Необходимая оборона (В.Г. Гаршин, Н.Л. Высоцкая), "Российская юстиция", N 3, март 2006 г.)

Необходимая оборона

В каждом послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию РФ ставится задача усиления борьбы с преступностью. В этой связи следовало бы более полно использовать предусмотренный законодательством институт необходимой обороны - один из первых правовых институтов, являющийся важнейшей формой участия граждан в правоохранительной деятельности. Он не признает преступлением причинение вреда посягающему лицу при защите личности и прав собственности обороняющегося или других лиц, а равно охраняемых законом интересов общества или государства от общественно-опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Требуется лишь соблюсти одно правило: не превысить пределы необходимой обороны, а именно, не допустить причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени общественной опасности посягательства. Эта оговорка имеет оценочный характер, в связи с чем она нередко влекла и влечет судебные ошибки. Ведь в скоротечной обстановке, в состоянии эмоционального напряжения, страха требовать от защищающегося, чтобы он при отражении нападения предварительно соизмерил свою палку с палкой нападающего абсурдно.

К практике применения судами этого института высшие судебные органы возвращались неоднократно.

Так, в постановлении Верховного Суда СССР от 23 октября 1956 года "О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне" специально подчеркивалось, что действия, связанные с состоянием необходимой обороны, не заключают в себе состава преступления. Такие действия не только не представляют общественной опасности, но, наоборот, содействуют укреплению правопорядка.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 4 декабря 1969 года вновь вернулся к этому вопросу и указал, что отдельные суды, неправильно понимая закон, полагают, что лицо, подвергшееся нападению, не вправе активно защищаться, если имелась возможность спастись бегством, обратиться за помощью к гражданам, к органам власти или избрать какие-либо иные способы, не носящие характера активного противодействия посягающему.

Изучение судебной практики применения нормы о необходимой обороне, проведенное в 1984 году Верховным Судом СССР, показало, что указанные ошибки не искоренены. Тогда по изученным 150 уголовным делам об убийствах в так называемых "драках", в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны было отменено в надзорном порядке 25 приговоров с прекращением уголовного преследования за отсутствием состава преступления, а еще по 2 делам действия осужденных за умышленное убийство переквалифицированы на соответствующие статьи УК РСФСР, предусматривающие ответственность за превышение пределов необходимой обороны со снижением наказания.

Вспоминается дикий случай, когда в одной из комнат рабочего общежития проживали рабочие Яркин и Бугаев (здесь и далее фамилии, как правило, изменены). Бугаев с друзьями в комнате устроил пьянку, в которой Яркин участвовать отказался: он не пил, учился в вечерней школе и был занят подготовкой к экзаменам. Его отказ пьяной компании не понравился, и они начали его избивать. После ухода собутыльников Бугаев продолжал наносить Яркину побои, а затем потащил его к окну, грозя выбросить с высоты четвертого этажа и, таким образом, инсценировать самоубийство. Вырываясь, Яркин схватил со стола кухонный нож и нанес Бугаеву смертельное ранение. На предварительном следствии и в суде Яркин был признан виновным в совершении убийства в драке. Незаконный приговор в порядке надзора был отменен, но потерпевший по делу был лишен свободы более года.

Пленум Верховного Суда СССР указал на необходимость устранения выявленных ошибок.

К сожалению, после этого практика применения норм о необходимой обороне не изучалась и не корректировалась, хотя положение фактически не улучшилось, что видно из публикаций СМИ, приговоров и других судебных решений, поступающих от осужденных в Общество милосердия "Вера, Надежда, Любовь", юристы которого более 10 лет небезуспешно обращались в интересах малоимущих осужденных в надзорные судебные инстанции, обращая внимание, в первую очередь, на наличие в действиях осужденных признаков необходимой обороны или аффекта.

Только за период 2000-2002 г.г. по ходатайствам этой небольшой благотворительной организации надзорные инстанции изменили судебные решения в отношении семи осужденных в связи с наличием в их действиях признаков необходимой обороны, а действия одиннадцати осужденных, признаны совершенными в состоянии аффекта, вызванного насилием со стороны потерпевшего.

С момента вступления в действие главы 48 УПК РФ "Производство в надзорной инстанции" с ограничением круга лиц, имеющих право подачи жалоб в интересах осужденных, была прекращена деятельность этой общественной организации, которая ранее не только безвозмездно помогала малоимущим в обжаловании вступивших в законную силу судебных решений, но также защищала и публичные интересы, оказывая помощь в обнаружении и исправлении судебных ошибок.

О том, что институт необходимой обороны в борьбе с преступностью по-прежнему в полной мере не используется, отмечалось в обсуждении данной проблемы группой юристов и политиков ("Российская газета" от 12.07.2005).

В настоящее время Федеральными законами от 14.03.2002 и от 8.12.2003 норма о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ) сформулирована более четко. Теперь эта статья УК гласит, что не является преступлением причинение вреда посягающему лицу при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно-опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Правомерной является и защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Но для таких случаев сделана оговорка: "если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий явно не соответствующих характеру и опасности посягательства".

Таким образом, при защите от насилия или угрозы насилия, сопряженных с опасностью для жизни, не может быть никакой речи о превышении пределов необходимой обороны.

В ст. 37 УК говорится также, что не является превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

К сожалению, в правоприменительной практике следователи и судьи при наличии обстоятельств, свидетельствующих о нападении, опасном для жизни, нередко продолжают выяснять, а не превышены ли пределы необходимой обороны, соразмерны ли были средства нападения и средства отражения и т.д.

В "Российской газете" за 11.10.2005 сообщалось, что участковый уполномоченный лейтенант милиции Красильщиков был захвачен группой налетчиков. Его избили, отобрали табельное оружие и документы, под дулом его же пистолета привезли домой и потребовали денег, угрожая пристрелить дочку. Милиционер "вспомнил", что деньги есть за диваном и полез туда якобы за ними, но вместо денег извлек охотничье ружье и выстрелил в преступника, угрожавшего ребенку пистолетом. Ранее этот налетчик был неоднократно судим, в том числе, за убийство и грабеж. Красильщиков был осужден за умышленное убийство и приговорен к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Только после протестов населения и упомянутой публикации газеты приговор в отношении Красилыцикова был отменен, действия его были признаны правомерными и уголовное преследование в отношении него прекращено.

Еще пример. Между супругами Платниковыми возникла ссора, в ходе которой муж оскорблял жену, ударил ее по плечу, угрожал убийством. Увидев в руке у него нож, Платникова перепугалась реализации угрозы, вырвала нож и нанесла мужу ножевое ранение в грудную клетку. Придя в себя и увидев мужа на полу, она побежала к соседям, чтобы вызвать скорою помощь. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта Платникову было причинено проникающее ножевое ранение с повреждением правого легкого, повлекшее за собой его смерть.

Свидетели показали, что Платников в нетрезвом состоянии вел себя агрессивно. Каких-либо доказательств, которые бы опровергали показания его жены, по делу не установлено. Тем не менее, она была признана Дмитровоградским горсудом Ульяновской области виновной в умышленном убийстве и осуждена по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 7 годам лишения свободы. В кассационном порядке приговор оставлен без изменения.

Президиум Ульяновского областного суда переквалифицировал действия Платниковой на ч. 1 ст. 114 УК РФ, признав, что она действовала в состоянии необходимой обороны, но превысила ее пределы. Надзорная инстанция в своем постановлении по существу не оспаривала тот факт, что Платникова отражала нападение, опасное для ее жизни. Не указав в постановлении, в чем же конкретно заключалось превышение, Президиум лишь снизил срок наказания ей до 1 года лишения свободы. Однако к этому времени, незаконно отбыв более года в колонии и не дождавшись справедливости, она умерла.

Суды не всегда учитывают требование закона о том, что о превышении пределов необходимой обороны может идти речь только в случае умышленного причинения вреда здоровью посягающего. За неосторожный вред преступнику обороняющийся не должен нести ответственности.

Москвичка Ивашина поздно вечером села в такси, водитель которого позже пытался ее изнасиловать. Защищая свою честь, оказывая сопротивление, потерпевшая ранила насильника ножом в бедро. От обильного кровотечения он скончался. Суд осудил Ивашину за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть нападавшего, хотя такие последствия ее умыслом не охватывались. Она утверждала, что убивать насильника не хотела, а лишь защищалась от него. Только при повторном рассмотрении дела она была оправдана ("АиФ" N 49 за 2005 год).

В другом случае ветеран Великой Отечественной войны, 80-летний объездчик-охранник сельхозпредприятия Мыльников застал на поле охраняемого им хозяйства гражданина Калугина с повозкой, нагруженной горохово-овсяной смесью, накошенной на этом же поле. Поскольку налицо было хищение, Мыльников дважды вскакивал в повозку и требовал от нарушителя ехать с похищенным в правление. Но в обоих случаях последний, более молодой по возрасту человек, сталкивал старика с повозки. Когда Мыльников с тем же требованием вскочил в повозку в третий раз, Калугин, угрожая вилами, наставил их в грудь сторожа. Защищаясь от преступного нападения, Мыльников схватился за вилы, отвел их в сторону и с силой ударил нападавшего головой в живот. От этого удара Калугин навзничь упал в повозку и, ударившись головой о ее части, получил черепно-мозговую травму, отчего на следующий день в больнице скончался.

Эти обстоятельства дела были установлены на основании показаний Мыльникова, а также обнаруженных в повозке горохово-овсяной смеси и вил, принадлежавших Калугину. Доказательств, опровергающих показания Мыльникова, в деле не имеется. В данном случае налицо были два основания для признания Мыльникова невиновным. Во-первых, ему грозили смертью, во-вторых, он, защищаясь, причинил тяжкий вред по неосторожности. Несмотря на это, Кировский районный суд Ставропольского края признал Мыльникова виновным в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего, и осудил его по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Ставропольского краевого суда квалификация оставлена без изменения, но с учетом исключения из приговора таких "отягчающих" наказание обстоятельств, как смерть потерпевшего и прочих, не указанных в ст. 63 УК РФ, назначенное судом первой инстанции наказание Мыльникову было снижено на один год.

Дочь Мыльникова (участника ВОВ, имеющего боевое ранение, кавалера ордена "Слава") обратилась в Общество "Вера, Надежда, Любовь" с просьбой об оказании бесплатной правовой помощи. Доброволец вышеуказанного Общества, имеющий статус адвоката, обратился в Президиум Ставропольского краевого суда, однако его надзорная жалоба была оставлена без удовлетворения. И лишь Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определением от 6 июня 2005 года переквалифицировала действия Мыльникова на ч. 1 ст. 114 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны), по которой назначила наказание в виде 1 года лишения свободы с освобождением из-под стражи в связи с отбытием наказания.

К сожалению, очень часто органы предварительного следствия и суды не учитывают, что в скоротечной обстановке жертва нападения не всегда в состоянии сориентироваться в моменте начала и (или) окончания нападения.

24 декабря 2004 года Комсомольский районный суд Чувашской Республики осудил Ливанову по ч. 4 ст. 111 УК РФ с применением ст. 64 того же УК за умышленное причинение мужу тяжких телесных повреждений, повлекших его смерть, к 3 годам лишения свободы.

Ливанова показала суду, что 4 октября 2004 года она отказалась выполнить требование мужа принести ему бутылку водки, сославшись на отсутствие денег. Через некоторое время она прилегла на диван и уснула, но вскоре проснулась от криков мужа, который начал ее душить. Защищаясь, она несколько раз ударила его ногами в живот. Когда ей удалось сбросить мужа на пол, она, боясь, что он встанет и продолжит насилие, ударила его еще раз в живот и убежала из дома в огород. Подошедшей соседке Кузнецовой она рассказала о случившемся. Когда они зашли в дом, то обнаружили Ливанова на полу мертвым, о чем было сообщено в милицию. По заключению эксперта Ливанов скончался от тупой травмы брюшной полости.

Свидетель Кузнецова подтвердила, что у Ливановой на шее были красные пятна, и она говорила о попытке мужа удушить ее. Ливанова просила Кузнецову зайти вместе с ней в дом и успокоить мужа, поскольку такие же агрессивные случаи были ранее, и уговоры Кузнецовой помогали. После того, как Ливанов был обнаружен мертвым, его жена пыталась повеситься.

Свидетель Голыев подтвердил, что слышал крики и шум в доме Ливановых, а сыновья Ливановых показали, что отец злоупотреблял спиртными напитками и в нетрезвом виде устраивал скандалы, гонялся за ними с топором и ножом.

Суд в приговоре отметил, что объективность и достоверность показаний вышеуказанных свидетелей сомнений не вызывает. Несмотря на это, Ливанова была осуждена по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 4 годам лишения свободы со ссылкой на то, что она нанесла удар мужу после окончания нападения на нее, а после смерти мужа, чувствуя свою вину в этом, пыталась повеситься.

Представляется, что изложенное в комментариях не нуждается.

Практика показывает, что правоохранительные органы и суды нередко забывают один из важнейших принципов уголовного законодательства, заключающегося в том, что все неустранимые сомнения должно толковаться в пользу обвиняемого (в данном случае обороняющегося).

В связи с изложенным представляется необходимым обстоятельное изучение правоприменительной практики, касающейся необходимой обороны, с целью выявления недостатков в этой деятельности и принятия мер к их устранению.

Существенные недостатки в правоприменительной и судебной практике в значительной мере объясняются низким уровнем профессионализма, желанием перестраховаться от возможных жалоб со стороны близких правонарушителя, получившего отпор.

Но проблема не только в этом. В журнале "Правовая политика и правовая жизнь" N 2 за 2004 год С.В. Пархоменко, отмечая отсутствие положительных изменений в практике применения института необходимой обороны и после принятия новой редакции ст. 37 УК РФ, резонно пишет, что "субъект необходимой обороны по-прежнему находится в ситуации, когда он не только должен дождаться посягательства, но и определить его направленность (на жизнь или другие менее ценные блага), характер применяемого насилия, то есть решать те вопросы, которые вызывают трудности даже у специалистов".

По мнению С.В. Пархоменко, надежной гарантией для субъекта обороны в реализации права на оборону может быть переход к казуальному определению необходимой обороны, как это имеет место в ряде зарубежных стран (США, Англия и др.) и находит все большую поддержку в теории отечественного уголовного права.

В.Н. Дорофеев и О.С. Капинус в журнале "Право и политика" N 3 за 2005 год также отмечают, что, несмотря на кажущуюся простоту норм о необходимой обороне, на практике они оказываются одними из наиболее труднореализуемых, что объясняется в первую очередь бесконечным многообразием ситуаций, связанных с необходимой обороной. Поэтому не удивительно, что большинство норм о необходимой обороне во многих странах установлено не законодательством, а судебным прецедентом (в зависимости от правовой системы).

Полагаем, однако, что рекомендуемый этими авторами переход отечественной правоохранительной и судебной практики на судебные прецеденты был бы эффективным и оправданным только при существенном улучшении судебного надзора по делам данной категории и широком освещении судебных прецедентов в специальных изданиях.

Те же авторы отмечают, что в последнее десятилетие в мире все больше распространение получает подход, согласно которому лицо не подлежит уголовной ответственности или может быть полностью освобождено от нее в случае превышения пределов необходимой обороны, если несоразмерные действия совершены этим лицом вследствие замешательства, сильного душевного волнения, испуга, страха и т.п. состояний (УК Австрии, Болгарии, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Казахстана, Кубы, Литвы, Нидерландов, Норвегии, Польши и др.).

Такой подход заслуживает внимания. Чтобы институт необходимой обороны стал эффективным средством предупреждения преступности, играл серьезную роль в воспитании граждан в духе нетерпимости к преступлениям, отечественное законодательство, правоприменительная и судебная практика должны бы пойти по этому же пути. Для этого есть определенные основания.

Согласно УК РФ совершение преступления в результате физического или психологического принуждения является обстоятельством, смягчающим наказание (п. "е" ч. 1 ст. 61). Пониженная (менее суровая) ответственность установлена за убийство либо причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта, вызванного насилием потерпевшего (ст. 107, 113 УК РФ).

Причинение вреда при осуществлении права на необходимую оборону от преступного посягательства носит особый, если можно так выразиться, привилегированный характер. Поэтому в ч. 3 ст. 37 УК следовало бы специально предусмотреть норму о том, что при наличии смягчающих обстоятельств ответственность за превышение пределов необходимой обороны исключается.

Помимо этого требуется постоянное внимание средств массовой информации к освещению данной проблемы, информированию населения о законодательстве и практике применения необходимой обороны от преступных посягательств. Между тем, публикации иногда по существу дезориентируют граждан. Так, в газете "Ваше право" N 3 за 2002 год, давая положительную оценку дополнению, внесенному в ст. 37 УК РФ упомянутым Федеральным законом от 14.03.2002, утверждается: "теперь обороняющемуся для оправдания своих действий нужно будет лишь доказать, что его жизни угрожала реальная опасность". Этой газете вторят "Аргументы и факты" (N 13 за 2002): "В случае жесткой самообороны человеку придется представить суду доказательства, что он покалечил, порезал или застрелил хулигана исключительно в целях самообороны". А ведь одним из постулатов права является презумпция невиновности. Обороняющийся не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания вины, опровержение доводов жертвы нападения лежит не на ней, а на стороне обвинения (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ).

Полнейшей дезинформацией звучит в этом же номере "АиФ" юридическая консультация о том, что новая редакция ст. 37 УК дает "возможности защищать себя и обороняться только в том случае, когда есть угроза жизни. Новая редакция УК РФ, однако, не разрешает простым гражданам защищать свою собственность".

В местах лишения свободы за превышение пределов необходимой обороны ежегодно отбывают наказание порядка 2000 человек. Сколько из них невиновных? - Вопрос открытый. И перед жертвой насилия по-прежнему встает почти гамлетовский вопрос: "Бить и сидеть или не быть на этом свете?"

В.Г. Гаршин,

старший научный сотрудник

Института изучения эффективности законодательства

Российской правовой академии Минюста России,

заслуженный юрист РФ

Н.Л. Высоцкая,

председатель правления общества милосердия "Вера, Надежда, Любовь"

"Российская юстиция", N 3, март 2006 г.