Об отдельных полномочиях арбитражных управляющих при несостоятельности (банкротстве) юридических лиц (Д.В. Сараев, "Судебно-арбитражная практика Московского региона. Вопросы правоприменения", N 2, март-апрель 2005 г.)

Об отдельных полномочиях арбитражных управляющих
при несостоятельности (банкротстве) юридических лиц

Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)"*(1) наделяет арбитражного управляющего на стадиях наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления правом предъявления от своего имени требований о признании недействительными сделок и решений, а также требований о применении последствий недействительности ничтожных сделок, заключенных или исполненных должником с нарушением указанного федерального закона. Рассматриваемые положения применительно к каждой стадии банкротства соответственно вытекают из пункта 1 статьи 66, пункта 4 статьи 83, пункта 1 статьи 99, статьи 103 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве, Закон о несостоятельности).

Пункт 4 статьи 129 Закона о несостоятельности содержит норму, согласно которой конкурсный управляющий наделяется правом предъявлять иски о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности такой сделки от имени должника по общим основаниям недействительности сделок, предусмотренным законодательством. Пункты 2-5 статьи 103 названного закона устанавливают специальные основания недействительности сделки, в рамках которых конкурсному управляющему абзацем 2 пункта 4 статьи 129 Закона о несостоятельности предоставлено право предъявлять требования о признании недействительности сделки и применении последствий недействительности ничтожной сделки от своего имени, а не от имени должника.

На определенную небрежность названных норм применительно к процедуре оспаривания гражданско-правовых сделок совершенно справедливо обратила внимание Л.А. Новоселова*(2). В целом же практическое применение указанных норм и в части предъявления требований о признании недействительными сделок, и в части требований о признании недействительными решений вызывает некоторые вопросы.

Первый связан с правовой природой рассматриваемых отношений, поскольку при применении указанных выше норм возникает закономерный вопрос: в каком качестве действует арбитражный управляющий, как самостоятельный субъект, назначенный в рамках процедуры банкротства, или же он выступает как орган должника?

В юридической литературе встречаются разные точки зрения по этому вопросу. "С одной стороны, - пишет В.В. Витрянский, - предъявляя иск о недействительности сделки по основаниям, установленным гражданским законодательством, внешний управляющий действует как орган должника -юридического лица от его имени ... "*(3)... "С другой стороны, если такой иск предъявлен по специальным основаниям недействительности сделок, предусмотренным Законом о банкротстве, то истцом является непосредственно сам внешний управляющий как лицо, назначенное арбитражным судом ..."*(4).

Известно, что юридическое лицо приобретает гражданские права, принимает на себя и осуществляет гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами (пункт 1 статьи 53 ГК РФ). Пункт 3 статьи 53 ГК РФ не исключает возможности осуществления прав и исполнения обязанностей от имени юридического лица иным субъектом в силу указания закона. Реализация исследуемых полномочий арбитражного управляющего по предъявлению требований о признании недействительными сделок и решений, а также требований о применении последствий недействительности ничтожных сделок возможна, по нашему мнению, лишь в рамках указанной нормы ГК РФ (пункт 3 статьи 53 Кодекса).

Введение процедуры наблюдения и финансового оздоровления по общему правилу не влечет отстранения руководителя должника и других его органов от осуществления своих полномочий (пункт 1 статьи 64, пункт 1 статьи 82 Закона о банкротстве). Таким образом, на стадиях наблюдения и финансового оздоровления полномочия органов должника - юридического лица существуют и реализуются одновременно со специальными полномочиями временного и административного управляющего, который ограничен в своих действиях теми правами, которые закреплены законом.

Внешнее управление является процедурой банкротства, применяемой к должнику в целях восстановления его платежеспособности, с передачей полномочий по управлению должником внешнему управляющему. С даты введения внешнего управления полномочия руководителя должника прекращаются, а управление делами должника возлагается на внешнего управляющего (пункт 1 статьи 94 Закона о банкротстве). При этом полномочия органов управления должника и собственника имущества должника - унитарного предприятия, полномочия руководителя должника и иных органов управления должника переходят к внешнему управляющему за изъятиями, установленными пунктом 2 статьи 94 Закона о банкротстве.

При конкурсном производстве по общему правилу полномочия руководителя должника и органов управления должником осуществляет конкурсный управляющий (пункт 1 статьи 129). Иными словами, если конкурсный управляющий осуществляет функции руководителя должника и органов управления должником, то внешний управляющий, исходя из смысла нормы, является их носителем.

На всех перечисленных выше стадиях процедуры банкротства действия арбитражных управляющих, в частности направленные на признание недействительными сделок и решений, а также требований о применении последствий недействительности ничтожных сделок, заключенных или исполненных должником, на наш взгляд, должны рассматриваться как действия органа юридического лица. Отличие состоит в том, что при внешнем управлении и конкурсном производстве - это исключительная компетенция арбитражного управляющего. В противном случае становится неясным, кто осуществляет правоспособность юридического лица, если сами органы юридического лица ограничены полномочиями, перечисленными в пункте 2 статьи 94 Закона о банкротстве.

Наделение арбитражного управляющего правом обжалования сделок и решений должника от своего собственного имени можно объяснить лишь с позиции необходимости максимальной защиты прав должника и его кредиторов, дабы предоставить юридическому лицу лишнюю возможность восстановить нарушенное право и гарантировать соблюдение прав и интересов его кредиторов. Между тем представляется, что достаточных материальных и процессуальных оснований для существования такой нормы нет. Исходя из содержания пункта 3 статьи 53 ГК РФ арбитражный управляющий должен осуществлять это полномочие не от собственного имени, а от имени представляемого им юридического лица. В конечном счете, субъектом прав и обязанностей, которые приобретаются и осуществляются в результате действий арбитражного управляющего, становится не он сам, а юридическое лицо, в отношении которого применена процедура банкротства.

При ином подходе к указанному вопросу, который в целом и закреплен в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)", не исключено образование ситуаций, представляющих по сути злоупотребления правом.

К примеру, орган юридического лица, не отстраненный от исполнения своих обязанностей на стадии наблюдения или финансового оздоровления, вправе самостоятельно предъявлять иски о признании недействительными сделок и решений, а также требований о применении последствий недействительности ничтожных сделок, заключенных или исполненных им самим наравне с арбитражным управляющим, который в аналогичном по предмету и основаниям иске будет действовать уже от собственного имени. В этом случае арбитражный управляющий, формально действуя от собственного имени, представляет совершенно другое лицо, которое также является процессуальной стороной в аналогичном споре. Между тем цель заявления арбитражного управляющего, равно как и органа юридического лица состоит в защите прав и восстановлении интересов самого юридического лица и его кредиторов. АПК РФ, как известно, исходит из принципиального положения о невозможности одновременного рассмотрения нескольких споров с одним и тем же основанием, по одному и тому же предмету, между одними и теми же лицами (подпункт 3 пункта 1 статьи 150).

С другой стороны, статья 2 Закона о банкротстве под термином "арбитражный управляющий" понимает и временного, и административного, и внешнего, и конкурсного управляющего. К тому же закон не исключает возможности, что на стадии наблюдения, финансового оздоровления или внешнего управления полномочия арбитражного управляющего может осуществлять одно и то же лицо. Таким образом, будучи одним и тем же субъектом и осуществляя арбитражное управление в отношении одного и того же должника, но, обладая на каждой стадии арбитражного управления различным статусом, управляющий приобретает право от своего имени неоднократно заявлять аналогичные по основанию и предмету требования о признании недействительными сделок и решений, а также требования о применении последствий недействительности ничтожных сделок (а на стадии наблюдения и финансового оздоровления это право, как показано выше, существует наравне с аналогичным правом органа юридического лица).

Примечательно, что контрагент по оспариваемой сделке вряд ли сможет защититься от таких притязаний также в силу того обстоятельства, что срок исковой давности применительно к каждой стадии процедуры банкротства будет исчисляться судом с того времени, когда арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о нарушении прав должника.

По-видимому, исследуемые положения закона о банкротстве нуждаются в корректировке, при которой следует учитывать, что действия арбитражного управляющего в части предъявления требований о признании недействительными сделок и решений, а также требований о применении последствий недействительности ничтожных сделок должны расцениваться как действия органа юридического лица и осуществляться арбитражным управляющим от имени и в интересах должника, а права и обязанности в результате удовлетворения (отказа в удовлетворении) таких требований возникают у должника. Соответственно, непосредственно должник должен нести риск последствий таких действий арбитражного управляющего, выражающийся, скажем, в невозможности повторного рассмотрения в арбитражном суде дела, по которому имеется вступивший в законную силу принятый по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям судебный акт арбитражного суда и т.д.

Вторая проблема, связанная с применением исследуемых норм, проявляется при анализе термина "решения". Суть вопроса в том, что сам термин "решение" в контексте исследуемой нормы весьма (или, скорее, слишком) объемен.

Из дословного содержания рассматриваемых норм Закона о несостоятельности бесспорно следует, что они, с одной стороны, регулируют порядок обжалования сделок и применения последствий их недействительности при процедуре банкротства. Однако совершенно очевидно, что термин "решение" с равным успехом может использоваться и применительно к сделкам (если под решением понимать действие, направленное на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей согласно статье 153 ГК РФ), и применительно к другим "решениям" органов юридического лица, не отвечающим признакам сделки (к примеру, решениям о приеме на работу, оформляемым трудовым договором и приказом, и т.д.), и применительно к решениям государственных органов.

В части сделок юридического и физического лица применение норм вопросов не вызывает. Что же следует понимать под "решением", если в качестве его "источника" выступает государственный орган? Возможно ли в порядке исследуемых норм Закона о банкротстве обжалование арбитражным управляющим, скажем, ненормативного акта государственного органа или другого его "решения" от имени арбитражного управляющего?

В правовой науке общепризнано существование законов, как источников права высшей юридической силы, подзаконных нормативных правовых актов, ненормативных правовых актов и т.д. По общему правилу акты, изданные в форме законов, указы Президента, постановления Правительства и проч. являются нормативными*(5). Понятие и признаки ненормативного акта нигде не закреплены. Их принято выделять в качестве таковых по признаку юридической персонифицированности, ограничения круга субъектов, на которых направлено действие такого акта и, соответственно, отсутствия их общеобязательного характера. Отсутствие четкого понимания в вопросе о понятии ненормативного акта приводит к тому, что под ним подразумевают, к примеру, "резолюции на документах". "Ненормативный акт может быть оформлен не только в виде отдельного документа. Он может быть выражен в виде резолюции на документе или выражаться в иной форме. Ненормативный правовой акт характеризуется тем, что он адресован конкретному лицу и содержит обязательные для этого лица правила поведения. Например, требование уплатить налог, пени, штраф; предписание о прекращении нарушений требования закона; решении о предоставлении земельного участка и т.п.", - пишет А.В. Абсалямов*(6). На этом примере ярко видно как смешивается понятие ненормативного акта государственного органа и понятие решения государственного органа (его должностного лица). Вызывает, однако, сомнение обоснованность утверждения о том, что письмо как "отдельный документ" или уж тем более резолюцию на нем можно отождествлять с ненормативным актом.

Понятие ненормативного акта и решения государственных органов близки, но не совпадают вовсе. Это позитивно оформлено в АПК РФ. К примеру, АПК РФ указывает, что в порядке, установленном разделом III Кодекса, рассматриваются дела, в частности, об оспаривании ненормативных правовых актов, решений, действий (бездействия) государственных органов и местного самоуправления и их должностных лиц.

Различны процедурные аспекты обжалования таких актов в порядке арбитражного судопроизводства. При обжаловании ненормативного акта суд вправе признать его недействительным, а при обжаловании решения - незаконным (пункт 2 статьи 201 АПК РФ). Со дня принятия решения арбитражного суда о признании недействительным ненормативного правового акта полностью или в части указанный акт или отдельные его положения не подлежат применению (пункт 7 статьи 201 АПК РФ). Решение государственного органа нельзя признать незаконным в части. К тому же следует учитывать, что незаконность решения подразумевает, что оно не соответствует закону, а также какому-либо нормативному или ненормативному акту.

Таким образом, в АПК РФ недвусмысленно отражено, что ненормативные акты и решения государственных органов и их должностных лиц - разные по правовой природе юридические акты.

Под понятие "решение" подпадают акты о привлечении к ответственности за налоговые правонарушения (пункт 1 статьи 101, глава 16 Налогового кодекса РФ) и иные решения государственных органов, которые должны оформляться в прямо предусмотренных для этого законом случаях в форме решения, а не ненормативного акта.

Возвращаясь к теме статьи, нужно заметить, что, если пункт 1 статьи 66, пункт 4 статьи 83, пункт 1 статьи 99 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" толковать расширительно, то под таким решением можно признать и ненормативный акт государственного органа, издаваемый в соответствии с его компетенцией. Однако, на наш взгляд, в Законе о банкротстве речь идет не об актах государственных органов ненормативного характера, а о гражданско-правовых сделках и иных действиях органов юридического лица, находящегося под арбитражным управлением: решениях собраний кредиторов и т.д.

Из этого следуют три обстоятельства, имеющих важное значение для квалификации правомерности действий арбитражных управляющих в случаях обжалования ими ненормативных актов и решений государственных органов от собственного имени.

Во-первых, внешний управляющий может обжаловать в порядке статьи 13 ГК РФ ненормативный акт (т.е. просить суд признать его незаконным) исключительно от имени юридического лица, а не от своего собственного имени (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

Во-вторых, понятие "решение" в контексте приведенных норм Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" не подразумевает под собой ненормативные акты государственных органов.

В-третьих, все иные решения, в том числе и государственных органов (например, решения о привлечении к налоговой ответственности) должны обжаловаться арбитражными управляющим также не от своего имени, поскольку законом эта возможность ему не дана, а от имени самого юридического лица, находящегося под его управлением.

При обжаловании ненормативного акта суд вправе признать его недействительным, а при обжаловании решения - незаконным (пункт 1 статьи 198 АПК РФ).

Наконец, суду при применении исследуемых норм Закона о банкротстве следует также учитывать, что арбитражный управляющий вправе обжаловать в порядке, установленном этими нормами, только те сделки и решения, которые совершены или исполнены должником с нарушением требований Закона о банкротстве, что прямо следует пункта 1 статьи 66, пункта 4 статьи 83, пункта 1 статьи 99. Обжалование любой иной сделки или решения, заключенных или исполненных должником с нарушением требований Закона о банкротстве, в порядке рассматриваемых норм невозможно.

Д.В. Сараев,

начальник Правового управления МГСУ, кандидат юрид. наук

"Судебно-арбитражная практика Московского региона. Вопросы правоприменения", N 2, март-апрель 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 43. Ст. 4190.

*(2) Новоселова Л.А. Уступка права требования в процессе несостоятельности // Арбитражная практика. 2003. N 9.

*(3) Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 3. С. 91-93.

*(4) Там же.

*(5) См. также: постановление Правительства РФ от 13 августа 1997 г. N 1009 "Об утверждении правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации"// Российская газета. 1997. 21 августа.

*(6) См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный)// Под ред. проф. В.В. Яркова. М.: Волтерс клувер, 2004. С. 464.