Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы ("Адвокат", N 8, август 2006 г.)

Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы

15 мая и 14 июня состоялись очередные заседания Совета Адвокатской палаты г. Москвы. На заседаниях рассматривались актуальные вопросы деятельности Совета Адвокатской палаты, квалификационной комиссии, а также дисциплинарные производства.

1. Квалификационная комиссия неоднократно обращала в своих заключениях внимание на то, что заявление возражений на действия председательствующего, вне зависимости от их обоснованности, является процессуальным правом участника судебного разбирательства, прямо предусмотренным ст. 243 УПК РФ, и ни при каких обстоятельствах само по себе не может расцениваться как пререкание с председательствующим и проявление неуважения к суду.

11 января 2006 г. федеральный судья районного суда г. Москвы С. направила в Адвокатскую палату г. Москвы сообщение (частное постановление) от 2 декабря 2005 г., указав в нем, что по приговору суда от 2 декабря 2005 г. И. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ; защиту И. в судебном заседании осуществляла адвоката К. Как указывает заявитель, при рассмотрении уголовного дела действия и поведение адвоката К. препятствовали нормальному ходу судебного разбирательства; адвокат неоднократно нарушала регламент судебного заседания; в ходе судебного разбирательства адвокату председательствующим было указано на недопустимость нарушения порядка в судебном заседании; кроме того, адвокатом было проявлено неуважение к суду, которое выразилось в некорректности высказываний и в неподчинении распоряжениям председательствующего. Указанные заявителем факты дали ему основание полагать, что действия адвоката К. были направлены на срыв рассмотрения уголовного дела, а подобное поведение указанного адвоката, является недопустимым для лица, осуществляющего профессиональную защиту, подрывает авторитет адвокатского корпуса, а также свидетельствует о неуважении к суду. В целях недопущения впредь подобных нарушений уголовно-процессуального законодательства заявитель постановил обратить внимание Адвокатской палаты г. Москвы на допущенные, по его мнению, адвокатом К. нарушения норм уголовно-процессуального закона.

Выслушав объяснения адвоката К., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного постановления) федерального судьи районного суда г. Москвы С. от 2 декабря 2005 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении. Возражая против действий судей и других участников процесса, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом (ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

В соответствии с подп. 6 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката жалоба, представление, сообщение признаются допустимыми поводами к возбуждению дисциплинарного производства, если в них указаны "конкретные действия (бездействие) адвоката, в которых выразилось нарушение им профессиональных обязанностей".

В сообщении заявителя указывается, что в ходе рассмотрения районным судом г. Москвы уголовного дела в отношении И. действия и поведение адвоката К. препятствовали нормальному ходу судебного разбирательства; адвокат неоднократно нарушала регламент судебного заседания; в ходе судебного разбирательства адвокату председательствующим было указано на недопустимость нарушения порядка в судебном заседании; кроме того, адвокатом было проявлено неуважение к суду, которое выразилось в некорректности высказываний и в неподчинении распоряжениям председательствующего.

Разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката), в связи с чем Квалификационная комиссия не вправе оценивать некие абстрактные поступки адвоката К., якобы совершенные ею во время осуществления защиты подсудимого И. в суде первой инстанции.

Обвиняя адвоката К. в ненадлежащем поведении в судебном заседании, заявитель был обязан указать на конкретные факты такого поведения (дата, часть судебного заседания, суть нарушения и т.д.).

Квалификационная комиссия отмечает, что конкретность обвинения является общеправовым принципом и необходимой предпосылкой реализации лицом, против которого выдвинуто обвинение, права на защиту. Уклонение стороны дисциплинарного производства, требующей привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица, против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении (адвоката).

Не указывая в сообщении (частном постановлении), в чем именно выразились действия (бездействие) адвоката К., нарушившие требования законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, заявитель приложил к сопроводительному письму выписки из протоколов судебного заседания по уголовному делу N 1-667/03-2005 от 6 октября и 15 ноября - 2 декабря 2005 г., содержащие описание отдельных действий, совершавшихся адвокатом (защитником) К. в судебном заседании.

Так, из протокола судебного заседания от 6 октября 2005 г. следует, что адвокат К. в корректной форме путем постановки вопросов выясняла у свидетеля З. обстоятельства, имеющие, по мнению защитника, отношение к предмету доказывания по уголовному делу либо необходимые для объективной оценки показаний свидетеля (например: "Какая, по-Вашему, связь между словами "я не помню" и "я не видел?", "Что такое "квадрат"?, "Вы писали в протоколе установки видеотехники слово "квадрат"?, "Вам известно техническое средство под названием "квадрат"?, "Что такое "кулон?" и т.д.). Поскольку, по мнению адвоката, поведение государственного обвинителя в судебном заседании не всегда соответствовало требованиям закона, адвокат делала соответствующие процессуальные заявления, отстаивала свою процессуальную позицию - обосновывала относимость выяснявшихся ею обстоятельств к предмету доказывания по уголовному делу.

В одном из судебных заседаний в период с 15 ноября по 2 декабря 2005 г. адвокат К. заявила отвод председательствующему, поскольку считала, что председательствующий приобщил к материалам дела под видом рапорта судебного пристава М. о невозможности осуществления в судебное заседание привода свидетеля П. листок бумаги без исходящих и входящих реквизитов, поступивший в суд непроцессуальным путем. Данный рапорт был положен судом в основу решения о возможности оглашения показаний свидетеля, что было оценено защитником как наличие у судьи заинтересованности в исходе дела. В силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случае, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.

Также адвокатом К. было заявлено ходатайство о признании листа бумаги, имитирующего рапорт судебного пристава М., недопустимым доказательством, поскольку, по мнению защитника, "форма и содержание рапорта являются незаконными, рапорт добыт судом незаконным путем". В силу ч. 1 ст. 75, ч. 4 ст. 88, п. 9 ч. 2 ст. 381 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми; недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ; суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке, установленном ст. 234 и 235 УПК РФ; основанием отмены или изменения судами кассационной и надзорной инстанций судебного решения в любом случае является обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми.

В связи с тем, что, по мнению адвоката К., председательствующий препятствовал стороне защиты заявить ходатайство до начала допроса подсудимого, адвокат разъяснила свою позицию, а затем заявила возражение на действия председательствующего. Данное право участника судебного разбирательства прямо предусмотрено ч. 3 ст. 243 УПК РФ. Кроме того, по непонятным причинам в протокол судебного заседания дважды включена фраза "Суд переходит к допросу подсудимого", хотя в соответствии со ст. 274, 275 УПК РФ не суд переходит к допросу подсудимого, а сторона защиты представляет суду такое доказательство как показания подсудимого. При этом сторона защиты свободна в выборе тактики допроса, а также в решении вопроса о том, в какой момент проводящегося ею допроса будет тактически правильным заявить то или иное ходатайство. УПК РФ не запрещает участнику судебного разбирательства, в том числе защитнику, заявлять ходатайства в любой момент судебного следствия, при этом председательствующий также не лишен права рассмотреть ходатайство незамедлительно либо отложить рассмотрение ходатайства до окончания начатого (проводящегося) допроса.

Квалификационная комиссия напоминает, что она неоднократно обращала в своих заключениях внимание на то, что заявление возражений на действия председательствующего, вне зависимости от их обоснованности, является процессуальным правом участника судебного разбирательства, прямо предусмотренным ст. 243 УПК РФ, и ни при каких обстоятельствах само по себе не может расцениваться как пререкание с председательствующим и проявление неуважения к суду. Что касается формы, в которой участник судебного разбирательства заявляет возражения на действия председательствующего, то, по мнению Комиссии, из протокола судебного заседания усматривается, что адвокат К. заявляла возражения на действия председательствующего в форме, которая не противоречит предписаниям Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Рассмотрев 21 июня 2005 г. в судебном заседании кассационную жалобу адвоката Ф. на частное постановление районного суда г. Москвы от 25 апреля 2005 г. по уголовному делу в отношении Б., которым было постановлено обратить внимание Адвокатской палаты г. Москвы на недостойное поведение защитника Ф., умаляющего авторитет судебной власти, судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отменила частное постановление районного суда, указав в кассационном определении (Дело N 22-6245) в том числе на то, что "уголовно-процессуальным законом РФ предусмотрено право участников процесса: заявлять отводы, в частности и суду, а также подавать свои возражения на действия председательствующего. Указанные права, предоставленные участникам процесса при рассмотрении уголовных дел в судах, не могут рассматриваться как давление на суд, так как являются правами участников процесса, предоставленными им уголовно-процессуальным законом, в частности ст. 53 и 243 УПК РФ: Проявление участником судебного разбирательства настойчивости в отстаивании своей позиции (неоднократные заявления однотипных ходатайств, повторная постановка допрашиваемым лицам повторных вопросов, отклоненных председательствующим, и т.п.) не может рассматриваться ни как нарушение порядка в судебном заседании, ни, тем более, как действия, умаляющие авторитет судебной власти" (см. Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. 2006. N 2, 3 (28, 29). С. 66-71).

Являясь независимым профессиональным советником по правовым вопросам, "адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности: за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)" (п. 1 ст. 2, п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Оценив же на предмет соответствия адвокатской этике форму выражения адвокатом К. своего мнения в судебных заседаниях районного суда г. Москвы 6 октября, 15 ноября - 2 декабря 2005 г. по уголовному делу N 1-667/03-2005 в отношении И. (в пределах представленных заявителем письменных доказательств), квалификационная комиссия считает, что она не противоречила предписаниям Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Поскольку адвокат несет ответственность лишь за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем; за нарушение требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм Кодекса профессиональной этики адвоката и за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (подп. 1-3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ;" п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката), а адвокат К. защиту обвиняемого И. (в объеме, являющемся предметом проверки в рамках настоящего дисциплинарного производства) осуществлял в полном соответствии с действующим законодательством, в том числе и нормами адвокатской этики, квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. вследствие отсутствия в ее действиях (бездействии), описанных в сообщении (частном постановлении) федерального судьи районного суда г. Москвы С. от 2 декабря 2005 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.

2. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

В Адвокатскую палату г. Москвы обратились гражданка П-ва и гражданин П. с жалобой на адвоката З., в которой они указали, что обратились к адвокату З., с которым заключили соглашение на защиту своего родственника на следствии и в суде. Соглашение заключала в апреле 2005 г. заявительница П-ва, являющаяся женой осужденного, а деньги она платила вместе с заявителем П., отцом осужденного. В счет гонорара было внесено 658 770 рублей, что подтверждается, как они указывают, прилагаемыми документами: соглашением с соответствующими записями, квитанцией N 0044 и расписками адвоката З. о получении им от П-вой 28 000 рублей 30 марта 2005 г., 1220 долларов США 3 мая 2005 г., 140 000 рублей 14 мая 2005 г. и 50 000 рублей. Адвокат принимал участие в следствии, но в суд не явился. Скрывается от заявителей. Они просят решить вопрос об ответственности адвоката З., считая его действия мошенническими.

Квалификационная комиссия на своем заседании 10 марта 2006 г. пришла к заключению о наличии в действиях (бездействии) адвоката З. нарушения норм Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившиеся в невыполнении в полном объеме условий соглашения, неправильном заключении соглашения, т.к. не указал в его условиях свою ответственность, и не внес в полном объеме в кассу конторы деньги, полученные им от доверителя.

Решением Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 23 марта 2006 г. прекращен статус адвоката З. за нарушение ст. 7, ст. 25 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившиеся в невыполнении в полном объеме условий соглашения, неправильном заключении соглашения, т.к. не указал в его условиях свою ответственность, и не внес в полном объеме в кассу конторы деньги, полученные им от доверителя.

Решением Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 18 апреля 2006 г. решение от 23 марта 2006 г. отменено и дисциплинарное производство направлено в квалификационную комиссию на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении в заседание квалификационной комиссии 21 апреля 2006 г. З. не явился, о дне, месте и времени рассмотрения комиссией дисциплинарного производства надлежащим образом извещался. В силу п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства; в этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание комиссии.

Изучив материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, комиссия пришла к следующим выводам.

П. и жена его сына П-ва заключили соглашение N 470 от 4 апреля 2005 г. с адвокатом З., работавшим в адвокатской конторе коллегии адвокатов г. Москвы, на защиту П. на предварительном следствии и в суде. Они передали адвокату 658 770 рублей, что подтверждается копиями расписок адвоката о получении денег. Адвокат З. участвовал в предварительном следствии в ОВД, в предварительном слушании 2 июня 2005 г. в межмуниципальном районном суде г. Москвы. Дальнейшего участия в судебном разбирательстве не принимал и подсудимого впоследствии защищали разные адвокаты, назначенные судом. Доверители пытались разыскать адвоката З., но телефонные номера были заблокированы.

В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Исходя из того, что адвокат не представил никаких объяснений и, таким образом, не опроверг заявления доверителей, комиссия приходит к заключению, что утверждения доверителей о том, что адвокат не выполнил поручение в полном объеме, соответствует действительности.

Из копии соглашения N 470 от 4 апреля 2003 г. видно, что в кассу консультации заявитель внес аванс в размере 28 000 рублей по квитанции N 0044 от 1 апреля 2005 г.; в размере 28000 по квитанции N 0212 от 15 апреля 2005 г.; в размере 140000 рублей по квитанции N 0202 от 14 мая 2005 г.; в размере 196000 рублей по квитанции N 0324 от 30 мая 2005 г.; в размере 14000 рублей по квитанции N 0472 от 9 июня 2005 г.

По распискам адвоката З. от П-вой им получено 28 000 рублей 30 марта 2005 г., 1220 долларов США 3 мая 2005 г., 140 000 рублей 14 мая 2005 г. и 50 000 рублей без даты.

Согласно ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатская деятельность осуществляется по соглашению между адвокатом и доверителем.

Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключенный в простой письменной форме между доверителем и адвокатом.

Существенными условиями соглашения являются:

указание на адвоката, принявшего исполнение поручения, а также принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;

предмет поручений;

условия выплаты доверителем вознаграждения.

Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, подлежит обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования, либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусматриваются соглашением.

Соглашение N 470 от 4 апреля 2003 г. составлено с нарушением требований законодательства об адвокатуре. В тексте соглашения не указано, где должно выполняться принятое поручение, не указана ответственность адвоката, хотя это в соответствии с требованиями Закона является существенным условием соглашения об оказании юридической помощи. Выписаны три ордера, но не указано, куда выдавались ордера.

Получив деньги от доверителей, адвокат З. не внес их в кассу адвокатского образования. Квитанция к приходному кассовому ордеру N 0044 от 1 апреля 2005 г. о принятии от П-вой 28 000 рублей не содержит подписи главного бухгалтера и кассира, что свидетельствует о ее ненадлежащем оформлении, в связи с чем эта квитанция не может быть принята в качестве доказательства внесения денег в кассу АК.

По сообщению заместителя заведующего адвокатской конторы коллегии адвокатов квитанция N 0044 от 1 апреля 2005 г. о принятии от П-вой 28000 рублей является недействительной, деньги в кассу АК не поступали. Адвокатом З. наличные денежные суммы за ведение дела П. не вносились.

Таким образом, указание в регистрационной карточке N 470 от 4 апреля 2003 г. о внесении денежных сумм в общей сложности в размере 406 000 рублей не соответствует действительности. Вопреки требованиям закона, получив деньги от доверителей, адвокат З. не внес их в кассу адвокатского образования.

Комиссия приходит к заключению, что адвокат З. нарушил требования п. 1 и 4 ст. 7 и п. 4 ст. 25 Федерального закона Об "адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", не явившись в суд, не выполнил в полном объеме условия соглашения по защите П.; неправильно заключил соглашение, не указав свою ответственность, и не внес в кассу консультации деньги, полученные им от доверителя.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18 п. 1 Кодекса).

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката З. нарушения норм п. 1, п. 4 ст. 7, п. 4, п. 6 ст. 25 Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившиеся в невыполнении в полном объеме условий соглашения, неправильном заключении соглашения и не внесении в кассу денежных сумм, полученных им от доверителя.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии и прекратил статус адвоката З.

"Адвокат", N 8, август 2006 г.