Права человека: эволюция развития (А.Н. Головистикова, Л.Ю. Грудцына, "Адвокат", N 6, июнь 2006 г.)

Права человека: эволюция развития

Исторические предпосылки зарождения концепции прав человека

Права человека возникли не только благодаря имеющейся потребности человека в реализации себя в государстве (например, возможности выбрать род своих занятий), но и как некий противовес созданного еще в IV-III тыс. до н.э. прототипа государственной машины.

Известно, что первые раннеклассовые города-государства базировались на подчинении многих немногим, на подчинении слабых сильным. Из поколения в поколение передавались секреты обрядов и идея служения вождям. В результате перехода к производящей экономике начали появляться многочисленные цивилизации. Прогрессивные формы земледелия вели к усложнению организации производства, появлению новых управленческих, организационных функций и к необходимости регламентировать производство, хранение и распределение прибавочного продукта. Появилась необходимость учитывать трудовой вклад каждого члена общества. Зачатки экономики привели к дальнейшему разделению труда. Появился класс управляющих, надсмотрщиков. Зарождались основные признаки государственно-правовой формы, которая существует и по сей день. Появилась необходимость установления общих жестких правил поведения, обязанностей, дозволений и запретов (табу) для каждого члена общества. До "неолитической революции" существовали нерасчлененные специфические нормы первобытного общества, названные известным историком и этнографом А.И. Першицом "мононормами". Их нельзя назвать ни правом, ни моралью, поскольку их исполнение обеспечивалось не только общественным порицанием, но и наказанием на основе фиксированных санкций.

Для мононорм характерно то, что они никогда не давали преимуществ одному члену рода перед другим, т.е. закрепляли "первобытное равенство", характерное для потестарных (от лат. "potestus" - власть, мощь) обществ. Но суть этого равенства состояла в отсутствии свободы, поглощении человека сообществом, в жесточайшей регламентации всей его деятельности, в консервативности и застойности форм, закрепляющих существующие связи и отношения. Эта "нормативная избыточность" свойственна обществам с относительно бедной культурой, для которых важнейшей задачей являлось поддержание общественного равновесия.

Отмечая внутреннюю порабощенность человека первобытного общества, В.Б. Поршнев подтверждает эти выводы исследованиями Томаса Штрелова, жившего среди австралийского племени аранда. По наблюдениям названного исследователя, религиозная традиция и тирания ее хранителей - стариков сковывали всякое творчество и воображение туземцев, приводили к апатии и умственному застою*(1). К этим выводам приходили и другие исследователи- С.А. Токарев, А.И. Першиц, А. Элькин. Поэтому идеализация первобытного равенства в потестарных обществах, системы регуляции поведения его членов, единства прав и обязанностей связана с игнорированием полного поглощения человека общиной, отсутствия свободы выбора, застойности традиций и обычаев, суть которых состояла в создании некоего гомеостаза, недопущения каких бы то ни было перемен в жизни.

Почему же права человека как самостоятельная отрасль зародились намного позже права вообще? К содержанию прав человека и их распределению в обществе необходимо подходить конкретно-исторически. Современный "каталог" прав человека, зафиксированный в международно-правовых документах и конституциях правовых государств, - результат длительного исторического становления эталонов и стандартов, ставших впоследствии нормой современного мирового сообщества. Решающим этапом в развитии прав человека стали буржуазно-демократические революции XVII-XVIII вв., которые сформулировали не только широкий набор прав человека, но и принципы свободы и формального равенства. Именно с этого исторического витка права человека начали оформляться в самостоятельную отрасль права и стали оказывать огромное влияние на характер государства, поскольку явились давно назревшими ограничителями его всевластия, способствовали установлению демократического взаимодействия между государственной властью и индивидом, который раньше не смел и тягаться с огромной государственной машиной и бюрократическим аппаратом, обслуживающим ее. Более того, формирование правового государства было бы невозможным без утверждения в общественном сознании и практике прав и свобод человека. Этому предшествовал многовековой процесс поиска оптимальных форм взаимодействия как отдельного индивида с государственной властью, так и индивидов между собой.

Права человека формировались из часто повторяющихся и многократно воспроизводимых актов деятельности людей. В процессе жизни каждого человека неизбежны контакты, столкновения и противоборства с другими людьми, с их интересами, целями и стремлениями. Однако при всем разнообразии поступков людей кристаллизуются определенные устойчивые нормы, эталоны, ценности, которые способны упорядочить этот процесс, сочетать интересы различных индивидов в рамках исторически складывающегося бытия с его способом производства, духовной культурой, государственностью. Каждый человек имеет притязания на определенный объем благ и условий жизни, получению которых должны содействовать, а не препятствовать общество и государство.

Само зарождение идеи прав человека в V-VI вв. до н.э. в древних полисах (Афинах, Риме), появление принципа гражданства были крупным шагом на пути движения к свободе и прогрессу. Неравномерность распределения прав человека между различными классовыми и сословными структурами, а то и полное их лишение (если говорить о рабах) было неизбежным для тех этапов развития общества. Каждая новая ступень развития добавляла новые качества правам человека, распространяла их на более широкий круг субъектов. Интересно отметить, что происходило все это в постоянной борьбе классов и сословий за свои права, за свободу, которую, кстати, каждый понимал по-своему. Объем прав и свобод определяет социальные возможности и блага человека. Поэтому права человека всегда были предметом классовых битв за расширение их круга, закрепление статуса человека в обществе. История учит, что необходимы постоянные усилия для поддержания и защиты прав и свобод человека.

Культурный прогресс общества невозможен, если он не вносит принципиально нового в положение личности, если человек не получает с каждой новой ступенью развития дополнительных свобод, хотя бы классово ограниченных, но все же расширяющихся от одной общественно-экономической формации к другой. Этот важнейший аспект культурного прогресса можно проследить на возрастании гуманного начала в морали, религии, философии, праве. Античный раб был свободнее первобытного дикаря, средневековый крепостной - свободнее античного раба. Буржуазное общество создало условия для формальной свободы всех членов общества.

Само употребление слова "свобода", как утверждают некоторые ученые, появилось, когда правитель государства Шумер установил "свободу" для своих подданных путем применения санкций к бессовестным сборщикам налогов, защиты вдов и сирот от несправедливых действий людей, обладавших властью, и запрета закабаления храмовых слуг первосвященниками*(2). Первооткрывателем в области прав человека в их современном звучании стала Англия. В феодальный период в Англии отмечены попытки ограничить права монархии, соединить ее с сословным представительством, постепенно набирающим вес в обществе, определить для монарха правила, которым он должен следовать. Противостояние монарха, баронов и рыцарей завершилось принятием в 1215 г. Великой хартии вольностей. В ней содержатся статьи, направленные на обуздание произвола королевских чиновников, например в виде требования не назначать на должности судей, шерифов и констеблей лиц, не знающих законов либо не желающих их выполнять. Особое место занимает ст. 39 Великой хартии, предусматривающая возможность применения наказания к свободным не иначе как по законному приговору и по закону страны. Следующим шагом по законодательному признанию прав человека стал акт Хабеас корпус 1678 г., который ввел понятие "надлежащая процедура", установил гарантии неприкосновенности личности, принцип презумпции невиновности и другие важнейшие для защиты прав личности положения. Актом, закрепившим компромисс между буржуазией и правящей верхушкой землевладельцев и утвердившим конституционную монархию в Англии, стал Билль о правах 1689 г. Он отвел значительную роль парламенту, запретил монарху приостанавливать действия законов, взыскивать налоги и сборы в пользу короны без согласия на то членов парламента.

В развитие уже принятых документов, революционных для того времени и на многие столетия предопределивших развитие правовой мысли во всем мире, в Англии был принят Акт об устроении 1701 г., закрепивший верховенство парламента в сфере законодательства, принцип несменяемости судей, запрет королевским министрам быть членами парламента. Эти изменения стали возможны благодаря существующим в английском обществе классам - буржуазии и землевладельцам. Различная направленность интересов и, наверное, прежде всего понимание и желание отдельного класса бороться, отстаивая свои личные интересы и потребности, - вот одна из главных причин зарождения в одной из самых жестких монархий мира демократических идей о правах человека. Невольно сравниваются процессы, происходившие в Англии, и состояние общества в то время в царской России. Алексей Михайлович Тишайший, Федор Алексеевич, Софья Алексеевна, наконец, Петр Великий. Крепостной крестьянин не имел никаких прав вообще и считался в хозяйстве "говорящей вещью".

Дальнейшее развитие идеалов свободы и прав человека произошло в США. Развивая учение естественного права, Томас Пейн и Томас Джефферсон, в своей борьбе за победу буржуазно-демократической и антиколониальной революции вдохновлялись философией Просвещения и учениями древнегреческих философов. Трудно переоценить гуманистические идеи Декларации прав Вирджинии 1776 г., провозгласившей, что все люди по природе являются в равной степени свободными и независимыми и обладают определенными прирожденными правами, которых они не могут лишиться и лишить своих потомков. Эта Декларация стала первым государственным определением прав человека, а значит, и первым признанием государством значимости и независимости отдельного человека (индивида). К. Маркс, оценивая данный исторический документ, писал, что Америка - это страна, "где возникла впервые: идея великой демократической республики"*(3).

Идеи Декларации прав Вирджинии были развиты в Декларации независимости 1776 г., провозгласившей: "Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода, стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются государства, черпающие свои законные полномочия в согласии управляемых". Впоследствии, в 1789 г., были сделаны 10 первых поправок к Конституции, составившие Билль о правах, ратифицированный в 1791 г.

Идеи естественных неотчуждаемых прав человека, сформулированные в доктринах Жан-Жака Руссо, Гуго Гроция, Джона Локка, Шарля Монтескье, стали мощным фактором Великой французской революции, создавшей неоценимый по своей значимости акт - Декларацию прав человека и гражданина 1789 г.*(4) Декларация провозгласила, что люди рождаются свободными и равными в своих правах, что цель всякого политического союза - обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека - свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению. Декларация установила презумпцию невиновности, свободу совести, выражения мнений, печати, гарантии личных и иных прав граждан.

Однако в отношении Великой французской революции есть и противоположная точка зрения. Г.П. Федотов одним из первых объяснил, что революция не была колыбелью свободы: она создала централизованную империю, и только военный крах империи Наполеона спас Европу от тоталитаризма в XIX в. С этим мнением соглашался и известный мыслитель и проповедник Александр Мень: "Средневековье ковало автономии и независимость городских коммун, и предшествовавшее Французской революции капиталистическое развитие сделало для свободы гораздо больше, чем кровопролитие, учиненное Робеспьером, Дантоном и их приспешниками. Напротив, события Великой Французской революции отбросили страну назад, и это кончилось бы очень трагично для Франции, если бы не было пресечено ликвидацией Робеспьера, а потом и Наполеона"*(5).

Таков был процесс зарождения политической концепции прав человека. Когда же в России вслух заговорили о правах и свободах человека? Была ли это назревшая веками потребность в свободе или привнесенные в русскую жизнь веяния из-за границы?

Права человека в дореволюционной России

Общепризнанные права человека в любой стране зависят от исторического развития ее государственности, характера общественно-политического строя, расстановки социальных сил от национальных, религиозных, культурных, правовых традиций, национальной психологии, наконец, от общей политической и правовой культуры населения.

История российской государственности, по мнению А.Х. Саидова, наглядно показывает, что на процесс ее формирования и развития, а также на своеобразие складывающейся в ее рамках политико-правовой культуры значительное влияние оказывали: во-первых, особенности геополитического положения страны - между Востоком и Западом; во-вторых, ее пространственно-географические характеристики и природно-климатические условия; в-третьих, многоэтнический и многоконфессиональный состав населения; в-четвертых, быт, традиции и религиозные верования ее народов*(6).

Одним из первых защитников идей о равенстве всех людей, о неотчуждаемых правах и свободах человека был А.Н. Радищев, критиковавший в своем знаменитом "Путешествие из Петербурга в Москву" российское самодержавие и крепостничество. Он развивал идеи о свободе и равенстве всех людей в естественном состоянии: "Человек, происходя на свет, есть равен во всем другому: немощен, наг, алчущ, жаждущ", о договорном происхождении государства, что в период абсолютизма Екатерины II было поистине "бунтом" одного человека против многовековой монархии. В своих трудах по законодательству А.Н. Радищев писал: "Государство есть великая махина, цель которой - блаженство граждан. Чем махина проще, чем меньше в ней пружин, чем они прочнее и чем точнее могут производить полезные и наилучшие действия, тем государство совершеннее:" Далее он продолжает: "Государство приводят в движение две вещи: нравы и законы. Законы являются продолжением нравов: Чем народ имеет нравы непорочнее, простее, совершеннее, тем меньше он нуждается в законах"*(7).

Русский правовед Б.Н. Чичерин также в своих работах защищал свободу, равенство и права людей. Характеризуя человека как свободную метафизическую сущность и носителя разумной воли, он писал: "Свободная воля составляет: основное определение человека как разумного существа. Именно вследствие этого он признается лицом и ему присваиваются права. Личность: есть корень и определяющее начало всех общественных отношений"*(8). В философии Б.Н. Чичерина особое место занимает идея "правды или справедливости", которая должна быть положена в основу любого закона. При этом Чичерин (со ссылкой на римских юристов) подчеркивал, что правда состоит в том, чтобы каждому воздавать свое.

Защита естественно-правовых идей свободы и прав личности занимает центральное место в творчестве П.И. Новгородцева. Человечество, согласно его философии, всегда стоит перед выбором между общественной гармонией и свободой. Делая выбор в пользу свободы, равенства и прав индивидов, самоценной личности, Новгородцев обосновывает идею свободного социального развития - без утопической конечной цели в духе Руссо, реализация которой неизбежно ведет к насилию и потере свободы. "Нравственный долг каждого: содействовать осуществлению "идеи свободной солидарности всех", в которой свобода и равенство лиц сочетаются с всеобщностью их объединения"*(9).

В своем учении о свободе Н.А. Бердяев отличает личность от индивида. Индивид есть категория натуралистическая, биологическая, социологическая, а личность - категория духовная. "Личность, - подчеркивал Бердяев, - есть свобода и независимость человека в отношении к природе, к обществу, к государству, но она не только не есть эгоистическое самоутверждение, а как раз наоборот". Ни один человек, подчеркивал Бердяев, не может про себя сказать, что он вполне личность. "Личность должна совершать самобытные, оригинальные творческие акты, и только это делает ее личностью и составляет ее единственную ценность"*(10).

Другие русские мыслители, относившиеся к консервативному направлению (М.М. Щербатов, Н.М. Карамзин, С.С. Уваров, К.П. Победоносцев, Н.Я. Данилевский, В.С. Соловьев и др.), подвергли критике идеи западноевропейского и отечественного либерализма. В частности, идеи равенства прав людей можно проследить в философии В.С. Соловьева, который сделал вывод, что "в основе права лежит свобода как характеристический признак личности"*(11). Соловьев считал, что "принцип права требует ограничить частный произвол в пользу общего блага". С этих позиций он критиковал реалии капитализма (плутократию) и идеи социализма. "Экономическая задача государства, действующего по мотиву жалости, состоит в том, чтобы принудительно обеспечить каждому известную минимальную степень материального благосостояния как необходимое условие для достойного человеческого существования"*(12).

По мнению упомянутых ученых, лучшей формой правления для России является абсолютная монархия: они резко выступали против равенства сословий перед законом. Сущность российского консерватизма четко выразил С.С. Уваров триадой: православие, самодержавие, народность. По мнению С.С. Уварова и К.П. Победоносцева, русский народ религиозен, мистичен, предан самодержавию, и власть в стране держится на вере в Бога: исчезнет вера - погибнет государство. Как видим, под заметным воздействием передовой европейской политико-правовой мысли и революционных преобразований в США и во Франции естественно-правовые идеи о равенстве всех людей, о неотчуждаемых правах и свободах человека постепенно получили распространение и в царской России.

В ряде работ, опубликованных в нашей стране в 1990-х гг., можно встретить утверждения о том, что недемократические исторические традиции сформировали в сознании населения России особый комплекс политических установок, включающей и специфическое, сопряженное со страхом и пассивностью перед государственной машиной, и во многом недоверчивое отношение к демократии и к правам человека. Однако в истории встречаются исключения из этого правила. Например, вершиной развития вечевого порядка организации жизни был древний Новгород, в котором избирался даже Новгородский архиепископ*(13). В статье "Республика Святой Софии" Г.П. Федотов писал о демократических основах русской культуры, которые были заложены в ее новгородском русле. Статья заканчивается призывом к тому, что необходимо возродить древний дух Новгорода, где "были уже элементы народного представительства и избрания"*(14).

Основные вехи, когда имелась реальная возможность изменения ситуации с правами человека в России, сводятся к следующим: неудавшиеся реформы начала царствования Александра I; преобразования Александра II, когда страна была близка к осуществлению конституционных преобразований, и их трагический финал - убийство императора; наконец, начало XX в., когда осуществление этих целей было как никогда реальным, если бы не революция 1917 г. Но история не знает сослагательного наклонения.

Права человека в советское время

В советский период целые классы и слои общества были лишены не только политических, но и неотъемлемых гражданских прав - права на жизнь, личную неприкосновенность, собственность. Были отброшены гарантии неприкосновенности личности, принцип презумпции невиновности и многие другие. Следствием этого стало попрание в России общечеловеческих ценностей: принципа универсальности прав человека, всеобщего равенства, достоинства личности, справедливости, права на свободу, личный выбор и самоопределение, защиту от произвола властей. Положение с правами человека в России можно проследить по советским конституциям.

1. Конституция РСФСР 1918 г. Ее основу составила "Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа" от 13 января 1918 г., принятая III Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов*(15). В Декларации законодательно подтверждались завоевания трудящихся в первый период существования Советской власти и провозглашались основные принципы и задачи Советского государства. Были сформулированы основы национальной политики Советской власти и впервые законодательно закреплена одна из форм национально-государственного устройства - социалистическая федерация.

Первая Конституция РСФСР была в сильной степени идеологизирована, имела открыто классовый характер. В ней были законодательно закреплены:

- диктатура пролетариата;

- установление государственной власти в форме Советов. "Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству - Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов" (ст. 7 Конституции РСФСР)*(16). "Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России. Вся власть в пределах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики принадлежит всему рабочему населению страны, объединенному в городских и сельских Советах" (ст. 10);

- союз рабочего класса и крестьянства при руководящей роли рабочего класса;

- закрепление экономической основы Советского государства. Земля объявлялась общенародным достоянием. Все леса, недра и воды, а равно весь живой и мертвый инвентарь, образцовые поместья и сельскохозяйственные предприятия были объявлены национальным достоянием. Таким образом первая Конституция РСФСР закрепляла насильственное уничтожение частной собственности*(17).

2. Конституция СССР 1924 г. С образованием в декабре 1922 г. Союза ССР возникла необходимость в принятии общесоюзной Конституции, которая послужила бы законодательной основой для развития и укрепления единого союзного государства. Конституция СССР 1924 г. оформила добровольное объединение республик в единое государство. Основу ее составили Декларация об образовании Союза ССР и Договор об образовании Союза ССР. Декларация провозглашала принципы добровольности объединения, равноправия республик и их право свободного выхода из союза. Договор определял систему союзных органов власти, их компетенцию и взаимоотношения с республиканскими управленческими структурами.

3. Конституция РСФСР 1925 г. была принята 11 мая 1925 г. XII Всероссийским съездом Советов. В значительной мере новая Конституция продублировала первую республиканскую Конституцию 1918 г., хотя имела определенные новшества в структуре и содержании. В ст. 1 Конституции РСФСР 1925 г. говорилось, что она исходит из названной Декларации трудящегося и эксплуатируемого народа от 13 января 1918 г. и из основных начал Конституции 1918 г. и имеет своей задачей гарантировать диктатуру пролетариата в целях подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и осуществления коммунизма*(18).

4. Конституция СССР 1936 г. была утверждена VIII Чрезвычайным съездом Советов 5 декабря 1936 г. Социальная основа государства декларировалась как союз рабочих и крестьян при сохранении диктатуры пролетариата.

Гражданам СССР гарантировались права на труд, отдых, образование, материальное обеспечение в старости. Труд объявлялся обязанностью каждого способного к нему гражданина по принципу: "Кто не работает, тот не ест". Провозглашалась свобода отправления религиозных культов и одновременно - свобода антирелигиозной пропаганды.

5. Конституция РСФСР 1937 г.*(19) была утверждена 21 января 1937 г. Чрезвычайным XVII Всероссийским съездом Советов и имела ряд особенностей по сравнению с Конституцией СССР 1936 г. Конституционная система СССР и РСФСР, установленная в 1936-1937 гг., просуществовала почти 40 лет.

В ходе последующего развития страны с учетом результатов политического, государственного и хозяйственного строительства в Конституцию СССР, а соответственно и в Конституцию РСФСР, конституции других союзных, а также автономных республик, вносились изменения. В основном они отражали следующее:

- принятие в стране мер по преодолению последствий произвола и беззакония, а также режима личной власти (культа личности) после 1953 г.;

- расширение гарантий ряда конституционных социально-экономических прав граждан (на труд, отдых, образование, пенсионное обеспечение) и др.

6. Конституция СССР 1977 г. была принята в октябре 1977 г. на внеочередной сессии Верховного Совета СССР. Ее основой стала концепция "развитого социализма", характеристика которого содержалась в Преамбуле документа.

В Конституции СССР 1977 г. впервые появилось понятие "народ". Главным принципом организации государственной власти провозглашалось полновластие народа.

7. Конституция РСФСР 1978 г. по своей структуре и содержанию соответствовала Конституции СССР 1977 г. Имело место принципиальное единство в закреплении основ общественного строя и политики, статуса личности, национально-государственного устройства, системы, принципов организации и деятельности государственных органов, символов республик*(20).

Глубокие перемены общественного строя после 1985 г. в СССР и РСФСР, в особенности после провала августовского путча 1991 г., не могли не отразиться на содержании Конституции 1978 г. Она неоднократно и существенно менялась.

Конституционные поправки 1989-1992 гг. имели важнейшее значение для дальнейшего развития страны: были провозглашены отказ от социалистической модели общественного развития, монопольного положения КПСС в политической системе, признание идеологии плюрализма, концепции разделения властей.

В итоге из официального названия страны и республик в составе Российской Федерации были исключены определения "советская", "социалистическая". Страна стала называться Россией - Российской Федерацией. Были узаконены не только политический плюрализм, но и множественность и равноправие форм собственности, в том числе частной. В соответствии с теорией разделения властей проводилась реорганизация институтов государственной власти (были учреждены институты Президентства и конституционного надзора), расширились права местного самоуправления, обновилась избирательная система. В Конституцию РФ была инкорпорирована Декларация прав и свобод человека и гражданина.

Права человека после принятия Конституции РФ 1993 г.

Впервые Россия провозгласила права и свободы человека в Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г.*(21) В 1993 г. эти права получили более глубокое развитие в Конституции Российской Федерации, которая весьма органично вписала в российскую правовую систему международно-правовые стандарты*(22).

Однако главное условие действенности Конституции - соответствие ее норм объективным законам развития регулируемых отношений*(23). Конституция есть закон, "который принимает народ, для того чтобы определить условия передачи и осуществления власти и отношения между управляющими и управляемыми"*(24). Вместе с тем, по мнению судьи Конституционного Суда РФ В.О. Лучина, Конституция России, закрепившая волю ее создателей, а не большинства народа, несет в себе внутренние противоречия. "Она не обеспечивает единства интересов и целей основных участников конституционного процесса, а многие конституционные ценности остаются недоступными для значительной части граждан России"*(25). С мнением авторитетного профессионала трудно не согласиться. Реальность предполагает соответствие юридической конституции фактической, т.е. тем общественным отношениям, которые в действительности сложились между классами, нациями, народом и государством по поводу власти, суверенитета и свободы личности*(26). С распадом Союза ССР Россия вступила в новую фазу своего исторического развития, а переживаемый страной общий глубокий кризис породил массу до сих пор не разрешенных проблем, связанных с реальным осуществлением прав и свобод, о чем свидетельствует колоссальный рост преступности, прогрессирующие нарушения норм административного, земельного, гражданского, трудового, экологического и других отраслей российского законодательства.

В соответствии со ст. 2 Конституции РФ 1993 г. человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

По юридической природе и системе гарантий права и свободы в принципе идентичны. Вместе с тем анализ положений Конституции показывает: термин "свобода" призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата:

- "каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания" (ст. 28);

- "каждому гарантируется свобода мысли и слова" (ст. 29);

- "каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию" (ст. 37).

Термин "право" определяет конкретные действия человека, например, участие в управлении делами государства или в выборах, сбор и распространение информации и т.д. Разграничение между понятиями право и свобода весьма условно, поскольку зачастую всю сферу политических прав с четко определенными правомочиями также именуют "свободами". Нужно отметить, что различие в терминологии - скорее дань традиции, сложившейся еще в XVIII-XIX вв.

В действующей российской Конституции используются "основные" и "конституционные" права. Основные права индивида - это и есть конституционные права. К такому выводу приводит, например, сопоставление ст. 17 и 55 Конституции: в последней отмечается, что перечисление основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных свобод индивида. Вместе с тем в ч. 2 ст. 17 речь идет только об основных правах, что позволяет подчеркнуть их особые свойства - неотчуждаемость и естественный характер (принадлежность каждому от рождения).

Основные права субъективны. Сейчас эта истина очевидна, но вплоть до начала XX в. она неоднократно оспаривалась. С середины XIX столетия ученые стали рассматривать конституционные права как основные. Это нашло выражение в Веймарской конституции, было воспринято Основным законом ФРГ, а затем рядом новых европейских конституций. Именно с того времени возникла необходимость в создании универсальных международных стандартов.

Принятие Билля о правах человека, включающего в себя Всеобщую декларацию 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1976 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1976 г., Факультативный протокол N 1 и Факультативный протокол N 2 к Международному пакту о гражданских и политических правах, внесло коренные изменения в статус человека, переместив это понятие в разряд международных. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. предусматривает возможность обращения в Европейский суд по правам человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства защиты.

Определившись в терминах, можно перейти к классификации прав и свобод человека. К первому поколению прав человека относят либеральные ценности, приобретенные в результате буржуазных революций в Европе, а затем конкретизированные в практике и законодательстве демократических стран. Это - личные (гражданские) и политические права: свобода мысли, совести и религии, право каждого на ведение государственных дел, на равенство перед законом, права на жизнь, свободу и безопасность личности, на свободу от произвольного ареста, задержания или изгнания, на гласное и с соблюдением всех законных требований рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом и ряд других. Все это отражает так называемую "негативную" свободу, состоящую в обязанности государства воздерживаться от вмешательства в личную сферу людей и создавать условия для их участия в политической жизни. Речь идет прежде всего о защите индивидуальной свободы, ограничение которой обедняет сферу общественной жизни и культуры.

Второе поколение - социально-экономические права - сформировалось уже в XX в. В начале века в результате резкой поляризации общества была выдвинута идея социального реформирования, призванного смягчить противостояние между богатыми и бедными. Пример - социальная политика Бисмарка. Согласно его Манифесту 1881 г. в стране была установлена единая система социального обеспечения в сфере страхования. Позже Веймарская конституция 1919 г. закрепила возможность добывать себе содержание трудом, страхование в случае болезни, старости. Широкий набор прав "второго поколения" был закреплен в Конституции СССР 1936 г. (право на труд, отдых, образование, социальное обеспечение, медицинскую помощь), хотя некоторые из них, скажем, право на образование, в качестве программы были заявлены еще в Конституции 1918 г. Реальная защищенность гражданина в СССР была минимальной, тем не менее факт ее законодательной фиксации важен сам по себе. После Второй мировой войны стало формироваться третье поколение прав человека. Особенность их в том, что они коллективные и могут осуществляться общностью, ассоциацией. К ним относятся право на развитие, мир, независимость, самоопределение, территориальную целостность, суверенитет, избавление от колониального угнетения, достойную жизнь, здоровую окружающую среду, общее наследие человечества.

Рост числа научных работ и статей за последние несколько лет однозначно свидетельствует о неподдельном интересе исследователей и ученых к проблеме должной реализации конституционных норм. Например, Ю.И. Гревцов справедливо указывает на необходимость создания правовых и иных гарантий для последовательного проведения в жизнь прямого порядка действия основных конституционных норм*(27). Правоприменительная практика последнего времени свидетельствует, с одной стороны, о привыкании законодателя к решению возникающих проблем "на ходу", а с другой - о приспосабливании граждан к подобным экспериментам. Усугубляется это тем, что в России не накоплен достаточный опыт быстрого и эффективного решения проблем, упорядоченной реализации и гарантированности норм права.

Подходы Конституции РФ к институту прав и свобод человека и гражданина нашли свое выражение в учредительных актах субъектов Российской Федерации, которые так же, как и Конституция РФ, имели шанс стать по определению польского исследователя А. Лопатки, "конституциями прав человека"*(28), однако этого не произошло. Основы правового статуса личности в России обусловлены не только ее конституционным строем, но и федеративным устройством государства. Определенный Конституцией РФ статус человека и гражданина, его права, свободы и обязанности действуют на всей территории государства, состоящей из территорий субъектов Федерации, где существует свой собственный правовой режим, который должен являться частью правовой системы государства. Конституция РФ разграничила предметы ведения Федерации и ее субъектов в области прав и свобод человека. Регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, вопросы гражданства, регулирование и защита прав национальных меньшинств отнесены к ведению Российской Федерации. Защита прав и свобод человека и гражданина, а также прав национальных меньшинств находится в совместном ведении Федерации и субъектов (п. "в" ч. 1 ст. 71, п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). Отнесение регулирования прав и свобод человека и гражданина к исключительному ведению Федерации призвано обеспечить единый правовой статус человека и гражданина для лиц, проживающих в различных субъектах Российской Федерации.

Исходя из содержания Конституции РФ, под регулированием прав и свобод следует понимать их признание, учреждение и закрепление государством. Следовательно, к ведению Федерации относится учреждение прав и свобод, а к совместному ведению - только их защита. Поэтому в законодательстве субъектов РФ должны содержаться правовые нормы, не учреждающие, а защищающие права и свободы человека и гражданина, устанавливающие общие и юридические гарантии их осуществления, как перечисленные в федеральном законодательстве, так и дополнительные. Естественно-правовая (юснатурализм) и позитивистская (легистская) доктрины прав и свобод человека и гражданина, положенные в основу конституционной теории, нашли свое отражение в конституциях республик. Официальное закрепление в конституциях и других актах естественно-правовых положений о правах и свободах человека означает, что соответствующие положения естественного права признаются самостоятельным (причем приоритетным по отношению ко всем остальным источникам) источником действующего (позитивного) права. Кроме этого, в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ содержится следующая оговорка: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц". Нормативно-правовой и юридико-логический смысл этой оговорки (как трактует ее В.С. Нерсесянц с либертально-юридических позиций) состоит в утверждении, что закрепленные в Конституции РФ естественные права и свободы человека (как, впрочем, и права гражданина) обладают юридической силой лишь постольку, поскольку соответствуют (не противоречат) правовому принципу формального равенства. Эта оговорка наглядно демонстрирует как коренные недостатки юснатурализма (в силу отсутствия у него концепции правового закона и т.д.) в качестве основы для надлежащего позитивного права, так и необходимость формализованного сущностно-правового критерия (принципа формального равенства) для оценки нормативно-правового значения естественно-правовых положений о правах человека и стыковки естественного и позитивного права (приведения их к общему сущностно-правовому знаменателю)*(29). Однако соотношение естественно-правового и позитивистского подходов к проблеме прав и свобод человека в конституциях республик разное. С одной стороны, согласно Конституции РФ основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, с другой стороны, в конституциях некоторых республик сохраняется чисто позитивистский подход к правам и свободам как "дару" государства.

Действительно, в конституциях республик в целом воспроизводятся основные правовые нормы, касающиеся прав, свобод и обязанностей человека и гражданина, признанные в России. Ряд их конституционно-правовых норм усиливают некоторые "федеральные" права и свободы, создают правовые гарантии для их защиты. Одни правовые нормы относительно прав и свобод не вошли в тексты основных законов республик, другие противоречат федеральной конституции, что объясняется стремлением некоторых республик строить свои отношения с Россией не на конституционно-правовой, а на договорной основе. Имеет значение и то, что некоторые конституции республик были приняты до принятия федеральной Конституции, а соответствующие изменения и дополнения внесены не во всех республиках. В определенной мере сказывается и различная политическая ориентированность состава республиканских законодательных (представительных) органов.

В уставах краев, областей, городов федерального значения, автономной области и автономных округов также содержится ряд правовых норм, касающихся прав, свобод и обязанностей человека и гражданина. Однако здесь необходимо обратить особое внимание на особенности формы и содержания. Уставы имеют иную форму изложения правовых норм, нежели принята в конституциях республик, которые имеют четкую и единообразную структуру, где главы, связанные с правами и свободами, являются самостоятельными и охватывают практически весь спектр прав, свобод и обязанностей, гарантированных федеральной конституцией. Уставы субъектов Федерации являются сравнительно новым видом нормативно-правовых актов с еще не устоявшейся структурой. Анализ данных законодательных актов позволяет сделать вывод, что сейчас в России существуют субъекты Федерации, в уставах которых вообще отсутствуют правовые нормы о правах и свободах человека и гражданина. К ним относятся Ленинградская, Брянская, Тюменская области, Коми-Пермяцкий автономный округ. К субъектам Федерации, где права и свободы хотя и выделены в уставах в отдельную главу, но представлены в большей мере только как нормы-цели и нормы-задачи, относятся Приморский и Ставропольский края, Курская, Самарская, Вологодская и Ярославская области, Ханты-Мансийский автономный округ. К субъектам Федерации, в уставах которых гарантируется защита прав и свобод, перечисленных в федеральной конституции, относятся г. Москва, Пензенская, Белгородская, Волгоградская, Иркутская области, Усть-Ордынский Бурятский автономный округ.

Такой подход к проблеме прав и свобод человека в уставах объясняется отчасти и тем, что соответствующее субъекты Российской Федерации не есть самостоятельные государства, а являются государственно-территориальными или государственно-национальными образованиями России. Следовательно, законодатели усмотрели в этом факте то положение, что достаточно только гарантировать в своих субъектах права и свободы граждан, имеющиеся в Конституции РФ и международных правовых актах, а их перечисление (как это сделано в конституциях республик) совершенно не обязательно. Представляется, что конституции и уставы субъектов должны играть более активную роль в реальном гарантировании гражданам защиты их прав и свобод, поскольку конституции и уставы субъектов, в отличие от Конституции РФ, отражают конкретную обстановку в регионе, более приближены к условиям жизни граждан, к их национальным и территориальным интересам, обычаям и традициям. Сегодня конституции и уставы субъектов Федерации не используют в полной мере возможность непосредственно заняться созданием конкретного механизма реализации пока остающихся декларативными гарантий. Пока посредством конституции и уставов субъектов Федерации сделано самое малое - вторя Конституции РФ 1993 г., в них воспроизведены красивые положения (и то не все) о правах и свободах граждан. Можно сделать следующий вывод: институт прав и свобод человека и гражданина должен найти свое воплощение (документальное и жизненное) в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Иначе мы вынуждены будем констатировать тот непреложный факт, что в современной России на уровне конституционного и уставного законодательства отсутствует цельная и непротиворечивая концепция правового статуса личности.

Насколько справедливо распространенное мнение о преобладании недемократических традиций в истории России? В какой мере политика властей в постсоветский период ответственна за специфический характер отношения россиян к власти, к демократии вообще и к правам человека в частности? В поисках ответов на эти вопросы следует учитывать следующие обстоятельства.

Во-первых, смена общественно-политического строя в России произошла сравнительно недавно. Начало становления новых властных институтов на фоне политической борьбы элит и одновременного падения реальных доходов у большей части населения не способствовало укоренению ценностей демократии в массовом сознании. "Экономическое расслоение населения, - считает И. Поляков, - проявилось в образовании двух неравных анклавов - зоны обеспеченности и зоны бедности"*(30).

Во-вторых, уровень жизни граждан России непосредственно связан с реализацией норм и принципов Конституции в сфере труда и социального обеспечения. В результате попытки трансформировать централизованную плановую экономику в рыночные отношения за счет перераспределения собственности, а не стимулирования труда и преобразования трудовых отношений "мы получили вместо реальной экономики экономику виртуальную, воображаемую, зазеркальную"*(31). Ситуация усугубляется высокой дифференциацией в оплате труда между отраслями экономики, профессионально квалифицированными и другими социальными группами. Так, оплата труда рабочих и администрации отличается не менее чем в 20 раз*(32). Отраслевые различия в оплате труда - 10 раз, региональные - 11 раз*(33).

Сейчас Россия по важнейшим макроэкономическим показателям (по размеру ВВП на душу населения, рассчитываемому в соответствии с паритетом покупательной способности национальной денежной единицы) находится в группе развивающихся государств даже с учетом того, что в размер ВВП включены и природные ресурсы страны (нефть, газ и т.д.).

Подлинная демократия должна обеспечивать соблюдение не только естественных человеческих прав, но и социальных прав, т.е. гарантировать достойный уровень жизни, обеспеченность работой, медицинской помощью, жильем и доступом к образованию. Хотя времена изменились, граждане нашей страны до сих пор полагают, что социальные права и гарантии, которые они обрели при коммунистах и к которым привыкли, должны рассматриваться как базисные права человека, безусловно охраняемые обществом и государством и в трудных экономических обстоятельствах.

Можно предположить, что поворот России к демократии пробудил к жизни процесс конвергенции политических культур, т.е. сближения, смягчения различий между Россией и Западом в плане фундаментальных политических ценностей, ориентаций, отношения к правам человека и политического поведения масс и элит.

В начале 1960-х гг. на базе эмпирических данных по пяти странам мира (США, Великобритания, Германия, Мексика, Италия) американскими учеными была написана книга "Гражданская культура"*(34). Авторы этой работы Алмонд и Верба показали, что к числу социально-психологических характеристик политической культуры населения (переменных) относятся следующие:

1) знание о политической системе и, прежде всего, понимание того, что есть демократия, как эта система "работает" в данной стране, что включает в себя понятие "права человека и гражданина";

2) ощущение индивидом своей политической значимости;

3) признание обязательности участия в общественных делах;

4) чувство внутренней свободы, выражающееся, в частности, в свободном обсуждении вопросов политики с другими людьми;

5) готовность к сотрудничеству в политических акциях;

6) гордость за систему государственного устройства своей страны;

7) доверие к общественным и государственным институтам;

8) интерес к политике.

На основании комбинаций этих переменных Алмонд и Верба выявили четыре типа политических культур: "приходская" (parochial culture); "подчинения" (subject culture); "участия" (participant culture); "гражданская культура" (civil culture). Приходская культура доминирует в обществах, где нет самостоятельной, т.е. отделенной от других общественных институтов и структур политической системы. В такой культуре население не разбирается в политике и не связывает перемены в своей жизни с политической системой. Культура подчинения характерна для обществ, где индивиды не расценивают самих себя как "авторов" системы. Люди политически пассивны и смиренно ждут милости от начальства и государства. Культура участия характерна для обществ, в которых граждане политически грамотны и активны. В своем исследовании Алмонд и Верба искали сочетание некоторых "активных" ориентаций с "пассивными", которое было бы идеальной их комбинацией, обеспечивающей стабильное развитие демократии. Эта четвертая комбинация - гражданская культура - была определена как сбалансированная политическая культура, в которой присутствуют политическая активность или вовлеченность в политику и рациональность. Данный тип является симбиозом политических ориентаций, общих для культуры подчинения и культуры участия. Алмонд сделал попытку описать примерные пропорции, в которых сосуществуют субкультуры в обществах, находящихся в разных фазах политического и технологического развития.

В "демократическом доиндустриальном обществе" примерно 55% населения по своим ориентациям принадлежит к приходской культуре, 40% - к культуре подчинения, оставшиеся 5% - к культуре участия (примером была названа Доминиканская республика 1940-х гг.). В "демократических индустриальных обществах" развитых западных стран пропорции меняются на противоположные - соответственно 10, 30 и 60%. Промежуточный вариант - "авторитарная переходная система", подобная той, что существовала в Португалии в 1940-е гг., характеризуется формулой: 30, 60 и 10%*(35).

Голландские ученые Хьюнкс и Хикспурс в середине 1990-х гг. провели свое исследование политических субкультур и усовершенствовали типологию Алмонда и Верба, дополнив ее новыми типами: "гражданская партисипантная культура" (civicparticipant culture); "клиентистская культура" (client culture); "протестная культура" (protest culture); "автономная культура" (autonomous culture); "культура наблюдателей" (spectator culture)*(36). Исследуемые страны те же, но голландцы включили в свой список и Россию.

Вот данные этих исследований:

Распространенность политических субкультур в 1990-хгодах(%)

Тип (субкультура)	США 1990	Великобритания 1990	ФРГ 1990	Италия 1990	Мексика 1990	Россия 1996
"Приходская"	3	3	4	9	12	9
"Подчинения"	4	2	3	6	5	5
"Наблюдателей"	3	2	5	1	3	56
"Гражданская"	26	16	16	5	8	2
"Гражданская парти- сипантная"	8	5	9	1	1	1
"Участия"	7	7	14	5	6	5
"Клиентистская"	17	20	8	15	13	0
"Автономная"	16	19	24	16	19	22
"Протестная"	16	26	17	42	33	0

Как видно из таблицы, в современных западных обществах наиболее распространены субкультуры, принадлежащие к группе "активных". Обобщая итоги анализа изменений в моделях (паттернах) политических ориентаций, произошедших на Западе почти за 40 лет (с конца 1950-х - начала 1960-х гг. до начала 1990-х гг.), Хьюнкс и Хикспурс указали на особенности социодинамики политических субкультур. Они отметили, во-первых, что гражданская культура, для которой характерны доверие населения к представителям власти, является основным типом политической субкультуры в англосаксонских странах. Начиная с 1980-х гг., она стала наиболее распространенной в Западной Германии. Во-вторых, что к 1990-м гг. в англосаксонских странах гораздо менее распространенной, чем в 1960-х гг., стала гражданская партисипантная субкультура, для которой характерно отсутствие доверия к государственным служащим в сочетании с высоким уровнем субъективного политического интереса (люди не верят властям, но интересуются политикой).

Политическая культура российского общества не может быть охарактеризована как "активная". В современной России наиболее широко распространены пассивные, аполитичные субкультуры*(37). Наиболее распространенный тип - это субкультура наблюдателей (более половины населения - 56%). Почти каждый десятый россиянин - носитель приходской культуры (9%), а каждый двадцатый - культуры подчинения (5%). Определяющая характеристика политической жизни современной России - это устойчивое отчуждение большинства населения от власти, явственным образом отличающее постсоветскую Россию от западных демократических стран. Однако вместе с этим в России существует достаточно высокий уровень интереса к политике, что не характерно для "чистых" "аполитичных" культур. Россияне - люди грамотные, привыкшие слушать радио, читать газеты, смотреть информационно-политические программы по телевидению, на досуге разговаривать о политике и одновременно не верить политикам и представителям власти, обязанным, кроме всего прочего, обеспечивать реализацию прав человека.

Носители субкультур активной группы - это россияне, рассматривающие себя в качестве личностей, способных оказать влияние на власть и интересующихся политикой. Однако большинство из них не верит власти и олицетворяющим ее чиновникам. Именно поэтому из всех возможных видов активных субкультур в России достаточно широко представлена только автономная культура (каждый пятый - 22%). Политическая культура российского общества может быть отнесена и к категории так называемых "фрагментированных" культур, для которых характерны отсутствие прочного общественного согласия о путях дальнейшего развития общества, отчужденность массы населения от власти и заметные различия в политических ориентациях возрастных когорт или поколений*(38).

Вот любопытное наблюдение, связанное с одним из показателей, использовавшимся учеными в исследовании субкультур, - межличностное доверие. Его можно измерить простым вопросом: "Считаете ли Вы, что большинству людей можно доверять?" Ответ "да" соответствует наличию у респондента доверия к окружающим, ответ "нет"- настороженности и недоверия. Для чего это нужно? Дело в том, что согласно политической теории между межличностным доверием и политическим доверием, которое есть не что иное, как доверие гражданским властям, вообще властям в целом, существует определенная корреляция. Признано, что если человек доверяет своему соседу, то он будет доверять тому депутату, которого он избирает в выборный орган власти. Исследователями замечено, что показатель межличностного доверия возрастал, как только страна становилась более демократичной, более богатой. В самых богатых, устойчивых, традиционно признанных демократиях Западной Европы этот показатель достаточно высок. Примером тому могут служить Швеция, Германия - 43-45%, США - 60%.

В России первое подобное исследование было проведено в 1994 г. Выяснилось, что в стране, с ее весьма пока неблагополучными экономическими условиями, уровень доверия составляет порядка 60%. Получается, что вся система, скрупулезно возведенная американскими и голландскими исследователями на базе многочисленных исследований, рушится. В следующих, 1995 и 1996 гг. исследование показало то же самое, правда, с небольшими расхождениями. Жители мегаполиса и молодежь были менее склонны к доверию, для сельского же населения и старшего поколения показатель доверия варьировал от 70% и выше.

Мы не случайно уделили внимание этим исследованиям. Процессы зарождения демократии и всеобщего обнищания населения (за исключением людей, находящихся у власти) в России последние десять лет шли параллельно. У большинства населения приход к власти демократов (по сути - бывших политработников) подсознательно ассоциируется с существенным снижением качества жизни, безработицей, безразличием власти к нуждам (элементарным потребностям) избравшего ее народа. Не следует забывать и о коммунистическом прошлом нашей страны, воспитавшей поколения людей, привыкших молчать и бояться за свое будущее. Результат - нация созерцателей и наблюдателей, сознательно принижающих свои интересы и потребности в силу неверия (после многих лет обмана) в саму возможность наделения их какими бы то ни было правами и свободами. Те же, кто решился отстаивать свое нарушенное право в суде, часто сталкиваются с ангажированностью судей, предопределенностью приговора или решения, невозможностью высказать в суде свое мнение и гораздо реже - со справедливыми и основанными на законе решениями третьей власти. Таким образом, проблема гарантированности соблюдения государством прав и свобод человека и гражданина - проблема двоякая. С одной стороны - безразличие государства и несовершенство (а где-то и отсутствие) механизмов реализации прав и свобод, а также ответственности государственных органов, обязанных их обеспечивать. С другой - укорененная в народе психология созерцателей своего бессилия.

Наше государство должно быть сильным, способным влиять на важнейшие процессы, происходящие в обществе и мире. Но сильное государство - это правовое государство, опирающееся на право и закон, на общепризнанные права и свободы человека, не совместимые с насилием и произволом.

Действующая Конституция России провозгласила важнейшие принципы современного государственно-правового развития: демократическое федеративное правовое государство, права и свободы человека и гражданина как высшую ценность, рыночную экономику на основе единого экономического пространства, свободную экономическую деятельность, социально ориентированную экономику, законность на основе верховенства Основного закона страны. Однако Конституция РФ нуждается в четко функционирующем механизме реализации ее норм, и прежде всего - норм, посвященных правам и свободам человека и гражданина.

При отсутствии такого механизма либо недостаточно слаженной его работе конституционные нормы - какими бы прогрессивными они ни были - так и останутся на бумаге, а значит, цель, ради которой они были приняты, не будет достигнута. Сегодня можно с сожалением констатировать многочисленные нарушения прав человека, отсутствие у государства эффективных механизмов охраны и защиты нарушенных прав и свобод, "побочные явления" функционирования судебной власти и т.д. Панацеей против этого отнюдь не является активная, а порой - сумбурная и непродуманная, законотворческая деятельность российского парламента.

Как сказал однажды древнекитайский мудрец Лао-Цзы, чем больше будут издавать законов и распоряжений, тем больше будет в стране воров и разбойников.

А.Н. Головистикова,

кандидат юридических наук, юрист-эксперт Института законодательства

и нормативно-правовых разработок, член РАЮН

Л.Ю. Грудцына,

кандидат юридических наук,

адвокат Московской коллегии адвокатов "Адвокат", член РАЮН

"Адвокат", N 6, июнь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Поршнев Б.В. Социальная психология и история. М., 1966. С. 197.

*(2) Права человека накануне XXI века. М., 1994. С. 271.

*(3) Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 16. С. 17.

*(4) Французская республика: Конституция и законодательные акты. М., 1989. С. 26-29.

*(5) Мень А. Лекция о Георгии Петровиче Федотове // Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. Лекции и беседы. 2-е изд. М., 1997.

*(6) Саидов А.Х. Общепризнанные права человека: учеб. пособие / под ред. И.И. Лукашука. М.: М3 Пресс, 2002. С. 16.

*(7) Радищев А.Н. Собр. соч. Т. 3. 1952. С. 5, 6.

*(8) Чичерин Б.Н. Философия права. 1900. С.53.

*(9) Новгородцев П.И. Об общественном идеале // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. 1990. С. 213-239.

*(10) Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Царство Духа и царство Кесаря. 1995. С. 21.

*(11) Соловьев В.С. Нравственность и право // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. 1990. С. 97.

*(12) Соловьев В.С. Оправдание добра. 1996. С. 395.

*(13) Пуздрач Ю.В. Истоки государственности России: история заимствований // Право и жизнь. 2000. N 30.

*(14) Мень А. Указ. соч.

*(15) Декреты Советской власти. Т. I. М.: Госполитиздат, 1957.

*(16) Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР от 20 июля 1918 г. N 51.

*(17) Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР от 20 июля 1918 г. N 51.

*(18) СУ РСФСР. 1925. N 30. Ст. 218.

*(19) Собрание Узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского Правительства РСФСР. 1937. N 2.

*(20) Ведомости ВС РФ. 1978. N 29. Ст. 407.

*(21) Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991 г. N 52. Ст. 1865.

*(22) Впервые согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". Более того, согласно данной норме, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

*(23) Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М.: Юнити-Дана, 2002. С. 61.

*(24) Жакке Ж.П. Конституционное право и политические институты: учеб. пособие. 4-е изд. / пер. с франц. проф. В.В. Маклакова. М.: Юристъ, 2002. С. 103, 104.

*(25) Лучин В.О. Указ соч. С.61.

*(26) Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Вопросы теории советского конституционного права. Выпуск 1. Саратов. 1967. С. 25.

*(27) Гревцов Ю.И. Прямое действие Конституции? // Журнал российского права. 1998. N 6. С. 98.

*(28) Lopatka A. Miedzynarodowe prawo praw czlowieka. Warszawa, 1998.

*(29) Нерсесянц В.С. Вопросы правопонимания в контексте прав человека, сложности и противоречия в обеспечении прав человека в национальной, экологической, демографической, миграционной сферах / Права человека: итоги века, тенденции, перспективы // Государство и право. 2001. N 5. С. 90, 91.

*(30) Поляков И. Уровень жизни: пейзаж после кризиса // Независимая газета. Политэкономия. 2000. 10 октября.

*(31) Калашников С. Политика не иждивенка, а кредитор // Независимая газета. 1999. 16 апреля.

*(32) Доклад о развитии человека за 1999 г. Нью-Йорк. 1999. С. 36, 37.

*(33) Россия в поисках стратегии: общество и власть / под. ред. Г.В. Осипова, В.К. Левашова, В.В. Суходеева. М., 2000. С. 109.

*(34) Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political attitudes and democracy in five nations. Boston: Little Brown. 1965. (ориг. изд. - Princeton: Princeton University Press, 1963)

*(35) Пивоваров Ю. Концепция политической культуры в современной науке // Политическая наука. Теоретико-методологические и историко-культурные исследования. М.: ИНИОН РАН, 1996. С. 43-45.

*(36) Heunks F., Hikspoors F. Political culture 1960-1990. In R. De Moor (ed.). Values in Western Societies, Tilburg: Tilburg University Press, 1995. P. 51-80.

*(37) Heunks F., Hikspoors F. Указ. соч. С. 81-86.

*(38) Пивоваров Ю. Указ. соч. С. 6-45.