Договорная ответственность в предпринимательских отношениях (В.Е. Подколзин, "Законодательство и экономика", N 3, март 2006 г.)

Договорная ответственность в предпринимательских отношениях

Арбитражная практика по спорам между отечественными предприятиями и зарубежными контрагентами, к сожалению, свидетельствует, сколь слабо ориентируются российские предприниматели в вопросах договорной ответственности, что отрицательно сказывается на их способности юридически грамотно защитить свои интересы. Это характерно даже для случаев, когда споры подпадают под действие норм российского права, не говоря уже о ситуациях, требующих должного представления о регламентации ответственности деловых партнеров в праве иностранных государств, которое может оказаться применимым к сделке.

Договорная ответственность является одним из видов юридической ответственности, и потому обладает всеми свойственными ей признаками: государственно-принудительным воздействием, применением уполномоченными субъектами к лицам, допустившим правонарушение, санкций, являющихся мерами юридической ответственности. Специфика предпринимательского права дополнила универсальные черты юридической ответственности такими особенностями, как ее имущественный характер, соответствие размера ответственности размеру причиненного вреда, а также, как следствие равноправия субъектов, ответственность одного контрагента перед другим.

Договорная ответственность - это принудительное применение к нарушителю договора мер (санкций) имущественного воздействия, оказывающих влияние на экономическую сферу нарушителя, обеспечивающих имущественное положение кредитора, которое сложилось бы при исполнении нарушителем взятых на себя в соответствии с договором обязательств и стимулирующих нормальные отношения между участниками гражданского оборота.

Имущественные последствия, наступающие для кредитора в результате нарушения договора, получили в законодательстве и юридической литературе различное название: вред, ущерб или убытки. Действующее гражданское законодательство, широко использующее понятие "вред", не содержит его определения, что подвергается критике*(1). Между тем в доктрине определение вреда является устоявшимся. Вредом называется "всякое умаление того или иного личного или имущественного блага"*(2), "всякое умаление охраняемого законом материального или нематериального блага"*(3), "нарушение или умаление какого-либо имущественного права или нематериального блага"*(4). Некоторые терминологические различия оставляют неизменной сущность понятия "вред".

Вред включает в себя в качестве составляющих убытки (реальный ущерб и упущенная выгода, выраженные в денежной форме), т.е. имущественный вред, а также моральный (неимущественный) вред. Моральный вред может возмещаться только индивидуальным предпринимателям и только в случаях нарушения их неимущественных благ, поскольку на сегодняшний день законы, распространяющиеся на предпринимательскую деятельность, не предусматривают возможность компенсации морального вреда в случаях нарушения имущественных прав предпринимателя.

Причины правонарушений в сфере экономики, как известно, многообразны. Отнюдь не последнюю роль здесь играет несовершенство действующего законодательства. Для отношений, связанных с предпринимательской деятельностью, названная проблема наиболее актуальна, поскольку к ним относятся не только отношения, возникающие между субъектами предпринимательской деятельности (горизонтальные отношения), но и отношения по регулированию предпринимательской деятельности (вертикальные отношения).

Принцип законности в предпринимательской деятельности предполагает строгое соблюдение регулирующих ее правовых норм. "Принцип законности обязателен не только для предпринимателей, но и для государственных органов, регулирующих их деятельность"*(5).

Проблема реализации принципа законности напрямую связана с идеей единого регулирования предпринимательских отношений (как горизонтальных, так и вертикальных). Эта идея отвергнута авторами Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). Они безоговорочно признали, что предпринимательские отношения регулируются именно гражданским законодательством, поспешив назвать Гражданский кодекс "Конституцией рыночной экономики". Было заявлено, что новый ГК РФ "не оставил камня на камне" от концепции хозяйственного (предпринимательского) права*(6).

Истории известны попытки раз и навсегда покончить с концепцией хозяйственного права. Представители школы единого хозяйственного права в 30-е гг. прошлого века были объявлены врагами народа. В 60-е гг. когда действующее гражданское законодательство исходило из безусловного приоритета административного акта над договором, сторонниками концепции хозяйственного права был разработан проект Хозяйственного кодекса. Основными идеями данного документа являлись: укрепление хозрасчета, расширение прав предприятий, ответственность вышестоящих хозяйственных органов перед предприятиями и т.д. И это все в условиях административно-командной системы. Основная же задача проекта Хозяйственного кодекса состояла в укреплении законности в хозяйственном управлении. "Однако партийно-государственный аппарат того времени при активной поддержке цивилистической науки отверг этот проект - он так и не стал законом"*(7).

Попытка сторонников хозяйственного права сослаться на опыт ФРГ была встречена навешиванием ярлыков о "сползании к буржуазной идеологии".

В 70-е гг. в целях повышения ответственности хозяйствующих субъектов сторонники хозяйственно-правовой концепции выдвинули идею отказа от принципа вины в хозяйственных правонарушениях. Против безвиновной ответственности в хозяйственных отношениях выступали именно оппоненты хозяйственного права. Когда же сначала в Основах гражданского законодательства 1991 г., а затем и в ГК РФ идея отказа от принципа вины была закреплена законодательно, они стали преподносить это как определенное достижение правовой мысли, несмотря на то, что такое положение никак не вписывается в традиционное понимание ответственности при осуществлении предпринимательских отношений. Но именно сторонники хозяйственного (предпринимательского) права критикуются этими авторами за "попытки доказать" жизненность теории единого регулирования горизонтальных и вертикальных хозяйственных (предпринимательских) отношений в условиях рыночной экономики.

Новый ГК РФ стал, безусловно, одним из важнейших актов регулирования предпринимательской деятельности, устранил некоторые противоречия в законодательстве. Но все-таки до "Конституции рыночной экономики" ему явно далеко. Кодексом охвачены лишь частно-правовые аспекты предпринимательского законодательства, т.е. нормы ГК РФ относятся только к горизонтальным отношениям. Что касается вертикальных отношений, регулируемых публично-правовыми нормами, то они не охвачены ГК РФ в силу частноправового характера последнего. Таким образом, единство в регулировании предпринимательских отношений не обеспечено. А это, в свою очередь, порождает множество проблем, существование которых признается в последнее время даже оппонентами концепции хозяйственного права и разработчиками ГК РФ. Так, В.Ф. Яковлев пишет: "Внедряя начала саморегулирования, государство, разумеется, уменьшает свою роль в экономике. Но оно не может самоустраниться от нее. Самоустранение государства может привести к печальным, а иногда и даже к гибельным последствиям"*(8). И приводится печальный пример Албании.

В первую очередь на такие мысли наводит, конечно, не какой-то зарубежный пример, а наш собственный горький опыт "шоковой терапии", приведший к разрушительным для экономики последствиям.

Подход к разрешению многих проблем, связанных с наведением порядка и укреплением законности в сфере экономики, ясно намечен в выступлении Президента РФ Б.Н. Ельцина на заседании сессии Совета Федерации 24 сентября 1997 г. Б.Н. Ельцин отметил, что для перехода к устойчивому экономическому развитию мало одной экономической свободы, нужен новый экономический порядок, а для этого необходима сильная и умная власть, крепкое государство. Поставлена цель беспрекословного выполнения правил экономического поведения как предпринимателями, так и государством. Представители бизнеса и банков должны служить обществу. С другой стороны, будут жестко пресекаться попытки чиновников любого ранга устанавливать свои, выгодные им правила работы на рынке*(9).

Реализация такого политического заявления на уровне нормативных актов - задача нелегкая.

Провозглашая необходимость регулирования вертикальных предпринимательских отношений в рамках административного права и ряда других смежных с ним отраслей, оппоненты концепции хозяйственного (предпринимательского) права способствуют сведению на нет собственных благих намерений, появлению командных элементов в рыночной экономике. Названные отношения никак не вписываются в сферу исполнительно-распорядительной деятельности. Для них необходимы совершенно иные методы воздействия.

К сожалению, проект разработанного Институтом государства и права РАН, МГУ и МГЮА Предпринимательского кодекса затерялся в кабинетах президентской администрации. В большинстве западных стран с развитой рыночной экономикой помимо гражданских приняты торговые, коммерческие кодексы. Нашим законодателям, наверное, стоит обратить на это внимание.

Существенным недостатком действующего законодательства, предопределяющим простор для произвола бюрократии и коррупции, является то, что нормы о государственных гарантиях предпринимательской деятельности в силу своего публично-правового характера остались за пределами ГК РФ и не зафиксированы в каких-либо нормативных актах. Нормы, регулирующие горизонтальные предпринимательские отношения, рассредоточены в Гражданском кодексе, излагаются бессистемно, создавая значительные неудобства в правоприменении. В ГК РФ, например, вообще отсутствует понятие "предпринимательский договор", нет системы предпринимательских договоров, нивелируются их особенности.

Статус таких субъектов предпринимательской деятельности, как предприятия растворен в нормах о юридических лицах, хотя этого явно недостаточно для участников отношений и по горизонтали, и по вертикали.

Регулирование правового положения предприятий различных организационно-правовых форм целесообразно было бы осуществлять на основе единого нормативного акта. Однако ГК РФ предусмотрено принятие нескольких законов об отдельных видах предприятий.

Кодекс содержит исчерпывающий перечень организационно-правовых форм, в которых могут создаваться коммерческие организации. Такой подход способствует застою в правовом регулировании, является неадекватным самой идее дальнейшего развития рыночных отношений. Тем не менее в законодательстве уже появляются организационно-правовые формы, не входящие в этот перечень. Так, в Федеральном законе от 21 июля 1997 г. N 123-ФЗ "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации"*(10), по существу, реанимировано арендное предприятие.

Исходя из смысла ст. 121 ГК РФ, не могут создаваться осуществляющие предпринимательскую деятельность объединения коммерческих организаций. Академик В.В. Лаптев справедливо отметил, что на практике сразу же после издания части первой ГК РФ стали приниматься законы, противоречащие данной норме. В соответствии со ст. 11 Федерального закона от 30 ноября 1995 г. N 190-ФЗ "О финансово-промышленных группах" и ст. 48 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" создание объединений коммерческих организаций допускается*(11).

Статьей 855 ГК РФ установлена очередность списания денежных средств со счета. Согласно изменениям, внесенным в данную статью, списание по платежным документам, предусматривающим платежи в бюджет, должно было производиться в четвертую очередь, тогда как списание на перечисление или выдачу денежных средств по оплате труда - в третью очередь. Постановлением от 23 декабря 1997 г. N 21-П Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ положение абзаца четвертого п. 2 ст. 855 ГК РФ*(12). Таким образом, предпочтение отдано публично-правовым обязательствам, предусматривающим платежи в бюджет.

Арбитражные суды, как правило, в случаях коллизий между нормами Гражданского кодекса и налоговым законодательством, предпочтение в силу известных причин отдают последнему. Например, безвозмездную передачу продукции не стимулирует то обстоятельство, что передающая сторона должна будет платить налог. Однако сразу же делается оговорка о том, что подобные правила налогового законодательства не противоречат гражданско-правовым нормам о свободе договора, а также о том, что ссылки на противоречие правил налогового законодательства положениям гражданского законодательства являются необоснованными*(13).

Чисто декларативной и практически неприменимой выглядит норма, содержащаяся в ст. 56 ГК РФ, исходя из которой для того чтобы возложить субсидиарную ответственность на учредителей (участников), собственников юридического лица (неизвестно в каких пределах) в случае недостаточности имущества последнего, необходимо в установленном порядке признать несостоятельность (банкротство) такого юридического лица. А может, достаточно доказать наличие внешних признаков банкротства? Конечно же, нет. Сложный порядок признания предприятия банкротом через арбитражный суд (в том числе установление предельного минимального размера требований кредиторов) сводит на нет и это благое пожелание законодателя.

Имея незначительный по размеру уставный капитал (зачастую только на бумаге) и не обладая никаким реальным имуществом, такие структуры, как общества с ограниченной ответственностью совершают крупнейшие сделки, а затем легко уходят от ответственности.

Можно оценить как положительный момент то, что в Концепции реформирования предприятий и иных коммерческих организаций, утвержденной постановлением Правительства РФ от 30 октября 1997 г. N 1373*(14), для обеспечения гарантий удовлетворения требований кредиторов признано необходимым значительно увеличить минимальный размер уставного капитала акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью.

К числу причин массовых правонарушений со стороны предпринимательских структур относится провозглашение (еще до издания ГК РФ) безусловного примата частных интересов над публичными, хотя ясно, что нужно говорить не о примате одного над другим, а об их разумном соотношении, не приводящем как к появлению административно-командного механизма, с одной стороны, так и анархии - с другой. Отсюда вытекает необходимость единого регулирования горизонтальных и вертикальных предпринимательских отношений на базе Предпринимательского кодекса, способного обеспечить законность в этой важнейшей сфере жизни общества.

В соответствии с действующим гражданским законодательством при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорных обязательств кредитор вправе потребовать от должника реального исполнения договора, если это предусмотрено законом или договором. Но наиболее распространенным последствием нарушения договорного обязательства является возмещение убытков, охватывающее как убытки, причиненные договором в целом, так и убытки, связанные с нарушением отдельных условий, а также уплата неустойки.

В статье 393 ГК РФ указывается: в случае нарушения обязательств должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. А согласно ст. 15 Кодекса убытки - это "расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)".

Признание на конституционном уровне принципа недопустимости нарушения прав и свобод человека и гражданина осуществлением своих прав и свобод (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ) повлекло за собой коренное изменение в понимании сущности пределов правопользования, что нашло отражение в действующем гражданском законодательстве. Если ранее в нем запрещалось пользование правами в противоречии с их социально-хозяйственным назначением (ГК РСФСР 1922 г.) либо "назначением этих прав в социалистическом обществе в период развернутого строительства коммунизма" (Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 г.), то теперь пределы правоосуществления устанавливаются посредством запрещения всех форм злоупотребления правом (п. 1 ст. 10 ГК РФ).

Статья 10 Гражданского кодекса РФ еще несколько лет назад была объектом пристального внимания исключительно представителей научной общественности. Практические работники, подчеркивая неопределенность закрепляемой ею нормы, зачастую игнорировали ее при рассмотрении различных гражданско-правовых споров. В настоящее время ситуация изменилась. Указание на данную статью все чаще фигурирует в различных судебных тяжбах: на нее ссылаются и истцы и ответчики. Напомним содержание данной статьи. Ею запрещаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу - шикана (данный термин введен в правовую науку немецкими юристами XIX в.), злоупотребление правом в иных формах, а также использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке.

Если понятие последних двух форм достаточно полно раскрывается в конкурентном законодательстве, то при определении признаков шиканы и злоупотребления правом в иных формах судебная практика сталкивается с существенными затруднениями, особенно в сфере предпринимательской деятельности. Отсутствие в ГК РФ определения понятия "злоупотребление правом" в значительной степени объясняется тем, что оно больше тяготеет к конкретной ситуации, т.е. наличие его признаков, а также разумность и добросовестность действий субъектов предпринимательской деятельности устанавливаются судом в каждом рассматриваемом случае. Однако судебная практика не располагает пока надежными критериями, которые позволили бы ей с абсолютной точностью квалифицировать действия лица как злоупотребление правом и тем самым сделать более жизненной п. 1 ст. 10 ГК РФ.

Об отсутствии стабильности судебной практики свидетельствует, например, то, что судебные органы, по-своему трактуя соответствующие положения законодательства, квалифицируют в качестве шиканы и действия лица, преследующего при осуществлении своего права помимо причинения вреда другим лицам иные цели. Безусловно, здесь наблюдается и требует скорейшего разрешения противоречие между понятием шиканы, содержащемся в ГК РФ, и толкованием его на практике.

Статья 10 озаглавлена "Пределы осуществления гражданских прав". Следовательно, злоупотреблением правом можно признать только ситуацию, когда налицо пользование принадлежащим управомоченному лицу правом. Если лицо действует, выходя за пределы содержания права либо не имея на то права, даже если оно преследует цель причинить вред другому лицу, то о злоупотреблении правом речи быть не может.

Кроме того, обязательный признак шиканы - наличие последствий осуществления лицом своего права в виде причиненного другому лицу вреда. Проблема возникает в связи с тем, что в ч. 1 ст. 10 ГК РФ говорится лишь о недопустимости действий, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу. О наступлении общественно вредных последствий таких действий речи нет. Однако если управомоченный субъект действовал лишь с целью причинить вред другому лицу, но не добился по каким-либо причинам желаемого результата, его намерения остались известны лишь ему. Для окружающих он просто осуществлял свое право, принадлежащее ему на законном основании. Другое дело, когда результатом такого правопользования стало причинение вреда другому лицу: оно может заявлять о шикане и требовать привлечения управомоченного лица к ответственности.

В связи с изложенным возникает весьма важный вопрос о соотношении шиканы с обязательствами, вытекающими из причинения вреда. На наш взгляд, когда признаки шиканы и обязательств из причинения вреда в целом совпадают (противоправность действий, причинение вреда путем осуществления лицом своего права, причинная связь между действием и наступившим результатом и вина причинителя), шикану можно рассматривать и как обязательство из причинения вреда. Вместе с тем нельзя согласиться с мнением о том, что злоупотребление правом, осуществляемое с намерением причинить вред другому лицу, всегда охватывается только понятием обязательства из причинения вреда.

Следующий признак шиканы, отличающий ее от иных форм злоупотребления правом, - целенаправленность действий управомоченного лица, желающего осуществлением своего права ущемить чужие интересы. Установить намерение лица причинить вред другому лицу на практике бывает очень трудно, а иногда и невозможно. Поэтому необходимо учитывать самые разнообразные обстоятельства, на основании которых суд может сделать вывод о наличии у управомоченного субъекта в качестве цели действий причинение вреда другим лицам. В качестве таких обстоятельств могут рассматриваться личные, хозяйственные связи между потерпевшим и причинителем вреда, наличие конкуренции между ними, если они являются субъектами предпринимательской деятельности, и другие аналогичные ситуации.

Шикана всегда совершается с прямым умыслом. В связи с этим необходимо пояснить следующее. По общему правилу форма вины не имеет значения для наступления ответственности при осуществлении предпринимательских отношений за исключением некоторых случаев, прямо указанных в законе, но в ситуации с шиканой она может иметь определенное значение. На это указал и законодатель, предусмотревший в п. 1 ст. 10 ГК РФ, что такие действия осуществляются исключительно с намерением причинить вред другому лицу. Без сомнения, здесь речь идет об умысле, причем прямом, когда лицо осознает общественно опасный характер своего действия, предвидит общественно опасные последствия и желает их наступления. Косвенный умысел в поведении лица, а тем более неосторожность могут исключить ответственность за шикану, поскольку действия управомоченного субъекта в этом случае нельзя квалифицировать как совершенные с прямым умыслом.

Иная ситуация складывается при квалификации действий субъекта предпринимательской деятельности в качестве иной (не шиканы) формы злоупотребления правом. Подобные действия, как правило, совершаются с косвенным умыслом или по неосторожности, поскольку не преследуют цель причинения вреда, хотя объективно этот вред причиняют. В таком контексте нельзя согласиться с признаваемым современной судебной практикой тезисом, что злоупотребление правом должно сопровождаться намерением (умыслом) на причинение вреда. Так, в постановлении ФАС Северо-Западного округа от 1 ноября 1999 г. по делу N А05-3100/99-226/10 было указано, что применение кредитором договорной ставки 180 процентов годовых при ставке рефинансирования 60 процентов годовых не может быть основанием для применения ст. 10 ГК РФ, поскольку действия лица были направлены на получение выгоды, а злоупотребление правом должно сопровождаться умыслом на причинение вреда.

Кроме того, арбитражная практика зачастую не учитывает предусмотренное в ГК РФ разграничение злоупотребления правом на шикану и злоупотребление правом в иных формах, смешивая эти понятия. Так, анализ судебной практики продемонстрировал, что в одних случаях в качестве шиканы суды квалифицируют действия, явно имеющие только одну цель - причинить вред другому лицу, в других - преследующие и иные цели, в том числе вполне законные, что может охватываться понятием злоупотребления в иных формах. Например, арбитражный суд, квалифицируя действия истца в качестве шиканы, в своем постановлении указал на еще одну возможную его цель: улучшить свое имущественное положение за счет ответчика*(15).

Оценим ситуацию и с позиции высших судебных органов - Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, которые в совместном постановлении от 1 июля 1996 г. N 6/8 О "некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"*(16) указали: отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам (п. 5). В постановлении нет указания на исключительность цели действий лица, на направленность их только на причинение вреда другому лицу. Поэтому толкование упомянутого п. 5 позволяет сделать вывод о том, что высшие судебные органы рассматривают в качестве шиканы пользование правами с целью причинения вреда, которая, в свою очередь, может не быть единственной и исключительной, но ее наличие будет достаточным для квалификации действий лица в качестве злоупотребления правом в данной форме. На наш взгляд, такая позиция судебных органов является не только жизненной, но и вполне обоснованной с точки зрения положений гражданского законодательства, ибо п. 1 ст. 10 ГК РФ предусматривает запрещение таких форм злоупотребления правом, как шикана и злоупотребление правом в иных формах.

Представляется уместным понимать под шиканой действия управомоченного субъекта по реализации принадлежащего ему права, независимо от того, рассматривает он цель причинения вреда как основную или как вспомогательную, позволяющую достичь иных целей.

Актуальный и сложный в современной судебной практике вопрос - о правовых последствиях совершения шиканы в разнообразных сферах регулирования гражданского права. В частности, сегодня весьма распространена ситуация, когда процедура банкротства используется с целью ущемления интересов должника. Поскольку ответственность за такие действия законодательством о банкротстве не предусмотрена, к лицам, допустившим указанные действия, должна применяться санкция п. 2 ст. 10 ГК РФ. Такое решение суд может принять при условии наличия признаков шиканы в действиях лица (например, когда целью или одной из целей реализации его права на подачу заявления о признании должника банкротом было причинение ему вреда) и отсутствии признаков банкротства у должника.

Кроме того, неоднозначную трактовку в судебной практике получили действия кредитора, умышленно не предъявляющего иск с требованием об уплате долга должником и преследующего цель увеличения штрафной суммы.

В частности, в 1999 г. арбитражный суд Краснодарского края признал действия истца (кредитора в обязательстве) злоупотреблением правом в ситуации, когда право на исковое требование вернуть долг у него существовало еще в августе 1998 г., однако иск был заявлен лишь в январе 1999 г., вследствие чего пеня значительно возросла. Однако обобщая судебную практику по вопросам злоупотребления правом, Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа отметил, что непредъявление иска в течение длительного времени не является злоупотреблением правом со стороны кредитора. Так, ЗАО предъявило иск о взыскании убытков по договорам купли-продажи. Решением суда в иске было отказано со ссылкой на то, что при обращении с иском спустя длительный период после нарушения обязательства истец вышел за пределы осуществления гражданских прав и налицо вина кредитора в увеличении размера убытков. Кассационная инстанция данные выводы признала необоснованными, пояснив, что обращение с иском о взыскании убытков через полтора года после наступления срока исполнения обязательства не может рассматриваться как злоупотребление правом и не свидетельствует о виновности действий кредитора в смысле ст. 10 и 404 ГК РФ; на должнике лежит обязанность исполнить договор независимо от наличия судебного решения. По этому поводу Высший Арбитражный Суд РФ в письме от 20 января 1999 г. N С1-7/УП-61 рекомендовал арбитражным судам "...иметь в виду, что процедура банкротства может использоваться в целях передела собственности, устранения конкурента, в связи с чем необходимо тщательно исследовать конкретные обстоятельства по делу с учетом требований ст. 10 Гражданского кодекса РФ."

Как известно, норма ст. 10 ГК РФ о злоупотреблении правом носит общий характер и подлежит применению лишь если отсутствует специальная норма, устанавливающая ответственность за конкретное проявление злоупотребления правом. Однако, по мнению В.В. Витрянского, требования кредитора о взыскании неустойки в части, превышающей возможные убытки в связи с допущенным должником нарушением договорного обязательства, необходимо оценивать не в свете ст. 333 Кодекса, а как злоупотребление правом. Такие действия, по его утверждению, должны влечь отклонение исковых требований в соответствующей части*(17).

На наш взгляд, в данном случае нет нужды применять ст. 10 ГК РФ, поскольку ст. 333 прямо закрепляет правило, согласно которому неустойка, явно несоразмерная последствиям нарушения обязательства, может быть уменьшена судом. Данный вывод подтверждается и судебной практикой. Так, ООО предъявило иск ОАО о взыскании задолженности по арендной плате и пеней за просрочку оплаты. Апелляционная инстанция, взыскав арендную плату, применила ст. 10 ГК РФ, уменьшив пени в восемь раз. Кассационная инстанция указала на неправильное применение апелляционной инстанцией ст. 10 ГК РФ при уменьшении пени.

Вместе с тем нельзя не отметить, что установление в договоре высокой неустойки наряду с другими высокими процентами, полностью покрывающими потери кредитора, безусловно является злоупотреблением правом.

Актуален сегодня и вопрос о пределах использования такого способа обеспечения обязательства, как удержание. Данный способ новый для российского гражданского законодательства. В связи с этим в научной литературе отмечается, что недостаточная урегулированность указанного института гражданским законодательством может усложнить применение его норм и вызвать конфликтные ситуации на практике. Поэтому при использовании этого способа обеспечения обязательств необходимо учитывать положения ст. 10 ГК РФ.

В частности, злоупотреблением правом несомненно должно признаваться удержание кредитором имущества должника, препятствующее последнему осуществлять свою деятельность и погашать задолженность перед кредитором.

Как следует из сказанного, ст. 10 ГК РФ может стать весьма серьезным ограничителем недобросовестного поведения субъектов предпринимательской деятельности. Вместе с тем будучи важными и необходимыми инструментами регулирования взаимоотношений между ними, положения данной статьи могут оказывать негативное воздействие на гражданский оборот. Такая опасность связана с отсутствием в настоящее время единообразного понимания категории "злоупотребление правом", когда суды в одних случаях квалифицируют определенную ситуацию в качестве злоупотребления правом, в других - иначе. Все это свидетельствует о необходимости разработки единого понимания данной категории, а также общей методики применения ст. 10 ГК РФ в судебной практике. Это, в свою очередь, будет способствовать прежде всего стабилизации и гармонизации отношений между участниками гражданского оборота, а также реализации в их деятельности принципов добросовестности и разумности.

Итак, возмещение убытков и уплата неустойки являются формами ответственности предпринимателя за нарушение договорных обязательств. Рассмотрим каждую форму ответственности в отдельности.

Возмещение убытков - это восстановление нарушенного интереса одного субъекта за счет средств другого, виновного в нарушении. Убытки как отрицательное последствие нарушения договорного обязательства состоят из реального ущерба и неполученных доходов. Но необходимо учитывать, что как неполученные доходы (упущенная выгода), так и реальный (положительный) ущерб могут быть отдельными и не обусловливающими друг друга последствиями правонарушения. Например, штраф, уплаченный кредитором третьим лицам вследствие неисполнения обязательства должником в срок, является реальным ущербом. А просрочка должником передачи права собственности на акции, которые могли бы принести кредитору доход именно в строго определенный день, если бы не просрочка должника, - упущенной выгодой.

Неполученный доход (прибыль) - один из видов убытков, основанный на соотношении категорий возможности и действительности.

При взыскании утраченного дохода следует исходить из того, что возможность его получения существовала в качестве объективной реальности, а не субъективного представления. Необходимо также установить размер утраченной прибыли и причинную связь между виновным поведением должника и неосуществлением реальной возможности получить прибыль в этом размере. При оценке указанных факторов следует исходить не из предположений и общих средних критериев превращения возможности в действительность, а из конкретных обстоятельств каждого дела.

Другая классификация убытков возможна с точки зрения характера причинной связи между нарушением обязательства и его последствиями. Убытки считаются прямыми, если они находятся в типичной, прямой, необходимой причинной связи с неисполнением обязательства (если неисполнение обязательства обусловило конкретную возможность их наступления или превратило эту возможность в действительность). К косвенным относятся убытки, представляющие собой результат так называемой косвенной причинной связи. Важно отметить, что до сих пор юридическая наука не выработала четкого критерия для такого деления.

Думается, возмещению должны подлежать лишь прямые убытки, а косвенные не должны возмещаться, поскольку причинная связь между правонарушением и их возникновением недостаточна для учета правом.

В цивилистической литературе прямые убытки иногда ошибочно определяют только как положительный ущерб (расходы, утрата, повреждение имущества). Тем не менее целесообразно подчеркнуть, что деление убытков на положительный ущерб и неполученные доходы производится по одному признаку, а на прямые и косвенные - по другому, и признаки эти взаимно исключают друг друга.

Если классификация на положительный ущерб и упущенную выгоду осуществляется по экономическому признаку (к рассмотрению убытка подходят с учетом характера утрат потерпевшего, которые оказались результатом определенного противоправного действия (бездействия) причинителя: если утрачено наличное имущество, то перед нами одна разновидность убытка, если же утрачена возможность извлечь известные экономические выгоды в будущем - другая его разновидность), то в основе классификации убытков на прямые и косвенные лежат другие категории. Разграничение убытка на прямой и косвенный производится в зависимости от причин, вызвавших имущественный ущерб: если убыток является прямым следствием поведения ответственного лица - это прямой убыток; если же убыток является косвенным следствием, т.е. следствием иной причины, примыкающей, однако, к действиям правонарушителя, - это будет косвенный убыток. Определение косвенного убытка как случайного можно подтвердить примером из судебной практики.

Спецавтомобиль, находившийся в оперативном управлении истца, произвел 9 марта 1994 г. наезд при маневрировании на принадлежавший ему контейнер с двигателем, причинив ущерб авиакомпании.

В соответствии со ст. 454 Гражданского кодекса РСФСР (1964 г.) организации, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Субъектом ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, является его владелец. Исходя из материалов дела, владельцем спецавтомобиля, совершившего наезд на контейнер с авиадвигателем и причинившего ущерб, является АООТ "Аэропорт Внуково", которое должно нести имущественную ответственность с учетом степени своей вины.

Поскольку в данном случае допущена грубая неосторожность со стороны истца, выразившаяся в размещении контейнера в не предназначенном для этого месте, отсутствии надлежащего контроля за работой водителя автомобиля, что способствовало возникновению вреда, судебные инстанции в соответствии со ст. 458 ГК РСФСР обоснованно применили принцип смешанной ответственности, взыскав с ответчика половину заявленной суммы иска*(18).

Анализируя вышеуказанный пример, можно сделать следующий вывод: обстоятельства, являясь в большинстве случаев случайными по отношению к поведению ответственного лица, служат, как правило, основанием к освобождению этого лица от ответственности за возмещение косвенных убытков.

Требование о возмещении убытков должно подтверждаться надлежащими доказательствами. В частности, кредитор, требующий взыскания с должника убытков в виде упущенной выгоды, должен представить суду документы, доказывающие, что им принимались необходимые меры и были сделаны соответствующие приготовления для извлечения доходов, которые не были получены в связи с допущенным должником нарушением обязательств.

Ответственность за нарушение обязательств наступает не только в форме возмещения убытков, но и в форме неустойки. Как уже отмечалось, не всякое нарушение обязательства влечет за собой убытки. Например, просрочка должника при поставке определенного товара на склад, на котором кредитор собирался хранить этот товар, может быть не убыточной, а напротив, выгодной кредитору. Так, в ситуации, когда к предусмотренному договором сроку доставки товара на складе кредитора нет места для хранения этого товара, кредитор только выигрывает от просрочки поставки. Тем не менее, поскольку договорное обязательство нарушено, кредитор вправе применить к должнику установленную в договоре или законе меру ответственности (например, неустойку).

Преимущество этой формы ответственности заключается и в том, что убытки, причиненные нарушением договорного обязательства, могут быть трудно доказуемы. В подобных случаях неправомерное поведение должника осталось бы безнаказанным при отсутствии такой формы ответственности, как неустойка, взыскание которой не зависит от наличия убытков. Неустойка - наиболее оперативная форма имущественной ответственности. Убытки обычно возникают (или могут быть определены) лишь через некоторое время после нарушения обязательства. Ответственность в форме неустойки (штрафа, пени) может последовать немедленно после нарушения.

С помощью этой формы можно проводить дифференциацию ответственности по различным основаниям.

Неустойка - определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения (ст. 330 ГК РФ). Под пеней понимается неустойка, устанавливаемая на случай просрочки исполнения и исчисляемая за каждый определенный отрезок времени с нарастающим итогом. Неустойка и пеня обычно устанавливаются в виде процента к цене нарушенного обязательства. Штраф - неустойка, установленная в твердой сумме (пеня, взыскиваемая однократно).

Различают четыре разновидности неустойки: зачетную, штрафную, исключительную и альтернативную. Кроме того, по юридическим основаниям возникновения неустойку делят на законную, т.е. предусмотренную законом, и договорную, установленную договором.

Как известно, неустойка (штраф, пеня) - один из способов обеспечения исполнения обязательств. Таким образом, основанием для взыскания неустойки, так же как и для возмещения убытков, признается нарушение должником своих обязательств. В случаях, когда законом или договором установлена неустойка при нарушении соответствующего обязательства и применение в связи с этим ответственности, соотношение подлежащей уплате неустойки и возмещения убытков должно определяться по правилам, установленным ГК РФ (ст. 394).

Общее правило, определяющее соотношение неустойки и убытков, заключается в том, что убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой (зачетная неустойка). Однако данное правило изложено в виде диспозитивной нормы. Законом или договором может быть определено иное соотношение неустойки и убытков.

Во-первых, может допускаться взыскание только неустойки, но не убытков (исключительная неустойка). В виде исключительной неустойки, например, применяется большинство штрафов, установленных транспортными уставами и кодексами (за задержку транспортных средств под погрузкой и выгрузкой, за просрочку доставки грузов и др.).

Во-вторых, убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки (так называемая штрафная неустойка). Санкции в виде штрафной неустойки традиционно предусматривались в Положениях о поставках продукции и товаров - за поставку продукции и товаров ненадлежащего качества. Штрафная неустойка установлена также за некоторые нарушения в транспортных уставах и кодексах.

В-третьих, по выбору кредитора могут быть взысканы либо неустойка, либо убытки (альтернативная неустойка). В законодательстве альтернативная неустойка не нашла широкого применения. Однако стороны не лишены возможности предусмотреть в договоре альтернативную неустойку.

Особый порядок применения названных правил соотношения убытков и неустойки предусмотрен для случаев, когда законом установлена ограниченная ответственность за нарушение обязательств.

Основания ответственности за нарушение обязательств сформулированы в ст. 393 и 401 ГК РФ: "Должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства", а также "лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности". Из этого следует, что общими основаниями договорной ответственности являются противоправность, вред, причинная связь между фактом нарушения и причиненным вредом и вина нарушителя. Каковы особенности договорной ответственности и ее оснований в предпринимательских отношениях? Рассмотрим этот вопрос с точки зрения ст. 401 ГК РФ и понимания гражданского права как комплексной отрасли права.

В соответствии со ст. 307 ГК РФ основаниями возникновения обязательств являются договор, причинение вреда и другие обстоятельства, указанные в законе. Для наступления гражданско-правовой договорной ответственности факт заключения договора с соблюдением всех требований законодательства о форме, правосубъектности договаривающихся сторон и т.д. является необходимым условием. При отсутствии заключенного договора либо его недействительности нет основания возникновения обязательства, нет обязанности исполнить обязательство, а поэтому и не может быть договорной ответственности за ее неисполнение; в таком случае применимы соответственно нормы о деликтной ответственности либо ответственность исключается вообще.

Дифференциация субъектного состава договорного обязательства (т.е. выявление факта участия предпринимателя в договорных отношениях) важна, например, при определении вины, которая, как известно, предполагается во всех случаях в отношениях с участием предпринимателей. Ответственность предпринимателя, повышенные требования к нему как к профессиональному участнику рынка отличаются от ответственности сторон в потребительских сделках.

Среди оснований договорной ответственности предпринимателей можно выделить факт нарушения договорного обязательства, причинную связь между фактом нарушения и поведением предпринимателя, противоправность деяния.

Гражданский кодекс РФ 1994 г., обобщив зарубежный и российский опыт, закрепил новые правовые институты, в частности коренным образом изменил и договорные отношения. ГК РФ нацелен, как и все мировые правовые системы, на обеспечение строгого соблюдения обязанностей и одновременно недопущение злоупотребления правом, использования затруднений и сложностей участников рынка. В соответствии с этой общей задачей ГК РФ подошел и к вопросу об объеме ответственности.

Всякое нарушение договорного обязательства влечет за собой обязанность возместить причиненные убытки - реальный ущерб и упущенную выгоду - в полном объеме.

Это положение законодательно закреплено в ст. 15 ГК РФ. Аналогичная норма существовала и в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. (ст. 218). Задача института возмещения убытков - устранение отрицательных последствий, восстановление имущественного положения кредитора, которое последний имел и мог иметь, если бы договорное обязательство было выполнено. Поэтому законодательное закрепление принципа соответствия объема ответственности размеру причиненных убытков можно считать справедливым.

С принятием ГК РФ, отразившего развитие складывающихся новых отношений в сфере предпринимательской деятельности, расширение границ ответственности профессиональных участников рыночных отношений, значение принципа полного возмещения убытков сильно возросло. Несмотря на нормативное закрепление в прежнем законодательстве указанного принципа, в связи с широким спектром льгот, предоставляемых государством транспортным, энергоснабжающим, проектным и иным организациям, его применение было скорее исключением, чем правилом. Такое ограничение ответственности вызывало справедливую критику юристов.

Сегодня в ГК РФ закреплены два основных принципа определения объема возмещаемых убытков - в зависимости от субъектов договорного обязательства (ответственность зависит от того, является сделка потребительской или с участием предпринимателей, закреплены ли льготы для определенных участников рынка, в частности для транспортных организаций) и в зависимости от характера нарушения (неисполнение или ненадлежащее исполнение договорного обязательства).

Рыночные формы хозяйственной и предпринимательской деятельности получили нормативное закрепление в ГК РФ. Кодекс воплотил положительный опыт действия и применения гражданского законодательства периода плановой экономики, включил новые или усовершенствованные нормы с учетом реалий новой рыночной экономики.

Значительное развитие получило договорное право. В ГК РФ имеются и традиционные договоры (купли-продажи, подряда, перевозки и др.), и нормы, которые ранее регулировались подзаконными актами (транспортная экспедиция, возмездное оказание услуг и др.) и договоры, которых не знало старое законодательство (рента, доверительное управление имуществом и др.). Кодекс закрепил основные принципы гражданского права, обеспечивающие его применение в новых условиях хозяйствования и предпринимательской деятельности: неприкосновенность собственности, свобода договора, всевозможная судебная защита и др. В области предпринимательства предлагается широко использовать обычаи делового оборота, которые наряду с применением аналогии права и закона будут способствовать лучшему использованию гражданского законодательства. ГК РФ исходит из презумпции разумности и добросовестности в действиях субъектов имущественных и неимущественных отношений гражданского и торгового оборота. Поэтому при отсутствии специального законодательства нормы гражданского права (в частности о возмещении убытков и ответственности) вполне применимы при регулировании отношений торгового оборота и предпринимательства.

Гражданский кодекс РФ предусматривает различные средства воздействия на неисправных контрагентов и других участников гражданского оборота, нарушающих имущественные и неимущественные права и законные интересы. Один из таких способов - возложение на нарушителя обязанности по возмещению причиненного вреда, материальным выражением которого является убыток: "Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)" (ст. 15 ГК РФ). В этом заключается принцип полного возмещения вреда, который применяется как при нарушении договора, так и во внедоговорных отношениях.

Возмещение убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договорного обязательства, по общему правилу, устанавливается договором и должно быть одним из его существенных условий (п. 1 ст. 432 ГК РФ). Это обстоятельство следует учитывать, поскольку по ранее действовавшему законодательству подобная обязанность устанавливалась нормативными актами, регулирующими те или иные договоры, особенно в области хозяйственной деятельности (поставки, строительного подряда, перевозки и др.), а также при бытовом обслуживании населения. Только в случаях, когда отношения возникали между гражданами, они могли сами устанавливать размер ответственности, разумеется, если он не регулировался законом. В настоящее время положение изменилось, и случаи нормативного установления размера возмещения ущерба стали скорее исключением, чем правилом.

Возмещение причиненных убытков является проявлением ответственности при осуществлении предпринимательских отношений. Поэтому они взыскиваются независимо от наличия иных форм такой ответственности, например неустойки. Закон лишь в общей мере устанавливает соотношение убытков с неустойкой (ст. 394 ГК РФ). По общему правилу, неустойка идет в зачет возмещения вреда. В этом случае убыток возмещается лишь в части, не покрытой неустойкой. Однако законом или договором может быть установлено и другое соотношение между ними: убытки взыскиваются сверх неустойки; убытки не взыскиваются, а взыскивается только неустойка; устанавливается взыскание или убытков, или неустойки.

Следует отметить, что ГК РФ повышает ответственность предпринимателей, которых не освобождает от таковой вина третьих лиц: "Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы...". Однако к таковой не относятся "нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств" (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Указанные обстоятельства можно отнести к случаю (казусу), который, следовательно, не освобождает нарушителя от обязанности возместить причиненный вред. Но в ряде случаев в указанных ситуациях возможна ответственность за действия третьих лиц, предусмотренная ст. 403 ГК РФ.

Таким образом, договорную ответственность при осуществлении предпринимательской деятельности можно определить как установленные договором неблагоприятные последствия неправомерного поведения неисправной стороны в обязательстве, выражающиеся в лишениях имущественного характера либо в принудительном исполнении первоначальной обязанности.

В.Е. Подколзин

"Законодательство и экономика", N 3, март 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Ярошенко К.Б. Понятие и состав вреда в деликтных обязательствах // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С. 341.

*(2) Гражданское право / под ред. М.М. Агаркова, Д.М. Генкина. М., 1994. Т.1. С.328.

*(3) Гражданское право / под ред. Е.А. Суханова. М., 1994. Т.1. С.393.

*(4) Гражданское право : учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 1998. С. 699.

*(5) Лаптев В.В. Предпринимательское право. Понятие и субъекты. М.: Юристъ, 1997. С. 13.

*(6) Яковлев В.Ф. О некоторых вопросах применения части первой Гражданского кодекса арбитражными судами // Вестник ВАС РФ. 1995. N 5. С.90.

*(7) Лаптев В.В. Указ. соч. С. 5, 6.

*(8) Яковлев В.Ф. ГК и государство // Вестник ВАС РФ. 1997. N 6. С. 133.

*(9) См.: Российская газета. 1997. С. 2. 25 сентября.

*(10) СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 35-95.

*(11) Лаптев В.В. Указ. соч. С. 34.

*(12) СЗ РФ. 1997. N 52.

*(13) Бойков О. Рассмотрение арбитражными судами налоговых споров // Российская юстиция. 1997. N 11. С. 22.

*(14) Российская газета. 1997. N 219. 13 ноября.

*(15) См.: Постановление кассационной инстанции по проверке законности и обоснованности решений (постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу, ФАС Северо-Кавказского округа. Дело N Ф08-422/2000.

*(16) Российская газета (ведомственное приложение). 1996. N 151. 10 авг.

*(17) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М. 1999. С. 492.

*(18) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 сентября 1996 г. N 471/96 // Вестник ВАС РФ. 1996. N 10.