Заключение на проект Гражданского кодекса РФ N 323423-4 "Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть четвертая" (части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации) (не действует)

Заключение Комитета Государственной Думы Федерального Собрания РФ по экономической политике, предпринимательству и туризму 11 сентября 2006 г. N вн 3.8/16-924
на проект N 323423-4 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации - внесен Президентом Российской Федерации

Комитет по экономической политике, предпринимательству и туризму рассмотрел проект N 323423-4 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - Проект) и отмечает следующее.

Проект направлен на системное правовое урегулирование общественных отношений в сфере интеллектуальной собственности и призван кодифицировать российское законодательство в данной сфере, закрепив в одном федеральном кодексе права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Также Проект направлен на устранение изолированности целой отрасли гражданского законодательства от остальных его составляющих, в том числе от основополагающих норм гражданского права, тем самым упрощая применение законодательства и унифицируя соответствующую правоприменительную практику. Кроме этого, принятие Проекта должно обеспечить более полное соответствие российского законодательства в сфере интеллектуальной собственности международным обязательствам Российской Федерации в этой сфере.

Необходимость кодификации и гармонизации законодательства в сфере интеллектуальной собственности весьма актуальна. Практика применения национальных специальных законов в сфере интеллектуальной собственности свидетельствует в последнее время о необходимости дальнейшего совершенствования правового регулирования, обращая особое внимание на тенденции развития внутреннего и международного рынка, которые связанные со все возрастающей значимостью результатов и достижений интеллектуальной собственности. К таким специальным правовым актам, в частности, относятся федеральные законы "Об авторском праве и смежных правах", Патентный закон, "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных", "О топологиях интегральных микросхем", "О селекционных достижениях" и ряд других.

В этой связи, длительное время проводившаяся разработчиками Проекта работа, заслуживает серьезного внимания. Однако анализ представленного законопроекта свидетельствует о наличии ряда проблемных вопросов, требующих дополнительного рассмотрения и обсуждения.

По своей структуре Проект содержит общие положения регулирования объектов интеллектуальной собственности, и положения, регулирующие особенности каждого вида его объектов. Несомненным достоинством проекта является возможность введения общей части правового регулирования интеллектуальной собственности, позволяющей систематизировать разрозненные в настоящий момент соответствующие нормы российского законодательства.

Однако предлагаемый вариант полной кодификации, то есть включение всех законодательных норм по интеллектуальной собственности в Гражданский кодекс Российской Федерации (далее - ГК РФ) с одновременной отменой шести действующих специальных законов в этой области, вызывает сомнения в правовой обоснованности выбранной модели нормативного регулирования.

Полагаем, что в основу выбора варианта кодификации должна быть положена практика правоприменения с учетом отечественных традиций кодификации, зарубежного и международного опыта решения подобных задач, как в нормотворчестве, так и в практике правоприменения.

Принимая во внимание российскую модель двухуровневого регулирования гражданских правоотношений, составляющих подотрасли гражданского права - с помощью ГК РФ и специальных законов, направленных на детализацию его положений, отсутствие опыта полной кодификации права интеллектуальной собственности в зарубежных странах, сложившуюся правоприменительную практику в данной отрасли, представляется наиболее приемлемым вариант кодификации в ГК РФ только общих положений с сохранением и корректировкой специальных законов, на основе формирующейся правоприменительной практики.

Вместе с этим, Проект не предполагает унификации абсолютно всех законодательных актов по интеллектуальной собственности, так, например, остается открытым вопрос: предполагается ли включение отдельных положений иных федеральных законов, регулирующих вопросы интеллектуальной собственности, таких, как федеральные законы "О народных художественных промыслах", "О геодезии и картографии", "О лекарственных средствах", "О коммерческой тайне" и др.

Кроме того, обращают на себя внимание существующие несоответствия между нормами Проекта и требованиями международного права в сфере интеллектуальной собственности, в частности, несоответствие некоторых положений проекта Соглашению по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС).

Так, режим, предоставляемый иностранным гражданам в отношении охраны некоторых объектов интеллектуальной собственности, не соответствует основополагающим принципам ТРИПС: обязанности стран - членов ВТО предоставлять гражданам других стран членов ВТО в отношении охраны прав интеллектуальной собственности режим наибольшего благоприятствования и национальный режим. Это относится к правам изготовителей баз данных (ст. 1336 Проекта) и правам на регистрацию наименований мест происхождения товаров (ст. 1517 Проекта), которые иностранные граждане приобретают только на основе принципа взаимности.

Кроме того, некоторые статьи Проекта (например, ст. 1362, ст. 1456), посвященные охране отдельных объектов интеллектуальной собственности имеют нормы, противоречащие предусмотренным ТРИПС. В проекте отсутствуют некоторые положения, требуемые в соответствии с ТРИПС и последующими решениями Органа по разрешению споров ВТО (например, положения, касающиеся соотношения географических указаний и товарных знаков, соответствующие статье 16.1 ТРИПС). Проектом не учтено также Решение Генерального Совета ВТО от 30 августа 2003 г. о возможности использования принудительного лицензирования для экспорта лекарственных средств и осуществления параллельного импорта лекарственных средств без разрешения правообладателя.

Более того, в Проекте отсутствует упоминание о защите от недобросовестной конкуренции в противоречие Совместной декларации в отношении статьи 54 Соглашения "Охрана интеллектуальной собственности" сторон по Соглашению о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и европейскими сообществами (о. Корфу, 24 июня 1994 года), в которой стороны обязались признавать, что интеллектуальная собственность включает, в частности, защиту от недобросовестной конкуренции в смысле статьи 10 bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности. Как признано статьей 10 bis, актом недобросовестной конкуренции считается "всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах и, в частности, подлежат запрету:

все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента;

ложные утверждения при осуществлении коммерческой деятельности, способные дискредитировать предприятие, продукты или промышленную или торговую деятельность конкурента;

указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.";

введение нового правового института "интеллектуальные права" вместо существующего и общепринятого института "интеллектуальная собственность";

введение нового объекта интеллектуальной собственности "доменное имя". Учитывая, что регистрация доменных имен производится в рамках системы и по правилам, установленным американской Корпорацией по распределению адресного пространства сети Интернет (ICANN), такая регистрация не является актом государственного органа. В связи с этим не вполне понятно, почему на доменные имена, администрируемые ICANN, должны законодательно признаваться права интеллектуальной собственности в Российской Федерации;

выделение программ для ЭВМ в качестве самостоятельного объекта интеллектуальной собственности (ст. 1225 проекта) противоречит ст. 4 Договора ВОИС по авторскому праву 1996 г., согласно которой компьютерные программы охраняются как литературные произведения в соответствии со ст. 2 Бернской конвенции;

понятие опубликования, данное в п. 1 ст. 1267 проекта, противоречит ст. VI Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве 1952 г., согласно которой опубликованными считаются лишь такие "выпущенные в свет" произведения, которые предназначены для читательского или зрительского восприятия;

признание объектом правовой охраны "результата исполнения", а не исполнения как такового (ст. 1225, 1310 - 1318 проекта), противоречит ст. 7 Римской конвенции об охране интересов артистов-исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций 1961 г., а также ст. 5 и 6 Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам 1996 г.

Кроме этого, ст.ст. 1318, 1325, 1329 Проекта, посвященные действию исключительных прав на результаты исполнения, фонограммы и передачи эфирного вещания на территории Российской Федерации, противоречат, соответственно, ст. 4, 5 и 6 Римской конвенции 1961 г. с учетом заявлений об оговорках, сделанных Россией при присоединении к данной Конвенции.

Введение новой терминологии ("сложный объект", "грубое нарушение исключительных прав", "приобретатель", "публикатор", "извращение произведения"), требует дополнительного правового анализа и оценки последствий такого введения.

В ст. 1272 - 1278 Проекта, посвященных ограничениям авторских прав, не указано, что эти ограничения не должны наносить ущерб нормальному использованию произведений, а также не должны необоснованным образом ущемлять законные интересы авторов, что прямо требует ст. 10 Договора ВОИС по авторскому праву 1996 г. Данное указание, содержится лишь в ст. 1279 Проекта, посвященной свободному использованию программ для ЭВМ.

Признание исключительного права на использование наименования места происхождения товара (ст. 1517 Проекта) не соответствует национальному (ст. 31, 53, 40 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров") и международному законодательству (Лиссабонское соглашение о защите указаний места происхождения изделий и их международной регистрации 1958 года), в соответствии с которыми правообладателю предоставляется исключительное право лишь пользования таким наименованием в отношении производимых им товаров.

Следует серьезно уточнить положения (ст. 1225 и др.), закрепляющие правовую охрану коммерческих обозначений. Распространение на коммерческие обозначения равных условий правовой охраны, как применяется в настоящее время к охране товарных знаков и знаков обслуживания, а также охране фирменных наименований, приведет к неэффективности самого института правовой охраны таких обозначений. Товарные знаки и знаки обслуживания при получении государственной правовой охраны проходят в обязательном порядке экспертизу и подлежат регистрации, фирменные наименования также подлежат регистрации, коммерческие же обозначения не проходят экспертизы, не регистрируются. Использование коммерческих обозначений наравне с зарегистрированными может привести не только к неэффективности правовой охраны как таковой, но и к недобросовестной конкуренции предпринимателей.

Кроме этого, Проект предлагает введение правовой охраны новых, не апробированных еще в мировой практике объектов. Так, в мире до настоящего времени не решен вопрос о возможности отнесения доменных имен (наименований доменов) к объектам интеллектуальной собственности. Поэтому предлагаемая новация в отношении института доменных имен будет блокировать регистрацию товарных знаков.

Проект меняет принципы правовой охраны и использования товарных знаков и знаков обслуживания, рассматривая факт заключения лицензионного договора о предоставлении права на использование как факт такого использования (статья 1229). Действующее законодательство предусматривает необходимость реального использования товарных знаков на товарах, их упаковке, в рекламе и т.д., что вызвано, прежде всего, необходимостью насыщения рынка соответствующими товарами, а не номинальное существование договора о предоставлении права на использование.

Ст. 1474 Проекта ставит исключительное право юридического лица на использование фирменного наименования в зависимость от вида деятельности, осуществляемой указанным юридическим лицом. Исходя из содержания пункта 3 статьи 1474, можно сделать вывод, что могут существовать два юридических лица с идентичными фирменными наименованиями, при условии, что они занимаются различными видами деятельности.

При этом правоспособность коммерческих организаций не ограничена и, следовательно, каждая из этих организаций вправе заниматься любой законодательно не запрещенной деятельностью. По указанной причине будет довольно сложно разграничить виды деятельности, которыми занимается юридическое лицо. Схема защиты права на использование фирменного наименования юридического лица, предложенная авторами проекта, имеет общие черты с тем, каким образом защищается исключительное право на товарный знак. Однако защита исключительного права на фирменное наименование осуществляется исключительно самим правообладателем и возможна только после регистрации юридического лица, которое будет нарушать права юридического лица - правообладателя. Предложенная редакция Проекта не предусматривает возможности предварительной проверки фирменного наименования вновь регистрируемого юридического лица.

Также необходимо отметить, что авторы Проекта вводят новый термин "фирменное наименование, сходное до степени смешения", однако в Проекте не указано, кто будет определять степень этого сходства и каковы его критерии.

Следует уточнить формулировки статьи 1476, которая предоставляет правообладателю фирменного наименования возможность требовать в судебном порядке прекращения использования другим юридическим лицом элементов фирменного наименования в коммерческом обозначении этого юридического лица. Однако в данном случае даже не требуется критерия сходства до степени смешения фирменного наименования и коммерческого обозначения, использованием которого нарушаются права правообладателя, как это было предусмотрено в пункте 2 статьи 1539. Формулировка положений законопроекта вызывает сомнения о возможности применения указанной нормы, а также может привести к необоснованно широкому толкованию указанной нормы. Например, возможны попытки запретить использовать такую часть фирменного наименования как указание на его организационно-правовую форму.

Сомнительно включение в Проект положений, закрепляющих правовую охрану единых технологий (ст.ст. 1552-1561 Проекта), т.к. объект исключительного права единая технология может быть только в случае ее полной новизны. Правовая же охрана отдельных составляющих единой технологии проектом регулируются иными его разделами, в частности, разделом об изобретениях или разделом о профессиональных секретах (ноу-хау).

Принимая во внимание, что ГК РФ регулирует гражданско-правовые отношения, вызывает сомнение включение в него положений, направленных на установление административных процедур (в частности, по установлению порядка и условий регистрации объектов интеллектуальной собственности, ведению дел с федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности при такой регистрации), которые в настоящее время урегулированы специальными законами. Система гражданского законодательства не исключает возможности одновременного регулирования тех или иных отношений носящими общий характер нормами ГК РФ и более детальными нормами специальных законов. Примером тому могут служить правовые нормы, относящиеся к акционерным обществам, к предпринимательской деятельности, в частности, к регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, к нотариату, к банкротству и т.д.

Представляется, что принятие Проекта с одновременной отменой специальных законов может нарушить правоприменительный баланс и не приведет к полной кодификации законодательства в области интеллектуальной собственности, а, следовательно, может не решить задачу унификации правоприменительной практики.

Также следует признать, что принятие Проекта не должно допустить сужения возможности защиты нарушенных прав в сфере интеллектуальной собственности по сравнению с существующим законодательством об отдельных видах интеллектуальной собственности.

Комитет по экономической политике, предпринимательству и туризму признавая масштабность и значимость внесенного законопроекта, поддерживает начинание по совершенствованию и систематизации законодательства такого сложного и многогранного предмета регулирования, как интеллектуальная собственность.

Однако, учитывая количество высказанных в заключении существенных замечаний, Комитет выражает озабоченность возможными результатами столь радикального обновления законодательства в сфере интеллектуальной собственности и считает обязательным проведение парламентских слушаний и общественных консультаций для обсуждения законопроекта с обязательным привлечением широкого круга высокопрофессиональных экспертов, в особенности, специалистов международного права.

Очевидно, что грамотно проработанный кодифицированный правовой акт имеет неоспоримые преимущества, однако, его подготовка должна проходить с учетом всестороннего анализа принятых международных обязательств Российской Федерации, с учетом перспектив развития международных отношений и национальных интересов государства.

В связи с изложенным, Комитет по экономической политике, предпринимательству и туризму считает возможным поддержать Проект с учетом его обязательной доработки по следующим направлениям:

1. часть четвертая ГК РФ должна включать в себя только гражданско-правовые нормы рассматриваемой сферы регулирования, предполагая наличие специальных законов в системе законодательства по регулированию интеллектуальной собственности;

2. безусловное соответствие положений части четвертой НК РФ международным обязательствам Российской Федерации;

3. обеспечить неухудшение положения правообладателей и иных субъектов интеллектуальной деятельности после введения в действие части четвертой ГК РФ по сравнению с действующим законодательством;

4. предусмотреть переходный период введения в действие части четвертой ГК РФ продолжительностью не менее 1 года.

Председатель Комитета

В.Г. Драганов