Право на неприкосновенность частной жизни и проблемы его реализации в гражданском судопроизводстве России (А.А. Мохов, О.В. Богославская, "Медицинское право", N 3, III квартал 2005 г.)

Право на неприкосновенность частной жизни и проблемы его реализации
в гражданском судопроизводстве России

Право на неприкосновенность частной жизни многогранно, обладает сложной структурой. Его можно характеризовать как субъективное право, а исходя из отраслевой принадлежности - как право конституционное и право гражданское.

В конституционном праве акцент делается на взаимоотношения между государством и человеком, в гражданском - на отсутствии экономического содержания, принадлежность личности, реализацию в сфере личной свободы*(1).

Законодатель, определяя конкретные механизмы реализации права на неприкосновенность частной жизни, обычно использует такой термин, как тайна*(2). В нашей работе речь пойдет о медицинской (врачебной) тайне, а точнее - о ее реализации при разбирательстве гражданских дел.

Не для кого не секрет, что при рассмотрении и разрешении гражданских дел (дела о возмещении вреда, причиненного гражданину, определение состояния здоровья участника процесса, "врачебные дела" и проч.) в орбиту судопроизводства вовлекаются различного рода справки, выписки, а также показания свидетелей.

Сведения, составляющие медицинскую тайну, являются одной из самых важных сторон частной жизни человека. Без доверительных отношений между врачом и пациентом невозможно эффективное лечение. Данное понимание пришло не сегодня, оно сложилось исторически и полностью оправдало себя как в России, так и в зарубежных странах*(3).

Государство в условиях провозглашения приоритета прав личности, построения социального, демократического государства обязано решать этот вопрос путем создания эффективных и непротиворечивых норм, обязательных к исполнению всеми гражданами, организациями, органами власти и управления.

Возникает закономерный вопрос о возможности и порядке их вовлечения в процесс. Может ли суд по собственной инициативе или по инициативе одной из сторон истребовать медицинскую и иную документацию, содержащую сведения о болезнях, вредных привычках, наклонностях и т.п.? Может ли в процесс быть вызван медицинский работник (например, лечащий врач) для сообщения известных ему сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела?

Существующие на сегодняшний день Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан и ГПК РФ в их взаимной связи позволяют использовать в процессе установления обстоятельств гражданских дел, следовательно, и разглашать информацию конфиденциального характера, так называемые "чувствительные данные" и "особо чувствительные персональные данные" на которые распространяется режим ограниченного доступа*(4). Так, согласно статье 61 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается по запросу органов дознания и следствия, прокурора и суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством. Следовательно, по запросу суда "держатели" персональных данных, сведений, составляющих медицинскую тайну, обязаны предоставить их суду. Согласно ч. 1 и 2 статьи 10 ГПК РФ: "Разбирательство дел во всех судах открытое. Разбирательство в закрытых судебных заседаниях осуществляется по делам, содержащим сведения, составляющие государственную тайну, тайну усыновления (удочерения) ребенка, а также по другим делам, если это предусмотрено федеральным законом. Разбирательство в закрытых судебных заседаниях допускается и при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле, и ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой или иной охраняемой законом тайны, неприкосновенность частной жизни граждан и иные обстоятельства, гласное обсуждение которых способно помешать правильному разбирательству дела либо повлечь за собой разглашение указанных тайн или нарушение прав и законных интересов гражданина".

Таким образом, разбирательство в закрытом судебном заседании - это право суда, а не его обязанность, причем получить суд информацию конфиденциального характера может и по собственной инициативе, а не только по инициативе заинтересованного управомоченного лица. Здесь многое зависит от уровня общей и правовой культуры судейского корпуса, знания им законов, прав и охраняемых интересов граждан. К сожалению, встречаются ситуации, когда суды не обеспечивают право на тайну*(5).

На наш взгляд, для разглашения такого рода информации должны быть весомые причины, что должно учитываться законодателем (например, формулирование нормы, содержащей общее правило и исключения из него).

Согласно выработанному в зарубежных правопорядках правилу "О несправедливом предубеждении", сила доказательства не должна существенно превышать опасность несправедливого предубеждения. Без необходимости (вне связи с предметом доказывания, обоснованием наличия вины и ее формы и т.д.) не должны исследоваться факты прежней судимости, факты, свидетельствующие о наличии отдельных заболеваний, особые привычки, пристрастия и прочие обстоятельства, которые могут существенным образом повлиять на отношение к одной из сторон, сформировать предвзятое отношение суда. Разумеется, данное правило не может распространяться на спорные правоотношения, где данные о личности непосредственно связаны с материально-правовым основанием спорного правоотношения. Хотя и в этих случаях подход должен быть весьма деликатным, а разбирательство дела закрытое.

Психолог Д. Халперн пишет: "Синтез, анализ и взвешивание доказательств, которые могут быть подчас весьма противоречивыми, - сложный мыслительный процесс, который, подобно всем мыслительным процессам, зависит от человеческой памяти"*(6). Далее она в своей работе, ссылаясь на эксперимент группы ученых (Рейес, Томпсон, Бауэр, 1980), делает вывод о том, что присяжные заседатели основывают решение на той информации, которая откладывается у них в памяти во время разбирательства. При этом запоминалась и воспроизводилась при вынесении вердикта доказательственная информация, которая преподносилась в ярких образах*(7). Следовательно, в ситуации разглашения информации, которая может быть охарактеризована как конфиденциальная, становится возможным не только нарушение прав гражданина без должных на то оснований, но и формирование предвзятого отношения к участнику процесса (стороне по делу), что может повлиять на обоснованность выносимого решения по делу.

Разглашение такого рода информации в гражданском судопроизводстве по большинству категорий гражданских дел, на наш взгляд, не обусловлено, защитой интересов других лиц, общества или государства. Речь обычно идет о "частных интересах" субъектов "частного права", поэтому чрезмерное, избыточное вмешательство суда в частную сферу без согласия управомоченного лица, на наш взгляд, недопустимо. Подчеркнем - именно без согласия управомоченного лица. Ведь если лицо ищет защиты у суда, то оно, как правило, заинтересовано представить в процесс те доказательства (в том числе содержащиеся в медицинской документации), которые позволяют установить истину по делу с целью вынесения законного и обоснованного решения. В случае если заинтересованное лицо не в состоянии представить необходимые доказательства, то суд по ходатайству этого лица об истребовании доказательств оказывает содействие ему в этом (ч. 2 ст. 57 ГПК РФ).

Согласно действующему закону в суд может быть вызван для допроса лечащий врач и иной медицинский работник, которому могут быть известны какие-либо сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела (ст. 69 ГПК РФ). Однако данный подход противоречит сущности врачевания как вида человеческой деятельности. Не случайно в законодательстве отдельных зарубежных стран, в частности, в США привилегия "врач-пациент" относится к категории абсолютных привилегий*(8).

Нам не ясна логика законодателя, когда часть привилегий, широко распространенных в зарубежных правопорядках ("адвокат-клиент", "священнослужитель-верующий"), им учтена в ч. 3 ст. 69 ГПК РФ, другая - нет. Считаем целесообразным восстановить этот досадный пробел, влекущий за собой нарушение прав и охраняемых законом интересов граждан.

В связи с изложенным предлагается часть третью ст. 69 ГПК РФ дополнить пунктом следующего содержания: "Медицинские работники, - об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей".

А.А. Мохов,

кандидат юридических наук, профессор кафедры гражданского права и

процесса ВГИ ВолГУ (г. Волгоград)

О.В. Богославская,

декан юридического факультета КаФ МОСУ (г. Элиста)

"Медицинское право", N 3, III квартал 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Малеина М.Н. Содержание и осуществление личных неимущественных прав граждан: проблемы теории и законодательства // Государство и право. 2000. N 2. С. 17; Гулиев В.Е., Рудинский Ф.М. Социалистическая демократия и личные права. М., 1984. С. 79.

*(2) Романовский Г.Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 194.

*(3) См.: Мохов А.А. Становление и развитие института медицинской тайны в России // Медицинское право. 2003. N 2.

*(4) См.: Иванский В.П. Правовая защита информации о частной жизни граждан. Опыт современного правового регулирования. М., 1999; Городов О.А. Основы информационного права России: Учебное пособие. СПб., 2003. С. 83-98.

*(5) См.: Воронова Н. Что понимать под "неприкосновенностью частной жизни"? // Российская юстиция. 2001. N 12.

*(6) Халперн Д. Психология критического мышления. СПб., 2000. С. 60.

*(7) Там же. С. 61.

*(8) См.: Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. М., 1999. С. 81-97.