Изменение функции неустойки в конкурсных отношениях (Е.В. Мурашкина, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 12, декабрь 2006 г.)

Изменение функции неустойки в конкурсных отношениях

В соответствии со ст. 330 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Статья 329 ГК РФ относит неустойку к способам обеспечения исполнения обязательств. Вместе с тем, согласно ст. 394 ГК РФ уплата неустойки, как и возмещение убытков, является мерой гражданско-правовой ответственности.

Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"*(1) (далее - Закон) упоминает о неустойке и как о способе обеспечения исполнения обязательств, который не может быть применим должником в процедуре финансового оздоровления (ст. 79), и как о мере гражданско-правовой ответственности, требования о которой не учитываются: при наличиии признаков банкротства (ст. 4), для определения числа голосов на собрании кредиторов (ст. 12) и в других случаях (ст.ст. 81, 95).

В качестве единственной меры гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего Закон закрепляет возмещение убытков должнику, кредиторам и иным лицам, участвующим в деле о банкротстве (ст.ст. 24, 25), при этом не детализируя состав убытков, не определяя их правовую природу, методы расчета и доказывания. Специфика конкурсных отношений не позволяет использовать ст. 15 ГК РФ, где под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Правовая природа реального ущерба в конкурсных отношениях выглядит иначе: для кредиторов и иных лиц, участвующих в деле, ущерб выражается в отрицательных последствиях в имущественной сфере должника. Имуществу кредитора либо иного лица, участвующего в деле, арбитражный управляющий причинить ущерб не может ввиду того, что не имеет полномочий им распоряжаться. Размер реального ущерба фактически зависит от того, насколько уменьшилась конкурсная масса должника, из которой кредиторы впоследствии получат (или не получат) удовлетворение своих требований. Для третьих лиц, например, органов местного самоуправления по месту нахождения должника (ст. 34 Закона), отрицательных имущественных последствий, как правило, не наступает вообще, так как они, в отличие от кредиторов, не заявляют требований и не имеют прав на денежные средства после реализации конкурсной массы (ст.ст. 2, 16, 134 Закона). Вероятностный характер ущерба для кредиторов и возможность отсутствия его у третьих лиц делает затруднительным произвести расчет и доказать наличие ущерба.

Что касается упущенной выгоды, в силу особого положения должника в процедурах банкротства говорить о возмещении должнику, кредиторам и третьим лицам упущенной выгоды не имеет смысла. Возмещение упущенной выгоды - неполученных доходов характерно для нормального хозяйственного оборота, тогда как в конкурсных отношениях стороны ставят перед собой задачу не извлечь доход (что вряд ли возможно), а сохранить либо возвратить принадлежащее (принадлежавшее) имущество или его стоимость в денежном выражении.

В то же время процессуальное законодательство предъявляет жесткие требования к иску о взыскании убытков: если, требуя возместить убытки, истец не может представить расчет исковых требований, а также доказательства, подтверждающие размер убытков, исковое заявление будет оставлено без движения и впоследствии возвращено (ст.ст. 131, 136 ГПК РФ, ст.ст. 125, 128 АПК РФ).

Таким образом, недостаточная проработанность института гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего в Законе привела к тому, что российской судебной практике до настоящего времени неизвестны случаи реализации норм об ответственности арбитражного управляющего.

В случаях, когда размер ущерба в силу специфики правоотношений не поддается исчислению и доказыванию, законодателю целесообразно установить неустойку, которую получали бы пострадавшие лица в случае нарушения их имущественных прав. К примеру, в соответствии со ст. 49 Закона РФ от 9 июля 1993 г. N 5351-I "Об авторском праве и смежных правах*(2)" обладатели исключительных прав вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации в размере от 10 тысяч до 5 миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда, арбитражного суда или третейского суда исходя из характера нарушения. Статья 119 Воздушного кодекса РФ устанавливает твердый размер ответственности перевозчика за утрату, недостачу или повреждение (порчу) багажа, груза: в случае утраты, недостачи или повреждения багажа или груза, принятого к воздушной перевозке без объявления ценности, - в размере их стоимости, но не более чем в размере двух установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда за килограмм веса багажа или груза; в случае утраты, недостачи или повреждения вещей, находящихся при пассажире, - в размере их стоимости, а в случае невозможности ее установления - в размере не более чем десять установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда.

Таким образом, предлагается установить в Законе неустойку, которую получали бы должник, кредиторы и иные лица, участвующие в деле о банкротстве, в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим требований законодательства о банкротстве. У неустойки есть ряд "преимуществ" по сравнению с убытками: они могут сыграть положительную роль для потерпевших лиц при применении неустойки в конкурсных отношениях*(3).

Во-первых, для взыскания суммы убытков необходимо их фактическое причинение, а неустойка взимается независимо от наличия этого обстоятельства, как гласит ст. 330 ГК РФ: "по требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков". Таким образом, применение неустойки даже в отсутствие у лиц, участвующих в деле о банкротстве, убытков влечет отрицательные имущественные последствия для арбитражного управляющего.

Во-вторых, чтобы взыскать сумму убытков, потерпевшая сторона должна доказать принятие ею всех необходимых мер к их уменьшению или к устранению. При отсутствии соответствующих доказательств причинитель вреда может быть освобожден от ответственности (ст. 404 ГК РФ). Положение о неустойке обеспечивает кредитору определенную сумму возмещения вне зависимости от действий по предотвращению убытков.

В-третьих, неустойка, в отличие от возмещения убытков, является средством оперативным, чтобы побудить нарушителя к надлежащему исполнению обязательств, и достаточно маневренным, чтобы действовать не протяжении всего времени, пока длится правонарушение, а не только в момент, когда выявится наличие убытков.

В то же время следует иметь в виду, что полнота компенсации понесенных потерь путем взыскания неустойки имеет вероятностный характер. В некоторых случаях неустойка может лишь частично компенсировать убытки.

Однако у неустойки есть существенный недостаток. Ее размер должен быть определен в законодательстве о банкротстве, вместе с тем затруднительно установить оптимальный размер для всех случаев причинения ущерба. Величина неустойки должна зависеть от множества факторов, среди которых балансовая и рыночная стоимость активов должника, сумма требований, с которой кредитор включен в реестр (в случае причинения убытков кредитору), "степень тяжести" совершенного арбитражным управляющим нарушения, наличие вредоносного результата и т.д.

Исходя из анализа существующего законодательства определить стоимостные пределы предполагаемого ущерба все же возможно. К примеру, должнику ущерб может быть причинен только в пределах балансовой либо рыночной стоимости имущества на дату открытия процедуры банкротства.

Кредиторы могут требовать возмещения ущерба в пределах суммы, с которой они внесены в реестр требований кредиторов. Требование возмещения ущерба в размере, превышающем сумму, с которой кредитор включен в реестр требований, противоречит принципам разумности и справедливости и является со стороны кредиторов злоупотреблением правом (ст. 10 ГК РФ)*(4).

На основании изложенного мы приходим к следующим выводам.

1. Законодатель, установив возмещение убытков в качестве меры ответственности арбитражного управляющего в Законе и не обозначив способы определения размера ущерба, механизм его доказывания, предопределил невозможность применения на практике норм об ответственности арбитражного управляющего.

2. В целях решения проблемы определения размера и доказывания ущерба, причиненного действиями арбитражного управляющего, предлагаем пойти по пути закрепления в Законе альтернативной неустойки, то есть предоставить должнику, кредиторам и иным лицам, участвующим в деле о банкротстве, в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим законодательства о банкротстве требовать уплаты неустойки в тех случаях, где размер убытков рассчитать невозможно.

3. В целях нейтрализации объективных трудностей установления оптимального размера неустойки предлагается установить верхний и нижний пределы предполагаемого ущерба, которые поставить в зависимость от балансовой стоимости имущества должника. Установление неустойки в ст. 25 Закона будет являться одним из самых действенных способов обеспечения арбитражным управляющим обязательств по возмещению ущерба, причиненного лицам, участвующим в деле о банкротстве.

Е.В. Мурашкина,

арбитражный управляющий

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 12, декабрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.

*(2) Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 32. Ст. 1242.

*(3) См.: Евтеев В.С. Соотношение возмещения убытков с другими мерами ответственности // Законодательство. 2004. N 10. С. 29.

*(4) См.: Лукьянцев А., Яценко Т. Учет факта злоупотребления правом при применении гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательской деятельности // Хозяйство и право. 2003. N 8. С. 122-126.