О здравом смысле и уголовном законодательстве (К.В. Бубон, "Адвокат", N 8, август 2005 г.)

О здравом смысле и уголовном законодательстве

Адвокат коллегии "Форум" (г. Хабаровск) К.В. Бубон размышляет о путях развития отечественного уголовного законодательства и правоприменительной практики.

                               Здравый смысл - понятие не статистическое.

                                                                Д. Оруэлл

Развитие материального и процессуального права в течение 90-х гг. прошлого и в начале текущего столетия колебалось между либеральными тенденциями и драконовскими указами Президента*(1), не согласующимися ни с нормами уголовно-процессуального закона, ни с Конституцией.

За призывами сделать уголовный процесс максимально прозрачным и демократическим немедленно следовали возгласы о неизбежной необходимости расширения и усиления уголовной ответственности. Нередко противоборство этих двух течений поднимало заметную "рябь" на поверхности уголовного и уголовно-процессуального права и "муть" в их глубинах.

Сразу условимся, что под словом "либерализация" мы не будем подразумевать исключительно снижение размера наказаний или декриминализацию отдельных деяний. Эти изменения могут рассматриваться только как составная часть либерализации Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РФ.

Одним из несомненных шагов по либерализации законодательства, который вызвал наибольший общественный резонанс, является внесение Государственной Думой РФ изменений в статьи УК РФ, регулирующие ответственность за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

Например, соответствующие изменения были внесены в ст. 228 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ. Статья в измененной названным Законом редакции действует с 13 мая 2004 г. Наибольшее негодование у высших чиновников правоохранительной системы вызвало введенное этим Законом правило, согласно которому крупным размером по ст. 228, а также по ст. 228.1 и 229 УК РФ считается количество наркотического средства, превышающее размеры средней разовой дозы потребления в десять и более раз. При этом, если не доказан умысел на сбыт наркотиков, уголовная ответственность для потребителя начинается именно с этого рубежа.

Аргументация почтенных генералов сводится примерно к следующему: теперь по улицам начнут толпами ходить особо опасные наркоманы, поэтому все пропало. Попытаемся реально оценить смысл и возможные последствия данного шага, предпринятого законодателем, а также причины, побудившие его к этому.

Мы обязаны сделать это самостоятельно, поскольку в противном случае по данному вопросу никогда не будет сформировано внятное общественное мнение. Незатейливая пропаганда, подаваемая, например, под видом позиции руководства Госнаркоконтроля, не приближает людей к пониманию сути проблемы, а скорее направлена на создание атмосферы паники, столь удобной для деятельности соответствующих служб.

Отметим, что длительное время рядовой потребитель наркотиков был в прямом смысле слова выгоден правоохранительным органам. Результаты деятельности милиции, равно как и других силовых структур, оцениваются у нас математическими методами, исходя из статистических показателей. Поэтому для них важно количество раскрытых преступлений, их арифметическая сумма. От этого зависит, будет ли начальник территориального органа "хорошим" или попадет в служебную опалу.

При регулярном "отлове" наркоманов, задержанных с одной-двумя дозами наркотического средства, количество "раскрытых" в районе наркопреступлений будет расти. Растет раскрываемость - начальник "хороший".

После банального обыска в притоне, где приобретают наркотики, раскрываемость может резко упасть. Торговцы наркотиками - народ осторожный, они могут перенести свою деятельность с опасной территории. Число "раскрытых" преступлений неизбежно снизится, ведь по улицам перестанут толпами ходить практически беззащитные в большинстве своем "потребители".

При этом поимка торговца наркотиками сопряжена с известными трудностями, требует интенсивной оперативно-розыскной деятельности и квалифицированного расследования, а желаемых статистических результатов не приносит по понятным причинам. Кроме того, торговцев значительно меньше, чем потребителей. Начальник соответствующего органа может потерять "цифру", которой он мог бы с блеском отчитаться перед вышестоящим начальством.

Ну, а самое высокое начальство, суммируя полученные по всей стране "цифры", в таком случае не сможет хорошо выглядеть на поприще внешней и внутренней политики, представляя высочайшие показатели раскрываемости преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. А вот это уже - вопрос сугубо волевой, политический.

В течение 90-х гг. доза, с которой начиналась уголовная ответственность для потребителя, была мала. Наркоманы составляли основу раскрываемости целых подразделений, их удельный вес в статистике правоохранительных органов невозможно переоценить. При этом потребление наркотиков в стране неуклонно росло.

Оперативные сотрудники сутками выстаивали под окнами наркопритонов, отлавливая по несколько наркоманов за смену. Наркопритон позволял операм делать хороший "показатель", поэтому его было невыгодно уничтожать и рушить собственные статистические позиции.

Несовершеннолетних наркоманов ловили прямо на выходе из подъезда, но систематически "ленились" подняться на известный всем этаж. Приметы покупателя наркотиков часто попросту "сливались" при помощи мобильной связи, и сотрудникам милиции оставалось только провести задержание.

Коррупция? Ни в коем случае! Главная причина, по которой "органы" подчас позволяли длительное время существовать группам торговцев наркотиками - не коррупция. Ее-то как раз у нас меньше, чем мы думаем. И главную роль здесь играли не чьи-либо личные интересы. Здесь - интересы Системы, послушной малейшему статистическому сквознячку. Аппараты следствия и дознания изводили тонны бумаги, суды заваливались делами, возбужденными по факту обнаружения одной папиросы с марихуаной. Потребители наркотиков, среди которых много молодежи и несовершеннолетних, получали судимости, а некоторые - и реальные сроки. Потребление наркотиков в стране тем временем росло лавинообразно. Парадоксально, но факт - при действовавшей системе рост числа наркоманов неизбежно давал рост раскрываемости преступлений, связанных с оборотом наркотиков.

Требовались экстренные меры, которые заставили бы правоохранительные органы переключиться с потребителей наркотиков на их производителей, перевозчиков и сбытчиков. И вот эти меры приняты.

Соответствующие службы лишены теперь возможности "лепить" свои показатели легчайшим способом. Волей-неволей придется заниматься привлечением к ответственности сбытчиков, оптовых поставщиков. Не хочется, а надо!

Внесенные в Уголовный кодекс изменения, помимо крупных оптовых поставщиков наркотиков, сбытчиков, изготовителей, перевозчиков и переработчиков, для которых значительно увеличиваются риски, могут сильно ударить и по функционерам милиции и Госнаркоконтроля, которые теряют лицо при обнаружении реального положения вещей на соответствующих участках работы.

Тем же Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ Уголовный кодекс был дополнен ст. 228.1, регламентирующей ответственность за незаконные производство, сбыт или пересылку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Наконец был проведен окончательный водораздел между производителями, поставщиками, сбытчиками наркотиков, с одной стороны, и их потребителями - с другой. Теперь их ответственность регулируется разными статьями Уголовного кодекса, что отражает реальное положение вещей. Очевидно, что в криминологическом смысле две эти группы сильно различаются между собой. Лицо, хранящее до десяти доз наркотических средств для личного потребления, подлежит теперь не уголовной, а административной ответственности. Наркопрепараты в любом случае подлежат изъятию и уничтожению.

Думаю, произошедшие изменения принесут обществу пользу. В сущности, подобный шаг является едва ли не единственным шансом прервать стагнацию в области борьбы с наркотиками уголовно-правовыми средствами.

Констатируя положительные изменения в законодательстве, давайте не забывать о нашей родимой правоприменительной практике, способной свести на нет все что угодно. Вот пример. Привожу "в лицах" собственное наблюдение.

Действующие лица:

Продавец-консультант магазина спортивных и охотничьих товаров

Первый милиционер

Второй милиционер

Наблюдатель (автор).

Действие происходит в магазине спортивных и охотничьих товаров.

Продавец-консультант читает газету "Спид-Инфо", к нему подходит Первый милиционер.

Первый милиционер:

- Здравствуйте, нам нужен список лиц, купивших пневматические пистолеты и ружья.

Продавец-консультант:

- А зачем?

Второй милиционер:

- Как зачем? У нас же идет операция "Антитеррор"! Мы будем изымать эти пистолеты и ружья, но потом, конечно же, все вернем!

Продавец-консультант:

- Ну, надо посмотреть, вроде бы, остались гарантийные талоны.

Первый милиционер:

- Да-да, только побыстрее, нам еще надо успеть в магазин "Рыболов-спортсмен".

Продавец-консультант

- А вот и ваши талоны.

Второй милиционер (хмурит бровь, пролистывая пачку гарантийных талонов):

- Теперь они от нас не уйдут!

Теперь, уважаемый читатель, если Вы услышите по телевизору, что в селе Запупыкино Рязанской губернии было изъято пятьсот восемьдесят два "ствола", не надо в страхе думать, что там окопалось до двух рот развернутого состава. Задумайтесь о способе изъятия "стволов" в свете приведенного эпизода. От себя добавлю: лично мне неизвестно ни одного способа террористического использования пневматического оружия.

Подобным образом дело обстоит и с холодным оружием. Примерно в тот же период времени, когда по всей стране, включая Дальний Восток, велся беглый криминальный огонь из всех видов стрелкового оружия, включая легкую артиллерию, правоохранительные органы принципиально боролись с владельцами карманных ножей типа "бабочка".

На всякий случай поясню: "бабочка" - это нож с клинком длиной около пятнадцати сантиметров. Рукоять его состоит из двух одинаковых деталей, клинок подвижно прикреплен двумя заклепками к частям рукояти таким образом, что в сложенном состоянии полностью с двух сторон закрыт ее половинами. Боевого или криминального смысла такая конструкция не имеет из-за непрочного и подвижного соединения клинка с рукоятью.

Это не мешало милиции "делать раскрываемость" на тех, кто имел неосторожность носить такой нож в кармане. Находились ведь эксперты, которые "из высших побуждений" признавали "бабочки" холодным оружием. Конфуз состоялся, когда в торговую сеть Хабаровска пришла из Китая спецификация на этот товар от завода-производителя, в соответствии с которой этот предмет следует считать ножом хозяйственно-бытового назначения под названием "Фруктовый". Яблоко там почистить, апельсин...

Сколько человек успело переместиться за это время в колонию? Думать об этом, право же, не хочется.

С правовой точки зрения следует отметить, что изначально ношение холодного, равно как и газового, оружия было неверно отнесено к преступлениям против общественной безопасности. Человек, незаконно носящий, например, охотничий нож, нарушает порядок государственной регистрации холодного оружия, т.е. совершает проступок против государственного управления в соответствующей отрасли. Лицо, незаконно применившее тот же нож, совершает преступление против личности. Отнесение ст. 222 УК РФ в главу 24 УК РФ, на мой взгляд, вообще является методологическим недочетом.

Поставим вопрос следующим образом: если лицо носит с собой, скажем, нож и нарушает порядок регистрации который установлен Законом "Об оружии", является ли оно в силу одного этого факта достаточно опасным, чтобы преследовать его в уголовном порядке?

Если да, то по этой же логике любого автомобилиста следует считать заведомо виновным в совершении дорожно-транспортного происшествия, причем с самыми тяжкими последствиями. Подавляющее большинство насильственных преступлений совершается тем временем при помощи обыкновенных кухонных ножей.

В общем, законодатель был совершенно прав, когда перенес ответственность за приобретение и ношение холодного и газового оружия в область административного права. В противном случае пришлось бы криминализовать также ношение бритв, отверток и женских шпилек, которые пригодны для нанесения увечий более чем что бы то ни было другое.

В органах следствия, и в особенности в органах дознания в настоящее время резко сократилось количество уголовных дел, находящихся в производстве. При отсутствии подпитки за счет "папиросочников" (наркоманов-потребителей) и всякой "мелочи" вроде незарегистрированных ножей и газовых пистолетов вскрылось реальное положение дел.

Есть надежда, что у государства хватит политической воли на то, чтобы не поддаться статистическому голоду милиции и не подкинуть ей парочку новых "рабочих" статей Уголовного кодекса. Милиция, возможно, сейчас уже стоит на грани того, чтобы от отчаяния взяться за ловлю реальных бандитов. Другого способа исправить статистические показатели быть не должно.

Не стоит считать себя умнее тех, кто в течение столетий закладывал основы уголовного права как науки. Одной из таких основ является принцип экономии уголовно-правовой репрессии.

Правовая репрессия должна иметь острие, направленное против наиболее опасных врагов общества. В случае рассеивания правовой репрессии на неопределенное число потенциально опасных или "вроде-бы-опасных" лиц неизбежна стагнация, разброс или активная симуляция бурной деятельности правоохранительных органов.

К.В. Бубон,

адвокат коллегии "Форум" (г. Хабаровск)

"Адвокат", N 8, август 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Ярким примером документа подобного рода является Указ Президента РФ от 14 июня 1994 г. N 1226 "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности".