Вымогательство в системе уголовно-правовых понятий: некоторые проблемы законодательной регламентации (А.Д. Шишкин, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2006 г.)

Вымогательство в системе уголовно-правовых понятий: некоторые
проблемы законодательной регламентации

В российском уголовном законодательстве имеются составы преступлений, конструкция которых, их сущностное содержание, предложенная законодателем система квалифицирующих признаков вызывают принципиальные замечания как представителей теории уголовного права, так и судебной практики.

Одним из таких преступлений является вымогательство, сформулированное в ст. 163 УК следующим образом: "Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, порочащих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких".

Как явствует из текста закона, в диспозицию названной статьи законодатель заложил два самостоятельных понятия: вымогательство и шантаж. Каждое из них имеет большую историю в отечественном законодательстве, а в уголовных кодексах зарубежных стран и в настоящее время за эти преступления предусмотрена дифференцированная ответственность.

Но не только объединение в одной норме двух качественно отличных преступлений вызывает сомнение в обоснованности представленного законодательного решения. Законодатель использует понятия вымогательство и шантаж в системе уголовного законодательства в различных качествах: и как конструктивный признак основного состава, и как квалифицирующий признак соответствующих составов преступлений, и как условие освобождения от уголовной ответственности. Это и предопределило цель настоящей работы - рассмотреть с учетом требований современного уровня законодательной техники проблему нормативной интерпретации понятия вымогательства, выявить логические упущения в конструировании его состава, а равно решить вопрос о правомерности наделения данного уголовно-правового понятия разными функциональными нагрузками (ролями).

Масштабная правовая реформа, начавшаяся в России более десяти лет назад, предполагала, прежде всего, изменение принципиальных подходов к модернизации различных отраслей права с учетом развивающихся в мире интеграционных процессов. Вхождение России в мировое правовое поле обусловило необходимость учета общепризнанных принципов и норм международного права. Коснулось это и российского уголовного законодательства (ч. 2 ст. 1 УК РФ), что, как известно, повлекло за собой изменение его структуры, корректировки многих понятий в системе Общей и Особенной частей в соответствии с изменившейся иерархией социальных ценностей, взятых уголовным законом под охрану.

Однако в сферу реформирования, как нам представляется, должны были быть включены не только принципиальные подходы к созданию отраслей права, такие как, например, стратегическая линия законодателя, но и тактический аспект, то есть сам процесс совершенствования законотворчества, законодательной техники. Последняя, к сожалению, по мнению многих ученых, является одной из наиболее актуальных и нерешенных проблем в области правовой науки и юридической практики. Поступательное развитие российского уголовного законодательства требует исключения стихийности законотворческой работы, повышения уровня согласованности, системности действующего законодательства и его качества. Качество же закона обеспечивается применением выработанной многолетней практикой законодательной техники, определяемой как система правил, приемов и средств создания эффективных по форме и совершенных по содержанию законов*(1).

Преломляя отмеченные положения к проблемам законотворчества в уголовно-правовой сфере, можно отметить явное отступление от них на практике. "Поэтому, - как справедливо отмечает П.Н. Панченко, - ученым бывает порой очень трудно договориться о единообразном употреблении правовых терминов, фраз, определений, положений, структуре тех или иных правовых норм, их системе и месторасположении в законодательном акте, особенностях литературного стиля юридических текстов и т.д."*(2).

Многочисленные изменения и дополнения, внесенные в УК РФ 1996 г. за прошедшие 10 лет, упущения и огрехи в формировании отдельных положений и конкретных составов преступлений, исключение из системы уголовного законодательства самого эффективного вида имущественных наказаний - конфискации имущества и возврат ее в закон уже в новом качестве являются подтверждением сделанного выше вывода.

Как в свое время отмечал Ф. Жени, законодательная техника представляет собой специфическую часть искусства или ремесла в праве и характеризуется совокупностью практических приемов и средств. Важнейшим требованием к качеству закона он признавал совершенство юридического языка, точность формулировок, определенность терминов*(3).

При построении нормы права, ее гипотезы, диспозиции, санкции в обязательном порядке должны быть соблюдены требования к терминологии, такие как смысловая однозначность, распространенность и общепризнанность, стабильность и доступность*(4). Необходимо также учитывать многолетнюю историю развития соответствующих понятий, этимологическое содержание применяемых терминов как наиболее понятных для населения страны. При этом особенно важно соблюсти следующие правила:

- мысль законодателя должна быть сформулирована таким образом, чтобы она получила свое четкое выражение при помощи минимального для того необходимого числа признаков;

- формула статей Особенной части УК может объединять несколько деяний только в том случае, когда деяния сходны между собой по природе своей и по своим основным признакам;

- чрезвычайно важно излагать каждую статью Особенной части так, чтобы она указывала четкие границы, отделяющие данное преступление от другого, с ним сходного или смежного, и чтобы признаки, введенные в эти статьи, примыкали друг к другу;

- состав преступления должен быть изложен таким образом, чтобы данная статья охватывала все типичные формы этого преступления;

- точными и ясными признаками должны быть очерчены в уголовном законе как состав преступления в целом, так и все отягчающие и смягчающие обстоятельства, образующие более или менее тяжкие виды этого преступления;

- вырабатывая санкции отдельных статей, законодатель должен стремиться к тому, чтобы санкции эти были согласованы между собой*(5).

Таким образом, сконструированный законодателем состав конкретного преступления может эффективно выполнять свою служебную роль только в том случае, если в нем объединены деяния, сходные между собой по природе своей и по своим основным признакам; указаны четкие границы, отделяющие данное преступление от другого, с ним сходного или смежного; статья, в которой сформулирован основной состав, охватывает все типичные формы этого преступления; точные и ясные признаки очерчивают как состав преступления в целом, так и все отягчающие и смягчающие обстоятельства, образующие более или менее тяжкие виды этого преступления, а максимальные и минимальные пределы санкций должны отвечать степени их общественной опасности.

Эти основные требования, которыми должен руководствоваться законодатель, в той либо иной интерпретации уже излагались в работах специалистов, однако на практике они нередко игнорируются. Более того, и что особо примечательно, некоторые авторы, обосновывая эти требования в принципе, в конкретных случаях при анализе подхода законодателя к конструированию состава преступления от них отступают. Проиллюстрируем это применительно к оценке состава преступления, предусмотренного в ст. 163 УК РФ. Например, в упомянутой нами монографии К.К. Панько обстоятельно рассмотрены проблемы методологии и теории законодательной техники уголовного права России, в том числе речь идет и о названных выше требованиях к созданию уголовно-правовой нормы. Для подтверждения своих выводов автор приводит в качестве примера ст. 163 УК РФ, в которой, кстати, все эти требования не соблюдены.

Так, в работе указано, что понятие "вымогательство" означает "требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких" (ст. 163 УК). Автор отмечает, что логическая структура понятия "вымогательство" выражена совокупностью признаков, содержание которых устанавливается либо в самом законе, либо в теории уголовного права. Предъявление требования - это первый элемент действия при вымогательстве. Второй обязательный элемент - это угроза применения соответствующей санкции в случае невыполнения требования. Содержание угрозы традиционно: а) насилие; б) уничтожение или повреждение имущества; в) распространение нежелательных сведений. В задачу правоприменителя входят правильное установление совокупности признаков, составляющих содержание понятия "вымогательство", и констатирование их соответствия определенным фактам (событиям)*(6).

Комментируя этот фрагмент работы К.К. Панько, во-первых, следует отметить, что утверждение автора о традиционном характере содержания угрозы не соответствует действительности. Традиционным является то, что в российском уголовном законодательстве содержание угрозы было всегда четко дифференцировано: вымогательство как самостоятельный вид корыстно-насильственного преступления предполагало насилие, а шантаж как вид корыстного преступления предполагал угрозу распространения заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений. Во-вторых, в диспозиции ст. 163 УК РФ охарактеризованы два качественно отличных деяния, что не отвечает основному требованию построения уголовно-правовой нормы. В-третьих, квалифицирующие признаки, предусмотренные в ч. 2 и ч. 3 ст. 163 УК РФ, не могут быть одинаково отнесены к обеим формам деяния.

Признаки состава вымогательства, помимо деления на обязательные и факультативные, в ст. 163 УК РФ классифицированы по степени общественной опасности на: 1) конструктивные - признаки, присущие как основному, так и квалифицированному, особо квалифицированному составам преступления; 2) квалифицирующие признаки - указанные в норме отягчающие обстоятельства; 3) особо квалифицирующие - особо отягчающие обстоятельства, включенные в состав преступления. На основании отмеченных признаков законодатель конструирует три вида составов преступления: 1) основной; 2) квалифицированный; 3) особо квалифицированный.

Все признаки, включенные в конструкцию основного состава, обязательно присущи всем составам данной группы и данного вида преступлений (например, составы преступлений, предусмотренные ч. 1 ст. 163 УК, - вымогательство и шантаж).

Конструкция квалифицированного (особо квалифицированного) состава, кроме того, объединяет квалифицирующие (особо квалифицирующие) признаки (составы преступлений, предусмотренные ч. 2, 3 ст. 163 УК).

Специфика рассматриваемых преступлений, особенности их объективных и субъективных признаков предопределили и различный по объему и содержанию набор квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков для каждого из посягательств. В отдельных случаях некоторые отягчающие обстоятельства совпадают, то есть характеризуют квалифицированные составы вымогательства и шантажа (группа лиц по предварительному сговору, крупный размер, организованная группа, особо крупный размер), иногда же они являются сугубо индивидуальными, присущими только одному из преступлений (применение насилия, причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего). Поэтому не выдерживает критики конструкция, соединяющая угрозу распространить нежелательные сведения о потерпевшем (шантаж) и применение насилия или причинение тяжкого вреда здоровью (более подробное рассмотрение этих вопросов является предметом отдельной работы).

В-четвертых, законодатель, сконструировав такой неоднозначный состав вымогательства, этим не ограничился, он объединил его с хищением в статьях 221, 226, 229 УК РФ (хищение либо вымогательство радиоактивных материалов, огнестрельного оружия, наркотиков). В результате такого решения создана непростая ситуация, когда содержащийся в части первой этих статей УК основной состав преступления включает все формы хищения, каждая из которых обладает своими специфическими признаками, а также вымогательство и шантаж.

В-пятых, с понятием вымогательства связано конструирование ряда составов преступлений, в которых данное понятие выполняет различные роли. Так, в ст. 133 УК РФ "Понуждение к действиям сексуального характера", ст. 302 УК РФ "Принуждение к даче показаний", ст. 309 УК РФ "Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу" шантаж как составная часть вымогательства выполняет роль конструктивного признака. В п. "г" ч. 2 ст. 127-2 УК РФ шантаж, насилие или угроза его применения образуют квалифицированный состав использования рабского труда.

Особо следует отметить подход законодателя к конструированию квалифицированного состава получения взятки, сопряженного с ее вымогательством (п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ). Состав вымогательства представляет собой довольно сложную систему объективных и субъективных признаков, и эта система по воле законодателя "вливается" в особо квалифицированный состав получения взятки. Трудно представить, как высокопоставленный чиновник, угрожая раскаленным утюгом, требует дать ему взятку. Такой подход законодателя к формулированию этого особо квалифицированного состава всегда порождал трудности по практическому вменению его лицам, виновным в получении взятки. В связи с этим Пленумы Верховного Суда СССР, РФ (РСФСР) неоднократно разъясняли содержание этого особо квалифицирующего признака получения взятки: "Вымогательство означает требование должностным лицом взятки под угрозой совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам взяткодателя, либо умышленное поставление последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемых интересов"*(7). В предшествующем Постановлении Пленума ВС СССР N 16 от 23 сентября 1977 г. дополнительно было отмечено, что как вымогательство следует рассматривать также требование должностным лицом взятки за удовлетворение законной просьбы взяткодателя, которую оно было обязано и имело возможность реально выполнить, не превышая своих полномочий. Аналогичное разъяснение дано и Пленумом Верховного Суда РФ*(8).

Таким образом, предложено вполне четкое и точное содержание этого особо опасного состава получения взятки, в котором высшие судебные инстанции избежали смешения самостоятельных составов и использовали только центральный термин - требование. Необходимо подчеркнуть, что примерно в подобной интерпретации сконструированы квалифицированные составы получения взятки в уголовных кодексах Германии (§ 331), Франции (ст. 433-2, 434-9), Швейцарии (ст. 322), Швеции (ст. 2 главы 20) и во многих других.

Представленные выше рассуждения порождают вопрос, почему законодатель оставил без внимания рекомендации судов, теории, опыта законотворчества западных стран? Возможно, его сдерживал объем, пространность такой формулировки рассматриваемого особо квалифицирующего признака. Но ведь давно известно, что уголовный закон не должен бояться излишней обстоятельности и точности. Поэтому мы предлагаем п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ изложить в следующей редакции: получение взятки "в результате требования должностным лицом взятки под угрозой совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам взяткодателя, либо умышленное поставление последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемых интересов".

По нашему мнению, целесообразно также внести коррективы следующего содержания в редакцию примечания к ст. 291 УК РФ: "Лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если со стороны должностного лица имело место требование взятки под угрозой совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам взяткодателя, либо умышленное поставление последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемых интересов, а равно требование должностным лицом взятки за удовлетворение законной просьбы взяткодателя, которую оно было обязано и имело возможность реально выполнить, не превышая своих полномочий, или если лицо добровольно сообщило о даче взятки органу, имеющему право возбудить уголовное преследование".

А.Д. Шишкин,

председатель Пензенского областного суда

"Российская юстиция", N 12, декабрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Панько К.К. Методология и теория законодательной техники уголовного права России. Воронеж, 2004. С. З.

*(2) Панченко П.Н. Юридическая техника как фактор совершенствования уголовного законодательства // Проблемы юридической техники. Н. Новгород, 2000. С. 554.

*(3) См.: Жени Ф. Законодательная техника в современных гражданско-правовых кодификациях // Журнал Министерства юстиции. СПб., 1906. N 8. С. 125-132; о том же: Брауде И.Л. Вопросы законодательной техники // Советское государство и право. 1957. N 8. С. 52-54.

*(4) См.: Пиголкин А.С. Подготовка проектов нормативных актов. М., 1968. С. 13.

*(5) См.: Гродзинский М.М. Законодательная техника и уголовный кодекс // Вестник советской юстиции. 1928. N 19. С. 560-562.

*(6) См.: Панько К.К. Указ. соч. С. 143.

*(7) Постановление Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о взяточничестве" N 3 от 30 марта 1990 г. // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1990. N 3.

*(8) См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4.