О состязательности уголовного процесса через призму времени (В.М. Мешков, А.Н. Соколов, "Журнал российского права", N 2, февраль 2006 г.)

О состязательности уголовного процесса через призму времени

Несколько лет назад, в 2001 году, Государственная Дума России приняла Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, который, по замыслам его авторов, должен был воплотить передовые идеи цивилизованного Запада и существующие российские правовые традиции осуществления правосудия. Одной из новелл Кодекса должна стать система положений, обеспечивающих истинную состязательность уголовного процесса, как на стадии судебного слушания, так и на досудебной стадии. Многочисленные исследования ученых-процессуалистов вроде бы подтверждают удачность нового УПК РФ в данном аспекте. Но результаты изучения закона через призму времени заставляют сделать прямо противоположный вывод. Время, как атрибут любой человеческой деятельности, однозначно свидетельствует о том, что все выводы о существовании какой-либо состязательности на досудебной стадии уголовного процесса - не более чем миф.

Фактически в УПК РФ заложены основы двух несовместимых правовых систем: традиционной российской, где каждый шаг субъекта жестко регламентирован во времени, и западной, где временные границы определяются судом в зависимости от конкретной ситуации. При этом первая часть относится только к деятельности следователя, вторая - к деятельности защитника. Попытка совмещения деятельности названных субъектов уголовного процесса на единой шкале времени вынуждает прийти к "изумительному" выводу - обе шкалы времени фактически не совмещаются! Но такого не должно быть, поскольку оба участвуют в одном процессе - в расследовании преступления. Понятно, что следователь и защитник при этом преследуют разные цели: первый - раскрыть и расследовать преступление; второй - защитить интересы своего клиента. Достичь своих целей оба обязаны в рамках уголовного процесса. Иными словами, совместная деятельность должна предполагать наличие каких-либо единых правил, одинаково обязательных для обеих сторон. К таким правилам, по нашему мнению, должна относиться регламентация деятельности во времени как следователя, так и защитника.

Однако, согласно УПК РФ, во времени регламентирована только деятельность следователя, но не защитника. Так, следователь обязан руководствоваться положениями следующих статей закона, в которых упоминаются те или иные временные аспекты: 46, 47, 73, 92, 94, 96, 100, 108, 109, 118, 121, 128, 129, 130, 134, 135, 136, 144, 146, 148, 152, 153, 154, 156, 157, 158, 158.1, 162, 164, 165, 166, 171, 173, 180, 186, 187, 217, 218, 220 УПК РФ. Применительно к деятельности защитника временные параметры упоминаются только в ст. 46, 47, 49, 50 и 53 УПК РФ. Наиболее наглядно несовместимость регламентации во времени перечисленных субъектов проявляется на первоначальном этапе расследования, когда необходимо установить многие значимые обстоятельства.

Для более наглядного объяснения нашего видения проблемы целесообразно смоделировать одну из простейших следственных ситуаций. Представим себе, что при выезде на место происшествия, расположенное всего в 100 км от здания прокуратуры и дежурной части органа внутренних дел (такие расстояния в России не редкость: они могут составлять и несколько сотен километров), следователь лично убеждается, что совершен разбой. Имеются очевидцы, которые и задержали предполагаемого преступника. Известно место, где последний, вероятнее всего, спрятал орудия преступления и иные предметы, имеющие значение для расследования. Все (или почти все) известно, но следователь не вправе в полном объеме приступить к расследованию. Он, по сложившейся в стране практике, обязан лично доставить надзирающему прокурору постановление о возбуждении уголовного дела вместе с материалами, подтверждающими законность и обоснованность принятого решения.

В случае задержания очевидцами преступника на месте происшествия следователь невольно становится одной из фигур, причастных к "ущемлению" прав заподозренного, поскольку фактически задержанное лицо будет лишено возможности свободно передвигаться до официально составленного протокола о процессуальном задержании не три часа, а гораздо более длительный срок. В нашей ситуации, если это лицо было задержано очевидцами преступления, еще до приезда следователя на место происшествия оно будет реально лишено свободы как минимум два часа (примерно за это время милицейский "уазик" проедет 100 км от дежурной части ОВД до места происшествия). Затем следователь минимум за один-два часа оформит протокол осмотра места происшествия (быстрее просто не получится) и через два часа после этого прибудет к прокурору. Таким образом, еще до возбуждения уголовного дела заподозренный будет лишен свободы более шести часов. И нередко этот факт становится основанием для возбуждения ходатайства о наказании следователя за несоблюдение законности.

На данной стадии предварительного расследования защитник еще не участвует в деле, но уже имеет "козырь" для возможного шантажа следователя (что, к сожалению, еще имеет место, например, при избрании меры пресечения), который обязан держать ответ за превышение трехчасового периода фактического ограничения свободы задержанного, предусмотренного ч. 1 ст. 92 УПК РФ.

По прибытии в отдел внутренних дел (после посещения прокурора, продолжительность которого учитывать не будем, но далеко не уверены, что оно будет равняться или занимать менее одного часа) факт задержания оформляется соответствующим протоколом (ст. 92 УПК РФ), и с этого времени начинается официальный отсчет времени задержания в 40 часов. Почему 40? Да потому, что хотя в ст. 94 УПК РФ указан иной срок задержания (48 часов), но в силу ч. 3 ст. 108 УПК РФ значительную часть времени - восемь часов - из распоряжения следователя "забирает" судья, которому следователь обязан предоставить материалы не позднее чем за восемь часов до истечения срока задержания.

За это время следователь обязан:

- вернуться на место происшествия, организовать допросы очевидцев (которые могут и не дождаться нового появления следователя);

- получить санкцию суда на производство обыска и произвести его;

- направить на экспертное исследование обнаруженные при осмотре и обыске объекты;

- допросить задержанного (разрешив в соответствии с ч. 4 ст. 92 УПК РФ задержанному свидание с защитником, наедине и конфиденциально, но не менее двух часов, обязательно уведомив при этом заранее и подозреваемого, и его защитника);

- проанализировать собранные доказательства и на их основании составить постановление о привлечении задержанного в качестве обвиняемого;

- предъявить обвинение и допросить обвиняемого (но только после его свидания с защитником, наедине и конфиденциально, без ограничения продолжительности (так и хочется спросить у законодателя - это как?) - см. п. 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ);

- систематизировать материалы и при необходимости обратиться в суд для избрания в отношении обвиняемого меры пресечения, связанной с лишением свободы.

Заметим, что термин "обязан" в этот период времени никак не относится к деятельности защитника. Последний ничего и никому, в том числе судье, прокурору, следователю и своему подзащитному, не обязан. Согласно ст. 50 УПК РФ, защитник, получив приглашение от своего будущего подзащитного, вправе в течение пяти суток заниматься своими делами. Остается гадать, как законодатель соотнес свои требования, адресованные следователю, о допросе задержанного в течение 24-х часов (см. ч. 2 ст. 46 УПК РФ)? Представляется, что этот аспект находился вне поля зрения законодателя, поскольку в условиях полной свободы действий во времени защитника выполнить такие требования нереально. Следователь может, конечно, воспользоваться своим правом и назначить защитника до истечения пятисуточного срока, в соответствии с ч. 4 ст. 50 УПК РФ, однако для этого ему необходимо убедиться, что "в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого: явка защитника, приглашенного им, невозможна". Но, согласитесь, закон обязывает следователя в течение 24-х часов уже допросить задержанного, а не убедиться в том, что приглашенный защитник не имеет возможности участвовать в следственном действии. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Возникает вопрос: почему для одного участника процесса предусмотрены очень жесткие сроки, а для другого - нет? Возможна ли на данном этапе состязательность, если да, то в чем?

Попутно следует отметить, что закрепленный УПК РФ порядок возбуждения уголовного дела фактически сводит на нет все рекомендации криминалистики, направленные на обеспечение расследования преступления "по горячим следам". Следователь лишен законодателем права разворачивать непосредственно на месте происшествия весь комплекс достаточно отработанных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на раскрытие преступления и задержание лица, виновного в его совершении, поскольку без согласия прокурора уголовное дело считается невозбужденным, со всеми вытекающими из этого последствиями. Иными словами, результаты и следственных действий, и проведенных по отдельному поручению следователя оперативно-розыскных мероприятий подпадают под признаки недопустимых (см. ч. 1 ст. 75 УПК РФ), поскольку они будут выполнены с нарушением требований закона - до согласования с прокурором факта возбуждения уголовного дела.

Следующий этап совместной деятельности следователя и защитника (не в плане достижения общей цели, а в плане осуществления общей деятельности) - предъявление обвинения. Этот этап через призму времени крайне непродуманно прописан законодателем в УПК РФ.

При предъявлении обвинения следователь, в точности выполняя требования УПК РФ, явно не сможет уложиться в те временные рамки, которые законодатель отвел для выполнения данного процессуального действия. Как следует из буквы закона, следователь не вправе ограничить продолжительность свидания защитника и обвиняемого (см. п. 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Фактически в законе нет ограничений во времени, адресованных защитнику. Все ограничения касаются только деятельности следователя. В этой связи закономерно возникает вопрос: что делать следователю, если защитнику окажется недостаточно 48 часов для дачи своему подзащитному консультаций до предъявления обвинения? Какие тактические приемы можно рекомендовать следователю, если защитник в ходе допроса обвиняемого решит прервать это следственное действие и потребовать нового свидания (их, судя по тексту ст. 47 УПК РФ, можно иметь неограниченное количество)? Как действовать следователю? Ответ напрашивается один: поскольку в законе не предусмотрено каких-либо временных границ для защитника, то следует приходить к какому-то компромиссу, вырабатывать разумные решения. А если у одной из сторон окажется недостаточно разума? Понятно, что отсрочка первичного допроса обвиняемого и возможность бесконечно затягивать его проведение - это один из элементов состязательности. Но почему в данных условиях "идут" часы только для одного из участников процесса - для следователя, который отвечает за соблюдение срока задержания и расследования всего уголовного дела, а для защитника они не предусмотрены?

Совсем не праздный вопрос: а как действовать следователю, если срок задержания подозреваемого заканчивается не в период с 9 до 17 часов, то есть в течение рабочего дня защитника-адвоката, а в иное время суток? Ведь Межреспубликанская коллегия адвокатов уже создала судебный прецедент, оправдывающий отказ защитника осуществлять свои функции за рамками своего рабочего дня*(1). Кстати, мы не встретили ни в тексте УПК РФ, ни в материалах судебной практики какого-либо указания на ограничение длительности рабочего дня следователя. Может быть, вы, читатель, это обнаружили?

Подобные проблемы, в которых "переплетаются" временные аспекты с состязательностью, и в других ситуациях буквально преследуют следователя. Например, при организации проведения следственных действий с участием обвиняемого (судебная практика почему-то идет по пути непризнания в качестве доказательств результатов таких следственных действий, где обвиняемый не пользовался услугами своего защитника). Поэтому следователь обязан заблаговременно предупреждать защитника о возможном проведении какого-либо следственного действия. В связи с этим мы обращаемся к тем, кто лично расследовал преступления: как часто вы сами, как следователь, точно знали, когда и какие следственные действия вы будете проводить в ближайшие дни? Всегда ли вы могли "заблаговременно" предупредить об этом защитника? С другой стороны, нужно ли заблаговременно предупреждать защитника о том, например, что вы желаете произвести обыск определенного объекта, или о том, что вы желаете произвести очную ставку между задержанным и очевидцем? Ответ понятен и непрофессионалу. Законодатель, желая обеспечить мнимую состязательность в досудебном производстве, фактически изъял из числа тактических приемов следователя те из них, которые основаны на использовании фактора внезапности. Иными словами, из криминалистики можно жирно вычеркнуть еще один раздел, который в "Курсе криминалистики" называется "Фактор внезапности, его учет и использование в расследовании преступлений"*(2).

Изучение через призму времени заключительного этапа предварительного расследования, часть которого регламентирована ст. 217 УПК РФ (ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела), позволяет сделать вывод о том, что ни о какой состязательности и здесь не приходится говорить. Обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, так как зыбкая формулировка в виде "определенного срока" не может быть признана конкретной и точной. Поэтому на данном этапе, состязаясь со следователем, обвиняемый и его защитник фактически навязывают выгодные им решения, поскольку за срок предварительного следствия отвечает только следователь. Понятно, что следователь, желая избежать возможного наказания за нарушение процессуального срока расследования, вынужден будет пойти на определенные уступки требованиям защитника.

Иными словами, рассматривая досудебную стадию уголовного процесса через призму времени, можно четко и определенно сказать, что логики, основанной на учете закономерностей течения времени (которое априори едино для всех), в УПК РФ не наблюдается. Следователь фактически лишен возможности состязаться с защитником, который располагает неизмеримо большими возможностями по использованию в своих интересах временных факторов.

По нашему мнению, для обеспечения истинной состязательности уголовного процесса необходимо согласовать во времени деятельность следователя и защитника. Для этого имеются два пути:

- западный - в виде обеспечения свободы действий во времени не только защитнику, но и следователю, отменив жесткие сроки предварительного расследования, установленные в ст. 162 УПК РФ;

- российский - в виде продолжения работы по ужесточению традиционных ограничений деятельности во времени, но не только в отношении следователя, но и защитника.

Если следовать логике законодателя, то предпочтительнее первый путь совершенствования УПК РФ. Законодатель, пытаясь внедрить состязательность в уголовном процессе на стадии предварительного расследования, совершенно правильно убрал временные ограничения в деятельности защитника. Но, сказав "А", следовало бы сказать и "Б", убрав временные ограничения и в деятельности следователя, который продолжает трудиться фактически в традициях УПК РСФСР 1960 г., поскольку на весь цикл расследования преступлений ему законом отведено, по общему правилу, два месяца (см. ч. 1 ст. 162 УПК РФ). При тоталитарном строе это, вероятно, было обоснованно, но в условиях рыночной экономики подобные сроки выглядят архаизмом. Совсем свежий пример об истинной состязательности через призму времени: в США уголовное дело в отношении Майкла Джексона по обвинению в растлении несовершеннолетних длилось более двух лет, и никто, даже сам М. Джексон, не выразил по поводу этого какого-либо непонимания или недовольства.

Как нам представляется, более целесообразны правила проведения расследования, применяемые в большинстве развитых стран мира, где действия сторон одинаково разумно ограничены во времени. Рассмотрение уголовных дел во Франции, Англии, Соединенных Штатах Америки нередко продолжается по нескольку лет. И никто не считает это произволом правоохранительных органов и суда. Это - процесс, основанный на разумном использовании всего человеческого опыта. Думается, что после принятия российским законодателем подобных изменений в УПК РФ и в отечественном уголовном процессе появится логика, основанная на упорядоченности деятельности всех участников уголовного процесса во времени. Мы отдаем себе отчет, что наши выводы приведут в негодование некоторых процессуалистов, увидевших в них покушение на "священную корову" уголовного процесса - на процессуальные сроки, но считаем необходимым рекомендовать оппонентам пересмотреть свои взгляды. Ведь фактически нигде в развитых странах мира не пользуются разными правилами, стандартами для организации деятельности следователя и защитника. Может быть, такой подход и является залогом действенной состязательности в уголовном процессе? Если мы стремимся к состязательности в правосудии, то, вероятно, следует по-иному организовать весь процесс его осуществления? И начать следует с приведения к единому знаменателю деятельности во времени как следователя, так и защитника.

Иными словами, пора, на наш взгляд, менять концепцию уголовного судопроизводства в стране.

В.М. Мешков,

заместитель начальника Калининградского

юридического института МВД России, доктор

юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ,

действительный член-академик Академии безопасности,

обороны и правопорядка РФ

А.Н. Соколов,

профессор Калининградского юридического

института МВД России, доктор юридических наук,

профессор, заслуженный деятель науки РФ, действительный

член-академик Российской академии естественных наук РФ

"Журнал российского права", N 2, февраль 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Возможности защиты в рамках нового УПК России. М., 2004. С. 88-114.

*(2) См.: Белкин Р.С. Курс криминалистики. М., 2001. С. 695-711.