Сообщения о преступлениях - проблемы теории и практики (Д.А. Зипунников, А.С. Каретников, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2006 г.)

Сообщения о преступлениях - проблемы теории и практики

Идея неотвратимости ответственности за каждое преступление как никогда актуальна в наше сложное время, когда лавина преступности буквально обрушилась на общество.

Проблема, правильное решение которой в уголовно-процессуальном законодательстве можно рассматривать как одну из предпосылок неотвратимости ответственности за преступления, - срок разрешения заявлений и сообщений о преступлениях и связанная с его продолжительностью проверка сообщений о преступлениях. Законодатель в принятом УПК РФ мало что изменил в порядке рассмотрения сообщений о преступлении - а что изменил, то не в лучшую сторону. Так в ч. 1 ст. 144 этого Кодекса в качестве общего правила воспроизведено положение УПК РСФСР, что должностные лица компетентных органов обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции принять по нему решение в срок не позднее 3 суток со дня поступления указанного сообщения. Раньше возникал - и сейчас стоит - вопрос: "Почему именно трое суток необходимо для принятия решения?". Почему решение после поступления сообщения о преступлении должно следовать не немедленно (или хотя бы в течение 24 часов)?

Поступило сообщение о разбойном нападении, совершенном со взломом двери квартиры потерпевших. Следователь произвел осмотр места происшествия и установил, что сообщение потерпевших подтверждается его результатами. Дело должно быть возбуждено сразу же на месте производства осмотра или по прибытии следователя на свое рабочее место. Практика показывает, что следователь так и поступает, если известны лица, совершившие это преступление.

А если неизвестны, да еще и преступление им не удалось довести до конца из-за активного сопротивления хозяина квартиры, то вопрос о возбуждении уголовного дела зависает на неопределенное время. Начинается так называемая дополнительная проверка собранных уже материалов якобы с целью собирания дополнительных данных, указывающих на признаки совершенного преступления, а на самом деле процесс проверки идет в этих случаях по двум направлениям: первое - с целью установления оперативными аппаратами лиц, совершивших преступление, второе - отыскание возможностей отказать в возбуждении уголовного дела.

Деятельность по двум этим направлениям идет параллельно, и окончательное решение вопроса определяется тем, в каком из этих направлении усилия окажутся более успешными. Если устанавливаются лица, причастные к совершению преступления, выносится постановление о возбуждении уголовного дела. Если это сделать не удалось, но найдена возможность отказать в возбуждении уголовного дела, выносится соответствующее постановление. Если деятельность в процессе проверочных действий по всем направлениям оказывается безуспешной, то в этой ситуации чаще всего возбуждается уголовное дело.

Описанный алгоритм деятельности органов предварительного расследования на стадии возбуждения уголовного дела не выдумка автора, а действительность, особенно характерная для органов дознания. Для них проверочная деятельность по сообщениям о преступлениях становится правилом, а не исключением.

Так, по данным Б.М. Сергеева, проверка заявлений и сообщений о преступлениях проводится в 86 случаях из 100*(1). Имея в момент получения сообщения о преступлении основания для немедленного возбуждения уголовного дела, должностные лица, в основном в силу указанной выше причины, под прикрытием проверки тянут с принятием этого решения до максимально разрешенных законом сроков и сверх них.

В Красноярском крае, например, выявлены случаи, когда заявления о преступлениях не разрешались от 20 до 60 суток*(2). Но и по истечении этих сроков не всегда верно принимают решение по так долго проверяемому сообщению о преступлении. Недаром по стране ежегодно прокурорами отменяются десятки тысяч постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и ставятся на учет укрытые таким способом преступления, в том числе тяжкие.

Таким образом, возможность проведения предварительных проверок по сообщениям о преступлениях и длительность ее сроков часто превращается в кипучую деятельность по укрытию преступлений путем отыскания надуманных оснований отказа в возбуждении уголовного дела, что неминуемо влечет за собой нарушение конституционного права гражданина на доступ к правосудию с целью защиты прав, нарушенных преступлением.

Да и формы проведения этой проверки отданы законодателем в основном на усмотрение должностных лиц, наделенных правом возбуждать уголовные дела. Ведь единственным вызывающим доверие способом проверки сообщений о преступлениях является осмотр места происшествия, потому что только он детально регламентирован уголовно-процессуальным законом, а потому собранные в ходе его производства сведения отвечают требованию допустимости.

Производство освидетельствования хотя и названо одним из способов проверки сообщений о преступлении, но практически невыполнимо, так как на этот момент нет участников процесса, которых возможно подвергнуть освидетельствованию (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля). Назначение экспертизы само по себе без его производства бессмысленно. Что же остается? Требование производства документальных проверок и ревизий (ч. 1 ст. 144 УПК РФ), истребование из редакций средств массовой информации документов и материалов, подтверждающих сообщение о преступлении (ч. 2 ст. 144 УПК РФ).

Нетрудно заметить, что первое проверочное действие осуществляется только по делам об экономических преступлениях, которые в общей массе совершаемых преступлений составляют минимальный процент.

Сообщение о преступлениях в средствах массовой информации еще более редкое явление, и связано оно, как правило, с деятельностью органов и должностных лиц. Поэтому истребование от них материалов, подтверждающих сделанное сообщение и их оценка - эпизодическое явление в практике.

Основная масса сведений о преступлениях в органы предварительного расследования поступает от граждан в их письменных и устных заявлениях, в которых они сообщают о так называемых "общеуголовных" преступлениях. По сообщениям о таких преступлениях уголовно-процессуальный закон не предусматривает производства каких-либо проверочных действий, кроме осмотра места происшествия, но на практике именно на них падает основная масса проверочных действий, среди которых главенствуют объяснения, отбираемые у пострадавших и их родственников, очевидцев, специалистов и других лиц.

Кроме того, составляются различные акты обследования, справки, заключения специалистов, изымаются из различных организаций разного рода документы, проводятся иные проверочные действия. Все эти и подобные им действия по своей юридической природе не являются уголовно-процессуальными, как считают некоторые авторы*(3), потому что они характерны для иных видов государственной деятельности, а отсюда и предусматриваются иными федеральными законами: "О милиции", в ст. 11 которого закреплено 32 проверочных действия, "Об оперативно-розыскной деятельности" (ст. 6), "О прокуратуре" (ст. 22) и других законах. Уголовно-процессуальный характер она носит только при осмотре места происшествия. Из этого следует, что у органов предварительного расследования в случае поступления заявления о преступлении имеется один уголовно-процессуальный способ проверки такого сообщения - осмотр места происшествия. Иных способов нет, да и не должно быть, и вряд ли можно поддержать высказываемые на страницах печати предложения их расширить и узаконить.

Поэтому если в органы предварительного расследования поступает заявление о совершенном или готовящемся преступлении, то должностные лица, указанные в ч. 1 ст. 144 УПК РФ, обязаны после осмотра места происшествия (если он необходим) немедленно возбудить уголовное дело и приступать к производству предварительного расследования без проведения каких-либо проверок таких заявлений. Гарантией верно указанных заявителем обстоятельств в этих случаях выступает предупреждение его об уголовной ответственности за заведомо ложный донос при подаче заявления.

Конечно, не исключено, что по тем или иным основаниям уголовное дело будет в дальнейшем прекращено. Но это решение будет основываться не на суррогатных материалах, собираемых в процессе предварительной проверки, а на информации, собранной строго определенным уголовно-процессуальным законом путем.

Такой порядок неминуемо приведет к сокращению так называемых "отказных материалов", сократит массив укрытых преступлений. Увеличение же числа прекращенных уголовных дел, даже по реабилитирующим основаниям, никак нельзя рассматривать как брак в работе органов предварительного расследования, потому что это один из законных способов разрешения заявлений о преступлениях, отвечающий назначению уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).

Тем более, что ни к какой процессуальной экономии действия, проводимые должностными лицами в процессе проверки заявлений о преступлениях, не приводят, потому что им приходится вместо допросов свидетелей получать объяснения от заявителей и иных лиц, которые мало того что являются суррогатами допроса, но и требуют на себя столько же времени, что и допрос. А ведь именно объяснения составляют 86% от числа всех проверочных действий*(4). Следовательно, как с точки зрения соблюдения прав граждан, потерпевших от преступлений, так и с позиции процессуальной экономии, незамедлительное возбуждение уголовных дел по заявлениям физических лиц без проведения дополнительных проверок надо рассматривать как благо, а не угрозу обществу. В настоящее время нет никаких оснований считать, что "облегченный порядок возбуждения дел таит угрозу ввергнуть общество в пучину уголовных преследований"*(5). Ведь в случае возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица у него есть право, как указал Конституционный Суд РФ в определении от 27 декабря 2002 г., обжаловать это решение в суде. Наоборот, порядок, когда для возбуждения дела и начала следствия достаточно лишь заявления пострадавшего от преступления лица, вытянет общество из пучины беззакония, которое творится на первой стадии уголовного процесса. Поэтому следует согласиться с С. Вициным, что отказ от доследственной проверки придаст институту возбуждения уголовного дела современный облик*(6).

Д.А. Зипунников,

ассистент кафедры уголовного права

и процесса Волжского гуманитарного института (филиала)

Волгоградского государственного университета

А.С. Каретников,

доцент кафедры уголовного права

и процесса Волжского гуманитарного института (филиала)

Волгоградского государственного университета,

кандидат юридических наук

"Российская юстиция", N 12, декабрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Сергеев Б.М. Отказ в возбуждении уголовного дела и его роль на стадии возбуждения уголовного дела //Закон и право. N 1, 2003. С. 45-46.

*(2) См.: Мирза Л.С. Нужна ли доследственная проверка? //Российский следователь N 9, 2004. С. 13.

*(3) См.: например, Савина Л.А. Предварительная проверка: понятие, процессуальная природа, цели и задачи. Вестник криминалистики / Отв. ред. Л.Г. Филиппов. Вып. 1 (9). М, Спарк, 2004. С. 83 и др.

*(4) См.: Химичева Г.Л. Рассмотрение милицией заявлений и сообщений о преступлении: Монография. М., 1997. С. 73.

*(5) См.: Григорьев В.Н. О концепции возбуждения уголовного дела. // Проблемы тактикокриминалистического обеспечения раскрытия и расследования преступлений. М, 1994. С. 134.

*(6) См.: Вицин С. Институт возбуждения дела в уголовном судопроизводстве России. //Рос. юстиция. N 6. 2003. С. 57.