуплата адвокатом Б. обязательных отчислений на общие нужды Адвокатской палаты г. Москвы с февраля 2003 г. по настоящее время подтверждается бухгалтерской справкой о наличии задолженности на 1 февраля 2005 г. в сумме: за 2003 г. - 3300 рублей; за 2004 г. - 3600 рублей; за 2005 г. - 330 рублей.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан отчислять за счет получаемого вознаграждения средства на общие нужды адвокатской палаты в размерах и порядке, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 5 п. 1, п. 2 ст. 7).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (п. 1 ст. 18 Кодекса).

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы вынесла заключение о неисполнении адвокатом Б. решений органов Адвокатской палаты г. Москвы, принятых в пределах их компетенции.

Решением Совета статус адвоката Б. прекращен.

Обобщение
практики рассмотрения квалификационной комиссией и Советом
Адвокатской палаты г.Москвы обращений судей о нарушении адвокатами
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре
в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката

В течение 2003-2004 гг. квалификационной комиссией и Советом Адвокатской палаты г. Москвы (далее - Комиссия и Совет) было рассмотрено 126 обращений о нарушении столичными адвокатами норм Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (далее - Закон) и Кодекса профессиональной этики адвоката (далее- Кодекс). 49 из этих обращений (39%) составили сообщения судей. Подавляющее число сообщений (43), что вполне понятно, поступило от судей г. Москвы, 5 - от судей Московской области и 1 из суда иного региона. Результаты их рассмотрения таковы: в 24 случаях Комиссия дала заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Закона и Кодекса, в 22 - пришла к выводу об отсутствии дисциплинарного проступка, в 3 - дисциплинарное производство прекращено вследствие истечения предусмотренных Кодексом сроков давности. Совет лишь в одном случае разошелся с Комиссией в правовой оценке установленных ею фактических обстоятельств, решив, что адвокат не допустил нарушения требований Закона и Кодекса. К адвокатам, совершившим дисциплинарный проступок, в зависимости от его тяжести, обстоятельств совершения и предшествующей работы, Советом применены предусмотренные Кодексом и решением Первой конференции Адвокатской палаты г. Москвы меры дисциплинарной ответственности - замечание, выговор, предупреждение. Статус одного адвоката прекращен.

По обращениям судей дисциплинарными проступками признавались, главным образом, действия (бездействие) адвокатов, обобщенно расцениваемые как неуважение к суду: употребление некорректных выражений в судебном разбирательстве и процессуальных документах, неявка в судебное заседание без уважительных причин; неуведомление суда о невозможности по уважительным причинам прибыть для участия в судебном заседании; неизвещение суда о своей занятости в других делах. Три обращения явились поводом для возбуждения дисциплинарных производств, завершившихся установлением отказа адвоката от принятой на себя защиты либо неисполнения (ненадлежащего исполнения) своих профессиональных обязанностей перед доверителем.

Обращает на себя внимание то, что половина обращений были признаны неосновательными: они не подтверждались документами (копиями протокола судебного заседания, повестками, отметками о телефонограмме и т.п.), либо даже опровергались имевшимися фактами (информация о дате очередного судебного слушания из суда в адвокатское образование не поступала; адвокат не смог принять участие в судебном заседании по уважительным причинам и о неявке заблаговременно суд известил). Согласно ст. 20 Кодекса обращение в региональную адвокатскую палату признается допустимым поводом к возбуждению дисциплинарного производства, если в нем в том числе указаны обстоятельства, на которых оно основано, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. В Адвокатской палате г. Москвы практически по всем обращениям судей возбуждается дисциплинарное производство, но часть из них, и пока весьма значительная, в силу бездоказательности обречена на отклонение.

Следует отметить, что немало обращений судей с требованием привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности (примерно треть) облекается в форму частного определения или постановления. При выявлении случаев нарушения законности суд вправе вынести частное определение (постановление), которое направляется в соответствующие организации или соответствующим должностным лицам для принятия необходимых мер. Хотя ст. 29 УПК РФ наделяет суд правом вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым (ст. 226 ГПК РФ подобной оговорки не содержит), такое право ограничено самим назначением данного судебного акта - направлением субъектам, обязанным его исполнить и устранить выявленные недостатки. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты не является организацией (органом), исполняющим чьи-либо решения. В соответствии с общепризнанными стандартами и нормами международного права ("Основные положения о роли адвокатов" 1990 г., "Стандарты независимости юридической профессии" 1990 г.," Кодекс поведения для юристов в Европейском сообществе" 1988 г., Рекомендация Комитета Министров Совета Европы "О свободе осуществления профессии - адвокат" 2000 г.) квалификационная комиссия создана в качестве независимого дисциплинарного суда, куда наряду с членами адвокатского сообщества входят представители всех трех ветвей государственной власти. Свое заключение о наличии или отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей комиссия дает по итогам устного разбирательства на основе принципов состязательности и равенства сторон дисциплинарного производства. Комиссия сама устанавливает факты, проверяя и оценивая представленные сторонами и истребованные по собственной инициативе доказательства, и никакие судебные акты в части обстоятельств, составляющих дисциплинарный проступок адвоката, не обладают для нее преюдициальной силой.

В статье 258 УПК РФ сформулирована специальная норма в отношении государственного обвинителя и адвоката - защитника: при нарушении ими порядка в судебном заседании и неподчинении распоряжениям председательствующего суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату (а не выносит частное определение). Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в одном из своих определений указала, что уголовно-процессуальный закон "не содержит оснований для вынесения судом частных определений о ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей по защите интересов обвиняемого". В свете международно-правовых стандартов и норм отечественного законодательства становится очевидным, что выносить в адрес адвокатской палаты частные определения или постановления ошибочно. Информацию о нарушениях адвокатами норм права и профессиональной этики судам следует направлять в адвокатскую палату в форме сообщений, а не частных определений.

Требуют урегулирования взаимоотношения судей (разумеется, некоторых) и адвокатов при назначении даты судебных заседаний. Комиссия и Совет последовательно признают дисциплинарным проступком случаи, когда адвокат заблаговременно не уведомляет суд о своей занятости по другим делам, что влечет срыв судебных заседаний. Несколько раз в действиях адвокатов, не являвшихся в судебное заседание, усматривались такие предусмотренные Кодексом дисциплинарные проступки, как принятие заведомо большего количества поручений, чем адвокат в состоянии выполнить, или принятие поручения, исполнение которого препятствует исполнению другого, ранее принятого поручения (ст. 9, 10).

Но и суд обязан согласовывать с адвокатами - конечно в разумные сроки - взаимно приемлемое время для слушания дела. Между тем выявлены случаи, когда судьи при переносе даты судебного заседания не только не считались с занятостью адвокатов в других делах, но и, как утверждали адвокаты, заявляли, что не намерены с данным обстоятельством считаться. Игнорирование судом своевременного извещения адвоката о его участии в другом деле или о предстоящей служебной командировке в связи с оказанием юридической помощи корпоративному клиенту нельзя признать нормальным, и неявка адвоката в судебное заседание при таких условиях, предпочтение им ранее назначенного дела не должно ставиться ему в вину и расцениваться как дисциплинарный проступок.

Адвокатская палата г. Москвы безусловно учитывает специфику судейской деятельности и нелегкие условия, в которых приходится работать нашим судьям, с пониманием относясь к тому, что далеко не всегда судебные заседания открываются точно в назначенные часы. С другой стороны, в производстве адвоката обычно находится несколько поручений, его время не вполне свободно, связано разными сроками, встречами и заседаниями. При этом в каждом случае учитываются конкретные обстоятельства. Так, Комиссия и Совет определили в качестве дисциплинарного проступка действия адвоката, отказавшегося подождать окончания разбирательства предыдущего дела и покинувшего здание суда через 40 минут, тогда как он был предупрежден о том, что дело с его участием будет рассмотрено примерно с часовым опозданием и суд в этот срок уложился. В другом случае было отклонено обращение о привлечении к дисциплинарной ответственности адвоката, который прождал в коридоре суда пять часов в ожидании слушания дела, оставаясь при этом в полном неведении о планах судьи. Когда же адвокат отлучился на 10-15 минут в другую часть здания буквально за минуту до открытия процесса, суд его ждать отказался и отложил рассмотрение дела.

Наличие среди обращений, признанных необоснованными, таких, которые были очевидно несостоятельны, изначально не соответствовали объективным фактам, заставляет считать небеспочвенными объяснения адвокатов, что тем самым судьи сводят с ними счеты из-за активной, принципиальной защиты, мстят за отмену приговоров и решений вышестоящими судебными инстанциями.

Совету Адвокатской палаты г. Москвы и руководству Московского городского суда необходимо приложить усилия для достижения атмосферы взаимного доверия и уважения, доступности и доброжелательства с тем, чтобы изжить (к счастью, нечастые) случаи забвения этих элементарных требований отдельными судьями и адвокатами.

"Адвокат", N 4, апрель 2005 г.