К вопросу о возникновении нового направления в уголовном праве (Н.Н. Дикунова , "Адвокат", N 6, июнь 2007 г.)

К вопросу о возникновении нового направления в уголовном праве

Российское уголовное право таким, каким оно известно нам сегодня, существует уже достаточно длительное время. Еще до революции 1917 г. многие русские юристы заканчивали немецкие университеты - наша доктрина и законодательство претерпели значительное влияние немецкой нормативистской школы уголовного права. С этого момента русская уголовно-правовая доктрина почти непрерывно развивалась под влиянием этой школы. Уже УК РСФСР 1922 г. центральными понятиями делает преступление и наказание. Это привело к тому, что сегодня уголовное право рассматривается как инструмент борьбы с преступлением посредством наказания. Такой подход, конечно, имеет право на существование, но в нем есть один очень существенный недостаток - преступление рассматривается как самостоятельное явление, как бы в отрыве от самого деятеля. При этом внутренний мир субъекта преступления, его мотивы, цели, эмоции принимаются во внимание только для дифференциации уголовной ответственности.

Уголовное право практически не рассматривает личность, хотя именно личность порождает преступление. Детально личностью преступника занимается криминология, однако и эта наука изучает личность лишь "в общей массе" - выводит закономерные черты для каждой отдельной категории преступников. К тому же на сегодняшний день данная наука находится в некотором вакууме - на уголовное право ее достижения практически не оказывают влияния.

Тем не менее на сегодняшний день в работах, посвященных некоторым институтам уголовного права России, появляется новая тенденция, которая заключается в смещении центров тяжести с преступления и наказания на личность и ее поведение.

Начало этой тенденции было положено в зарубежной криминологии. Известный криминолог Нильс Кристи еще несколько десятилетий назад начал рассматривать преступление и человека, его совершившего, как следствие и причину - в гармоничной взаимосвязи. Во всех работах Кристи исследуется человек: его мысли, чувства и чаяния. Преступление рассматривается как волевой акт, осознанный поступок, а не как безликое основание уголовной ответственности. Уголовное же наказание рассматривается как инструмент, при помощи которого возможно оказать влияние на личность, а не воздать по заслугам и т.п. Кристи предлагает обществу диалог с преступником: "Пусть преступление послужит исходным пунктом для подлинного диалога, а не для столь же неадекватного ответа посредством причинения боли полной мерой"*(1). Цель этого диалога - не наказать или исправить, а убедить, направить поведение лица в социально приемлемое русло. При этом для Кристи такая точка зрения вполне естественна - по-другому просто не может быть.

Первым в России, кто высказал подобную идею, хотя и в весьма общем виде, был Р.И. Михеев, который в своей работе "Невменяемый"*(2) описывает человека, страдающего психическим заболеванием, как личность, имеющую свои мотивы, цели и самостоятельно, пусть и под влиянием болезненных деформаций психики, строящую свое поведение. В то же самое время многие ученые рассматривают невменяемого как специфическое "орудие преступления"*(3), т.е. как некий фактор, дающий сбой в стройной работе системы норм уголовного права и заставляющий правоприменителя освободить такое лицо от уголовной ответственности.

В свою очередь, А.И. Марцев говорит, что "преступление есть поведение, деятельность конкретного субъекта"*(4). И сегодня общественную опасность этого поведения совершенно справедливо предлагается связывать тоже именно с этим субъектом*(5), а не считать свойством самого деяния, как привычно определяет большинство ученых.

Первым крупным исследованием личности преступника, его мотивов и совершенного преступления в логической связке в России стала книга Ю.М. Антоняна "Психология убийства"*(6). Автор исследует убийство не просто как преступление - он пытается найти глубинные причины его совершения, выявить в личности убийцы те черты, которые сыграли решающую роль в выборе "убивать - не убивать". Преступление впервые было рассмотрено не просто как общественно опасное деяние, а как волевой акт конкретного человека, обусловленный именно его личностными особенностями.

Так же обстоит дело и с наказанием. Его традиционно определяют как некий инструмент в руках государства, при помощи которого можно восстановить социальную справедливость, исправить, предупредить совершение новых преступлений и т.п.*(7) При этом, хотя цель кары в российской науке признается негуманной, а в законодательстве отсутствует как противоречащая принципам уголовного права, фактически сегодняшнее уголовное наказание представляет собой не что иное как "воздаяние" и по известным причинам никого не исправляет. Такое противоречие между теорией и практикой, на мой взгляд, также обусловлено некоторой подменой понятий, смещением центров тяжести. Новейшие же исследования в сфере понятия и целей наказания практически отсутствуют - все используемые нами сегодня постулаты о наказании (впрочем, как и о преступлении) были сформулированы еще в 60-х гг. XX в. Однако общественные отношения, само общество не стоит на месте. Двигаются вперед и другие науки. При этом "наша уголовно правовая теория покоится не на истинных посылках, а на догмах, которые принимаются за непреложную истину без достаточных на то оснований и которые вводят в глубокое заблуждение и тех, кто изучает уголовное право, и тех, кто занимается научными исследованиями"*(8).

В сегодняшней теории наказания имеется серьезное упущение: мы забываем, что уголовное наказание - явление социальное. Наказание исходит в первую очередь от общества и только потом - от государства. Оно представляет собой защитную реакцию общества на определенное поведение субъекта*(9). Общество воспринимает не конкретный поступок субъекта как преступление, а конкретного субъекта как преступника и именно субъекта, именно личность осуждает за ее поведение. В общественном сознании человек и его поступки неотделимы друг от друга, и поведение воспринимается как проекция человека, его внутреннего мира вовне. То есть человек и его поведение понимаются обществом как целое и часть, и это совершенно справедливо.

Теперь закономерно возникает вопрос: почему мы пытаемся наказать за преступление взамен того, чтобы понять его причины, кроющиеся в каждом конкретном человеке; взамен того, чтобы понять, почему именно это преступление было совершено именно этим человеком и при помощи наказания попытаться направить поведение лица в другое русло? Сегодня в работах многих ученых можно встретить подобные мысли - они как бы "витают в воздухе", однако пока не объединяются одним общим направлением, а существуют разрозненно, в достаточно общем виде.

Таким образом, можно говорить о постепенном возникновении нового направления в уголовном праве, которое ориентировано именно на человека. Сущность данного направления выражается в том, что основой и отправной точкой самого уголовного права является человек и его поведение. Общественная опасность лица не должна восприниматься обществом как некое "клеймо", "ярлык", сигнализирующий о том, что человека, преступившего закон, надо избегать и отторгнуть из общества навсегда (что сегодня как раз и является результатом применения уголовного наказания). Поведение любого вменяемого человека поддается коррекции и средством такой коррекции является уголовное наказание - инструмент, позволяющий не исправить человека (это, на мой взгляд, в принципе невозможно), но воздействовать на его сознание и объяснить: "данный путь является неправильным". Сущностью уголовно-правового воздействия должна стать его изначальная (уже с момента возбуждения уголовного дела) направленность на возвращение лица в общество в качестве полноценного его члена. В соответствии с этим должна строиться и система наказаний, и сама практика его применения. Общепринятая же теория наказания рассматривает вопрос ресоциализации только лишь после отбытия или исполнения наказания, а реальный инструментарий для этого вообще отсутствует.

На мой взгляд, только такой подход может обеспечить создание действительно гуманного уголовного права и гуманного наказания.

Представляется, что данное направление должно получить название "гуманитарное" (от лат. humanitas- человечество, фр. humanitaire) - т.е. "имеющее своим предметом человека, человеческое сознание, общество"*(10).

Н.Н. Дикунова

"Адвокат", N 6, июнь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Кристи Н. Пределы наказания.- М., 1985. С. 22, 23.

*(2) Михеев Р.И. Невменяемый: социально-правовой очерк. - Владивосток, 1992.

*(3) См.: Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. - СПб., 2001.

*(4) Марцев А.И. Вопросы совершенствования норм о преступлении // Государство и право. 1995. N 11. С. 85.

*(5) Гонтарь И. Категория "общественная опасность" в уголовном праве: онтологический аспект // Уголовное право. 2007. N 1. С. 16-19.

*(6) См.: Антонян Ю.М. Психология убийства. - М., 1997.

*(7) См., напр.: Мицкевич А.Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. - СПб., 2005.

*(8) Гонтарь И. Догмы в науке уголовного права // Уголовное право. 2003. N 3. С. 23.

*(9) Дикунова Н.Н. Социальная сущность наказания в уголовном праве / Труды Камчатского филиала Дальневосточного государственного университета. Вып. 3 / отв. ред. С.В. Гунько. - Владивосток, 2005. С. 86-88.

*(10) Краткий политический словарь. - М., 1978. С. 84.