"Надзорное производство требует совершенствования" (интервью с Т.Г. Морщаковой, советником КС РФ, доктором юридических наук, профессором, судьей Конституционного Суда РФ (в отставке)) (А. Золотов, "эж-ЮРИСТ", N 47, декабрь 2006 г.)

"Надзорное производство требует совершенствования" (интервью с
Т.Г. Морщаковой, советником КС РФ, доктором юридических наук,
профессором, судьей Конституционного Суда РФ (в отставке))

В настоящее время в КС РФ находятся на рассмотрении 23 жалобы на действующую в нашей стране процедуру надзорного производства в судах общей юрисдикции. Обжаловано много статей ГПК РФ. В последнее время и ЕСПЧ негативно отзывался о процедуре надзорного производства. Сложно переоценить актуальность рассматриваемой проблемы, каково будет решение КС РФ - пока неизвестно, но его ждут многие: судьи, юристы, да и просто граждане. Специально для "эж-ЮРИСТ" ситуацию прокомментировала доктор юридических наук, профессор, судья Конституционного Суда РФ (в отставке), советник КС РФ Тамара Георгиевна Морщакова.

Уважаемая Тамара Георгиевна, среди процессуалистов существуют разные точки зрения по поводу исключительности надзорной процедуры. Каково Ваше мнение?

- Полагаю, что это, напротив, ординарная процедура, сложившаяся еще с советских времен. Сейчас Конституционный Суд рассматривает обращения, касающиеся надзорного порядка пересмотра решений по гражданским делам. Нужно признать, что данный порядок не так уж сильно отличается от аналогичного порядка пересмотра уголовных дел.

Очевидно, надзорную процедуру именуют исключительной, потому что она не так доступна для граждан, как апелляционная или кассационная. Другого основания для такой характеристики нет. Ведь вступившие в законную силу решения пересматриваются не только в надзорном порядке, но и в процедуре возобновления дел ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств. Между тем надзор не уникален ни по предмету рассмотрения, ни по другим его характеристикам. Возможно, мое мнение не разделят многие специалисты, объясняющие все особенности надзора именно исключительностью данной процедуры, но считаю, что она не имеет признаков исключительности и по своей цели, как и другие виды пересмотра, также направлена на исправление ошибок в судебных актах (исхожу из того, что понятие ошибочного судебного акта во всяком случае связано с тем, что таковой неверно отражает подлежащие установлению факты или вынесен с нарушением правил их судебного исследования).

С точки зрения субъектов, которые могут обращаться в надзорную инстанцию, это также не исключительная процедура. Раньше в надзорные суды могли обращаться только должностные лица судов или прокуратуры (председатели судов или прокуроры, их заместители), имеющие возможность подать надзорный протест. В такой ситуации данную процедуру еще можно было оценивать как исключительную - обращаться в надзор могли только должностные лица и никто кроме них. Надзор не признавался эффективной процедурой судебной защиты для граждан, а был неким способом приведения в порядок формы и содержания судебных актов, используемым именно тогда, когда государственные должностные лица, представители судов и прокуратуры считали это необходимым. Теперь же этот аргумент в пользу исключительности, в соответствии с новым процессуальным законодательством, не действует: круг субъектов, которые имеют право обратиться в надзорную инстанцию такой же, как и по делам, пересматриваемым в других инстанциях (апелляционной и кассационной).

Было бы хорошо, чтобы пересмотр дел в порядке надзора представлял собой редчайшее исключение. Только тогда можно было бы применить к надзорному производству определение "исключительное". Но в российской судебной практике на долю надзора приходится значительный процент исправляемых незаконных и необоснованных судебных актов, поскольку качество других проверочных процедур неудовлетворительно.

Тамара Георгиевна, почему так много заявителей по этому предмету?

- Думаю, что их вполне можно понять. Действительно, процедура проверки судебных актов сегодня выглядит не вполне логичной. С одной стороны, надзор применяется тогда, когда все возможности других средств проверки судебных актов исчерпаны. С другой - для проверки в надзорную инстанцию поступают отнюдь не тщательно выверенные нижестоящими судами судебные акты. Такая цель не достигается в проверочных стадиях, предшествующих надзорному производству. Ведь в основном судебные акты по ГПК РФ и УПК РФ проверяются в кассационном порядке.

Апелляция в гражданском и уголовном процессе допущена лишь по тем делам, которые рассматриваются в мировом суде. Кассация же так организована, что она не отвечает требованиям эффективной проверяющей инстанции.

Почему столько претензий к надзорной инстанции по гражданским и уголовным делам?

- Претензии порождены в первую очередь именно тем, что другие инстанции, которые должны проверять судебные акты, не выполняют свои функции. Как правило, кассационная инстанция не имеет дело с рассмотрением доказательств, хотя процедура в вышестоящем суде по мировому стандарту предполагает, что эта проверка осуществляется по правилам суда первой инстанции с очень небольшими изъятиями. В России же кассационное производство по общему правилу не занимается непосредственным исследованием доказательств, хотя основания для рассмотрения дела в кассации связаны с проверкой как законности, так и обоснованности судебных актов. Этого не происходит, поскольку законодатель так сконструировал кассационное производство, что предусмотрел только возможность, но не обязанность непосредственного исследования доказательств.

У кассационной инстанции мало времени на проверку судебных актов, на то, чтобы выслушать стороны (обычно не более 20-30 минут на слушание дела). В результате выявить ошибки суд не может, да и при большой перегруженности особенно к этому и не стремится. Кроме того, в отличие от апелляции здесь можно направить дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, что только увеличивает нагрузку в судах. Конечно, большой вал дел в кассации обусловлен и ненадлежащей работой судов первой инстанции. При принятии нового ГПК РФ немало говорилось о том, что кассация приобретает некоторые черты апелляции, хотя явно это были необоснованно оптимистические прогнозы: судебные ошибки во многих случаях в кассации по-прежнему не выявляются.

Отсюда совершенно особая позиция надзорного производства в российской процессуальной практике, и это, конечно, уникальное российское явление.

Возникает фантом множащейся третьей инстанции: надзорные инстанции существуют и в областном суде, и в ВС РФ; внутри каждой из надзорных инстанций тоже действуют минимум две, потому что надзорные полномочия внутри каждого суда по отношению к тем судьям, которые изначально рассматривают жалобу в надзорном порядке, есть не только у Президиума, но и у председателя соответствующего суда. Итого, в суде на уровне субъекта Федерации получаем три ступени проверки жалобы. Далее, в Судебной коллегии ВС РФ - тоже две или три, при обращении в Президиум Верховного Суда - еще две или три ступени: сначала надзорную жалобу единолично рассматривает судья, потом - Зампредседателя, сам Председатель, а может быть, и сам Президиум.

Конечно, такое обилие надзорных инстанций нелегко пройти, но смущает граждан иное: один гражданин может по закону попасть только в одну надзорную инстанцию, а у другого больше возможностей. Ясно, что каждому хотелось бы пользоваться равным объемом средств защиты, а эта потребность сегодня не обеспечивается. Вот главные мотивы жалоб.

Думается, что одной из главных причин является и качество рассмотрения жалоб в надзорной инстанции?

- Вы правы, качество оставляет желать лучшего. Судья надзорного суда должен единолично вынести определение, чаще всего об отказе в истребовании дела либо о передаче этого дела в надзорную инстанцию. Как, собственно говоря, он приходит к выводу о том, что должен вынести именно такое определение?

Он смотрит жалобу, судебные акты, которые приложены к делу, полагая, что все в них верно, и отказывает, руководствуясь лишь копиями обжалованных судебных актов. Подлинной картины дела перед ним нет. И заявителя он никогда не заслушает. Более того, удовлетворенная решением другая сторона, скорее всего, пожелала бы возразить на жалобу заявителя, но ее даже не извещают об обжаловании акта, который уже может быть исполнен в ее пользу.

Можно было бы ограничить судью в надзорной инстанции формальными критериями проверки соответствия жалобы требованиям закона. Так сделано в арбитражном судопроизводстве. Однако в гражданском процессе решается вопрос не о допустимости жалобы по форме, а вопрос о ее обоснованности по содержанию. Чем же может мотивировать судья, что жалоба не обоснованна?

Ничем, кроме как тем, что сам обжалованный судебный акт для него выглядит убедительно. Так и пишут в определении об отказе в истребовании дела: "...вынесенные по делу заявителя решения являются законными и обоснованными". Где же мотивы?

Возможно, они существуют лишь в сознании судьи, но учел ли он доводы жалобы и где дается ответ на них, чем он может быть обоснован?

В свою очередь, как обстоят дела со сроками рассмотрения?

Сроки не имеют здесь принципиального значения, они определены, чтобы не было волокиты. А что тут особенно волокитить-то? Документы прочитал, текст определения написал на половине страницы. Только жалоб вот бесконечное число... И не поворачивается язык, чтобы предложить "сократить" не сроки, а надзорный порядок пересмотра. Для меня стабильность вынесенного судебного акта в иерархии ценностей стоит много меньше его справедливости.

Очевидно, что если бы вторые инстанции исправляли все ошибки, то надзор мог бы существовать в более ограниченном масштабе, как, например, в арбитражном судопроизводстве, в котором сегодня по всем делам действуют и апелляция, и кассация. Все акты, вступившие в законную силу, проверяются по заявлению стороны в кассационном порядке, а надзорная инстанция не является средством судебной защиты для граждан, но служит обеспечению единства судебной практики исключительно по узкому кругу оснований, которые прямо называются в АПК РФ. Однако ни в ГПК РФ, ни в УПК РФ такой организации процедур проверки в преднадзорном порядке нет. Поэтому и возникает "монстр" надзорного производства, ориентированный на то, чтобы хоть в какой-то степени компенсировать судебные ошибки нижестоящих судов общей юрисдикции. Конечно, очень неэффективным образом.

Какой выход из создавшегося положения Вы видите?

- У законодателя есть масса оснований, чтобы заняться проблемой надзорной процедуры. Однако рассматривать данный вопрос отдельно вряд ли получится. Очевидно, что судебная система тоже должна быть преобразована, потому что в ней пока не существуют инстанции, которые могли бы работать как полноценные апелляционные и кассационные. Значит, придется реформировать не только процедуры, не только гражданский или уголовный процессы, но и судебную систему. На данный момент она не отвечает по структуре требованиям эффективной и доступной для граждан проверки судебных актов.

В свое время КС РФ сформулировал очень существенный принцип в отношении прав граждан - организационные трудности не могут парализовать правовые средства обеспечения правосудием их прав и свобод. Это относится и к праву на эффективные средства защиты в судах.

А. Золотов,

заместитель главного редактора "эж-ЮРИСТ"

"эж-ЮРИСТ", N 47, декабрь 2006 г.