Вещественные доказательства в уголовном судопроизводстве (В.Л. Будников, "Российская юстиция", N 7, июль 2005 г.)

Вещественные доказательства в уголовном судопроизводстве

Событие преступления почти всегда оставляет в окружающей действительности определенные пространственные изменения. В отличие от идеальных следов, получаемая от соответствующих материальных объектов информация о преступлении способна более объективно свидетельствовать о том воздействии, которое оказало на них преступное посягательство. Это обусловлено психофизиологическими особенностями восприятия, запоминания и передачи очевидцами преступления полученной информации, поскольку предметом показаний таких лиц всегда являются (или, во всяком случае, должны являться) воспринятые ими лично либо от первоисточника определенные сведения о тех или иных обстоятельствах. На достоверность передаваемой вербальной информации может влиять и фактор ее сознательного искажения лицом, дающим показания. Неадекватному восприятию отдельных сведений о криминальном событии могут помешать и некоторые объективные условия: состояние здоровья, погода, время суток и т.п.

Нельзя, впрочем, и преувеличивать значение материальных следов по сравнению с идеальными, так как материальный след преступления до своего преобразования в вещественное доказательство всегда проходит определенные процессуальные этапы, на которых также испытывает субъективное воздействие обращающихся с ним лиц.

Несмотря на это, вещественным доказательствам в уголовном судопроизводстве в теории и практике доказывания всегда уделялось особое внимание. При этом они традиционно ассоциировались с материальными объектами, так или иначе связанными с обстоятельствами совершения преступления. Так, например, на основании ст. 371 Устава уголовного судопроизводства Российской Империи 1864 г. (УУС) вещественными доказательствами считались: "поличное, орудие, коим совершено преступление, подложные документы, фальшивые монеты, окровавленные или поврежденные предметы, и, вообще все, найденное при осмотре места, при обыске или выемке, и могущее служить к обнаружению преступления и улике преступника".

Подобное понимание законодателями процессуальной природы вещественных доказательств сохранилось и в начале советского периода уголовного процесса. В соответствии со ст. 66 УПК РСФСР 1923 г. в качестве вещественных доказательств признавались предметы, служившие орудиями совершения преступления или бывшие объектами преступных действий обвиняемого, а равно все иные предметы и документы, которые могли служить средствами к обнаружению и открытию виновных.

УПК РСФСР 1960 г. сохранил в перечне вещественных доказательств предметы и документы, имеющие объективную связь с преступлением, однако вне объяснимой логической связи причислил к ним деньги и иные ценности, нажитые преступным путем. Правда, при этом впервые в законодательной практике предназначением вещественных доказательств стало не только их служение в качестве средств обнаружения преступления и изобличения виновных в его совершении лиц, но и опровержение обвинения или смягчение ответственности (ст. 83).

Действующий уголовно-процессуальный закон главное предназначение вещественных доказательств видит в их возможности служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела. Согласно ст. 81 УПК РФ, в качестве вещественных доказательств при производстве по уголовному делу могут выступать: предметы, которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления, либо на которые были направлены преступные действия; имущество, деньги и иные ценности, нажитые преступным путем; иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела.

Нормативное определение вещественных доказательств вновь, как и многие годы раньше, основывается на использовании в их качестве материальных объектов, имеющих пространственные границы и свою индивидуальную определенность. Если исходить из этих характеристик, то вне законодательной дефиниции вещественного доказательства остается достаточно широкий круг объектов окружающей действительности, включающий в себя, например, сыпучие материалы, запахи, газообразные вещества и т.п.

Подобная формулировка понятия вещественного доказательства не позволяет, строго говоря, применять какие-либо современные технологии при осуществлении процессуального доказывания. Кроме того, она не соответствует общему нормативному определению уголовного доказательства, согласно которому доказательствами по уголовному делу являются не какие-либо вещи, предметы, документы, люди, а сведения о наличии или отсутствии обстоятельств, подлежащих доказыванию и имеющих значение при производстве по уголовному делу (ч. 1 ст. 74 УПК РФ).

Несмотря на это, многие наделяют вещественные доказательства (в виде предметов и документов), свойствами незаменимости и неповторимости, отличающими их от иных доказательств. Подобные суждения вряд ли можно признать обоснованными, если исходить из определения вещественных доказательств не как синонимов соответствующих материальных объектов, а в виде полученной в результате их процессуального исследования информации о преступлении. Уникальным в них в таком случае может являться только источник происхождения этой информации, однако и остальные виды доказательств также имеют собственный оригинальный первоисточник.

Тезис о незаменимости вещественных доказательств небесспорен и по ряду иных соображений. Так, например, не все объекты материального мира, подвергшиеся преступному воздействию или сами послужившие этому, могут изыматься с места происшествия. Скажем, при расследовании преступного загрязнения или отравления водоема вряд ли кто-либо будет пытаться изъять всю отравленную или загрязненную воду. Вполне достаточно будет определить внешние границы загрязнения, зафиксировав это при помощи соответствующих технических и процессуальных средств, а также изъять пробы грунта и воды для проведения экспертного исследования. Впоследствии, если эти образцы пропадут (изменится их структурный состав, будут утеряны и т.п.), в материалах уголовного дела останется достаточная совокупность доказательств факта и особенностей загрязнения. Точно так же бессмысленно изымать обнаруженные на месте происшествия громоздкие предметы и следы, например, дорожку следов, транспортное средство и т.д. В юридической литературе в этой связи отмечается, что "круг предметов материального мира, могущих быть вещественными доказательствами, определяется исключительно физическими возможностями их изъятия и хранения в этом качестве (за исключением, разумеется, трупов)*(1).

Кроме того, закон (ст. 154, 155 УПК РФ) позволяет выделять в отдельное производство уголовное дело или его отдельные материалы. При этом надлежаще заверенные копии выделенных материалов не теряют своего доказательственного значения и используются в доказывании наряду с доказательствами - оригиналами. Подобный способ признается вполне легальным и при восстановлении утраченных доказательств. "Путем приобщения к делу копий документов могут быть восстановлены такие доказательства, как протоколы следственных действий, заключение эксперта, акты ревизий и документальных проверок, иные документы, вещественные доказательства"*(2).

Подобные суждения, а также приведенные нормативные положения приводят к убеждению, что в уголовном судопроизводстве ни один материальный объект не в состоянии иметь значения самостоятельного вещественного доказательства. В доказывании по уголовному делу важна прежде всего получаемая на его основе или с его помощью информация об обстоятельствах преступного события. Сам по себе предмет или документ в таком случае представляет собою всего лишь материальный базис получаемых на его основе единичных доказательств, которые в своей совокупности и должны называться вещественным доказательством.

В настоящее время предметы и документы признаются вещественными доказательствами непосредственно после их осмотра и приобщения к уголовному делу публичным субъектом доказывания (ч. 2 ст. 81 УПК РФ). Однако во многих случаях следственный или судебный визуальный осмотр не способен выявить необходимые свойства этих предметов без проведения специальных экспертных исследований, а также производства дополнительных следственных действий*(3). При этом возникает, на мой взгляд, парадоксальная ситуация, заключающаяся в том, что по субъективному усмотрению следователя или суда в процесс доказывания вовлекается определенный материальный объект, свойства относимости и достоверности которого не определены.

Думается, что такая категория доказательственного права, как вещественное доказательство, означает не отдельный предмет или документ, а совокупность образованных на основе их процессуального исследования сведений об обстоятельствах по уголовному делу. Эти сведения могут содержаться в отдельных единичных доказательствах: протоколах осмотра, предъявления для опознания, допросов очевидцев, заключениях эксперта и (или) специалиста, их показаниях и т.п. Главное, чтобы эти сведения достоверно отражали все необходимые свойства материального объекта, т.е. были изоморфными. При таких условиях вещественным доказательством будет уже не отдельно взятый предмет или документ, а полученная в результате его исследования и относящаяся к событию преступления процессуальная информация. Изложенное означает, что вещественное доказательство нельзя представлять в виде отдельного единичного доказательства, оно всегда означает достаточную совокупность однородных единичных доказательств, сформированных на основе конкретного предмета (документа).

Подобное понимание вещественного доказательства полностью соответствует нормативному определению уголовного доказательства. Кроме того, оно теряет приписываемые ему свойства исключительности, неповторимости и незаменимости. Учитывая, что вещественное доказательство - это не отдельно взятый объект материального мира, а сложное комплексное средство процессуального доказывания, его отдельные составляющие элементы могут быть заменены или восстановлены без утраты доказательственного значения в целом.

Если признавать вещественным доказательством совокупность сведений об обстоятельствах преступления, полученных при процессуальном исследовании соответствующего материального объекта, то деньги и иные ценности, нажитые преступным путем, могут приобретать доказательственное значение только в тех случаях, когда на их основе может быть получена соответствующая доказательственная информация по уголовному делу. Автоматическое их причисление к средствам доказывания не соответствует понятию уголовного доказательства вообще и вещественного, в частности. Служить средством доказывания или объектом возможной конфискации имущества - не одно и то же. Эти процессуальные понятия имеют совершенно разное правовое предназначение.

На современном этапе развития доказательственного права представляются весьма важными вопросы обеспечения допустимости вещественных доказательств с точки зрения их формирования предусмотренными уголовно-процессуальным законом субъектами. В настоящее время такое право в полном объеме предоставлено лишь публичным участникам уголовного судопроизводства: органам предварительного расследования, прокурору и суду. Ни одно частное лицо, принимающее участие в доказывании, формально не названо в числе возможных субъектов формирования вещественных доказательств.

Очевидно, такое положение не вполне соответствует принципу состязательности уголовного судопроизводства. Напомню, что в уголовном процессе Российской Империи наряду с правом судебного следователя на собирание вещественных доказательств и приобщение их к уголовному делу в качестве таковых закон наделял "стороны правом представлять на судебном следствии всякого рода доказательства, не исключая вещественных" (ст. 630 УУС). Разумеется, это не влекло безусловной обязанности суда использовать представленные сторонами вещественные доказательства именно так, как они ходатайствовали. Однако правовая возможность, предоставленная сторонам по участию в доказывании таким образом, стимулировала их активность и оказывала позитивное воздействие на установление правды в имеющемся уголовном споре.

На мой взгляд, нет никаких серьезных препятствий к тому, чтобы использовать подобный исторический опыт и в современном доказывании по уголовным делам. Для этого необходимо предоставить сторонам право на самостоятельное формирование (собирание) вещественных доказательств - в рамках использования специальных знаний (заключение специалиста), получения соответствующих предметов, документов, веществ, объяснений иных документов и т.п. В принципе, защитник вправе уже сейчас собирать доказательства посредством названных действий (ст. 53, ч. 3 ст. 86 УПК). Нужно только на нормативном уровне сформулировать такое же право применительно ко всем представителям сторон - частным лицам (в том числе и представителям стороны обвинения). С этой же целью представляется необходимым отменить правило о признании предметов вещественными доказательствами и приобщении их к уголовному делу на основании соответствующего постановления. Оно не действует в отношении ни одного уголовного доказательства. Такие постановления выносятся, как правило, без достаточных к тому оснований и имеют в значительной степени субъективный характер, но, самое главное, сковывают инициативу всех прочих участников процесса по установлению обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

Отмена правила об обязательном приобщении вещественного доказательства к уголовному делу на основании постановления органа предварительного расследования никоим образом не приведет к установлению так называемого параллельного расследования. Следователь по-прежнему будет "хозяином" уголовного дела, персонально ответственным и за него, и за процессуальные результаты расследования, однако свои выводы он станет делать на основании не только самостоятельно сформированных доказательств, но и тех доказательств, которые ему представили иные участники доказывания - представители сторон. Он может воспринять подобные доказательства и включить их в соответствующую совокупность, но вправе не признать их юридическую силу и не использовать в доказывании.

Следователь или орган дознания, которым представлен соответствующий материальный объект, при необходимости могут провести его дополнительное процессуальное исследование с тем, чтобы установить его подлинное доказательственное значение и окончательно (до суда) сформировать совокупность единичных однородных доказательств, входящих в вещественное доказательство.

На основании изложенного можно сделать некоторые выводы:

а) вещественным доказательством признается достаточная совокупность любых сведений, полученных на основании процессуального исследования материальных объектов, которые могут служить средствами для установления обстоятельств по уголовному делу.

б) объективная связь с событием преступления указанных материальных объектов устанавливается органом предварительного расследования с участием сторон.

В.Л. Будников,

директор Урюпинского филиала Волгоградского государственного

университета, кандидат юридических наук, доцент

"Российская юстиция", N 7, июль 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000. С. 72.

*(2) Кальницкий В.В., Ефремова Н.П. Восстановление утраченных уголовных дел. М., 2000. С. 47.

*(3) См.: Вандер М.Б. Криминалистическая экспертиза материалов, веществ, изделий. СПб., 2001. С. 24.