Цивильное налогообложение (Э. Цыганков, "эж-ЮРИСТ", N 8, февраль 2005 г.)

Цивильное налогообложение

При отсутствии ясного понимания природы публичного и частного права столкновение столь различных субстанций в одном законе зачастую ведет к неопределенности правовых норм. Наиболее ярко эта зависимость проявляется, когда государство устанавливает непосредственный контроль над действительностью заключенных сделок участниками гражданского оборота.

Статья 169 ГК РФ - "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности". По этому основанию практически каждый может лишиться "всего нажитого непосильным трудом". О негативных последствиях присутствия в гражданском законодательстве подобного рода статей говорилось еще до Великой Октябрьской революции (см.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. - М.: Статут, 1998. С. 89-100). Неопределенность отдельных правовых норм рассматривалась И. А. Покровским как одна из главных проблем гражданского права.

Предшественниками закрепленных в статье 169 ГК РФ оснований признания сделки недействительной являются понятия "общественный порядок" и "добрые нравы". Образцом для введения такого ограничения свободы договора, как соответствие его "общественному порядку", послужил кодекс Наполеона. Вслед за ним понятие общественного порядка переходит в проект Российского гражданского Уложения, в обсуждении которого принимал участие И. А. Покровский.

К сожалению, пожелания Покровского о необходимости исключения из будущего Гражданского Уложения понятия "общественный порядок" как неопределенного не были услышаны составителями действующего Гражданского кодекса.

Неопределенность для пользы дела

Этим обстоятельством воспользовался "публичный интерес", провозгласивший в Указе Президента РФ "Об обеспечении правопорядка при осуществлении платежей по обязательствам за поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг)" от 22.12.94 N 2204 в качестве основ правопорядка соблюдение формы договора, полноту и своевременность исполнения договорных обязательств.

Для всех субъектов гражданского оборота устанавливался предельный срок расчетов - три месяца. Просрочка в расчетах автоматически признавалась нарушением основ правопорядка с последующим применением последствий недействительной сделки, предусмотренных ст. 169 ГК РФ.

Добрые помыслы о ликвидации "теневого рынка" и "нормализации расчетов" чуть было не ликвидировали целые институты гражданского права. Действительно, если просрочивший должник автоматически становился виновным, причем не перед кредитором, а перед государством, то не было смысла в наличии в ГК статей об обеспечении исполнения обязательств, ответственности за неисполнения обязательств, о прекращении обязательств, о прощении долга, о сроках исковой давности и т. д.

Указ Президента РФ N 2204 также с успехом использовался и в практике налоговых органов, из которой следовало, что в случае просрочки оплаты за поставленные товары (работы, услуги) на срок более трех месяцев для целей налогообложения сделка признается безвозмездной реализацией товаров (работ, услуг) с соответствующими налоговыми последствиями.

Также достаточно часто встречались решения арбитражных судов, подводящие мнимые (притворные) сделки или незаконные сделки, "направленные на неуплату налоговых платежей в бюджет" под сделки, "совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности" (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ N 5624/97 от 10.03.98).

КС РФ при рассмотрении вопроса о соответствии Конституции РФ нормы, закрепленной в ст. 169 ГК РФ, посчитал понятия "основы правопорядка" и "нравственность" достаточно определенными и предложил участникам гражданского оборота и правоприменительной практики самостоятельно наполнять эти "сосуды" конкретным содержанием (Определение КС РФ от 08.06.2004 N 226-О).

КС РФ не стал заострять внимание на том, что "главным специалистом" по наполнению оценочных понятий являются не участники гражданского оборота, а государственные органы налогового контроля, с которыми налогоплательщик, будучи участником гражданского оборота, находится в отношениях соподчинения.

Если налогоплательщик вправе рассчитывать на определенность норм, устанавливаемых налоговым законодательством, то в случае применения (по рекомендации КС РФ) налоговым органом нормы, содержащейся в ст. 169 ГК РФ, ему остается только ждать, когда эта норма наполнится конкретным содержанием.

Публичный интерес и ничего личного

Такое положение вещей крайне удобно для защиты "публичного интереса". Применение достаточно жесткой санкции за умышленное совершение общественно опасного деяния осуществляется в рамках гражданского права и по правилам гражданского судопроизводства, где бремя доказывания своей невиновности полностью возлагается на плечи обвиняемого.

Для наглядного понимания удобства такого способа защиты "публичного интереса" можно представить себе ситуацию, когда обвиняемый в совершении проступка или преступления будет самостоятельно доказывать свою невиновность при отсутствии процессуальных прав на получение доказательств. При этом правоохранительные органы, обладая широким спектром полномочий, будут полностью освобождены от соблюдения административных или уголовных процессуальных процедур (протоколы, постановления, допустимость доказательств и т. д., и т. п.).

Большинство статей УК можно перевести в разряд сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности. Например, установив явное несоответствие заработной платы чиновника и принадлежащего ему имущества, можно заявить, что имущество приобретено за счет взяток и незаконного предпринимательства, то есть сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности. После этого применяется ст. 169 ГК РФ, а чиновник самостоятельно доказывает свою невиновность.

Используя этот по истине волшебный способ защиты "публичного интереса", можно существенно пополнить государственную казну и серьезно сэкономить на содержании правоохранительных органов и мест заключения. Тогда удвоение ВВП представится вполне реальной задачей.

Публично-правовой характер и присутствие элементов уголовно-правового запрета в норме, закрепленной в ст. 169 ГК РФ, не вызывают сомнений. То, что деяние, предусмотренное в ст. 169 ГК РФ, общественно опасно, установил КС РФ в Определении N 226-О. То, что наказание за такое деяние напрямую зависит от степени вины субъекта, установлено в самой ст. 169 ГК РФ. Причем это, пожалуй, единственная статья в ГК (за исключением ст. 227 "Находка"), где применяемые меры ответственности зависят от степени вины субъекта ответственности.

Предусмотренные в ст. 169 ГК РФ последствия недействительности сделки отвечают всем признакам мер ответственности карательного, а не восстановительного характера, что не соответствует основной цели гражданской правовой ответственности.

Данная статья применяется по инициативе органа государственной власти в защиту "публичного интереса". В этой связи представляется вполне логичным использование правовых форм и методов, применяемых в публичном праве, предполагающих централизацию и определенность последующих правоотношений.

Вместо этого Конституционный Суд предоставляет государственным органам свободу для деловой и творческой инициативы в процессе применения и наполнения конкретным содержанием публично-правовой нормы.

Активное применение нормы ст. 169 ГК РФ может привести к возникновению многочисленных юридических коллизий и нарушению прав участников гражданского оборота.

Представим себе сделку, которая действительно противоречит основам правопорядка и нравственности, - устный договор о совершении кражи. При этом вознаграждением по такому договору будет часть украденных денежных средств. Применение ст. 169 ГК РФ предусматривает изъятие такого вознаграждения в доход РФ. В этом случае собственник, чье имущество было украдено, может остаться бедным во всех смыслах - перефразируя известное выражение гангстеров: "Публичный интерес и ничего личного".

Конечно, похвально, когда КС РФ заботится о человеке в широком смысле этого понятия. Однако странно, почему, когда человека (в широком смысле) ведут в светлое будущее, человек (в узком смысле) неминуемо попадает в ад? Может быть, у реального человека было бы меньше забот, если бы каждый занимался своим делом?

Одно пока ясно: с таким универсальным инструментом борьбы за права человека (в общем смысле) "публичный интерес" в ближайшее время расставаться не намерен. Можно только надеяться, что по настоянию совокупности отдельно взятых индивидуумов норма ст. 169 ГК РФ станет более определенна.

Во-первых, необходимо выделить сделки, противоречащие основам правопорядка и нравственности как самостоятельную категорию сделок, исключив из ст. 169 ГК РФ целевую направленность на совершение таких сделок. В противном случае "системная связь" нормы ст. 169 ГК РФ может обнаружиться не только с нормой ст. 170 ГК РФ, но со всеми другими нормами, определяющими основания ничтожности сделок. Тогда прощай любая реституция, поскольку подавляющее большинство сделок, которые можно признать ничтожными, заключается с неблаговидной целью.

Во-вторых, важно хотя бы обозначить границы применяемых в ст. 169 ГК РФ понятий "основы правопорядка" и "нравственность".

Э. Цыганков,

член Президиума Российской ассоциации налогового

права, к.ю.н.

"эж-ЮРИСТ", N 8, февраль 2005 г.