Учреждение как самостоятельный участник гражданского оборота и представитель публично-правового образования (В. Болдырев, "Право и экономика", N 6, июнь 2007 г.)

Учреждение как самостоятельный участник гражданского оборота
и представитель публично-правового образования

Органы, наделенные публичной властью, если они в силу указания нормативного правового акта являются юридическими лицами, зачастую при оценке их гражданско-правового статуса в правоприменительной практике рассматриваются как учреждения.

Можно во многом согласиться с О. Усковым, отметившим практическую подоплеку такого положения дел, когда государственные органы являются юридическими лицами: "...признание самостоятельной юридической личности за государственными органами приводит еще и к тому, что государство приобретает огромные преимущества при привлечении его к ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих договорных обязательств по сравнению с ответственностью иных субъектов"*(1).

Е.А. Суханов задается вопросом: "каким образом разграничить случаи выступления в обороте публично-правовых образований в целом и выступающих от их имени органов - самостоятельных участников гражданских правоотношений? Нередко именно от решения этого вопроса зависит определение субъектного состава соответствующего правоотношения (является ли его стороной публично-правовое образование в целом либо только созданное юридическое лицо) и затем определение субъекта имущественной ответственности"*(2).

Основу необходимости оценки государственных органов как организаций, имеющих статус юридического лица, составляет деление нужд на "учрежденческие" (нужды данного юридического лица), которые удовлетворяются действиями соответствующих органов, и собственно нужды публично-правового образования.

В последнее время против такого подхода появляется все больше возражений: "...следует прийти к выводу о том, что у органов государства нет и не может быть никаких "собственных нужд", отличных от нужд государства, точно так же, как не может быть никаких "собственных нужд" у органов юридического лица. Органы государства создаются исключительно для того, чтобы государство посредством их вступления в отношения, регулируемые гражданским законодательством, могло приобретать гражданские права и обязанности (ст. 125 ГК РФ), как и юридическое лицо имеет свои органы только для того, чтобы приобретать гражданские права и обязанности посредством совершения ими юридически значимых действий (ст. 53 ГК РФ)"*(3).

Видимо, поэтому О. Усков считает, что решение назревших проблем "требует, во-первых, отказ от теории самостоятельной правосубъектности органов публично-правовых образований, а, во-вторых, принятие законов, определяющих органы, которые уполномочены действовать от их имени при рассмотрении исков о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, а также регулирующих порядок обращения взыскания на имущество, составляющее казну публично-правовых образований, при недостаточности бюджетных средств"*(4).

Хотя в таких рассуждениях есть логика, тем не менее считаем необходимым высказать опасения по поводу полного исчезновения государственных органов как лиц, обладающих гражданской правосубъектностью, причем опасения как экономического, так политического характера.

Объединение таких органов при отсутствии "учрежденческих" интересов, как нам видится, может привести к не заинтересованности в эффективности их деятельности.

По нашему мнению, легальное исключение оценки органов публичной власти как участников гражданских отношений будет шагом к тоталитарной системе, поскольку включение частноправового элемента (свойственного для гражданского общества, демократического государства) традиционно сдерживало экспансию публично-правового элемента (доминирующего в тоталитарных государствах). Конституционный принцип разделения властей не случаен, а принцип его работы по системе "сдержек и противовесов" проверен веками. В какой-то мере даже в рамках одной ветви власти данный принцип реализуется в относительной гражданско-правовой самостоятельности органов публичной власти.

Выделение гражданско-правового принципа разделения интересов государственного органа и самого государства является продолжением идей разделения властей. Утверждение о единстве интересов всех государственных органов (их служащих) было бы демагогией, особенно в условиях, когда оценочная статистика этих публичных органов построена таким образом, что улучшение показателей одних органов влечет ухудшение других. Наличие разумных корпоративных интересов, корпоративной этики должно оцениваться положительно, равно как и разумное противопоставление различных государственных органов как полноправных участников гражданских правоотношений.

После рассуждений относительно существования учреждений как самостоятельных субъектов гражданского права, имеющих, скорее, политический характер, приведем некоторые формально-логические суждения относительно "учрежденческих" и "не учрежденческих" (собственно публичных) интересов.

Выяснение целей, для которых заключался тот или иной договор, как видится, противоречит положениям ГК РФ о представительстве. "В ряде норм гражданского права... закреплено положение о том, что каждое лицо предполагается действующим от своего имени, т.е. с целью создать правовые последствия для себя самого. Поэтому, когда один субъект действует от имени другого, он должен уведомить об этом третье лицо, по отношению к которому направлено действие. Кроме того, действия от имени другого лица порождают для него юридические последствия лишь тогда, когда совершаются в силу полномочия и в пределах полномочия..."*(5).

Открытым остается вопрос: как оценить сделку, которую государственный орган или орган местного самоуправления компетентен совершить как от собственного имени, так и в интересах самого публичного образования? Думается, что действующее законодательство и практика его применение не дает однозначного ответа на приведенный вопрос.

В связи с чем полагаем целесообразным дополнить ст. 182 ГК РФ пунктом 5: "Сделка, совершенная органом государственной власти или органом местного самоуправления, являющимся юридическим лицом, если из ее содержания не следует, что она совершается от имени и в интересах Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования, считается совершенной от имени и в интересах соответствующего юридического лица".

В. Болдырев,

старший преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин

Омской академии МВД России, кандидат юридических наук

"Право и экономика", N 6, июнь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Усков О. Самостоятельная правосубъектность государственных органов и ответственность государства но обязательствам из договора // Хозяйство и право. 2003. N 9. С. 106.

*(2) Суханов Е.А. Об ответственности государства по гражданско-правовым обязательствам // Вестник ВАС РФ. 2001. N 3. С. 117.

*(3) Усков О. Указ. соч. С. 61.

*(4) Усков О. Указ. соч. С. 112.

*(5) Невзгодина Е.Л. Представительство по советскому гражданскому праву. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1980. С. 26.