Допустимость доказательств (О. Глобенко, "эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2007 г.)

Допустимость доказательств

Часть 2 ст. 50 Конституции РФ запрещает использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Однако многие процессуалисты считают вредным формальный подход к исключению доказательств без учета характера нарушения. Следует отметить отсутствие единства научных взглядов не только на классификацию нарушений, но и на саму возможность использования доказательств, полученных с нарушением закона.

Стремление на уровне Конституции РФ максимально защитить неотделимое от сущности доказательства свойство допустимости создает несомненную гарантию прав личности, вовлеченной в сферу уголовного процесса. Но не все нарушения условий допустимости равносильны по значимости. К примеру, неразъяснение и несоблюдение права обвиняемого на защиту нельзя поставить в один ряд с технической погрешностью при оформлении протокола допроса. Очевидно, что разные по степени нарушения закона при допросе обвиняемого и оформлении его результатов должны влечь разные последствия.

Свобода или формализм?

Прежде всего необходимо отметить два взаимоисключающих подхода. Мухин И.И., Савицкий В.М., Лобанов А. считают недопустимым использование доказательства, полученного с нарушением, независимо от характера такового (Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л., 1971. С. 120-123; Савицкий В.М. Перед судом присяжных: виновен или не виновен? М., 1995. С. 57-59; Лобанов А. Оценка защитником допустимости доказательств. / Законность. 1996, N 6. С. 42-43).

Столь непримиримая позиция объясняется желанием видеть процедуру собирания доказательств свободной от любого рода нарушений, в то время как классификация нарушений приведет, по мнению Савицкого В.М., к созданию "иерархии обязательности" норм в уголовном процессе. Бороться с нарушениями, полагает он, возможно "признанием никчемности, бесплодности затраченных усилий. Только так можно возродить, сохранить и приумножить у практических работников чувство величайшей ответственности за честь, здоровье и жизнь людей, оказавшихся в орбите правоохранительной деятельности".

Несомненно, такое стремление полезно, но практическое его воплощение привело бы к формализму. "Логическим продолжением подобных воззрений стало бы мнение о том, что лицо, совершившее преступление, которое расследовано ненадлежащим образом, не подлежит привлечению к уголовной ответственности", - считают Нафиев С.Х. и Васин А.Л. С их точки зрения, причина подобного подхода в гипертрофированном отношении к принципу состязательности (Нафиев С.Х., Васин А.Л. Европейские стандарты при обеспечении конституционных прав личности при расследовании преступлений. Казань, 1999. С. 28).

Использование недопустимого доказательства повлечет вынесение на его основании необоснованного приговора.

Якуб М.Л. считает необходимым оценивать все доказательства по существу, независимо от допущенных при их получении нарушений. В то же время он говорит о недопустимости доказательств, на достоверность которых способны повлиять допущенные процессуальные нарушения (Якуб М.Л. Проблемы оценки доказательств в советском уголовном процессе. // Вестник Московского унив. Серия "Право". 1974, N 6. С. 20.).

Такой подход делает понятие допустимости излишним. Оценивая показания обвиняемого, полученные без переводчика, если обвиняемый нуждался в его услугах, либо с применением давления на обвиняемого, мы не вправе считать полученные сведения доказательством. Ущербность формы нарушает целостность сущности доказательства.

Классификация нарушений

Однако не все процессуалисты придерживаются столь крайних суждений. Отмечая не только малопродуктивность, но и вредность формального подхода к исключению доказательств без учета характера нарушения, большинство авторов, исследующих вопрос допустимости доказательств, предлагают научную разработку и законодательное закрепление "ориентации на те основные критерии, которые позволили бы, отличать формальные и незначительные отступления от требований закона от тех нарушений, которые приводят к утрате доказательством его юридической силы" (Маркина Е.А. Допустимость доказательств как гарантия правосудия и прав личности в российском уголовном процессе. С. 73; Бойков А.Д. Концептуальные проблемы проекта УПК РФ. // Прокурорская и следственная практика. 1997, N 2. С. 104; Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М., 1995. С. 83-87; Миньковский Г.М., Эйсман А.А. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 243. Химичева О.В. и Данилова Р.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе. М., 1998. С. 17.).

Ввиду вышеизложенного справедливо считается нецелесообразным составление исчерпывающего перечня существенных нарушений.

Безусловно, все нормы, регулирующие отношения в сфере уголовного процесса, важны, но по предмету регулирования можно выделить приоритетные. Прежде всего это конституционные нормы, устанавливающие принципы уголовного процесса и защищающие права лиц, участвующих в процессе, в том числе обвиняемого, нормы, закрепляющие порядок получения доказательств, которые являются гарантией достоверности показаний и прав обвиняемого. В один ряд с указанными нормами невозможно поставить нормы, призванные обеспечить полноценность доказательства с точки зрения правильности его оформления.

В целом предлагаемые классификации отличаются единообразием, подразделяя доказательства на полученные с нарушениями, не позволяющими их использовать в процессе (существенные нарушения), и с нарушениями, допускающими такую возможность (несущественные нарушения), однако критерии классификации предлагаются различные.

"Бесспорно, - считают Миньковский Г.М. и Эйсман А.А. - что доказательство, полученное преступным путем или с нарушением основных правил судопроизводства, хотя и не носящим преступного характера, - недопустимо" (Миньковский Г.М., Эйсман А.А. Теория доказательств в советском уголовном процессе. Отв. ред. Жогин Н.В. М., 1973. С. 240.).

Немытина М.В. к нарушениям, которые влекут недопустимость доказательства, относит нарушение конституционных норм (Немытина М.В. Российский суд присяжных. М., 1995. С. 55.).

Между тем классификация, построенная на таком основании, чревата двумя последствиями. Во-первых, она ограничивает возможность использования полноценных доказательств. В частности, при допросе обвиняемого, не предупрежденного о праве не свидетельствовать против себя, часть показаний, касающаяся деятельности иных лиц, может быть признана допустимой, однако при следовании обозначенному критерию показания в целом должны быть признаны недопустимым доказательством. Во-вторых, такая формулировка не охватывает всех оснований признания доказательств недопустимыми. При производстве допроса обвиняемого ненадлежащим субъектом, например следователем, не принявшим дело к своему производству, показания должны быть признаны недопустимым доказательством, в данном случае процессуальное нарушение не устранимо, хотя конституционные нормы при этом нарушены не были.

Мотовиловкер Я.О. существенными называет нарушения, которые могут повлечь отмену приговора или могут повлиять на вынесение законного и обоснованного приговора (Мотовиловкер Я.О. Некоторые аспекты вопроса о допустимости (недопустимости) источников доказательств в советском уголовном судопроизводстве / Доказывание по уголовным делам. Межвузовский сборник. Красноярск. 1986. С. 54-56).

Золотых В.В., оспаривая применение такого критерия, в обоснование своей позиции приводит два довода: поскольку "полученные с нарушением закона доказательства, не могут служить основой законного приговора", любое нарушение закона должно повлечь исключение доказательства; говоря об обоснованности приговора, "мы должны заботиться о сохранении всех имеющихся в деле доказательств, поскольку исключение тех или иных доказательств поколеблет их достаточность" (Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов-на-Дону, 1999. С. 47-48).

Автор допускает в своих рассуждениях логическую ошибку. Законность приговора означает, в частности, что содержательно он "основывается на материалах дела, которое расследовано и рассмотрено судом в точном соответствии с требованием уголовно-процессуального закона", а обоснованность среди критериев имеет и такой, как построение судом своих выводов "на достоверных доказательствах в совокупности, которая исключает другое решение, кроме принятого судом" (Химичева О.В. и Данилова Р.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе. М., 1998. С. 17).

Существенные нарушения

Очевидно, что нарушение процессуальных правил, не влекущее сомнений в достоверности доказательства и допускающее возможность "нейтрализации" допущенного нарушения, может быть положено в основу приговора, не нанося ущерба с позиций законности и обоснованности. Напротив, использование недопустимого доказательства повлечет вынесение на его основании необоснованного приговора.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что УПК РСФСР в п. 3 ст. 342 указывает на существенные нарушения уголовно-процессуального закона как на основание отмены или изменения приговора, в то время как в ч. 1 ст. 381 УПК РФ, определяя основания отмены или изменения судебного решения, не оперирует термином "существенные", говоря о нарушениях уголовно-процессуального закона. Ст. 345 ч. 1 УПК РСФСР раскрывает понятие "существенные нарушения" как нарушения, "которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса при рассмотрении дела или иным способом помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора".

Нарушения, влекущие сомнение в достоверности доказательства, например нарушение права обвиняемого на защиту, безусловно, повлечет недействительность доказательства.

Статья 381 ч. 1 УПК РФ, используя идентичную формулировку, включает в нее несоблюдение процедуры судопроизводства, а ч. 2 УПК РФ в перечне частных случаев, являющихся безусловным основанием изменения или отмены решения, называет обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми. Следует согласиться с Божьевым В.П. в том, что "отсутствие в данной статье термина "существенные" не лишает возможности считать упомянутые в ч. 1 ст. 381 УПК РФ нарушения таковыми", соответственно нарушения, которые "не повлияли и не могли повлиять на законность, обоснованность и справедливость приговора, определения, постановления, считаются несущественными" (Божьев В.П. // Научно-практический комментарий к УПК РФ, под ред. Лебедева В.М., Божьева В.П. М., 2002. С. 627).

Потому предложенную Мотовиловкером Я.О. классификацию можно считать приемлемой. На наш взгляд, ее суть сводится к характеру нарушений. Нарушения, влекущие сомнение в достоверности доказательства, например нарушение права обвиняемого на защиту, безусловно, повлечет недействительность доказательства.

Данная классификация наиболее точно учитывает конечную цель разделения нарушений, а таковой является определение возможности использования показаний, полученных с нарушением закона, или же невозможности в силу значимости допущенного нарушения.

О. Глобенко,

соискатель ВГУ

"эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2007 г.