Проблемы уголовного права и правосудия в творчестве Ф.М. Достоевского (А.В. Наумов, "Российская юстиция", N 11, ноябрь 2006 г.)

Проблемы уголовного права и правосудия в творчестве Ф.М.
Достоевского

В этом году исполнилось 185 лет со дня рождения Федора Михайловича Достоевского, остающегося самым читаемым русским писателем в современном мире. Особое (пожалуй, можно сказать и главное) место в его творчестве занимают проблемы, связанные с преступлением, наказанием и уголовным судопроизводством. На это имелись существенные причины, заключавшиеся в трагических страницах его биографии. Будучи уже известным писателем (автором "Бедных людей", так высоко оцененных Белинским и Некрасовым, "Двойника", "Белых ночей", "Неточки Незвановой"), он был привлечен к уголовной ответственности и арестован по делу петрашевцев. Весь его "криминал" заключался в том, что на собраниях этого общества он читал известное запретное письмо Белинского к Гоголю. В 1849 г. за это он был приговорен к смертной казни. Как и на других приговоренных к расстрелу, на него был надет белый саван и он исповедался перед смертью у обходящего эшафот священника. Но за считанные секунды перед командой "Пли!" осужденным на смерть объявляется помилование, и расстрел заменяется лишением свободы и последующей ссылкой в солдаты. Четыре года писатель провел в каторжной тюрьме Омска, а после того более пяти лет в Семипалатинске (в сибирском линейном батальоне вначале солдатом, а потом унтер-офицером). Пережитое при ожидании немедленного приведения смертного приговора в исполнение, а также на каторге и в ссылке не только отразилось в последующем его творчестве, но стало его основным жизненным, философским и литературным стержнем.

Следует согласиться с мнением известного советского литературоведа П.Н. Сакулина: "Не будет преувеличением сказать, что все зрелое творчество Достоевского корнями своими уходит в годы каторги и ссылки, когда перед художником-мыслителем во всей сложности встали вопросы русской жизни и трагически обнажилась бездна человеческого бытия". В своей статье мы остановимся на произведениях писателя, так сказать, наиболее "приближенных" к уголовно-правовой (в широком смысле) тематике. Это - "Записки из мертвого дома" (1861-1862), "Преступление и наказание" (1866), "Идиот" (1868), "Бесы" (1871-1872), "Братья Карамазовы" (1879-1880). Автор данной статьи - не филолог, а юрист. И потому его суждения об этих произведениях - суждения только лишь профессионального юриста, вовсе не претендующего на всеобъемлющую оценку литературного творчества писателя.

"Записки из мертвого дома"

В них, как ни в каком другом произведении автора, художественно отразился личный трагический опыт пребывания на каторге (опыт, начавшийся с этапирования писателя, закованного в кандалы, вместе с убийцами и другими клеймеными каторжниками). Проблема исполнения наказания в виде лишения свободы настолько глубоко выражена в этом произведении, что без прочтения этой книги вряд ли в полной мере осмыслят ее и теоретик-исследователь, и практикующий юрист (право, я бы обязал каждого назначенного на должность судьи внимательно проштудировать эти "Записки").

Характеризуя каторжную тюрьму, Ф.М. Достоевский писал: "Тут был свой особый мир, ни на что не похожий; тут были свои особые законы, свои костюмы, свои нравы и обычаи". К ним писатель относил и выбритые наполовину головы арестантов, и их одежду, сшитую из сукна разного цвета, и кандалы. Нелепость этой одежды и стрижки превращала арестанта из человека в существо, отвергнутое обществом. "Мертвый дом" - это метафора. Тюрьма является "мертвым домом" для людей, лишенных свободы. И если лишение свободы заключается не только в ее ограничении, а в лишениях дополнительных (на профессионально пенитенциарном языке это можно назвать условиями содержания осужденных), то такое лишение свободы не только не способствует их исправлению, а приводит только к ожесточению. Вот почему живые каторжники одновременно как бы и неживые люди. К сожалению, российская пенитенциарная практика явно запоздала (например, по сравнению с европейской) с пониманием такой истины. И нынешнее приведение наших исправительных учреждений в соответствие с европейскими стандартами - лишь возвращение к трактовке этой проблемы великим русским писателем.

"Преступление и наказание"

Выдающийся русский судебный деятель А.Ф. Кони так охарактеризовал роман "Преступление и наказание": "В нем затронуты все или почти все вопросы уголовного исследования. И как вдумчиво и всесторонне затронуты! Вы имеете в нем полную картину внутреннего развития преступления, сложного по замыслу, страшного по выполнению, - от самого зарождения мысли о нем до пролития крови, которым закончился ее роковой рост". Попробуем расшифровать это "конивское" "все".

Во-первых, раскрытие социально-экономических причин преступности, проституции и питающего их пьянства. Крайняя и безысходная нищета одних и бессмысленное порой существование богатых привносит в сознание полунищего студента Раскольникова мысль о том, как исправить такую явную несправедливость. В его (Раскольникова) конкретном случае это заключилось в убийстве "никчемной старушонки" - процентщицы (а заодно и подвернувшейся под руку ее сестры) для того, чтобы облегчить жизнь попавшим в тиски бедности близким (сестры, матери, семейству нищего бывшего чиновника Мармеладова).

Следует отметить, что в русской художественной литературе нищета как причина самого тяжкого преступления - убийства, была введена впервые (пушкинский убийца Германн был бедным, но до раскольниковской нищеты ему было далеко). В связи с этим либеральные критики вообще усомнились в возможности совершения такого преступления в действительности. Так, например, критик Г.З. Елисеев писал: "Бывали ли когда-нибудь случаи, чтобы студент убивал кого-нибудь для прибыли?". Напротив, критики демократического направления в этом отношении признали полную правоту писателя. Известный русский критик Д. Писарев, анализируя роман Достоевского, как на основную причину преступления Раскольникова и аналогичных преступлений указал на общественное неравенство, лежащее в основе современного ему капиталистического строя. "Нет ничего удивительного в том, - писал критик о Раскольникове, - что в его уме родилась и созрела мысль совершить преступление. Можно даже сказать, что большая часть преступлений против собственности устраивается в общих чертах по тому самому плану, по какому устроилось преступление Раскольникова. Самою обыкновенную причиною воровства, грабежа и разбоя является бедность...". Вскоре и сама российская действительность подтвердила правильность социально-экономической подоплеки романа Достоевского и совершенного его героем преступления. В начале 1866 года, уже во время печатания в журнале "Русский вестник" первых глав "Преступления и наказания", в Москве студентом Даниловым были убиты и ограблены отставной капитан-ростовщик Попов и его служанка Нордман.

Во-вторых, непреходящее уголовно-правовое значение романа заключается в глубочайшем проникновении автора в мотивы совершенного Раскольниковым преступления. И я сознательно веду речь не о мотиве, а о мотивах. С одной стороны, мотив, так сказать, "благотворительный" - помощь бедным. С другой стороны, - "наполеоновский". "Не для того я убил, чтобы матери помочь, я убил - вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор... И не деньги, главное, нужны мне были... когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое... Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу!.. Тварь ли я дрожащая или право имею..." Писатель так и не склонился к одному из указанных мотивов. В этом смысле он следовал правде жизни, в том числе и психологии (природе) преступления, допускающей не только предпочтение преступником одного мотива другому, но и соединение мотивов. Примерим взгляд автора романа на современное понимание мотивации преступления и его значения для квалификации преступлений. Уже много лет в уголовно-правовой и криминологической литературе исповедуется взгляд о выделении основного и сопутствующего мотивов преступления и признании уголовно-правового значения лишь за основным. В действительности же все по Достоевскому. Основными (одинаково значимыми для уголовной ответственности, например, при совершении умышленного убийства) могут быть и несовпадающие мотивы (например, корысть и ревность, хулиганские побуждения и ревность и т.д.).

В-третьих, "удивительное" (другого слова просто не подберу) уголовно-правовое значение имеют страницы романа, проливающие свет на необходимую оборону (Дунечки от попытки ее изнасилования Свидригайловым) и добровольный отказ от совершения преступления (тем же Свидригайловым при тех же обстоятельствах).

В-четвертых, психологические основы расследования преступления, связанные с образом следователя Порфирия Петровича. Умный следователь, умный "опер" могут многое прибавить в своем профессионализме, используя опыт Порфирия Петровича. А.Ф. Кони к этому опыту относил, в том числе, "осторожность и недоверие к первому впечатлению", а также осторожное отношение к избранию такой меры пресечения, как арест (Порфирий Петрович переигрывает Раскольникова: он не арестовывает его, а психологически "принуждает" последнего явиться с повинной). Ну а, на мой взгляд, главный в этом отношении урок, в особенности для наших "оперов", - не переоценивать роль признания подозреваемого (известно, сколько физических сил на это "тратится"; вспомним только известное из СМИ злополучное дело бывшего подводника Пумане, которого при допросе насмерть (!) забили, добиваясь от него признания в содействии терроризму). Зададимся только вопросом: а если тот действительно был террорист?

"Идиот"

Пожалуй, наименее "криминалистический" роман. Хотя только одно проникновение автора в содержание ревности как мотива убийства заменит не одну монографию, посвященную мотивации такого преступления. Но, думается, уголовно-правовое значение романа заключается в другом. А именно - в авторском решении и его авторском обосновании едва ли не ключевой проблемы уголовного права, владеющей умами не только криминалистов. Эта проблема смертной казни. Всегда существовало и существует теперь много "экспертов" по этому вопросу, выступающих "за" или "против" такого наказания. Но Достоевский явно опережает других по своей компетентности в этом вопросе - как человек, который лично пережил последние минуты, отделявшие объявление смертного приговора от его исполнения, а значит, отделявшие жизнь от смерти. Автор устами главного героя романа, князя Мышкина, описывает смертную казнь путем применения гильотины во Франции:

"Преступник был человек умный, бесстрашный, в летах... Ну вот, я вам говорю, верьте не верьте, на эшафот всходил - плакал, белый как бумага. Разве это возможно? Разве это не ужас?.. Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят? Надругательство над душой, больше ничего!"

Известно, что даже евангельскую заповедь "Не убий!" сторонники смертной казни толкуют по-своему. Раз преступник нарушил эту заповедь, то она к нему не применима. Но Достоевский тонко подмечает, что нигде в Евангелии такой оговорки не делается, что это, как там же говорится, "сверх того...": "Сказано: Не убий, так за то, что он убил, и его убивают? Нет, это нельзя".

И снова лично выстраданный автором романа довод: "А ведь самое главное, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверняка, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас - душа из тела вылетит и что человеком уже больше не будешь, и что это уже наверно... Убивать за убийство - несоразмерно большее наказание, чем само преступление".

Эти взгляды автора соответствовали как тогдашнему менталитету русского народа, так и российскому уголовному законодательству. Европа вешала, гильотиной отсекала головы. Россия смертной казни практически не знала. Ныне все наоборот. У сторонников смертной казни убийственный довод: это не для нас. Но смертную казнь отменила не только "классическая" Европа. После распада СССР ее отменили, например, на Украине, в Азербайджане, и ничего (даже в Турции нет смертной казни!). Может быть, именно сейчас стоит прислушаться к доводам великого писателя?

"Бесы"

Роман посвящен проблеме революционного экстремизма и терроризма. Провидчески раскрытая в романе, она представляет не только вполне современный, но даже злободневный интерес в связи с сегодняшними реалиями борьбы с терроризмом и экстремизмом. Основная фабула романа строилась на документальном материале. Находясь в 1869 г. в Дрездене, писатель внимательно следил (по российской и иностранной прессе) за политическими событиями на родине. Наиболее большую тревогу у него вызвали сообщения о раскрытии в России революционной террористической организации, члены которой совершили убийство своего сотоварища - студента Иванова. Из дальнейших многочисленных публикаций писатель узнал, что преступление вскоре было раскрыто. Следствие установило, что под руководством Нечаева - друга и последователя известного теоретика анархизма и идеолога революционного народничества М.А. Бакунина - было создано в Москве тайное общество революционеров-террористов "Комитет народной расправы" с эмблемой топора. На совещаниях этого общества постоянным оппонентом Нечаева выступал Иванов, который не скрывал намерения отколоться от общества. Нечаев убедил остальных заговорщиков в том, что Иванов может выдать их и, чтобы предотвратить это, его необходимо "устранить". После этого Иванов обманным путем был завлечен поздно вечером в пустынное место и убит, а тело его было сброшено в пруд.

Убийцы (кроме Нечаева - тому удалось бежать за границу) были арестованы и в 1871 г. предстали перед судом. Процесс над ними был первым гласным политическим процессом в России (в нем в качестве адвокатов принимали участие выдающиеся российские юристы - В.Д. Спасович, А.И. Урусов, К.К. Арсеньев, Е.И. Утин). При работе над романом Достоевский широко использовал газетные статьи о Нечаеве, обстоятельствах убийства Иванова и, в особенности, обсуждавшиеся в связи с процессом в отечественной печати пропагандистские документы, авторами которых были Бакунин и Нечаев. Разумеется, все эти материалы явились лишь исходной точкой для художественного воплощения авторского замысла.

В романе черты (и в особенности политические взгляды) Нечаева воплощены в образе Петра Верховенского, а Иванова - в образе Шатова. Местом происшедших событий писатель избрал не Москву, а губернский город (расшифрованный специалистами как Тверь). Именно туда приезжает Петр Верховенский - Нечаев. Его цель - фактическая реализация составленного Бакуниным и им самим "Катехизиса революционера" - программы революционного экстремизма и терроризма. Этот документ был известен Достоевскому, так как широко освещался в прессе в качестве вещественного доказательства по делу нечаевцев (упомянутый процесс 1871 г.). Увы, приходится констатировать, что основные уроки Нечаева-Верховенского были усвоены не только народовольцами в 80-х годах XIX века (убийство Александра II, покушение на убийство Александра III) и эсерами в начале века ХХ-го (убийство министра внутренних дел Д. Сипягина, убийство шефа жандармов В. Плеве, великого князя С. Романова, покушение на жизнь В.И. Ленина, убийство посла Германии в Советской России Мирбаха), но и пришедшими к власти в октябре 1917 г. Разве не воплощением этих принципов явился брошенный в народ лозунг "грабь награбленное", также как и ленинский принцип моральности как полезности для революции и ликвидации "тысяч Шатовых" (счет, правда, шел уже на миллионы), и перевоспитание также миллионов в системе ГУЛАГа. Идейными (и практическими) наследниками Нечаева-Верховенского выступают и представители современного терроризма, ставшего, как известно, международным ("пиком" террористической деятельности можно считать известные теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне 2001 г. и трагические события в Беслане 2004 г.).

Эпиграфом к роману Достоевский взял восемь строк пушкинского стихотворения "Бесы" ("Хоть убей, следа не видно, сбились мы, что делать нам? В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам...") и евангельскую притчу о бесах, по воле Иисуса вышедших из человека, вошедших в свиней, бросившихся с крутизны в озеро и потонувших. И в названии романа, и в эпиграфе налицо теснейшая связь романа с пушкинским стихотворением. Фактически это оценка не только оголтелых нечаевцев, но и авторского отношения к "путанице русской жизни" (Т.С. Карлова "Достоевский и русский суд", издание Казанского ун-та, 1975, с.97). Российское общество "запуталось" и в предоктябрьские (1917 г.) события, и в "перестроечные" 1980-1990-е, и последующие годы. И многие из нас, наверное, не раз вспоминали известную формулу "бес попутал". Вот почему художественное изображение "бесов" Достоевским было всегда современно, остается таковым и сейчас.

Как бы то ни было, но выделенные Достоевским основные черты политического экстремизма и терроризма вполне присущи и современному терроризму. В первую очередь это устрашение населения под угрозой насилия. И это настолько современно, что данный признак включен и в уголовно-правовое понятие террористического акта (ст. 205 УК РФ), и в недавно принятый Федеральный закон "О противодействии терроризму" от 6 марта 2006 г. (N 35-ФЗ). И думается, что при применении соответствующих уголовно-правовых норм об ответственности за различные проявления терроризма и, в особенности, при установлении их субъективной стороны, в первую очередь, целей террористических акций, ознакомление правоприменителя с романом "Бесы" будет далеко не лишним.

"Братья Карамазовы"

Один из лучших и известных романов Достоевского (фабула основана на материалах реального уголовного дела). Один из главных героев романа, отставной поручик Дмитрий Карамазов обвинялся в убийстве своего отца. Предполагалось, что убийство совершено им из-за трех тысяч рублей (по тем временам деньги большие), недоплаченных отцом сыну и пропавших в момент убийства. Косвенные улики падают на Дмитрия. Одна из них заключается в том, что в ночь после убийства он закатил кутеж (с цыганами), будто бы истратив около трех тысяч рублей, которых до убийства у него не было. В качестве оправдания Дмитрий Карамазов объяснил, что им было истрачено не три тысячи, а лишь половина этой суммы, причем, что очень важно, эти деньги у него были. Их происхождение он объяснил следующим образом. За месяц до происшедшей трагедии его бывшая невеста Верховцева передала ему три тысячи рублей для того, чтобы он переслал их в другой город. Однако Карамазов не сделал этого, разделив всю сумму на две половины: одну зашил в тряпку и повесил себе на шею (как он объяснил, "вместо ладанки"), другую половину тут же прокутил. В ночь же убийства своего отца он истратил на новый кутеж и оставшуюся половину денег. В действительности все так и было. И для самого Карамазова имело принципиальное значение то, что он в первый раз истратил не все вверенные ему деньги, что у него оставалась возможность вернуть половину этих денег, а значит, он "подлец, но не вор". И это было серьезным самооправданием для обвиняемого. Следствие же и присяжные не увидели в этом никакой разницы в нравственном смысле и поэтому отвергли объяснение Карамазова, признав его виновным в убийстве, которого тот не совершил.

Этот роман также может служить учебником для практикующего юриста. Именно учебником, так как в романе очень точно нарисованы причины типичной судебной ошибки. В основу сюжета легло знакомство Достоевского на каторге в Омском остроге с Дмитрием Ильинским, несправедливо обвиненным и осужденным за отцеубийство. В романе (как и в реальной действительности) следствие и суд рассуждали о вине главного героя с точки зрения типичной оценки его поступков. Но личность-то всегда индивидуальна, и для конкретного обвиняемого и подсудимого это различие типического и индивидуального может оказаться (и часто оказывается в действительности) трагическим.

Вместе с тем изображение в романе "Братья Карамазовы" судебного процесса с осуждением невиновного вовсе не следует рассматривать как негативное отношение писателя к судебной реформе и к суду присяжных в частности. Не случайно АФ. Кони, выступивший 2 февраля 1881 г. в собрании Юридического общества, выдвинул тезис о том, что "правда и милость", лежащая в основе отношения Достоевского к преступлению и наказанию, вполне гармонирует с целями реформируемого суда (речь шла о создании суда присяжных - АН.), помогает практическому и научному совершенствованию юриспруденции. Согласимся же и мы с такой оценкой. С тем, что художественное описание трагической судебной ошибки направлено на предупреждение совершения таких ошибок и служит напоминанием о высочайшей ответственности как профессиональных юристов, так и присяжных заседателей в деле отправления правосудия.

А.В. Наумов,

доктор юридических наук, профессор Российской правовой

академии Министерства юстиции РФ, член Совета

при Президенте РФ по совершенствованию правосудия,

член Научно-консультативного Совета

при Верховном Суде РФ

"Российская юстиция", N 11, ноябрь 2006 г.