Становление и развитие правового регулирования контроля за оборотом оружия в России (Е.Д. Шелковникова, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2006 г.)

Становление и развитие правового регулирования контроля
за оборотом оружия в России

Правовой режим оборота оружия в России начал формироваться уже начиная с ХIV в. (времени появления на Руси огнестрельного оружия) как один из способов поддержания правопорядка и предупреждения преступности в стране. В Голицыной летописи упоминание о первых "арматах" встречаются уже в 1389 г. и "от того часу уразумели из них стреляти". Практически с этого же времени возникают нормативно закрепленные положения, определяющие порядок хранения, ношения оружия, а также санкции за нарушения данных предписаний. Контроль за их выполнением возлагался, как правило, на различных должностных лиц правоохранительных органов.

На всех этапах развития Российского государства осуществление разрешительных мер в приобретении, хранении, ношении и применении оружия являлось эффективным средством поддержания общественного порядка, важным инструментом предупреждения и пресечения преступлений с его применением.

Проведенное нами исследование отечественного законодательства об оружии показало, что до 1917 г. подданные Российской империи обладали правом на приобретение и хранение короткоствольного огнестрельного оружия (пистолетов и револьверов) в целях самообороны, правда, с известными ограничениями. Они могли также приобретать огнестрельное оружие в целях охоты либо для занятий спортом. Однако бытующее в настоящее время мнение о том, что до Октябрьской революции 1917 г. огнестрельное оружие было доступно всем гражданам, не более чем миф. На самом деле существовала стройная законодательная система регулирования оборота всех видов оружия на территории Российской империи.

Так, вооружение гражданской полиции имело целью самооборону или же в крайних случаях защиту граждан от угрожающего им или начавшегося уже насилия. Однако само право полиции и жандармерии прибегать к оружию с должной полнотой было разработано только в конце ХIХ в. В соответствии с Законом от 10 октября 1879 г. полицейские и жандармские чины могли употреблять в дело оружие лишь в следующих случаях: когда на них произведено вооруженное нападение; когда нападение было невооруженное, но совершенное несколькими лицами и не было другого способа отразить это нападение; для обороны других лиц от нападения, угрожающего жизни, здоровью и личной свободе; при задержании преступника, когда он будет препятствовать этому насильственными действиями, или когда невозможно будет преследовать или настичь убегающего; при побеге арестанта, когда нельзя его настичь, или же когда он противится задержанию насильственными действиями.

О каждом случае применения оружия полицейский либо жандарм обязаны были немедленно доложить ближайшему начальству. Даже в том случае, когда полицейские и жандармские команды призывались в качестве военной силы для восстановления порядка (бунта или иного неповиновения властям), то, применяя оружие, они были обязаны соблюдать следующие правила: время, когда следовало приступить к действию, определяло полицейское начальство, распоряжавшееся на месте беспорядков; к действию оружием можно было приступить только после троекратного предупреждения о том, что будет употреблено в дело оружие; без предварения бушующей толпы можно было употреблять в дело оружие лишь тогда, когда надобно отразить произведенное нападение либо когда надобно спасти жизнь лиц, подвергшихся насилию со стороны бунтовщиков*(1).

Что же касается прав российских подданных на приобретение, хранение и использование гражданских видов оружия, то профессор Императорского Московского Университета И.Т. Тарасов в монографии "Очерк науки полицейского права" так излагал свой взгляд на данную проблему: "Невзирая на несомнънную опасность отъ неосторожного, неумълаго и злоумышленнаго пользованiя оружiем, запрещенiе имъть оружиiе никоимъ образом не может быть общимъ правиломъ, а лишь исключением, имеющим место тогда, когда: 1) волнения, возмущенiе или возстанiе даютъ основанительный поводъ опасаться, что оружiем воспользуются для опасныхъ или преступныхъ цълей; 2) особое положениiе или состоянiе техъ или другихъ лиц, напр., малолътнихъ и несовершеннолътнихъ, сумасшедшихъ, враждебныхъ или враждующихъ племен и т.п., даютъ повод къ такому же опасенiю; 3) прошлые факты неосторожнаго или злонамъреннаго пользованiя оружiемъ, констатированные судомъ или инымъ способомъ, указали на цълесообразность отобранiя оружiя у данных лиц"*(2).

Как видим, в государстве Российском право на оружие в принципе являлось неотъемлемым правом каждого законопослушного и психически здорового гражданина. Естественно, со стороны государства данное право подвергалось некоторым временным и местным ограничениям. Так, психически здоровым и законопослушным гражданам разрешение на приобретение "нестроевых" видов огнестрельного оружия (за исключением охотничьего) выдавал генерал-губернатор, губернатор либо градоначальник. Эти же лица при наличии "чрезвычайных обстоятельств" (конкретные факты "неосторожного либо злонамеренного использования оружия", волнения, возмущения народа) могли лишить российского подданного права на оружие. Без получения разрешения в оружейных магазинах можно было приобрести только гладкоствольные охотничьи ружья, патроны и всевозможные припасы к ним и некоторые модели пистолетов*(3).

Соответственно предусматривалась уголовная и административная ответственность за нарушение порядка оборота оружия. Так, в "Уложенiи о наказанiях уголовныхъ и исправительныхъ" 1885 г.*(4) имелся специальный раздел седьмой "О противозаконномъ выдълыванiи и храненiи оружiя млм пороха и нарушенiи другихъ, для огражениiя личной безопасности постановленныхъ, правилъ осторожности" (ст.ст. 986-987), предусматривающий уголовную ответственность за незаконное производство, изготовление, торговлю и хранение боевого оружия и боеприпасов к нему (от заключения в тюрьме на срок от двух до четырех месяцев до заключения в крепости на срок от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев). А на основании "Устава о наказанiяхъ, налагаемыхъ Мировыми Судьями" 1885 г.*(5) за хранение и ношение запрещенного оружия, за стрельбу из огнестрельного оружия в местах, где это запрещено, виновные подвергались денежному взысканию не свыше 25 рублей с конфискацией оружия (п. 117). Административно наказуемо было и хранение заряженного или другого опасного оружия без надлежащей осторожности, и за ношение оного там, где это запрещено - денежное взыскание не свыше 10 рублей (п. 118).

Приведенная регламентация прав граждан России на приобретение и хранение оружия для того времени можно было рассматривать как прогрессивное явление, поскольку оно предоставлялось тогда гражданам далеко не всех стран. В связи с этим немецкий ученый Роберт фонъ-Моль писал, что "в некоторых государствах вопрос этотъ разръшался въ обратномъ смыслъ, т.е. установлено было общее запрещение держать у себя оружие, а право имъть оружие было исключениемъ. Такое ръшение вопроса онъ уподобляетъ тому, что всъ граждане признаны были бы содержащимися под стражей, а пребывание на свободъ разсматривалось бы как исключение"*(6).

Что же касается права на ношение оружия, то оно также было предоставлено далеко не всем: "Запрещается всъм и каждому носить оружiе, кромъ техъ, кому законъ то дозволяетъ или предписываетъ"*(7). Это право предоставлялось лишь строго перечисленным в законе категориям лиц, а именно:

у которых оружие входило в состав обмундирования (к примеру, военные, полицейские и жандармские чины);

которым оно необходимо в целях самообороны в связи, когда их жизни и здоровью грозит непосредственная опасность;

которым ношение оружия обязательно в силу обычая, законом не запрещенного;

в целях охоты либо для занятий спортом.

В российском законодательстве существовало также и понятие "запрещенное оружие". Так, уже в 1700 г. Не разрешалось носить остроконечные ножи, впоследствии Уставом Благочиния 1782 г. этот запрет был заменен общим запрещением носить оружие. В 1793 г. в Своде Законов Российской империи, а в дальнейшем в Уставе о предупреждении и пресечении преступлений 1876 г.*(8), с большей точностью были определены свойства запрещенного оружия: нельзя всем и каждому "носить трости со вдъланными въ нихъ потаенными кинжалами, клинками и другими орудiями" (п. 243)*(9).

Что же касается права граждан на охоту, то оно также было строго регламентировано Законом. И его были лишены: клирики; лица, состоящие под надзором полиции; лица, наказанные за повреждение чужих лесов или за нарушение правил об охоте. Для охоты на чужой земле помимо охотничьего билета требовалось получение письменного дозволения владельцев, казенного и удельного ведомств (в казенных и удельных землях) либо обергофмейстера (в местах высочайшей охоты).

Читая речи известных дореволюционных русских юристов А.Ф. Кони, С.А. Андреевского, А.И. Урусова, Н.П. Карабчевского, Ф.Н. Плевако, П.А. Александрова и др., можно отметить факты применения гражданами дореволюционной России ручного огнестрельного оружия как с целью самообороны, так и в качестве орудия совершения преступлений (главным образом против личности). Вот цитата из речи адвоката С.А. Андреевского по делу Андреева, рассматривавшемуся Санкт-Петербургским окружным судом в 1907 г.: "Андреев начинает чувствовать гибель. Он покупает финский нож, чтобы покончить с собой. Пришлось купить нож, потому что на покупку револьвера требовалось разрешение, а прилив отчаяния мог наступить каждую минуту, а ему казалось, что если он будет иметь при себе смерть в кармане, то он сможет еще держаться на ногах, ему легче будет урезонивать жену, упрашивать, сохранить ее за собой..."*(10).

Возникает резонный вопрос: существовали ли в то время пределы и ограничения в применении оружия поданными Российской Империи? В данном отношении примечательно содержание главы второй Устава о предупреждении и пресечении преступлений "О поединкахъ и личных обидахъ": "В случаъ причиненiя обиды словомъ, письмомъ, или дъйствiем запрещается въ собственномъ дълъ сдълаться судьею, вынуть оружiе или употрелить оное и учинить обидчику такую же обиду, но надлежитъ каждому приносить жалобу власть на то имъющимъ особамъ и местамъ, и въ удовлетворенiи повиноваться законамъ; если же кто на кого нападетъ вооруженною рукою, то оборона не запрещена, но о сей оборонъ надлежитъ объявить немедленно" (п. 252).

Таким образом, право на необходимую оборону было неотъемлемым правом, внесудебная же расправа строго каралась Законом. Напомним читателю, что сама история развития института необходимой обороны в российском уголовном праве насчитывает вот уже третий век. Еще в 1865 г. выдающийся русский юрист, ученый и знаменитый адвокат А.Ф. Кони (а тогда выпускник юридического факультета Московского университета) написал свою первую научную работу "О праве необходимой обороны". Кстати, в Российской империи вплоть до конца ХIX в. это было первое историко-теоретическое изложение учения о необходимой обороне. 21-летний Анатолий Кони был убежденным сторонником наличия института необходимой обороны в уголовном законодательстве России. Он считал, что "необходимая оборона будет существовать вечно, потому что основана на законе необходимости, а этот закон по самому существу своему вечен. Поэтому понятие необходимой обороны существует исстари и никогда не перестанет существовать; это non scripta, sed nata lex (Cicero pro Milone, закон, непосредственно вытекающей из человеческой природы"*(11).

Особое место в жизни дореволюционной России занимали дуэли, бывшие, как правило, прерогативой военных чинов. Начиная с Петра I, суровая уголовная ответственность за поединки устанавливалась почти всеми российскими самодержцами*(12). Впрочем, ни император Павел I, ни его сын Александр I не удостоили дуэль высочайшим манифестом. А вот Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, принятое императором Николаем I в 1845 г., в главе IV "О поединках" относило дуэли к "преступлениям против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц"*(13). Хотя принятые 13 мая 1894 г. "Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде"*(14) имели большое значение для утверждения в сознании офицеров своего превосходства как людей особого рода, которым разрешается то, что запрещено другим тем же Уставом о предупреждении и пресечении преступлений. Как справедливо отмечал М.И. Драгомиров в работе "Дуэли", критикуя закон о дуэлях: "Подымаясь в сферу более общую, нельзя и того не отметить, что приказ 1894 г. внес глубокий разлад в общее законодательство. Оскорбленный вольный вызвал офицера на дуэль и уложил его на месте - на два, на три года в крепость. Если бы случилось обратное, офицер-обидчик остался бы безнаказанным, уложив при этом обиженного. Два веса, две меры в законодательстве не годятся". Именно в силу этого Драгомиров считал необходимым "ограничиться одним законом, безусловно воспрещающим дуэли для всех сословий"*(15). Впрочем, дуэли между офицерами и гражданскими лицами были все же разрешены в 1897 г. Впрочем, после Октябрьской революции 1917 г. о легитимности поединков уже никто не вспоминал.

Как видим, в Российской империи существовала довольно стройная законодательная система регламентирования оборота оружия под строгим контролем государства. Она была разрушена в 1917 г. в результате произошедшей революции.

Октябрьская революция 1917 г., повлекшая за собой коренную перемену всего уклада жизни российского общества, с неизбежностью затронула и оружейную сферу. В стране, где в течение семи лет не прекращалась война (вначале Первая мировая, а потом - гражданская), естественно, скопилось немало оружия. В связи с этим особенно остро встал вопрос, от решения которого зависела судьба революции: "В чьих руках останется оружие?" Поэтому перед большевиками ставилась задача полного разоружения имущих классов, что в дальнейшем прямо закрепил Основной закон страны - Конституция РСФСР 1918 г.

Уже в первые дни советской власти одними из основных задач нового государства являлись охрана революционного порядка и подавление вооруженных выступлений. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятая III Всероссийским съездом Советов 24/11 января 1918 г.*(16), провозглашала: "В интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров декретируемая вооружений трудящихся... и полное разоружение имущих классов". Таким образом, в этом документе, подписанном В.И. Лениным, с предельной полнотой выражено классовое отношение высшего органа Советского государства к факту наличия оружия у населения: вооружение трудящихся при полном разоружении имущих классов.

Смена власти с неизбежностью затронула и область оборота оружия. Соответственно, все прежние разрешения на ношение и хранение оружия, выданные до революции полицейскими чиновниками, признавались недействительными, а охрана революционного правопорядка поручалась уже не полиции, а новым органам, рожденным в ходе революции.

Борьбу с вооруженными контрреволюционными выступлениями повела созданная 20 декабря 1917 г. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем; она применяла внесудебную репрессию, вплоть до расстрела, к врагам Советской власти в местностях, объявленных на военном положении, в период обострения обстановки на фронтах гражданской войны, а также при подавлении вооруженных выступлений контрреволюции и пресечении бандитизма. Продажа и скупка оружия в этих условиях рассматривалась как тягчайшее преступление. В обращении СНК ко всему населению 26 ноября 1917 г. о борьбе с контрреволюционными восстаниями Каледина, Корнилова, Дутова четко указано, что: "Местный революционный гарнизон обязан действовать со всей решительностью против врагов народа, не дожидаясь никаких указаний сверху".

Одним из специальных органов охраны правопорядка стала Рабоче-крестьянская милиция, образованная 28 октября (10 ноября) 1917 г. по уполномочению Советского правительства постановлением Народного комиссариата внутренних дел "О рабочей милиции".

10 декабря 1918 г. СНК РСФСР издал Декрет "О сдаче оружия", в котором указывалось:

п. 1. Обязать все население, все учреждения гражданского ведомства сдать находящиеся у них все исправные и неисправные винтовки, пулеметы и револьверы всех систем, патроны к ним и шашки всякого образца;

п. 2. За укрывательство оружия, задержание сдачи его или противодействие сдаче виновных подвергать лишению свободы на срок от одного года до десяти;

п. 18.7. Должностные лица, виновные в нерадении по сбору указанного выше оружия или в противодействии сей сдаче, подлежат немедленному отрешению от занимаемых должностей с преданием военно-революционному суду*(17).

Этим декретом все выданные ранее разрешения на хранение оружия объявлялись недействительными, и лица, имевшие оружие, были обязаны сдать его. Оружие не изымалось только у членов партии по представлению комитетов РКП(б), но не более одной винтовки и одного револьвера на человека. При этом оружие не обезличивалось, а закреплялось за определенным владельцем. Согласно Инструкции к Декрету право на хранение и ношение оружия давали членские партийные билеты, а затем по истечении двухнедельного срока после опубликования Декрета "О сдаче оружия" специальные удостоверения, выдаваемые либо непосредственно комитетами РКП(б), либо по их представлению Военными комиссариатами.

Именно изданием данной Инструкции к Декрету СНК РСФСР "О сдаче оружия" и положено начало разрешительной системе на право ношения и хранения оружия в России.

В Советской России само право на оружие теперь приобрело классовую и партийную принадлежность. И в завуалированном виде подобное оружейное неравноправие продолжалось не один десяток лет. В этом отношении уместной представляется цитата известного немецкого ученого Роберта фон-Моля, написавшего еще в 1832 г., что "запрещение иметь оружие никоим образом не может быть общим правилом, а лишь исключением". В некоторых же государствах, указывал Моль, "вопрос этот разрешается в обратном смысле, т.е. установлено было общее запрещение держать у себя оружие, а право иметь оружие было исключением". И подобное решение вопроса ученый уподобляет тому, что "все граждане признаны были бы содержащимися под стражей, а пребывание на свободе рассматривалось бы как исключение"*(18). В РСФСР же, начиная с 1917 г., право на оружие как раз и являлось не общим правилом, а исключением.

Вместе с тем нельзя утверждать, что принятие Декрета СНК РФ "О сдаче оружия" было обусловлено только лишь причинами классового характера и необходимостью подавления выступлений недовольных существующим режимом. Имелись обстоятельства и иного рода. Всякая смена власти с неизбежностью влечет за собой взлет преступности в ее крайних проявлениях: бандитизм, грабежи, разбои. Так было и в России в 1917-1918 гг. В 20-е гг. внутреннее положение нашей страны продолжало оставаться крайне тяжелым. Народное хозяйство было разорено гражданской войной и военной интервенцией. Воспользовавшись трудностями перехода страны к мирному строительству, контрреволюционные силы активизировали свою деятельность. В ряде мест вспыхнули кулацкие и иные контрреволюционные восстания, на территории страны действовали банды, вооруженные различными видами оружия.

Ослабление контроля со стороны государства за оборотом оружия осложнило в целом криминогенную обстановку в стране. К примеру, если в 1918 г. в сравнении с 1914 г. количество краж в г. Москве возросло в 3,5 раза, мошенничеств - в четыре, убийств - в 11, то количество вооруженных грабежей возросло в 285 раз*(19). Вполне естественно, что в такой обстановке борьба с наличием оружия в руках "преступных элементов" не могла быть ослаблена. Совет Народных Комиссаров 12 июля 1920 г. принял Декрет "О выдаче и хранении огнестрельного оружия и обращении с ним"*(20), в котором подчеркивалось, что "хранить и пользоваться огнестрельным оружием могут только лица, которым по роду службы присвоено оружие (военные, состоящие в частях войск, милиция и т.п.), и лица, которым данное право предоставлено постановлением Совета Народных Комиссаров" (Декрет от 10 декабря 1918 г. "О сдаче оружия")". Во всех остальных случаях оружие могло быть выдано только по решению чрезвычайных комиссий, в порядке исключения.

Соответственно контроль за порядком приобретения, хранения и использования оружия возлагался на чрезвычайные комиссии и милицию. В их обязанности вменялось "следить за тем, чтобы оружие находилось у лиц, имеющих на него законное право, и привлекать лиц, нарушающих настоящее постановление". Лица, виновные в хранении огнестрельного оружия без законного на него права; в стрельбе в воздух без особой необходимости в местах скопления народа; в беспричинной стрельбе часовыми, постовыми, милиционерами; в незаконной выдаче оружия лицам, не имеющим на то право или лицу, которому оружие не присвоено; в небрежном обращении с огнестрельным оружием, следствием чего явится несчастный случай, привлекались к судебной ответственности и немедленно задерживались. Эти преступные деяния карались лишением свободы на срок не менее шести месяцев по приговору суда.

Право граждан на охоту регламентировалось Декретом СНК РСФСР от 28 июля 1920 г. "Об охоте"*(21). Им был ограничен круг лиц, имеющих право иметь охотничьи ружья, которым могли пользоваться только граждане, имеющие охотничий билет. Выдача удостоверений на право охоты производилась органами Народного Комиссариата Земледелия, а регистрация оружия и учет боеприпасов - органами НКВД.

Узаконив государственный контроль за оборотом оружия, власть жестко преследовала его незаконный оборот, который представлял опасность как для существующего режима, так и для безопасности самих граждан. Ответственность за незаконное приобретение и хранение оружия была весьма сурова. Декретом ВЦИК от 17 ноября 1921 г. "О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ" устанавливалось, что наряду с другими перечисленными предметами оружие "при отсутствии надлежащего разрешения на хранение подлежит обязательной безвозмездной сдаче государству и в случае обнаружения конфискуется с привлечением их хранителей к уголовной ответственности"*(22).

В 1922 г. принят первый Уголовный кодекс Российской Федерации*(23), который ввел уголовную ответственность за хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения (ст. 220). Обязанность по выдаче разрешений на хранение оружия, и в том числе охотничьего, была возложена на органы НКВД. Сотрудники ОГПУ имели особые права и приравнивались к лицам, состоящим на действительной службе в армии с предоставлением им права ношения и хранения оружия"*(24).

Инструкция от 7 мая 1923 г. N 132 "О порядке приобретения охотничьего огнестрельного и холодного оружия и огнестрельных припасов, регистрации и учета их"*(25), опись N 39, ед. хр. N 54, изданная в развитие Постановления ВЦИК и СНК от 13 марта 1923 г. "Об охоте", подразделяла оружие на следующие категории:

А. Нарезное огнестрельное оружие типа военных образцов:

Винтовки и нарезные карабины образцов, снятых с вооружения русской и иностранной армий, а также типа военных образцов (Бердан, Маузер, Манлихер и т.п.), применяемые при охоте на крупного зверя;

винтовки и нарезные карабины, не исключая автоматических, со скользящим, опускающимся или поднимающимся затвором под патроны, не состоящие на снабжении армии и не отнесенные к ст. 1 настоящей категории;

гладкоствольные револьверы и пистолеты, не исключая автоматических, не принятые на вооружение русской и иностранными армиями.

Б. Охотничье огнестрельное оружие:

нарезные ружья: пистонные, кремниевые или фитильные;

все гладкоствольные ружья, не исключая автоматических;

нарезные ружья с откидными стволами (штуцерного типа);

нарезные ружья со скользящим, опускающимся или поднимающимся затвором;

двух- и многоствольные ружья для стрельбы дробью или пулей.

В. Охотничье холодное оружие:

холодное оружие образцов, не отнесенных к категориям военного холодного оружия, включая в последнее рубящее и колющее холодное оружие кавказских и азиатских образцов".

Соответственно приобретение и хранение указанного оружия осуществлялось на основании разрешения органов ГПУ (оружие категории А) и на основании разрешения органов милиции (оружие остальных категорий).

В ракурсе исторического аспекта развития проблемы государственного контроля за оборотом оружия отметим, что Постановлением ЦИК СССР от 12 декабря 1924 г. "О порядке производства, торговли, хранения, пользования, учета и перевозки оружия, огнестрельных припасов, разрывных снарядов и взрывчатых веществ"*(26) впервые на всей территории Союза ССР в целях установления единообразного порядка его оборота оружие и боеприпасы были классифицированы и подразделены на три категории: "А", "Б" и "В":

А) Типа военных и военно-морских образцов, принятых для вооружения Рабоче-крестьянской Красной Армии и Рабоче-крестьянского Красного Флота;

Б) Типа образцов, могущих быть использованными для вооружения Рабоче-крестьянской Красной Армии и Рабоче-крестьянского Красного Флота;

В) Типа образцов, не могущих быть использованными для вооружения Рабоче-крестьянской Красной Армии и Рабоче-крестьянского Красного Флота, и охотничьи.

В каждой категории оружия приводился подробный перечень его разновидностей. К категории "А" относились военные и военно-морские образцы оружия, принятые на вооружение РККА и РККФ: винтовки, карабины, револьверы, автоматические пистолеты, пулеметы, патроны к ним, отдельные части к ним и патроны к ним; шашки, сабли, кортики, кинжалы, клинки; оружие всякого рода, стреляющее разрывными снарядами, минометы; ручные гранаты и бомбы, мины; всякий порох, взрывчатые вещества, детонирующие средства, за исключением охотничьего пороха. К категории "Б" были отнесены: все предметы, оружия (с патронами к ним), перечисленные в п. 1 категории "А"; предметы оружия кавказских и азиатских образов: кинжалы, ятаганы, палаши и прочее боевое рубящее и колющее оружие; взрывчатые вещества и детонирующие вещества для подрывных работ. Соответственно в категорию "В" включались: револьверы и пистолеты с патронами, не входящими в категории "А" и "Б"; охотничьи ружья, не исключая и автоматические; холодное охотничье оружие, не входящее в категории "А" и "Б"; охотничий порох.

Торговля допускалась только предметами вооружений, отнесенных к п.п. 2 и 3 категорий "Б" и "В". В Постановлении особо подчеркивалось, что оружие любой категории может изготавливаться, приобретаться, использоваться и храниться только на основании соответствующего разрешения органов ОГПУ и милиции. На основании данного Постановления из гражданского оборота было изъято оружие военного образца. Приобретение предметов, относящихся к категории "А", кроме Народного Комиссариата по военным и морским делам, предприятиям, учреждениям и организациям, как государственным, так и частным, не допускалась.

Что же касалось порядка приобретения и хранения охотничьего огнестрельного оружия гражданами, то выдачу разрешений на хранение и пользование им осуществляли подотделы милиции административных отделов губернских и областных исполнительных комитетов*(27). Соответственно торговля охотничьим огнестрельным оружием допускалась лишь с разрешения органов милиции и Объединенного Главного Политического управления.

Далее, начиная с 1927 г. выдача разрешений и регистрация нарезного охотничьего оружия стала осуществляться в районных административных отделениях исполнительных комитетов и в волостной милиции на основании Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 3 сентября 1927 г.*(28) Что же касается приобретения, хранения и пользования охотничьим ненарезным и холодным оружием, то теперь оно допускалось без получения разрешения и без регистрации такового оружия в соответствии с Постановлением СНК РСФСР от 8 октября 1927 г. "Об изменении и дополнении Постановления Совета Народных Комиссаров РСФСР от 9 июля 1924 года о торговле охотничьим огнестрельным оружием, огнеприпасами к нему, об отпуске взрывчатых веществ и детонирующих средств и порядке хранения их"*(29).

Характерно, что в соответствии с указанными выше нормативными актами разрешения на приобретение, хранение и пользование оружием выдавались без ограничения срока. В промысловых районах приобретение, хранение и пользование нарезным огнестрельным, нарезным охотничьим оружием также допускалось без получения особого разрешения, но с обязательной последующей регистрацией.

Однако, несмотря на существующую в тот период свободную продажу охотничьего оружия, оно не продавалось несовершеннолетним и лицам, привлекавшимся к судебной или административной ответственности за хулиганство, а также лишенным избирательных прав. Кстати, последней категории граждан запрещалось приобретать, хранить и пользоваться также и холодным оружием. Как видим, классовый принцип в праве граждан на оружие по-прежнему оставался в силе.

В период с 1924 по 1927 г. уголовная ответственность за незаконное хранение огнестрельного оружия была отменена. Это деяние каралось только в административном порядке принудительными работами или штрафом до 300 рублей. Однако следует отметить, что дальнейшее развитие уголовного законодательства пошло по линии усиления ответственности за незаконное обращение оружия, поскольку, как показала практика, меры административного взыскания не были в состоянии в должной мере обеспечить эффективность борьбы с его незаконным оборотом.

Поэтому, начиная с 1927 г., за нарушение порядка приобретения огнестрельного оружия уже предусматривалась как уголовная, так и административная ответственность, а ст. 182 УК РСФСР была сформулирована в следующей редакции: "Изготовление, хранение, покупка и сбыт взрывчатых веществ или снарядов, а равно хранение огнестрельного (не охотничьего) оружия без надлежащего разрешения принудительные работы на срок до шести месяцев или штраф до одной тысячи рублей, с конфискацией, во всяком случае, названных веществ, снарядов или оружия".

Как видим, уголовная ответственность теперь была предусмотрена не только за нелегальное хранение огнестрельного оружия, но и за его незаконные изготовление, покупку и сбыт. Вместе с тем законодатель счел возможным не преследовать в уголовном порядке за хранение охотничьего оружия.

Характерно, что первые Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг., закрепляя уголовную ответственность за незаконное изготовление, приобретение, хранение, сбыт огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, в то же время не знали состава хищения этих предметов. Наличие в уголовном законодательстве этого времени специальных статей, карающих за незаконное хранение огнестрельного оружия, и отсутствие вплоть до 1929 г. уголовно-правовой нормы, преследующей их хищение, объясняется, на наш взгляд, сложившейся в стране обстановкой, когда наибольшую общественную опасность сначала представляли факты незаконного хранения оружия, которое могло использоваться и зачастую использовалось в контрреволюционных целях. Случаи же хищения оружия имели относительно небольшое распространение.

Однако уже к концу 20-х гг. в результате большой работы, проведенной органами власти по изъятию оружия у населения, стали распространяться факты хищения огнестрельного оружия в целях последующего использования его для совершения преступлений. Кроме того, в этот период в связи с переходом партии большевиков от политики ограничения кулака в деревне к политике ликвидации кулачества как класса в стране резко обострилась классовая борьба, нередко принимавшая формы вооруженных нападений кулаков на представителей Советской власти. Все это вызвало необходимость принятия Постановления ЦИК и СНК СССР от 6 февраля 1929 г. "Об усилении уголовной ответственности за хищение оружия и огнестрельных припасов"*(30). Соответственно Уголовный кодекс РСФСР был дополнен ст.ст. 59 (3а) и 166-а, предусматривающими такую ответственность. Так, ст. 59 (3а) Кодекса устанавливала уголовную ответственность за тайное или открытое похищение (путем кражи или грабежа) огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов из складов и хранилищ либо из мест постоянного и временного расположения армии, военизированной или пожарной охраны, милиции, экспедиции подводных работ, исправительно-трудовых учреждений. Квалифицированным видом данного преступления признавалось хищение огнестрельного оружия или боеприпасов, совершенное путем разбойного нападения на лиц, несущих соответствующую охрану или наблюдение за оружием и боеприпасами. О степени общественной опасности квалифицированного вида хищения оружия свидетельствовал тот факт, что за его совершение при наличии особо отягчающих обстоятельств законодатель предусматривал возможность применения к виновным высшей меры наказания - расстрела с конфискацией имущества. Статья 166-а УК устанавливала уголовную ответственность за тайное или открытое похищение огнестрельного оружия (кроме оружия охотничьего образца и мелкокалиберного) и огневых припасов к нему у отдельных граждан и со складов или хранилищ, не перечисленных в ст. 59 (3а) УК РСФСР 1926 г. Указанные статьи Уголовного кодекса действовали на территории России вплоть до 1967 г.

Что же касается порядка приобретения, хранения и пользования огнестрельным охотничьим оружием, то Постановлением СНК РСФСР от 23 января 1930 г. "О торговле охотничьим огнестрельным оружием и о хранении этого оружия"*(31) разрешения на него по-прежнему выдавали подотделы милиции территориальных административных отделов, на приобретение охотничьего огнестрельного гладкоствольного и холодного оружия получения разрешения не требовалось. По-прежнему данное право не распространялось на лиц, лишенных избирательных прав. Постановлением СНК РСФСР от 26 мая 1930 г.*(32) уточнялось, что разрешения на приобретение, хранение и пользование нарезным охотничьим оружием выдаются сроком на три года.

Постановлением СНК РСФСР от 17 февраля 1932 г. устанавливался новый порядок приобретения, хранения и использования охотничьего и спортивного оружия, боеприпасов к нему, отпуска взрывчатых и детонирующих средств. Соответствующие разрешения выдавались органами Главного Управления Рабоче-крестьянской милиции, которые и осуществляли надзор за соблюдением установленных правил.

Вместе с тем Постановлением ВЦИК и СНК СССР от 10 сентября 1935 г. некоторым категориям граждан предоставлялось право ношения оружия без разрешения органов милиции. Такой порядок распространялся на местное население национальных республик и областей РСФСР при условии ношения холодного оружия (кинжала) в качестве принадлежности национального костюма; местное промысловое население тех районов Крайнего Севера РСФСР, где ношение холодного оружия (охотничьего ножа) является необходимым по условиям быта или промысла.

В последующем уголовная ответственность за нарушение порядка приобретения и хранения огнестрельного оружия еще более усиливается. Так, с марта 1933 г. изготовление, хранение, покупка, сбыт взрывчатых веществ или снарядов, а равно огнестрельного (кроме охотничьего) оружия без надлежащего разрешения карались лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией названных веществ, снарядов и оружия (новая редакция ст. 182 УК РСФСР).

Характерно, что в середине 30-х гг. объектом разрешительной системы становится холодное оружие. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 29 марта 1935 г.*(33) предусматривалось упорядочение изготовления и сбыта холодного оружия, а также устанавливался административный надзор НКВД за выполнением этих правил. Главное управление милиции НКВД СССР издало Инструкцию, определявшую, что ношение холодного оружия разрешалось лишь лицам, которым оно необходимо по роду деятельности. Продажа холодного оружия осуществлялась под наблюдением милиции и только через магазины государственной и кооперативной торговли. Необходимо отметить, что милиция проводила в то время значительную работу по выявлению и изъятию холодного оружия, привлечению к ответственности лиц, нарушавших установленные правила его приобретения.

В связи с участившимися в 1934-1935 гг. случаями злостного хулиганства с применением холодного оружия содержание ст. 182 УК было дополнено положением: "Запретить изготовление, хранение, сбыт и ношение кинжалов, финских ножей и тому подобного холодного оружия без разрешения НКВД в установленном порядке". В подобном виде редакция ст. 182 УК сохранялась вплоть до принятия Уголовного кодекса РСФСР 1960 г.

Таким образом, в середине 30-х гг. в России постепенно начали складываться основы системы законодательного и нормативно-правового регулирования и контроля за оборотом оружия.

Начиная с 1938 г. у граждан в целях занятий охотой и спортом широкое применение находят малокалиберные винтовки. В то же время винтовки, а также обрезы из них нередко использовались в преступных целях. Поэтому их приобретение было ограничено как для предприятий, так и граждан Постановлением СНК СССР от 15 февраля 1938 г. N 170 "О порядке приобретения малокалиберных винтовок"*(34). Теперь продажа малокалиберных винтовок производится только с предварительного разрешения органов НКВД (Рабоче-крестьянской милиции). Соответственно лица, виновные в незаконном хранении, покупке и сбыте малокалиберных винтовок, привлекались к уголовной ответственности. Поэтому с этого времени приобретение и хранение охотничьих гладкоствольных ружей гражданам разрешались только по предъявлении охотничьих билетов (Постановление СНК СССР от 29 ноября 1940 г. N 2427). При этом право выдачи охотничьих билетов предоставлялось Всесоюзному комитету по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР для охотников-любителей; Наркомзагу для охотников-промысловиков.

Органам милиции соответственно предоставлялось право наложения штрафов на лиц, уклоняющихся от перерегистрации охотничьих ружей, в сумме до 300 рублей, а при повторном случае - конфискация оружия.

Инструкцией "О порядке выдачи охотничьих билетов единого образца, торговли гладкоствольными охотничьими ружьями и их учете", утвержденной НКВД СССР 14 февраля 1941 г. право хранения гладкоствольных охотничьих ружей и пользования ими предоставлялось: лицам, достигшим 16-летнего возраста (а в основных охотничьих районах с 14 лет) и имеющим охотничий билет единого образца и зарегистрировавшим ружья в организации, выдавшей охотничий билет; организациям, для целей охраны и учебно-спортивной работы, зарегистрировавшим ружья в органах Рабоче-крестьянской милиции.

Теперь граждане могли приобрести оружие по предъявлению охотничьего билета, а организациям - по письменным требованиям их руководителей. При этом охотник-любитель мог иметь не более двух eд. охотничьих гладкоствольных ружей, а охотник промысловик - не более пяти. Запрещалось приобретать оружие лицам, состоящим под судом или следствием за уголовные преступления, а также лишенным по суду избирательных прав.

В начале Великой Отечественной войны всем гражданам было предложено сдать имеющееся в личном пользовании огнестрельные нарезное и гладкоствольное, а также холодное оружие в органы милиции и местные Советы. В рассматриваемый период деятельность органов внутренних дел в части разрешительной системы осуществлялась в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. Что же касается трофейного имущества, то граждане, проживавшие в освобожденных частями Красной Армии населенных пунктах, обязаны были сдать в 24 часа воинским частям, органам НКВД или местным органам власти все брошенное противником оружие и боеприпасы, а также имущество, принадлежащее Советской армии, советским учреждениям и предприятиям, находившееся у граждан во время оккупации. При этом указывалось, что лица, не сдавшие в срок оружие и боеприпасы, подлежат привлечению к уголовной ответственности по ст. 182 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик.

В послевоенные годы был издан ряд постановлений и распоряжений Совета Министров СССР и РСФСР, в основном касающихся изменения порядка приобретения оружия. Так, постановлением Совета Министров СССР от 17 августа 1953 г. N 2186 была установлена свободная продажа охотничьих гладкоствольных ружей (без предъявления охотничьих билетов). Однако подобный порядок просуществовал недолго, и постановлением Совета Министров СССР от 11 мая 1959 г. N 478 "О мерах по улучшению ведения охотничьего хозяйства" свободная продажа охотничьих гладкоствольных ружей была отменена с установлением следующего порядка их приобретения. Правом охоты с охотничьим огнестрельным оружием пользуются все граждане СССР, состоящие членами общества охотников, сдавшие испытания по охотничьему минимуму и уплатившие госпошлину в установленном размере. Продажа гладкоствольных охотничьих ружей производится по предъявлении членских охотничьих билетов общества охотников, за исключением районов промысловой охоты, для которых порядок продажи этих ружей устанавливается Советом Министров союзных республик. А продажа ружей колхозам, совхозам и другим организациям и предприятиям для целей охраны стала производиться по письменным требованиям их руководителей.

Примечательно, что распоряжением Совета Министров СССР от 23 сентября 1954 г. организациям ДОСААФ было предоставлено право приобретать малокалиберные винтовки без разрешений органов милиции. Подготовленное Министерством торговли СССР постановление Совета Министров СССР от 3 февраля 1956 г. N 1333 "О мерах дальнейшего развития пушного промысла и звероводства и об увеличении заготовок пушнины и мехового сырья" предоставило охотникам право приобретения по охотничьим билетам малокалиберных винтовок и охотничьих ножей.

Однако свободная продажа малокалиберного оружия привела к негативным последствиям. Наличие значительного количества оружия у населения, особенно у лиц, не занимающихся охотой либо спортом, послужило поводом к многочисленным случаям бесцельной стрельбы по домашним животным и птице или просто из хулиганских побуждений, что нередко приводило к ранениям и убийствам людей. Нередки также были и примеры использования данного вида оружия для совершения преступлений. Поэтому МВД СССР поставило вопрос перед Советом Министров СССР о запрещении свободной продажи данного вида оружия гражданам.

В соответствии с Инструкцией МВД СССР "О порядке приобретения, перевозки, хранения, учета и использования нарезного огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов к нарезному оружию, открытия стрелковых тиров, оружейно-ремонтных мастерских, торговли нарезным огнестрельным и холодным оружием"*(35) гражданские учреждения и ведомства могли приобретать оружие для вооружения личного состава охраны, вооружения отдельных лиц, которым по роду службы разрешено ношение оружия, для производственных и научно-исследовательских, учебных и спортивных целей, охотничьего промысла, съемок кинокартин и экспонирования в музеях. Отдельные граждане могли иметь без разрешения органов милиции только гладкоствольные охотничьи ружья, пневматические винтовки и пистолеты.

Инструкцией предусматривалась возможность приобретения малокалиберных винтовок по разрешениям органов милиции следующим категориям граждан: охотникам-промысловикам; охотникам-любителям, заключившим договор на сдачу пушнины и мяса государству; мастерам стрелкового спорта, стрелкам I, II и III разрядов; военнослужащим, сотрудникам КГБ и МВД.

Помимо этого в отдельных случаях по усмотрению Министра внутренних дел республики, начальника Управления милиции МВД республики или начальника Управления внутренних дел разрешения на право приобретения и хранения малокалиберных винтовок и охотничьих ружей с нарезным стволом могли быть выданы лицам из числа партийного и советского актива, руководителям учреждений, предприятий и охотникам-любителям*(36).

В 60-61 гг. резко возросло количество преступлений с применением огнестрельного оружия, а также несчастных случаев в результате его небрежного хранения и бесцельной стрельбы. Тем не менее, в ст. 218 нового Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. ответственность за незаконное ношение, хранение или сбыт огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего) была снижена до пяти лет лишения свободы, а хранение холодного оружия исключено из состава преступления. В свою очередь была введена административная ответственность за нарушение порядка продажи, приобретения, хранения, передачи огнестрельного гладкоствольного охотничьего оружия.

Отметим, что в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 8 июня 1973 г. "Об основных обязанностях и правах советской милиции по охране общественного порядка и борьбы с преступностью" впервые был четко определен субъект разрешительной системы (административная служба милиции) и его полномочия.

При осуществлении разрешительной системы органы внутренних дел руководствовались Инструкцией, объявленной приказом МООП СССР б "О порядке приобретения, перевозки, хранения, учета и использования огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов к нарезному оружию, открытия стрелковых тиров, оружейно-ремонтных мастерских, торговли нарезным огнестрельным и холодным оружием".

С принятием Советом Министров СССР 23 июля 1975 г. постановления N 646 "Об установлении единого порядка приобретения, учета и хранения охотничьих ружей"*(37) наметилась тенденция к расширению объема работы милиции в сфере разрешительной системы. Этим же документом предусматривалось увеличение за счет средств союзного бюджета штатной численности аппарата милиции на одну тысячу человек, что позволило укомплектовать аппарат разрешительной системы в звене МВД, УВД, а также усилить его на низовом уровне, выделить специальные должности инспекторского состава в наиболее крупных горрайорганах внутренних дел страны.

Именно с этого времени в органах внутренних дел оформились подразделения лицензионно-разрешительной работы как самостоятельное структурное подразделение при Главном управлении охраны общественного порядка. Порядок хранения оружия гражданами определялся теперь приказом МВД СССР от 25 сентября 1975 г. N 242 "О мерах по выполнению постановления Совета Министров СССР от 23 июля 1975 г. N 646 "Об установлении единого порядка приобретения, учета и хранения охотничьих ружей" и приказом МВД СССР от 4 декабря 1975 г. N 300 "Об утверждении Инструкции о порядке приобретения, перевозки, хранения, учета и использования огнестрельного оружия, боеприпасов к нему, производства холодного оружия, открытия стрелковых тиров, стрельбищ, стрелково-охотничьих стендов, оружейно-ремонтных мастерских, торговли огнестрельным оружием, боеприпасами к нему и охотничьими ножами". Этими нормативными актами вводился порядок, согласно которому приобретение гладкоствольного охотничьего оружия допускалось только по разрешению органов внутренних дел и при наличии у приобретающего охотничьего билета. Контроль за приобретением, использованием, регистрацией (перерегистрацией) данного вида оружия был возложен на органы внутренних дел. При этом выдача разрешений на приобретение охотничьего оружия не производилась лицам, страдающим психическими заболеваниями.

С 1969 по 1986 г. МВД СССР приняло целый ряд ведомственных нормативных актов, регламентирующих порядок осуществления контроля органов внутренних дел над оборотом оружия. А приказом МВД СССР от 1 декабря 1987 г. N 246 утверждена единая Инструкция о порядке приобретения, перевозки, хранения, учета и использования огнестрельного оружия, боевых припасов к нему, изготовления холодного клинкового оружия, открытия стрелковых тиров, стрельбищ, стрелково-охотничьих стендов, оружейно-ремонтных мастерских, торговли огнестрельным оружием, боевыми припасами к нему и охотничьими ножами. Этот ведомственный нормативный акт был отменен лишь в 1993 г.

Следующий этап совершенствования правового регулирования государственного контроля за оборотом оружия был связан с принятием в 1991 г. Закона РСФСР "О милиции".

Первый единый российский законодательный акт - Закон Российской Федерации "Об оружии", закрепивший систему государственного контроля за оборотом оружия и определивший место в ней органов внутренних дел, был принят лишь в 1992 г. А 13 ноября 1996 г. Государственной Думой Российской Федерации принимается Федеральный закон "Об оружии", который действует в нашей стране и поныне.

Е.Д. Шелковникова,

доктор юридических наук, профессор кафедры

международного и конституционного права

Московского государственного лингвистического

университета, эксперт Комитета по безопасности

Государственной Думы Федерального Собрания РФ

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Тарасов И.Т. Очеркъ науки полицейскаго права. М., 1897. С. 280.

*(2) Там же. С. 278-279.

*(3) Кстати, в конце ХIХ - начале ХХ в. в оружейных магазинах России минимальная стоимость пистолетов и револьверов гражданского образца варьировалась в пределах от 8 р. 75 к. до 9 р. 25 к.

*(4) См.: Законы уголовные. С.-Петербургъ.: Юридический книжный магазин Н.К. Мартынова, 1909. С. 18-19.

*(5) Там же. С. 45-46.

*(6) Трактат о науке полиции. Polizeiwissenschaft, 1832. С. 113.

*(7) Свод Законов Российской империи. Т. 14. С. 114.

*(8) Устав о предупреждении и пресъчении преступленiй. Санкт-Петербургъ: Тип. 2 отд. Е. И. В. Канцелярии, 1876. С. 51.

*(9) Свод Законов Российской Империи. 1876. Т. 14.

*(10) Судебные речи известных русских юристов. М.: Юрид. лит., 1957. С. 132.

*(11) Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., Остожье, 1996. С. 11.

*(12) См.: Артикул воинский 1715 г.; Устав воинский 1716 г.; Манифест о поединках 1787 г.

*(13) ПСЗ РИ. Собр. 2-е. Т. 20. СПб., 1846. С. 873-876.

*(14) ПСЗ РИ. Собр. 3-е. СПб, 1898. С. 259-260.

*(15) Драгомиров М.И. Дуэли. Киев. 1900. С. 15.

*(16) СУ. 1918. N 15. С. 215.

*(17) СУ. 1918. N 93. Cт. 933.

*(18) Трактат о науке полиции. Polizeiwissenschaft, 1832. С. 113.

*(19) Московская общеуголовная преступность в период военного коммунизма. Обзор и материалы / Преступление и преступность. М., 1927. Вып. 5. С. 373.

*(20) СУ. 1929. Т. 69. Ст. 314.

*(21) СУ. 1920. N 66. Ст. 297.

*(22) СУ. 1921. N 70. Cт. 564

*(23) СУ. 1922. N 15. Ст. 153.

*(24) Подробнее см.: Шелковникова Е.Д. Теоретические и правовые основы деятельности органов внутренних дел по контролю за оборотом оружия. Монография: М.: ВНИИ МВД России, 1998. С. 63.

*(25) Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства. Фонд N 393. Опись 39. Ед. хр. N 54.

*(26) СЗ. 1924. N 29. Ст. 256.

*(27) Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 11 августа 1924 г. об утверждении Положения об административном отделе губернских и областных исполнительных комитетов // СУ. 1924. N 82. Ст. 825.

*(28) СУ. 1927. N 79. Cт. 533.

*(29) СУ. 1927. N 104. Ст. 699.

*(30) СЗ СССР. 1929. N 10. Cт. 91.

*(31) СУ. 1930. N 3. Ст. 33.

*(32) Там же. N 24. Ст. 317.

*(33) СЗ СССР. 1935. N 45. Ст. 377.

*(34) СУ СССР. 1938. N 8. Ст. 56.

*(35) Приказ МВД СССР от 28 ноября 1956 г. N 761.

*(36) См.: Инструкция "О работе органов милиции по осуществлению разрешительной системы", утвержденная приказом МВД СССР от 28 декабря 1957 г., п. 58.

*(37) СП СССР. 1975. N 18. Cт. 110.