Гражданско-правовая ответственность руководителей акционерных обществ (Л. Чантурия, "Корпоративный юрист", N 2, февраль 2007 г.)

Гражданско-правовая ответственность руководителей
акционерных обществ

Кто из руководителей акционерных обществ, за что и перед кем несет ответственность? Каковы ее правовые основания? Своим мнением о том, как российское законодательство отвечает на эти и некоторые другие вопросы и как они решаются за рубежом, делится автор

Ответственность в контексте корпоративного управления

Ответственность руководителей акционерных обществ в современном праве рассматривается в контексте корпоративного управления как один из элементов системы управления и контроля компаний и одно из средств обеспечения ответственного менеджмента компаний. Поэтому все значимые международные документы по вопросам корпоративного управления уделяют особое внимание ответственности руководителей компаний*(1). Аналогично представлена данная проблема и в документах, подготовленных с участием постсоветских государств*(2). Целью всех этих усилий является обеспечение надлежащего контроля над органами управления акционерных обществ для предотвращения злоупотреблений должностным положением и правомочиями по распоряжению переданным в пользование чужим имуществом.

Особую актуальность вопрос регулирования ответственности руководителей компаний обретает в корпоративном праве постсоветских государств, где данный правовой институт находится на стадии становления. Наряду с проблемами в области производственной, промышленной или корпоративной культуры, здесь очевидны и изъяны законотворчества или законодательной техники, устранение которых, при желании, представляется не слишком сложным. Другое дело, применение норм об ответственности руководителей компаний на практике. Даже в странах с серьезными традициями рыночной экономики и правового государства, каковыми являются США и Германия, указанные правовые нормы используются не так уж часто. По сравнению с Германией в США число корпоративных исков против директоров корпораций значительно больше. Объяснение этому можно найти в различии структур акционеров. В частности, американские корпорации характеризуются большим количеством мелких акционеров, а немецкие (впрочем, как и российские) - влиятельным положением крупных акционеров. Кроме того, важную роль играют разные философии корпоративного управления: в США преимущество отдается внешнему корпоративному управлению (External Corporate Governance), а в Германии - внутреннему корпоративному управлению (Internal Corporate Governance).

При рассмотрении ответственности руководителей компаний возникают вопросы, которые требуют однозначных и ясных ответов. Прежде всего необходимо выяснить, кто несет ответственность (субъект ответственности), перед кем и в чью пользу; какие правовые основания предусмотрены законодательством для ответственности и кто правомочен инициировать соответствующий процесс. Недвусмысленное законодательное регулирование данных вопросов представляет собой важное условие успешного функционирования института ответственности. Некоторые из них заслуживают внимания в контексте корпоративного права России, и на них следует остановиться особо.

В данной статье под ответственностью подразумевается гражданско-правовая ответственность руководителей акционерных обществ перед обществом. Уголовная или административная ответственность руководителей общества здесь не рассматривается. Также не затрагиваются вопросы практического осуществления ответственности руководителей.

Предпосылки гражданско-правовой ответственности

Субъект ответственности - проблема идентификации субъекта

Одной из предпосылок ответственности является наличие субъектов ответственности. Главная задача законодателя заключается в определении точного круга лиц, ответственных за управление компанией и несущих ответственность за причиненные ей убытки, с одной стороны, и в наделении их конкретными и недвусмысленными правомочиями по управлению компанией - с другой. Данный вопрос напрямую связан с моделью корпоративного управления, в частности с тем, как организована структура органов управления и контроля в акционерном обществе (далее - АО) и как перераспределены функции между ними.

Несмотря на то что российская модель корпоративного управления стремится объединить в себе элементы как американской, так и немецкой систем корпоративного управления, в главном вопросе, касающемся недвусмысленного регламентирования органов управления и наделения их компетенциями, она уступает обеим.

Управление корпорациями, согласно американской (или монистической) модели корпоративного управления (которая помимо США распространена в Великобритании, Дании, Италии и др.), осуществляется советом директоров, который одновременно обладает и функциями наблюдательного совета немецких АО. Совет директоров является единственным органом управления американских корпораций. Правда, высшим органом корпораций в США считается собрание акционеров, но оно не наделено всеобъемлющими правомочиями и, что самое главное, не имеет права давать указания членам совета директоров. Таким образом, совет директоров - это обязательный и независимый орган управления, который не подчиняется указаниям акционеров. Такое пассивное положение акционеров компенсируется тем, что они имеют право освободить директоров от должности в любое время. Совет директоров - коллегиальный орган, на который возлагается обязанность управления корпорацией. Вопрос его внутренней организации регулируется учредительными документами или уставом корпорации, а не законодательством (за исключением тех случаев, которые касаются правового положения независимых директоров корпораций, зарегистрированных на биржах).

Несмотря на то что формально совет директоров является единым органом, на практике внутри него имеет место дифференциация функций управления и контроля. Первая осуществляется менеджерами, а вторая - директорами (особенно приглашенными, независимыми директорами). Однако субъектами ответственности перед корпорацией выступают все члены совета директоров, независимо от того, работают они в качестве менеджеров или директоров.

В отличие от американской модели в немецкой функции управления и контроля распределены между двумя органами - правлением и наблюдательным советом. Поэтому ее также называют дуалистической системой корпоративного управления. Функции данных органов исчерпывающе и императивно определяются законом (даже их названия: "Правление" и "Наблюдательный совет" - являются императивными), что исключает возможность иной регламентации полномочий в уставе АО. Четкое и недвусмысленное разграничение компетенций между данными органами, по нашему мнению, справедливо считается важным достоинством немецкой модели. Кроме того, в описываемой системе между органами управления АО нет иерархической подчиненности: они являются равноправными и в рамках компетенции выполняют возложенные на них законом обязанности. В этой модели нет разделения на так называемые высшие и нижестоящие органы управления, которое характерно для корпоративного права многих постсоветских стран. И правление, и наблюдательный совет являются обязательными органами АО, и их создание не зависит от усмотрения учредителей общества.

Весьма важная особенность немецкой модели заключается в том, "что правление управляет обществом под собственную ответственность"*(3). Это означает, что оно является независимым органом и ни наблюдательный совет, ни собрание акционеров не имеют права давать обязательных указаний его членам. Все органы действуют в пределах своих компетенций и являются субъектами ответственности за убытки, причиненные обществу в результате нарушения своих предписанных законом обязанностей по управлению или контролю. Специфика немецкой модели проявляется и в том, что члены правления избираются не собранием акционеров, а наблюдательным советом. Точное разграничение между компетенциями данных органов в числе прочего обеспечивается тем, что члены правления не могут быть одновременно членами наблюдательного совета и наоборот (абз. 1 ст. 105 Закона Германии об АО), а наблюдательному совету не могут быть переданы функции правления (абз. 4 ст. 111 Закона Германии об АО).

Таким образом, и американская, и немецкая модели корпоративного управления дают исчерпывающую информацию о субъектах имущественной ответственности за убытки, причиненные компании в результате нарушения обязанностей по управлению и контролю.

Несмотря на то что п. 1 ст. 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. "Об акционерных обществах" (далее - Закон РФ об АО) содержит перечень должностных лиц АО, а п. 2 возлагает на них "ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями", порой остается неясным, как распределяется компетенция между этими должностными лицами. Формирование того или иного органа нередко оставлено на усмотрение самого АО. Так, если АО одновременно имеет и единоличный, и коллегиальный исполнительные органы, компетенция коллегиального органа должна быть определена уставом общества (абз. 2 п. 1 ст. 69 Закона РФ об АО).

Целесообразно, чтобы компетенция органов управления АО исчерпывающе и императивно определялась законом (например, как в Законе Германии об АО). Это придало бы большую прозрачность и стабильность структуре органов управления АО в гражданском обороте. Необходимость такого подхода объясняется и тем обстоятельством, что, в отличие от правления АО Германии, исполнительный орган российских АО осуществляет руководство текущей деятельностью не под собственную ответственность: он лишь выполняет решения общего собрания или совета директоров (абз. 2 п. 2 ст. 69 Закона РФ об АО). В этой связи заслуживает внимания критика, высказанная в российской юридической литературе по поводу "допустимых пределов вмешательства совета директоров в текущее руководство деятельностью общества"*(4). Вопрос четкого разграничения компетенций между органами АО тесно переплетается с вопросом ответственности данных органов перед обществом, поскольку ответственность руководителей всегда наступает вследствие нарушения тех обязанностей, которые возлагаются на тот или иной орган (на то или иное должностное лицо). Нечеткое определение этих обязанностей и отсутствие их персонификации будет препятствовать применению института ответственности и способствовать формированию анонимного и безответственного руководства обществом, при котором никто реальной ответственности не несет. Положение усугубляется тем, что компетенция совета директоров российских АО не является исчерпывающей и может быть дополнена уставом общества (пп. 18 п. 1 ст. 65 Закона РФ об АО).

Исходя из вышеизложенного представляется правильным рассматривать совет директоров (наблюдательный совет) и исполнительный орган АО в качестве единого органа с точки зрения ответственности. Это означает, что члены совета директоров и исполнительный орган за причиненные обществу их виновными нарушениями обязанностей убытки должны нести солидарную ответственность согласно п. 4 ст. 71 Закона РФ об АО. В этом вопросе российская модель корпоративного управления больше склоняется к американской модели совета директоров как единого органа управления и контроля. Разграничение ответственности членов совета директоров и исполнительного органа не представляется обоснованным и потому, что оба органа подотчетны общему собранию акционеров (ст. 66, п. 1 ст. 69 Закона РФ об АО).

С точки зрения правового регулирования статуса и функции органов управления АО, большей симпатии заслуживает немецкий опыт императивного, исчерпывающего и четкого регламентирования правового положения данных органов. Необходимость такого подхода обусловлена тем, что в постсоветских государствах пока нет традиций корпоративного управления, сложившихся в странах с многовековым опытом рыночной экономики. С введением императивных норм законодательство будет способствовать возникновению новых современных предприятий с ответственным менеджментом. Предоставление учредителям АО свободы при формировании органов управления и их компетенций может вызвать появление многочисленных и непонятных органов управления в АО.

Нарушение обязанностей - проблема конкретизации и
персонификации обязанностей

В современном корпоративном праве общепринято и общепризнано, что на руководителей компаний не возлагается ответственность за коммерческую неудачу. Убытки, которые возникли в результате коммерческих решений, не могут быть вменены в вину руководителям компаний. В этой связи следует согласиться с мнением, высказанным в российской юридической литературе, о том, что если члены органов управления будут привлекаться к ответственности за обычные, в том числе рискованные, предпринимательские решения, деятельность общества будет весьма затруднена. Ответственность наступает только при нарушении возложенных на руководителей обязанностей, в результате которых компании причинены убытки.

Таким образом, одним из главных условий ответственности руководителей является нарушение обязанностей по управлению компанией и контролю за ее деятельностью. Как эти обязанности определяются и регулируются правом, зависит от правовых традиций стран. Так, вопрос ответственности руководителей АО в Германии регулируется законом и не зависит от того, какой служебный договор (контракт) заключен между обществом и правлением. Поэтому данная ответственность называется ответственностью по закону.

Совершенно другая ситуация наблюдается в США, где ответственность директоров устанавливается не императивно, а посредством устава корпорации или договора, заключенного с членами совета директоров. Устав корпорации может ужесточить или смягчить ответственность руководителей, что в праве Германии недопустимо. Важной особенностью означенного регулирования в США является и то, что единого федеративного корпоративного права не существует и законотворческая функция в этой области находится в компетенции федеральных штатов.

Нормы, регламентирующие ответственность руководителей акционерных обществ в российском праве, содержатся как в ГК РФ, так и в Законе РФ об АО. Проблема заключается в правовом характере этих норм. Нормы ГК РФ, которые устанавливают обязанность руководителей АО по возмещению причиненного юридическому лицу ущерба, являются диспозитивными: они могут быть изменены не только другими законами, но и договором*(5), в то время как нормы Закона РФ об АО, касающиеся ответственности руководителей, являются императивными и не предусматривают возможности освобождения от ответственности на основе договора. Данное противоречие, согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ, должно быть разрешено в пользу ГК РФ. Это означает, что ответственность руководителей АО может быть исключена договором, заключенным между обществом и его руководителями. Такой подход к вопросу ответственности хотя и соответствует праву США, но противоречит Закону РФ об АО. Представляется, что коллизия норм в данном случае должна быть разрешена в пользу Закона об АО, поскольку именно он является специальным законом и должен быть рассмотрен не как противоречащий ГК РФ, а как уточняющий общие нормы этого кодекса об ответственности руководителей юридических лиц. Таким образом, нормы, определяющие ответственность руководителей АО, в российском праве являются императивными, подобно установленным в праве Германии.

Поскольку нарушение обязанностей является важным условием ответственности руководителей, большое практическое значение имеет вопрос конкретизации и персонификации этих обязанностей. Совершенно недостаточно говорить о том, что ответственность наступает при нарушении обязанностей. Главная задача законодателя в данном случае заключается в определении тех обязанностей по управлению обществом, нарушение которых может послужить основанием ответственности.

В современном корпоративном праве как США, так и Германии обязанности руководителей подразделяются на две большие группы: обязанности должной заботливости (duty of care or duty of diligence, Sorgfaltspflicht) и обязанности лояльности (duty of loyalty, Treuepflicht). В праве США они называются фидуциарными, а в немецком праве они произрастают из правового положения органов АО и определяются законом. В праве США в отдельную группу также выделяют обязанности правомерного поведения или законопослушности (duty of obedience), под которыми подразумевается необходимость соблюдения требований законов, уставов или других правовых актов. А немецкое право содержит обязанность сохранения тайны (Ver schwiegenheitspflicht), которая прямо вытекает из п. 1 ст. 93 Закона Германии об АО.

Несмотря на то что юридической литературе постсоветских государств, в том числе и России, незнакома подобная классификация обязанностей руководителей, легальная дефиниция обязанности управления обществом, содержащаяся в п. 1 ст. 71 Закона РФ об АО, в целом соответствует определению общей обязанности заботливости в праве США и Германии. Однако общей обязанности заботливости, которая в российском праве определяется как "принцип добросовестности и разумности при управлении компанией"*(6), недостаточно для обоснования ответственности руководителей, тем более, если "детальная разработка принципа добросовестности и разумности, его внутренних критериев остается за судебной практикой"*(7).

Для обоснования ответственности, прежде всего, необходимо обозначить конкретные обязанности, нарушение которых влечет ответственность. За исключением норм, закрепляющих обязанности руководителей по заключению крупных сделок общества (ст. 78-80 Закона РФ об АО) или регулирующих заинтересованность в совершении обществом сделки (гл. XI Закона об АО РФ), Закон РФ об АО не содержит указания на конкретные обязанности по управлению обществом, за нарушение которых на руководителей возлагается ответственность.

В этом отношении заслуживает одобрения немецкий опыт регулирования данного вопроса. В частности, в Законе Германии об АО обязанности членов правления или наблюдательного совета не только конкретизированы, но и персонифицированы. Например, члены правления обязаны возместить убытки, если вопреки закону возвращаются вклады акционерам, выплачиваются дивиденды, выпускаются акции до полной выплаты цены размещения, предоставляются кредиты и т.д. (абз. 3 ст. 93 Закона Германии об АО). Персонифицированные обязанности членов правления или наблюдательного совета устанавливаются и другими статьями данного закона. Так, члены правления и наблюдательного совета несут ответственность за пригодность организации, определенной для приема платежей по акциям, а также за поступление уплаченных сумм в свободное распоряжение правления (ст. 48 Закона Германии об АО). Кроме того, согласно абз. 2 ст. 91 Закона Германии об АО, правление должно принимать необходимые меры для своевременного выявления процессов, угрожающих дальнейшему существованию общества, в частности организовать соответствующую систему контроля.

Подобных конкретных и персонифицированных обязанностей по управлению обществом и контролю за его деятельностью, которые могли бы обеспечить до определенного уровня правильную организацию общества, в Законе РФ об АО найти трудно. Исходя из этого представляется обоснованным мнение ряда российских правоведов о целесообразности разработки каталога обязанностей по образцу Закона Германии об АО*(8). Отсутствие конкретных и персонифицированных обязанностей - одна из причин того, что судебной практики по возмещению убытков со стороны директоров в России практически не существует*(9).

Конкретизировать и персонифицировать обязанности по управлению необходимо также из следующих соображений:

1) одной из важных функций закона является не только регулирование отношений, но и информирование участников этих отношений об имеющихся у них правах и обязанностях. Данная функция особенно важна для постсоветских государств, где пока еще отсутствует развитое корпоративное право. Недвусмысленное определение обязанностей способствует тому, что руководители, как правило, соблюдают их;

2) в отличие от США, где критерии применения ответственности устанавливаются судами, в России и в других постсоветских государствах пока нет традиций рассмотрения корпоративных споров судами. Поэтому ожидать от правосудия формирования стандартов ответственности руководителей компаний в ближайшем будущем не только нецелесообразно, но и бессмысленно.

Вина нарушителя - проблема объективного понятия вины

Ответственность руководителей компаний наступает при виновном нарушении обязанностей. Данное общепринятое правило закреплено и в Законе РФ об АО (п. 2 ст. 71), и в ГК РФ (ст. 401). Остается уточнить, что подразумевается под понятием вины и как следует применять его в отношении ответственности руководителей акционерных обществ.

Как справедливо отмечается в российской юридической литературе, гражданское законодательство отказалось от традиционного для уголовно-правовой сферы подхода к пониманию вины как психического отношения лица к своему поведению и его последствиям. И вина здесь рассматривается "как непринятие лицом объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий"*(10). Таким образом, гражданское право России применяет "объективную концепцию вины" (как в немецком праве)*(11). В соответствии с этим руководителям акционерных обществ вменяется в вину "непринятие с должной степенью заботливости и осмотрительности всех необходимых мер для предотвращения нарушения"*(12).

Несмотря на то что вышеизложенное определение вины правильно, для обоснования ответственности руководителей акционерных обществ оно недостаточно, особенно если учесть то обстоятельство, что "к ответственности членов органов управления общие нормы об ответственности следует применять с учетом критерия разумности действий"*(13). А при определении вины руководителей по "критерию разумности действий" неминуемо возвращение к старому пониманию вины, обремененному психологизмом. Хотя учитывать "разумность" при оценке предпринимательских решений необходимо, но в то же время важно обращать внимание на то, чтобы эти решения были приняты с соблюдением правил их принятия. Рамки и предпосылки принятия коммерческих решений в праве США регулируются так называемым правилом коммерческого суждения (Business Judgment Rule), рецепция которого рекомендована некоторыми учеными и для России*(14).

Объективная концепция вины требует наличия объективного критерия оценки поведения, коим для обоснования вины служит нарушение обязанностей. Не случайно в корпоративном праве Германии нарушение обязанностей по управлению обществом со стороны его органов автоматически признается виновным нарушением. Нарушение обязанностей всегда подразумевает вину: добросовестность и разумность при осуществлении своих прав и обязанностей требуют от руководителя, чтобы он не нарушал последних. Незнание обязанностей не освобождает от вины. В этом случае лицо виновно в том, что занялось делом, для которого не было готово.

Поскольку понятие вины практически отождествляется с правонарушением, а в вопросе ответственности руководителей - с нарушением обязанностей по управлению обществом, в данном контексте проблеме вины не придается особого значения. Нарушение обязанности уже подразумевает вину и автоматически исключает возможность ее отсутствия. Для освобождения от ответственности недостаточно, чтобы лицо субъективно (по его мнению) действовало в интересах общества.

Исходя из вышесказанного для определения вины руководителей акционерного общества чрезвычайно важна конкретизация и персонификация их обязанностей по управлению и контролю. Без такого подхода к объективной концепции вины ответственность руководителей компаний останется лишь теоретической проблемой.

Несмотря на то что ответственность руководителей российских АО является виновной, ни закон, ни юридическая литература не говорят о формах вины, которые применяются для ответственности руководителей. Правда, следует согласиться с мнением о том, что традиционное деление вины на умысел и неосторожность не играет серьезной роли в гражданском праве, поскольку в большинстве случаев для наступления ответственности достаточно простой неосторожности. Однако указание на форму вины для обоснования ответственности представляется необходимым. Мы считаем, что для наступления ответственности руководителей достаточно и простой неосторожности. Однако в этой связи заслуживает внимания критика, высказанная в российской юридической литературе, по поводу понимания осторожности в судебной практике: "В России управляющие в ближайшее время не столкнутся с существенным риском ответственности за неосторожное поведение. Просто в российском суде слишком сложно доказать неосторожность"*(15). Чтобы этого не произошло, необходимо увязать концепцию вины с объективным критерием оценки - нарушением обязанностей по управлению обществом.

Следующий вопрос, требующий рассмотрения, касается презумпции вины, которая закреплена в п. 2 ст. 401 ГК РФ и согласно которой "отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство". К сожалению, подобную норму не содержит Закон РФ об АО. Поэтому в юридической литературе высказывается мнение о применении данного принципа к ответственности членов органов управления "с учетом критерия разумности действий, а также различных конкретных обстоятельств, имеющих отношение к делу"*(16). Однако в означенном вопросе позиция ГК РФ более чем убедительна и правильна, и ее следует применять к ответственности руководителей АО. В отношении руководителей АО должна быть применена презумпция вины и бремя доказывания их невиновности должно возлагаться на них. Иной подход сделает невозможным применение института ответственности руководителей.

В отношении презумпции вины и бремени доказывания интересен опыт Германии, где члены правления или наблюдательного совета несут бремя доказывания того, что они не нарушали своих обязанностей. Данный принцип в праве Германии называется перераспределением бремени доказывания (Umkehrung der Beweislast). Он был разработан судебной практикой и впервые закреплен в Законе Германии об АО 1937 г. Необходимость применения данного принципа объясняется тем обстоятельством, что акционерное общество реально лишено возможности получения доказательств для обоснования своих требований против руководителей, ибо все документы, информация о деятельности и другие факты находятся у руководителей. Поэтому именно они и должны доказать свою невиновность. Поэтому на них ложится обязанность письменного оформления процедуры подготовки и принятия решений. Несмотря на это, бремя доказывания отдельных фактов, например наличия убытков, вызванных нарушением руководителями своих обязанностей, лежит на обществе. Кроме этого, на обществе лежит бремя доказывания причинной связи между нарушением обязанностей и наступлением убытков. Целесообразность заимствования указанного принципа анализировалась в российской юридической литературе*(17).

Наличие убытков и причинная связь

Ответственность руководителей АО по возмещению убытков наступает только при наличии убытков, причиненных обществу в результате нарушения руководителями своих обязанностей по управлению обществом. В корпоративном праве применяется общее понятие убытков, имеющееся в гражданском праве, согласно которому "под убытками понимается денежная оценка имущественных потерь (вреда)"*(18), "уменьшение имущества общества, убытки, которые не компенсированы приростом имущества и которые вызваны нарушением обязанностей со стороны руководителей"*(19).

При определении убытков, причиненных обществу, решающим является имущественное положение самого общества, а не его акционеров. При этом никакого значения не имеет, получили или нет в результате нарушения акционеры какую-нибудь выгоду. Даже если акционеры получили выгоду, она не может быть признана компенсацией убытков общества. Различие между имущественным положением акционеров и акционерного общества является чрезвычайно важным обстоятельством для определения ответственности руководителей. Руководители отвечают перед обществом, а не перед его акционерами, несмотря на то что косвенно и акционеры могут нести убытки.

Заключительные положения

Ответственность руководителей акционерных обществ рассматривается в контексте корпоративного управления как один из способов обеспечения надлежащего контроля над органами управления акционерных обществ.

В нынешней модели корпоративного управления российских акционерных обществ совет директоров и исполнительный орган (единоличный или коллегиальный) должны нести гражданско-правовую ответственность перед обществом как солидарные должники, поскольку их правовое положение, согласно Закону РФ об АО, не позволяет дифференцировать их ответственность. Разграничение ответственности этих органов возможно только в том случае, если их правомочия и обязанности будут конкретизированы и персонифицированы в законе.

Российское корпоративное право не возлагает ответственности за коммерческую неудачу на руководителей. Ответственность наступает только при нарушении возложенных на них обязанностей, в результате которого обществу причинены убытки. Однако, поскольку Закон РФ об АО практически не конкретизирует и не персонифицирует обязанности по управлению обществом, ожидать возложения ответственности на руководителей за нарушение этих обязанностей не приходится. В этом отношении заслуживает особого одобрения немецкий опыт законодательного регулирования отдельных обязанностей по управлению обществом.

Объективная концепция вины, которая была введена в ГК РФ, требует наличия объективного критерия оценки виновности. В отношении руководителей АО - это нарушение обязанностей, которые должны быть в законе персонифицированы по органам управления. Без такого подхода к объективной концепции вины неминуемо произойдет возвращение к старому пониманию вины, обремененному психологизмом.

При этом бремя доказывания невиновности должно лечь на руководителей АО, как этого требует ГК РФ.

При определении убытков, подлежащих возмещению, следует различать убытки общества и убытки акционеров. Руководители должны возместить убытки, причиненные обществу, а не акционерам. Это прямо вытекает из ст. 71 Закона РФ об АО.

Л. Чантурия,

руководитель проекта "Гражданское и экономическое право стран

Кавказа и Центральной Азии" в Бременском университете (Германия),

профессор

"Корпоративный юрист", N 2, февраль 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Например, Modernising Company Law and Enhancing Corporate Governance in the European Union. - A plan to Move Forward. Brussels, 21.05.2003; OECD Principles of Corporate Governance. OECD. 2004.

*(2) Белая книга по вопросам корпоративного управления в России. ОЭСР и Группа Всемирного банка 2004; Corporate Governance in Eurasia: A Comparative Overview. OECD. 2004.

*(3) Абзац 1 ст. 76 Закона об акционерных обществах Германии // Торговое уложение Германии. М.: Изд-во "Волтерс Клувер". 2005.

*(4) Сергеев А., Терещенко Т., Игнатенко А., Кирдяшкин Д. Некоторые аспекты разграничения компетенции органов управления акционерного общества // Хозяйство и право. 2005. N 7. С. 71-77.

*(5) См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части первой (постатейный) / Под ред О. Н. Садикова. М., 2006. С. 168.

*(6) Иванов И., Теселкин Ф. Юридическая ответственность руководителей российских компаний // Корпоративный юрист. 2005. N 4. С. 4.

*(7) Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4

*(8) См.: Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М. 1998. С. 349-350.

*(9) См., например: Черкаев Д.И. Юридическая ответственность в условиях корпоративных конфликтов: фикция или реальность // Акционерное общество: вопросы корпоративного управления. 2006. N 1. С. 101 Блек Б., Кракман Р., Тарасова А. Комментарий Федерального закона об акционерных обществах Под общ. ред. А.С. Тарасовой. М., 1999. С. 412; Иванов И.Л. Принципы деятельности управляющих акционерного общества//Журнал российского права 1999. N 5/6. С. 125.

*(10) Гражданское право. Том 1. Учебник / Под ред. проф Е.А. Суханова. М., 2002. С. 448-149. 149.

*(11) Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". М., 2005. С. 463.

*(12) Телюкина М.В. Указ. соч. С. 463

*(13) Телюкина М.В. Указ. соч. С. 463

*(14) См.: Блек Б., Кракман Р., Тарасова А. Указ соч С 412-413.

*(15) Блек Б., Кракман Р., Тарасова А. Указ. соч. С. 412

*(16) Телюкина М.В. Указ. соч. С. 463

*(17) См.: Иванов И.Л. Ответственность управляющих перед акционерным обществом (Опыт России и Германии) // Государство и право. 1998. N 11. С. 99

*(18) Гражданское право. Том 1. Учебник / Под ред. проф Е.А. Суханова. М., 2002. С. 441.

*(19) Hopt/Roth in GroBkomm. AktG (2005), § 116, Rdn 282; Hopt in GroBkomm. AktG (1999) §93 Rdn 261; Semler in MiinchKommAktG (2004) § 116, Rn. 488.