Современная правовая охрана изобретений в области биотехнологии и патентование методов предпринимательства (И.В. Шугурова, "Законы России. Опыт, анализ, практика", N 10, октябрь 2006 г.)

Современная правовая охрана изобретений в области биотехнологии и
патентование методов предпринимательства

Важнейшим фактором развития современных патентных систем, являющихся условием создания и использования новых изобретений, выступает не только патентная интеграция в процессе глобализации, но и появление совершенно новых технологий. Существенное расширение круга патентоспособных объектов создает необходимость создания принципиально новых правовых норм.

Особый интерес в этом плане представляет проблема гармонизации и унификации законодательства по охране биологических изобретений, что содействует большей эффективности патентной системы. Вслед за США, где модифицированные на генетическом уровне растения стали патентовать еще в 80-х гг., совершенствованию патентной охраны изобретений в области биотехнологии постепенно стали уделять внимание и страны Западной Европы. Так, в период 1968-1991 гг. в Европейское патентное ведомство поступило более 100 заявок на выдачу патентов на живые организмы.

Фундаментальные исследования в области биотехнологии и молекулярной генетики характеризуются получением результатов, имеющих практическое значение. Поэтому перед патентной системой возникают достаточно трудные вопросы по охране полученных в рамках генной инженерии новых пород животных и новых сортов растений, которые традиционно являлись непатентоспособными.

Однако осуществление гармонизации в данной области затрудняется концептуальными разногласиями. Можно выделить два подхода. Согласно первому объекты генной инженерии можно эффективно защищать в рамках вполне традиционной патентной системы, что означает выдачу обычных патентов на "вещество" в отношении генетических компонентов, включая гены. При этом требуется их соответствие критериям патентоспособности. Второй подход по сравнению с первым имеет большее число сторонников. Его последователи убеждены в высокой эффективности смешанной охраны в рамках патентного, специального или иного права и при условии процедуры предварительного депонирования для естественных живых организмов, полученных искусственным путем. Оптимальной считается патентная форма охраны в сочетании с требованием обязательного депонирования образца выделенного гена.

Развитие биотехнологической промышленности объективно поставило вопросы о тех пределах, в которых биологические изобретения могут являться объектами прав интеллектуальной собственности. Это стало особо актуальным после решения Технологической апелляционной палаты Европейского патентного ведомства (ЕПВ) о патентоспособности созданного генетическим путем грызуна ("Гарвардской онкомыши") и после признания Верховным судом США патентоспособности генетически преобразованных микроорганизмов в деле "Chakrabarty". Обсуждение возможностей клонирования человека еще более обострило дискуссию о патентовании живых форм. Способ создания человека генетическим путем согласно позиции Патентного ведомства США непатентоспособен. Подобное мнение отражает сближение позиций США и Европейского Союза в отношении проблемы патентоспособности биотехнологических изобретений, однако некоторые различия при этом остаются*(1).

Европейским парламентом и Советом Европейского Союза 6 июля 1998 г. принята Директива N 98/44/ЕС о правовой охране биотехнологических изобретений. Директива определяет условия охраноспособности биологического материала, либо выделенного из окружающей среды, либо полученного техническими средствами, включая элементы человеческого тела. Под биологическим понимается материал, содержащий генетическую информацию и являющийся самовоспроизводимым или воспроизводимым в биологической системе. Директива устанавливает запрет на патентование способов клонирования человека и некоторых биотехнологических процессов. Сформулирован определенный минимум гармонизирующих стандартов охраны объектов подобного рода, подлежащих имплементации в национальные законодательства стран-членов ЕС. Этот документ признает патентоспособными новые, неочевидные и промышленно применимые изобретения, если их предмет включает биологический материал или процесс его получения, обработки либо использования.

В Директиве содержится подлежащий имплементации в национальные правовые системы перечень объектов, которые не могут быть запатентованы, в том числе сорта растений и породы животных (кроме микроорганизмов), а также биологические способы их выведения. Биологические материалы, относящиеся к человеческому телу, включая последовательность или частичную последовательность гена, и, естественно, присутствующие в человеческом теле, исключаются из числа патентоспособных решений. Однако элемент, изолированный от человеческого тела или полученный каким-либо техническим способом и содержащий последовательность или частичную последовательность гена, даже если он идентичен естественному элементу человеческого тела, может быть признан патентоспособным изобретением. Главное, что отличает европейский подход, - это наличие моральных критериев ограничения.

Подход США, как это видно из судебных дел "Chakrabarty" и "Hibberd", состоит в признании патентоспособности тех результатов генной инженерии, которые не содержатся в природе. Особенность заключается и в том, что если притязания, касающиеся человеческого существа, в США непатентоспособны, то извлекаемые из живого организма цепи ДНК, человеческие гены, протеины признаются патентоспособными как композиции веществ. И хотя в Патентном законе США отсутствуют специальные, "основанные на морали" требования, тем не менее, возможность подачи патентной заявки на человеко-животных химер привела к публикации Патентным ведомством специального разъяснения. В нем фигурировали ссылки на судебные решения, исключавшие из числа патентоспособных изобретений такие объекты, которые способны нанести ущерб благосостоянию общества или требованиям морали.

Несмотря на разногласия, как США, так и Европа находятся в процессе выработки общих стандартов патентоспособности биотехнологических изобретений. Однако законодательство Европейского Союза характеризуется наличием целого ряда ограничений патентоспособности, не применяемых в США, что снижает степень гармонизации законодательств.

Расширение круга патентоспособных объектов самым тесным образом затрагивает устоявшиеся моральные ценности. Очевидно, что выданный патент не должен нарушать требований морали, которые касаются жизни и здоровья человека, животных, сохранности растений. Тем более он не должен нарушать общественный порядок и наносить ущерб окружающей среде. В ст. 6 Директивы о правовой охране биотехнологических изобретений прямо говорится о том, что изобретения признаются непатентоспособными, если их коммерческое использование противоречит общественному порядку или морали (клонирование человеческих существ, модификация их генетической индивидуальности, а также процессы по изменению генетической идентичности животных). Все этические аспекты оценивает Европейская группа Комиссии по этике исследований и новых технологий*(2).

Как представляется, в нормах патентного права могут и должны закрепляться, помимо этических, также и экологические критерии. Анализ взаимосвязи окружающей среды с создаваемыми и используемыми результатами биотехнологии и генной инженерии привел к выработке "классификационных оценок" нежелательных и необратимых последствий для человека и экологической среды. Предлагаемые методы оценки последствий интеллектуального творчества применительно к патентуемым изобретениям состоят в использовании возможностей на определенных стадиях оказывать влияние на ход инновационного процесса в сторону его коррекции или приостановки.

В США, Японии и в некоторых европейских странах в последнее время наметилась новая тенденция, заключающаяся в выдаче патентов на различные методы ведения бизнеса и всевозможные организационные приемы. В США впервые признана патентоспособность методов человеческой деятельности. Зарегистрированные в США business method patents составляют заметную долю в общем объеме патентов. В этой стране можно получить патент, например, на разработку программы тренинга по повышению личностной эффективности. Существенным и более показательным является рост числа заявок на патентование методов предпринимательства в электронной торговле*(3). Если же обратиться к законодательству многих стран мира, в том числе и государств Западной Европы, то методы деловой деятельности не считаются изобретениями. В России и странах СНГ не признаются патентоспособными изобретениями методы организации и управления хозяйством. Статья 52 ЕПК и ст. 1(2) Патентного закона Великобритании исключают из круга патентоспособности методы предпринимательства и программы для ЭВМ. Но ст. 27 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) подобного исключения не содержит и запрещает дискриминацию каких-либо отраслей техники, производящих новый продукт.

Подобные несоответствия в законодательстве получили свое отражение и в судебной практике. В английском апелляционном суде по делу "Merrill Lynch" рассматривалась заявка на систему обработки данных, преследующей целью обеспечение безопасности торговых операций. Система обработки данных была расценена судьей как патентоспособный метод осуществления предпринимательства*(4). Новый метод по определению суда может проявиться в более эффективном использовании ресурсов и включать экономию времени проведения операций. Патентные притязания, чтобы не оказаться в числе исключений, должны иметь промышленное применение и ориентироваться на конкретный процесс.

В США уже после вступления в силу Патентного закона 1952 г. к методам предпринимательства предъявлялись такие же требования, как и к прочим процессам и методам. Исключения составляли абстрактные математические алгоритмы. В том случае, если алгоритм применялся в изобретении и обеспечивал полезный результат, то ограничение снималось. Патентование методов предпринимательства в США стало итогом не единичного судебного решения, а результатом эволюционного процесса. Правовая охрана методов деловой деятельности (предпринимательства) была признана в 1998 г. в рамках прецедентного права (решение по делу "Стайт стрит банк энд траст К° против Сигнатуре файнэншл груп, инк.")*(5).

Основные тенденции развития патентных систем заключаются, таким образом, в расширении круга объектов, признаваемых изобретениями. Это связано, во-первых, с появлением принципиально новых результатов интеллектуальной деятельности (продукты генной инженерии) и, во-вторых, с патентованием в ряде случаев объектов, традиционно считавшихся непатентоспособными (методы предпринимательства).

И.В. Шугурова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры международного

частного права Саратовской государственной

академии права

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 10, октябрь 2006 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Более подробно см.: Danleavy K.V., Vinnola M.M. A comparative review of patenting of biotechnological inventions in the US and Europe // The Journal of World Intellectual Property. 2000. V. 3. N 1. P. 65-76.

*(2) См.: Ханина К. Генезис права интеллектуальной собственности Европейского Союза // ИС. Авторское право и смежные права. 2004. N 4. С. 52.

*(3) См.: Lambert J. Business method inventions: patentable as such? // Commerce and domain names supplement. 2000. September. P. 8-10.

*(4) См. там же.

*(5) Данное дело рассмотрено: Maier G. /., Signore P. Recent changes in U.S. patent law // Epi information. 2000. N 2. P. 66-67.