О разрешении коллизий норм Гражданского кодекса РФ и других федеральных законов (А.О. Рыбалов, "Правосудие в Поволжье", N 5, сентябрь-октябрь 2006 г.)

О разрешении коллизий норм Гражданского кодекса РФ и других
федеральных законов

В 1994 г., с принятием нового Гражданского кодекса РФ, был установлен его приоритет над нормами иных федеральных законов, регулирующими отношения, указанные в п. 1 ст. 2 ГК РФ.

Пункт 2 ст. 3 ГК говорит о том, что гражданское законодательство состоит из Гражданского кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее - законы), регулирующих отношения, указанные в п. 1 и 2 ст. 2 ГК. Нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК. Таким образом, "Абзац 2 п. 2 ст. 3 ГК является воплощением широко распространенной в научной литературе точки зрения о том, что кодифицированный акт должен обладать более высокой юридической силой по сравнению с простым актом".*(1)

Цель подобной нормы понятна. Как отмечает один из разработчиков ГК, М.И. Брагинский, "Составители Гражданского кодекса боялись того, что вслед за принятием Кодекса появится огромное количество законов, наспех сделанных, и в большом количестве, которые "похоронят" Кодекс. Причем, один закон будет "хоронить" по одному обряду, а другой закон - по другому обряду. Единственная гарантия, которую видели они, это была гарантия поставить на первое место Гражданский кодекс. ...Это нашло свое выражение в этих сакраментальных словах о том, что законы принимаются "в соответствии с Гражданским кодексом". ...Гражданский кодекс хотя и сказал это, но не разъяснил. Мы все надеялись, что само собой разумеется. Но, оказывается, в этом появилась определенная потребность, потребность в том, чтобы сказать, что если закон противоречит Кодексу, то он не может применяться".*(2)

Однако такого прямого указания в ГК нет, что порой порождает трудности в разрешении коллизий гражданско-правовых норм. М.И. Брагинский отметил: "...Я думаю, при всем уважении к законодателю, если мы не запишем соответствующую норму, она не будет действовать. И я здесь хотел бы привести в пример ст. 5 Трудового кодекса. ...Здесь говорится: "трудовое законодательство состоит из настоящего Кодекса и иных федеральных законов. В случае противоречий между настоящим Кодексом и иными федеральными законами, содержащими нормы трудового права, применяется настоящий Кодекс. Если вновь принятый федеральный закон противоречит настоящему Кодексу, то этот федеральный закон применяется при условии внесения соответствующих изменений и дополнений в настоящий Кодекс. Как хорошо было бы перенести это в ГК"".*(3)

Остается сожалеть по поводу того, что такие изменения в ГК до сих пор не внесены. Однако какими соображениями необходимо руководствоваться юристам-практикам в настоящее время?

Как известно, Конституция РФ не установила expressis verbis возможность установления приоритета одного федерального закона (даже кодифицированного) над другим. Приоритет Гражданского кодекса устанавливается им самим, при этом ГК, не относясь к федеральным конституционным законам, формально обладает равной юридической силой с другими федеральными законами, регулирующими гражданские отношения. А раз так, то и коллизия норм таких законов должна разрешаться по привычному правилу: lex posterior derogat priori и lexspecialis derogat generali.

В связи с этим часто можно слышать утверждения, что при коллизии гражданско-правовых норм ГК и другого федерального закона предпочтение должно отдаваться более поздней или специальной норме. Например, П.А. Фалилеев и В.Б. Козлов в статье "Соотношение общих и специальных правовых норм на примере гражданского и морского права"*(4) считают установленный ГК приоритет перед другими федеральными законами "необычным" и неоправданным: "На наш взгляд, включением нормы п. 2 ст. 3 в ГК законодатель просто предал забвению юридическую теорию, логичность правовой системы". Во избежание возможных ошибок в правоприменительной практике, указанные авторы предлагают изменить или вовсе отменить п. 2 ст. 3 ГК. Они считают, что "Соотношение общих и специальных нормативных актов должно определяться в соответствии с издревле сложившимся принципом lex specialis derogat legi generali. Специальное законодательство, безусловно, может противоречить Гражданскому кодексу и при этом иметь приоритет. На наш взгляд, этот принцип должен получить отражение в ГК".*(5)

Подобный подход часто обосновывают ссылкой на п. 3 Определения Конституционного Суда РФ от 5 ноября 1999 г. N 182-0 "По запросу Арбитражного суда города Москвы о проверке конституционности п. 1 и 4 ч. 4 ст. 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности"". Напомним, что в определении сказано: "в статье 76 Конституции Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае - федеральных законов. Ни один федеральный закон в силу ст. 76 Конституции Российской Федерации не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой".

Однако следует подчеркнуть, что КС РФ в этом определении не ставил своей задачей разрешить вопрос о допустимости применения коллизионных норм во внутреннем законодательстве. Суд лишь подчеркнул: нормы, устанавливающей иерархию федеральных законов, в Конституции нет. Разрешение коллизии норм федеральных законов относится к компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов: "Правильный же выбор на основе установления и исследования фактических обстоятельств и истолкование норм, подлежащих применению в конкретном деле, относится не к ведению Конституционного Суда Российской Федерации, а к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов".*(6)

Но какими же соображениями должны руководствоваться суды при разрешении коллизий гражданско-правовых норм? А.А. Иванов предлагает следующую аргументацию в обоснование приоритета ГК: "Законодатель может установить определенные правила законотворчества, признать их обязательными и тем самым ограничить себя. В чем суть подобных ограничений? В том, что новые законы, принятые в нарушение установленного порядка, считаются непринятыми. А непринятый закон... ничьих прав не устанавливает. В этом смысле абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК представляет собой своеобразную норму "регламента" работы законодателя, сознательно перенесенную в ГК. ...Закрепляя правило о том, что один закон имеет большую юридическую силу по сравнению с другими, законодатель тем самым возлагает на себя обязанность принимать новые законы только в соответствии с нормами старого. А на случай, если такое соответствие не будет достигнуто, в одном законе может быть сделано указание на то, что он будет пользоваться преимуществом по сравнению с нормами других законов. Последние тем самым просто лишаются юридической силы (полностью или частично), ибо нарушен порядок их принятия. Именно это и происходит с нормами гражданских законов, которые противоречат ГК. Они должны считаться непринятыми, нельзя на них ссылаться и использовать их в правоприменительной практике".*(7)

Мы полагаем, что разрешение коллизии гражданско-правовых норм возможно более простым способом - одним из тех, на которые ссылаются противники приоритета ГК над иными законами. Мы имеем в виду правило lexspecialis derogat generali. Норма п. 2 ст. 3 ГК РФ является обычной коллизионной нормой, т. е. специальным правилом (lex specialis), установленным для разрешения вопроса о том, какой из коллидирующих норм руководствоваться. Возможность установления таких норм внутренним законодательством достаточно очевидна. Интересно, что противники признания приоритета норм ГК вряд ли будут оспаривать приоритет норм Уголовного кодекса над иными федеральными законами. Ведь иначе придется признать возможность установления уголовной ответственности законом о бюджете на следующий год.

Возможность установления "внутренних коллизионных" норм была подтверждена, например, постановлением Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы". КС РФ рассмотрел конституционность положений ч. 1 и 2 ст. 7 УПК РФ, устанавливающих приоритет УПК перед другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами и запрещающих суду, прокурору, следователю, органу дознания и дознавателю применять федеральный закон, противоречащий данному Кодексу.

КС указал, что Конституция РФ исходит из верховенства федеральных конституционных законов над федеральными законами. Положения ч. 1 и 2 ст. 7 УПК Российской Федерации не предполагают приоритета УПК РФ при разрешении возможных коллизий между ним и какими бы то ни было федеральными конституционными законами, или между ним и международными договорами Российской Федерации. УПК РФ, будучи обычным федеральным законом, действительно не имеет преимущества перед другими федеральными законами с точки зрения определенной непосредственно Конституцией РФ иерархии нормативных актов. Однако федеральный законодатель вправе специальным указанием установить приоритет одних федеральных законов над другими. К такому выводу Конституционный Суд привели следующие соображения.

Конституционный принцип правового государства подразумевает определенность, ясность и недвусмысленность правовых норм, их согласованность в правовой системе. Противоречия правовых норм порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения. В случае с уголовно-процессуальным законодательством требование о приоритете УПК РФ имеет своей целью его максимально кодифицированное состояние уголовного права. При этом необходимо подчеркнуть особую роль, которую выполняет в правовой системе Российской Федерации кодифицированный нормативный правовой акт, осуществляющий комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений.*(8)

Руководствуясь такими соображениями, КС РФ установил, что федеральный законодатель, кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет УПК РФ перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений. Такое положение облегчает работу правоприменителей, поскольку законодательство становится обозримым, и тем самым в правоприменении существенно снижаются риски искажения аутентичной воли законодателя. Тем самым достигается цель реализации конституционных принципов правового государства, равенства и единого режима законности, обеспечения государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовной юстиции. Вместе с тем необходимо постоянно иметь в виду, что приоритет кодифицированного нормативно-правового акта перед другими обычными федеральными законами не является безусловным, а ограничен рамками специального предмета регулирования.

Несомненно, такая же логика применима и к отрасли гражданского права.

Можно также заметить, что сами правила разрешения коллизий lex posterior derogat priori и lexspecialis derogat generali "получили прописку" в позитивном праве лишь благодаря упомянутому Постановлению КС: "В отношении федеральных законов как актов одинаковой юридической силы применяется правило "lex posterior derogat priori" ("последующий закон отменяет предыдущие"), означающее, что даже если в последующем законе отсутствует специальное предписание об отмене ранее принятых законоположений, в случае коллизии между ними действует последующий закон; вместе с тем, независимо от времени принятия приоритетными признаются нормы того закона, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений". Ранее эти правила были только доктриной.

Таким образом, приоритет гражданско-правовых норм ГК РФ над гражданско-правовыми нормами иных федеральных законов основан как раз на правиле lexspecialis derogat generali: п. 2 ст. 3 ГК является специальной коллизионной нормой, призванной разрешать противоречия ГК и других законов.

А.О. Рыбалов

"Правосудие в Поволжье", N 5, сентябрь-октябрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Иванов А.А. Договор финансовой аренды (лизинга): Учебно-практическое пособие. М., 2001. С. 5.

*(2) Брагинский М.И. Стенограмма выступления 15 февраля на Научно-практической конференции "Гражданское законодательство России на современном этапе: проблемы и пути развития". http://privlaw.h1.ru/z060502_1502.html

*(3) Там же.

*(4) http://www.falileev-partners.ru/publications/pbl2.htm

*(5) Там же.

*(6) Определение Конституционного Суда РФ от 5 ноября 1999 г. N 182-0.

*(7) Иванов АЛ. Указ. соч. С. 7.

*(8) Особое положение кодифицированных нормативных актов в системе правового регулирования А.А. Иванов объясняет так: "Позиция тех, кто считает, что ГК должен иметь более высокую юридическую силу по сравнению в другими гражданскими законами, проникнута прежде всего идеей целесообразности. ГК, считают они, продукт труда многих цивилистов и заслуживает того, чтобы иметь приоритет по отношению к другим гражданским законам, которые порой весьма несовершенны, представляют собой плоды сиюминутных компромиссов между различными политическими и финансовыми группировками потому живут недолго". Иванов АЛ. Указ. соч. С. 7.