Дезертирство с оружием: основания криминализации, вопросы квалификации и проблемы законодательной конструкции (С.Н. Шарапов, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2006 г.)

Дезертирство с оружием:
основания криминализации, вопросы квалификации
и проблемы законодательной конструкции

Военная служба предполагает обращение военнослужащих с ядерным и другими видами оружия массового поражения, различными видами обычного оружия, боеприпасами повышенной мощности, взрывчатыми, радиоактивными веществами, а также другими веществами и предметами, предназначенными для поражения живой силы и техники противника, обладающими огромной разрушительной силой и представляющими вследствие этого повышенную опасность для окружающих.

Указанные военно-технические средства в мирное время должны храниться и использоваться исключительно по назначению, в условиях, обеспечивающих безопасность людей. В связи с этим порядок оборота оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств и иных обще опасных предметов и веществ, установленный в Вооруженных Силах РФ, других войсках, воинских формированиях и иных органах исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба*(1), детально урегулирован и строго регламентирован законами, воинскими уставами, различными нормативными актами органов военного управления, содержащими специальные правила, адресованные военнослужащим - субъектам данных общественных отношений.

Нарушения установленного порядка оборота оружия в Вооруженных Силах РФ характеризуются особой опасностью, поэтому эти отношения являются самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны. В действующем военно-уголовном законодательстве оружие в одних случаях предусмотрено как предмет преступления и в этом качестве характеризует объект преступления (ст.ст. 346-349 УК РФ), в других же случаях может быть средством совершения преступления и уже не связано с объектом посягательства, а выступает как признак объективной стороны квалифицированных составов преступления (п. "б" ч. 2 ст. 333 УК РФ, п. "б" ч. 2 ст. 334 УК РФ и п. "г" ч. 2 ст. 335 УК РФ).

Установление специальной ответственности за дезертирство с оружием, вверенным по службе (ч. 2 ст. 338 УК РФ), - принципиально новое понимание и решение законодателем вопросов уголовной ответственности за уклонение от военной службы и нарушение установленного порядка оборота оружия в Вооруженных Силах РФ. Несмотря на явную повышенную общественную опасность, которую представляет дезертирство с оружием, на протяжении длительного времени уголовное законодательство России подобного состава преступления не содержало. Именно поэтому представляется необходимым, прежде всего, рассмотреть основные причины и правовые основания криминализации указанного деяния.

Происходящий в России процесс усиления правовой регламентации оборота оружия и других опасных веществ и предметов диктует необходимость приведения в соответствие с ней и системы уголовно-правовых норм об ответственности за нарушение правил этого оборота. При этом конструирование ответственности должно определяться наличием специальных правил, регламентирующих указанную сферу деятельности. За нарушение этих специальных правил ответственность должна быть установлена и предусмотрена также в специальных нормах. Однако криминализация какого-либо деяния оправданна только тогда, когда осуществляется в соответствии с выработанными основаниями и принципами.

В уголовном праве непосредственным материальным основанием криминализации деяний является наличие существенной опасности и значительность вреда (или создание угрозы причинения такого вреда) охраняемым уголовным законом интересам. Повышенная общественная опасность дезертирства с оружием очевидна. Наличие реальной угрозы не только военной, но и общественной безопасности презюмируется самим фактом грубого нарушения дезертиром установленных правил оборота оружия, в результате которого оружие выходит из правомерного владения, что, в свою очередь, создает угрозу его использования в преступных целях и с высокой степенью вероятности может повлечь причинение вреда другим социальным ценностям и, прежде всего, безопасности жизни и здоровью людей.

Другое материальное основание криминализации - распространенность деяний, отражающая существование в обществе факторов, закономерно их порождающих.

До начала 90-х гг. дезертирство в Вооруженных Силах СССР было крайне редким преступлением, а случаи дезертирства с оружием и вовсе носили единичный характер.

Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что дезертирство с оружием, вверенным по службе, не занимает доминирующего положения в структуре преступности в Вооруженных Силах РФ, однако в настоящее время весьма распространено. В результате проведенных исследований нами выявлена следующая динамика самовольного оставления части или места службы, совершаемого военнослужащими с оружием:

Год	2000	2001	2002	2003	2004	2005	8 мес. 2006
Количество	8	12	15	7	12	13	11

Приведенные данные неофициальны и далеко не полны. К сожалению, органы военной юстиции не ведут специального отдельного учета дезертирства с оружием, поэтому официальной статистики масштабов данного явления нет. Однако количество случаев самовольного оставления части военнослужащими с оружием можно подсчитать по сообщениям и публикациям в средствах массовой информации, судя по которым за год их происходит в среднем около 18-20. Приведенные данные позволяют констатировать стабильность и даже некоторый рост количества самовольных оставлений части, совершаемых с оружием, в последние годы.

Общественная опасность и относительная распространенность вооруженного дезертирства выступают главными основаниями его криминализации.

Следующий критерий криминализации - невозможность вести борьбу с общественно опасными деяниями иными, не уголовно-правовыми средствами. Для определения и закрепления в Уголовном кодексе РФ преступности воинских общественно опасных деяний необходимо установить, что обеспечить эффективную охрану установленного порядка прохождения военной службы существующими общеуголовными нормами невозможно. Действующее военно-уголовное законодательство не должно быть перегружено избыточными запретами. При достаточности общеуголовного запрета нет необходимости вводить аналогичный состав преступления против военной службы. Однако ч. 2 ст. 338 УК РФ не имеет аналогов в Особенной части УК РФ, а применение ст.ст. 222 и 226 УК РФ при квалификации действий военнослужащего, дезертировавшего с оружием, вверенным по службе, в ряде случаев не представляется возможным.

Дело в том, что правила оборота оружия в Вооруженных Силах РФ, направленные, прежде всего, на обеспечение безопасности людей, реализуют и другие специальные задачи, связанные с обеспечением сохранности оружия и постоянной возможности его использования для выполнения боевых задач, и выступают в качестве необходимого и обязательного условия боеготовности и боеспособности частей и подразделений армии и флота. Соответственно иной является и общественная опасность деяний, нарушающих установленные специальные правила оборота оружия в Вооруженных Силах РФ и приводящих к утрате возможности использовать оружие как средство вооруженной борьбы, что влечет, в свою очередь, причинение определенного вреда военной безопасности государства, например снижение уровня боеспособности войск, невыполнение боевых задач и т.п. Такие последствия не учитываются, да и в принципе не могут учитываться в соответствующих общеуголовных нормах (например, в ст.ст. 222, 226 УК РФ).

По мнению А.С. Самойлова, причины криминализации дезертирства с оружием, вверенным по службе, носят сугубо субъективный характер и связаны с традиционно искаженными представлениями теории и практики о правовой природе хищения оружия, совершаемого военнослужащими*(2). В связи с этим следует отметить определенную специфику дезертирства с оружием, заключающуюся в том, что в отличие от незаконного приобретения оружия способами, представляющими повышенную опасность, к которым следует относить хищение или вымогательство оружия (ст. 226 УК РФ), военнослужащий получает оружие во владение и приобретает тем самым определенные правомочия в отношении этого оружия правомерно. Кроме того, при дезертирстве с этим вверенным оружием, в отдельных случаях, военнослужащий не преследует цели распорядиться им в ущерб общественной безопасности. Именно такое различие в способах и целях приобретения, по нашему мнению, обусловило установление специальной ответственности за дезертирство с оружием, вверенным по службе (ч. 2 ст. 338 УК РФ). Следует согласиться с Ф.С. Бражником в том, что "противоправное изъятие оружия, независимо от цели, для достижения которой оно осуществлялось, представляет значительно меньшую общественную опасность, чем завладение оружием, осуществляемое с целью распорядиться им как своим собственным"*(3).

Кроме рассмотренных оснований важным аспектом криминализации воинских общественно опасных деяний является влияние объекта уголовно-правовой охраны на определение и закрепление в уголовном законе преступности деяний, посягающих на военную безопасность государства*(4).

Дезертирство с оружием, вверенным по службе (как определенное нарушение установленного порядка оборота оружия в Вооруженных Силах РФ), предусмотрено в качестве квалифицирующего признака преступления, посягающего на другой объект (порядок пребывания на военной службе).

Действительно, при вооруженном дезертирстве посягательство осуществляется, прежде всего, на установленный порядок пребывания на военной службе, который и является основным объектом данного преступления. Однако помимо этого при вооруженном дезертирстве одновременно и неизбежно посягательство также направлено на порядок оборота оружия, установленный в Вооруженных Силах РФ, который в данном составе преступления выступает дополнительным объектом.

Соблюдение этого порядка - важнейшее условие обеспечения как военной, так и общественной безопасности. В связи с этим указанное разграничение на основной и дополнительный объекты проводится не по степени значимости объекта, а по связи с видовым объектом дезертирства. Однако именно установленный порядок оборота оружия в Вооруженных Силах РФ стал правовым основанием для выделения анализируемого квалифицирующего признака в составе дезертирства, и то, что он в данном составе - дополнительный объект, отнюдь не умаляет его уголовно-правового значения. Эта норма направлена, прежде всего, на обеспечение сохранности и безопасности использования находящегося на вооружении армии и флота оружия и выполняет функции обеспечения безопасности использования оружия и охраны воинского правопорядка в процессе его использования и может быть отнесено к системе преступлений против порядка оборота оружия в Вооруженных Силах РФ.

Цель процесса криминализации заключается в предотвращении всех или, по крайней мере, как можно большего числа возможных вредных последствий, а достигается она установлением уголовной ответственности за нарушения конкретных правил. Дезертирство с оружием, вверенным по службе, по своей правовой природе является нарушением военнослужащим военно-специальных правил поведения, посягающим на специфические отношения, - установленный порядок прохождения военной службы. Данное обстоятельство также положено в основания установления уголовной ответственности за данное деяние.

Таким образом, дезертирство с оружием, вверенным по службе, - относительно самостоятельная форма общественно опасного противоправного деяния, имеет ярко выраженную воинскую природу, причиняет вред именно установленному порядку прохождения военной службы и обладает следующими специфическими свойствами:

1) специальный характер отношений, в которых возможно совершение деяния;

2) особое и своеобразное положение субъекта нарушения правил оборота оружия;

3) вероятностный характер общественно опасных последствий.

С учетом изложенного криминализация дезертирства с оружием, вверенным по службе (при отсутствии цели присвоения оружия), в гл. 33 УК РФ "Преступления против военной службы" вполне обоснованна и в полной мере соответствует устоявшимся представлениям теории криминализации воинских общественно опасных деяний об основаниях и условиях введения уголовно-правового запрета. Однако следует отметить, что применение этой нормы без дополнительной квалификации по ст.ст. 222, 226 УК РФ возможно только в ограниченных и немногочисленных случаях*(5).

Несмотря на очевидное многообразие военно-технических средств (боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств и иных предметов и веществ), представляющих определенную опасность для окружающих и используемых военнослужащими при исполнении военно-служебных обязанностей, предмет ч. 2 ст. 338 УК РФ ограничен только оружием, вверенным по службе.

Прежде всего следует отметить, что по своему правовому положению, выполняемым задачам и функциям военнослужащие обращаются не со всеми видами оружия, а, как правило, только с одним из них - боевым. Именно этот вид оружия, имеющий особые функциональные признаки и специальное назначение и выступает предметом специальных отношений, определяемых в теории уголовного законодательства как установленный порядок оборота оружия в Вооруженных Силах РФ. Одной из сторон этих отношений является специальный субъект - военнослужащий, наделенный в этой системе специальными правами и обладающий специальными обязанностями.

Следовательно, несмотря на отсутствие законодательной дифференциации, только этот вид оружия должен признаваться предметом преступления против военной службы, предусмотренного ч. 2 ст. 338 УК РФ. Только в случае дезертирства с табельным (штатным) боевым оружием осуществляется посягательство на специфический объект - установленный порядок прохождения военной службы (воинский правопорядок), поэтому вопрос об особенностях боевого оружия заслуживает отдельного рассмотрения.

К боевому относится оружие, предназначенное для решения боевых и оперативно-служебных задач, принятое в соответствии с нормативными правовыми актами Правительства РФ на вооружение Министерства обороны РФ, Министерства внутренних дел РФ, Федеральной службы безопасности РФ, Службы внешней разведки РФ и других государственных военизированных организаций. Кроме того, к таковому относится соответствующее оружие, изготавливаемое для поставок в другие государства в порядке, установленном Правительством РФ*(6).

Из приведенного определения можно выделить основные признаки боевого оружия:

1) специальное предназначение - по своей конструкции, мощности и другим особенностям данный вид оружия предназначен исключительно для поражения живой цели и производства разрушений при решении боевых и оперативно-служебных задач (функциональный признак);

2) нахождение на вооружении государственных военизированных организаций (организационный признак);

3) особый порядок оборота (правовой признак).

В судебной практике под оружием применительно к ч. 2 ст. 338 УК РФ понимается боевое ручное стрелковое и холодное оружие, принятое на вооружение Министерства обороны РФ, войск и воинских формирований других министерств и ведомств. К такому оружию относятся пистолеты, карабины, автоматы и пулеметы, гранатометы, различные виды холодного оружия (штык-ножи и т.д.), иное оружие, принятое на вооружение в Вооруженных Силах РФ*(7).

Отнесение к предмету ч. 2 ст. 338 УК РФ иного оружия, принятого на вооружение в Вооруженных Силах РФ, вполне обоснованно. Несмотря на очевидную затруднительность и практическую маловероятность, теоретически можно допустить совершение дезертирства с различными видами артиллерийского и ракетного оружия (артиллерийские орудия и минометы, переносные ракетные и зенитно-ракетные комплексы и т.п.) и даже с ядерным, химическим, биологическим и иными видами оружия массового поражения, находящимися на вооружении. Такая вероятность возрастает в условиях военного времени или в боевой обстановке. Очевидно, что в этом случае дезертирство представляет несравнимо большую общественную опасность, чем те же действия с боевым ручным стрелковым оружием.

Напротив, представляется, что отнесение к предмету анализируемого преступления холодного оружия, существующее в судебной практике, вряд ли можно признать правильным. Общеизвестно, что холодное оружие не входит в круг предметов, за нарушение правил оборота которых предусмотрена уголовная ответственность (за исключением сбыта холодного оружия в ч. 4 ст. 222 УК РФ). По смыслу ч. 2 ст. 338 УК РФ уголовная ответственность должна наступать за дезертирство, сопряженное с нарушением правил оборота не любого оружия, а лишь представляющего повышенную опасность для окружающих. Холодное оружие не может быть признано таковым, так как оно не обладает свойством повышенной опасности, хотя применительно к отдельным его образцам и существуют правила безопасного использования. Поражающая способность холодного оружия обеспечивается не внутренней концентрированной энергией, а, главным образом, внешней физической силой, которая к нему прикладывается и без которой не может быть причинен вред окружающим. Источник энергии при использовании холодного оружия находится вне самого предмета, который используется лишь в качестве инструмента, средства воздействия.

В настоящее время в Вооруженных Силах РФ на вооружении остались только некоторые образцы холодного оружия: офицерские кортики, шашки и палаши, используемые исключительно при проведении парадов и других торжественных мероприятий, а также штык-ножи, используемые при несении караульной, внутренней и иных видов специальной службы. Кроме того, обоснованность предложения по исключению холодного оружия из состава дезертирства с оружием, вверенным по службе, определяется также декриминализацией незаконного приобретения и ношения холодного оружия в ст. 222 УК РФ*(8).

Строительные пистолеты, имитационно-пиротехнические, осветительные, сигнальные и иные вспомогательные устройства и средства, взрывчатые вещества, боеприпасы и иные предметы и вещества, не имеющие боевого предназначения и не являющиеся оружием, предназначенным для решения боевых задач, не входят в круг предметов, дезертирство с которыми служит основанием для квалификации по ч. 2 ст. 338 УК РФ.

На вооружении может находиться пневматическое и газовое оружие, дезертирство с которым не причиняет вреда боевой способности, вследствие чего такие виды "небоевого" оружия, по нашему мнению, также не должны признаваться предметами преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 338 УК РФ, несмотря на то, что некоторые образцы пневматических винтовок в настоящее время используются в некоторых воинских частях Вооруженных Сил РФ для обучения прицеливанию и привитию навыков стрельбы, а образцы газового оружия (в качестве специальных средств) состоят на вооружении подразделений внутренних войск.

Предложения автора по исключению холодного, пневматического и газового оружия из предмета преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 338 УК РФ, реализованы в проекте федерального закона N 130883-3 "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации", в новой редакции которого предмет данного преступления ограничен только огнестрельным оружием, вверенным по службе.

Как уже было отмечено, предмет преступления в ч. 2 ст. 338 УК РФ ограничен оружием, в то же время в ст.ст. 222 и 226 УК РФ предусмотрена ответственность за нарушение правил оборота боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. В связи с этим вызывает недоумение подход законодателя к оценке степени общественной опасности вооруженного дезертирства и криминализации в качестве квалифицированного состава только случаев дезертирства с оружием.

Действительно, в подавляющем большинстве случаев дезертирство совершается лицами, вооруженными для несения караульной, пограничной и других специальных видов военной службы именно оружием. Однако оружие - лишь один из видов военно-технических средств, представляющих повышенную опасность для окружающих, используемых военнослужащими при выполнении военно-служебных задач. Представляется, что отнюдь не меньшую опасность могут представлять случаи дезертирства с вверенными по службе боеприпасами, взрывными устройствами и т.п., которые обладают не меньшей опасностью, а также значимостью для решения стоящих перед Вооруженными Силами РФ задач. Кроме того, правоприменительной практике такие случаи уже известны.

Эти очевидные обстоятельства не учтены в действующем УК РФ, в связи с чем представляется необходимым внести изменения в ч. 2 ст. 338 УК РФ, дополнив ее указанием на боеприпасы и взрывные устройства. Взрывчатые вещества, как правило, применяются в составе взрывных устройств, вследствие чего нет необходимости их отнесения к предметам анализируемого состава преступления.

Необходимо подчеркнуть, что предметом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 338 УК РФ, является не любое оружие, а только оружие, вверенное военнослужащему по службе.

Содержание понятия "вверенное имущество" в достаточной степени определено наукой уголовного права, хотя и, прежде всего, применительно к преступлениям против собственности*(9).

В судебной практике под оружием, вверенным военнослужащему по службе, понимается оружие, которым военнослужащий обладает правомерно, в силу возложенных на него обязанностей. Если не касаться некоторых нюансов, важных для квалификации хищений, но нейтральных по отношению к квалификации дезертирства с оружием, то в анализируемом нами аспекте характеристика "вверенного" оружия может быть сведена к следующим основным признакам:

1) военнослужащий получает оружие в правомерное владение и приобретает тем самым определенные правомочия в отношении этого оружия (от владения следует отличать те случаи, когда лицо имеет доступ к оружию в силу своего должностного положения и наделено полномочиями по обеспечению его оборота или оружие находится под его охраной)*(10);

2) оружие вверяется военнослужащему с определенной целью - для использования в интересах выполнения служебных обязанностей, возлагаемых на военнослужащих, в том числе для боевого применения;

3) передача военнослужащему оружия и наделение его полномочиями по владению этим оружием и по его использованию осуществляется в установленном порядке и требует, как правило, соответствующего оформления*(11).

Таким образом, предметом дезертирства с оружием должны признаваться только табельные (штатные) образцы огнестрельного и иного оружия, находящиеся на вооружении, имеющие боевое предназначение и вверенные военнослужащему по службе.

Дезертирство военнослужащего с оружием по ранее действовавшему законодательству квалифицировалось как совокупность преступлений - дезертирства и хищения огнестрельного оружия. Однако в судебной практике не признавались хищением оружия случаи дезертирства с оружием, совершенные без намерения распорядиться оружием в ущерб общественной безопасности (присвоить, сбыть, использовать для совершения преступлений и т.п.).

В настоящее время на практике квалификация дезертирства с оружием по ч. 2 ст. 338 УК РФ, как правило, вызывает некоторые трудности, обусловленные проблемами отграничения данного преступления от смежных составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 222 и 226 УК РФ, которые существенным образом ограничивают возможность применения ч. 2 ст. 338 УК РФ. Кроме того, имеющиеся разъяснения и комментарии по применению данной нормы отличаются некоторой аберрацией.

Прежде всего известные сложности вызывают вопросы уголовно-правовой оценки при дезертирстве изъятия оружия, вверенного по службе, которое не образует состава хищения или незаконного приобретения оружия. Например, если умысел на совершение дезертирства возник у военнослужащего во время несения караульной, пограничной или других видов специальных служб с вверенным ему оружием либо при нахождении в командировке с оружием, и он, реализуя свое намерение уклониться от военной службы, тем не менее не бросил вверенное ему оружие, а принял меры по его сохранению и возвращению в воинскую часть, совершенное дезертирство подпадает только под признаки ч. 2 ст. 338 УК РФ, и такие действия не образуют состава хищения оружия. Однако, как правило, дезертирство с оружием, вверенным военнослужащему по службе, почти всегда содержит также состав хищения оружия, который имеет самостоятельный объект посягательства и не охватывается составом дезертирства с оружием.

С учетом рассмотренных положений при квалификации дезертирства с оружием необходимо руководствоваться следующими правилами:

1) дезертирство с оружием, вверенным по службе, во всех случаях необходимо квалифицировать по ч. 2 ст. 338 УК РФ, при этом цели и мотивы виновного и иные объективные и субъективные признаки, относящиеся к изъятию оружия, не учитываются;

2) при наличии признаков хищения вверенного по службе оружия действия дезертира подлежат квалификации по совокупности ч. 2 ст. 338 и ст. 226 УК РФ*(12);

3) совершение дезертиром иных противоправных действий в отношении оружия, вверенного по службе (передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение; умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение; утрата; нарушение правил обращения; применение для совершения преступлений и т.д.), влечет необходимость дополнительной квалификации по соответствующим статьям УК РФ (ст.ст. 222, 346-349 УК РФ и др.);

4) только по ч. 2 ст. 338 УК РФ подлежат квалификации ограниченные случаи дезертирства с оружием, вверенным по службе, не образующие состава хищения оружия и не создающие угрозы общественной безопасности, определяемые в теории как "временное заимствование" оружия, когда объективные и субъективные обстоятельства побуждают дезертира забрать с собой вверенное оружие без намерения присвоить его себе, передать другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным образом*(13);

5) дезертирство с оружием, которое не вверялось военнослужащему по службе, при наличии признаков его хищения не может быть квалифицировано по ч. 2 ст. 338 УК РФ, а подлежит квалификации по ч. 1 ст. 338 и ст. 226 УК РФ*(14).

Представляется, что соблюдение данных правил квалификации будет способствовать обеспечению единообразной и надлежащей уголовно-правовой оценки правоприменительными органами случаев дезертирства военнослужащих с оружием, вверенным по службе.

С.Н. Шарапов,

кандидат юридических наук, полковник юстиции,

начальник кафедры уголовного права

Военного университета Министерства обороны РФ

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Далее - порядок оборота оружия в Вооруженных Силах РФ.

*(2) См.: Самойлов А.С. Квалификация дезертирства с оружием // Уголовное право. 2003. N 3. С. 55-56.

*(3) См.: Бражник Ф.С. Некоторые вопросы квалификации хищения оружия // Вопросы теории военного законодательства и практики его применения. М.: ВПА. 1974. С. 328-346.

*(4) См.: Зателепин О.К. Объект преступления против военной службы. Дисс. : к.ю.н. М.: ВУ. 1999. С. 63.

*(5) См.: Самойлов А.С. О вопросах квалификации дезертирства с оружием // Бюллетень Управления военных судов и Военной коллегии Верховного Суда РФ. N 3(171). М.: Воениздат, 1988.

*(6) См.: Статья 5 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" // СЗ РФ. 1996. N 51. Ст. 5681.

*(7) См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных реступлениях, совершаемых военнослужащими.

*(8) См.: Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" // СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4848.

*(9) См., например: Клепицкий И. "Вверенное имущество" в уголовном праве // Законность. 1995. N 12. С. 9-11.

*(10) См. Определение Военной коллегии Верховного Суда от 7 июля 1998 г. N 6н-166/98 по уголовному делу в отношении Булая // Обзор Кассационно-надзорной практики Военной коллегии Верховного Суда РФ по уголовным делам за 1998 г. (подписан 22 апреля 1999 г.).

*(11) Общий порядок передачи (закрепления) боевого оружия военнослужащим установлен в общевоинских уставах. После приведения военнослужащих к Военной присяге, проведения с ними специальных занятий по изучению вооружения и правил безопасности, проверки его исправности каждая единица оружия персонально вручается военнослужащему. Факт индивидуального закрепления оружия отражается в приказе командира. Номер приказа и фамилии лиц, за которыми закреплено вооружение, вносятся в формуляры (паспорта). Наименование стрелкового оружия, его серия и дата выдачи записываются в документы, удостоверяющие личность, а также в ведомости закрепления оружия за личным составом и т.п. Уставы регламентируют также вопросы получения оружия во владение и пользование военнослужащими, несущими караульную службу, боевое дежурство и т.д. См.: Общевоинские уставы Вооруженных Сил Российской Федерации. М.: Воениздат. 1994. С. 170-171, 133-135, 288-290.

*(12) См.: Пункт 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 5.

*(13) См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими.

*(14) Нельзя согласиться с мнением некоторых авторов, предлагающих квалифицировать содеянное в данном случае по совокупности ч. 2 ст. 338, ст. 226 и 222 УК РФ. Предметом ч. 2 ст. 338 УК РФ является только оружие, вверенное по службе. См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2005.