Концепция "исключительных прав" и понятие "интеллектуальной собственности" в гражданском праве (М.В. Волынкина, "Журнал российского права", N 6, июнь 2007 г.)

Концепция "исключительных прав" и понятие "интеллектуальной
собственности" в гражданском праве

Новый, специфический вид объекта рыночных отношений - результаты интеллектуальной деятельности, стал постепенно входить в экономический оборот лишь около 300 лет назад. По историческим меркам, это совсем немного по сравнению с трехтысячелетней историей развития цивилизованного правового регулирования рыночного экономического оборота материальных ценностей.

Первоначально сфера действия исключительных прав была достаточно узкой. Охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности были, прежде всего, произведения искусства. Сегодня охрана предоставляется достижениям в области биологии: новым сортам растений, породам животных, новым видам микроорганизмов; на пороге - правовая охрана открытий в области генетики. Часть этих достижений охраняется с помощью патентного права.

В настоящее время стало трудно ограничить сферы жизнедеятельности человека, достижения в которых могут иметь или имеют коммерческую ценность, и соответственно, должны участвовать в экономическом обороте и поэтому подлежат правовой охране. "Возникла потребность в системе, которая позволила бы охранять достижения в заранее не определенных сферах, в неограниченном числе сфер, без определения признаков, необходимых для предоставления охраны"*(1).

Во всем мире термин "интеллектуальная собственность" выступает как общая понятийная категория, охватывая авторское и патентное право, правовой режим дизайна и товарных знаков, а также многочисленные смежные права. Термин "исключительные права" используется в нормативных актах при обозначении содержания правомочий правообладателя. Как отмечал В.А. Дозорцев, "использование термина "интеллектуальная собственность" вполне правомерно в политических актах (например, в ст. 44 Конституции РФ) как выражение экономических и политических начал. Но употребление его как обозначение юридической категории никак не может быть признано удачным"*(2). Однако "это отнюдь не означает, - отметил ученый, - противопоставления существующих терминов. Просто они характеризуют одну и туже категорию с разных сторон: "интеллектуальную собственность" - с точки зрения политической и экономической функций, "исключительные права" - с точки зрения юридического содержания"*(3).

Российская история правового регулирования отношений, связанных с интеллектуальной собственностью, более краткая по сравнению со временем правового регулирования подобных общественных отношений в мире.

Впервые охраняемая законом привилегия на право пользования изобретением была установлена в Англии в 1623 г. Статутом о монополиях. Закон наделил изобретателей правом исключительного экономического использования ремесла или его технического усовершенствования.

В 1787 году Конституция США обязала Конгресс: "Содействовать развитию науки и полезных ремесел, закрепляя на определенный срок за авторами и изобретателями исключительные права на их сочинения и открытия". Признание исключительных прав авторов и изобретателей на создаваемые ими результаты интеллектуального труда на уровне Основного закона государства создавало реальные гарантии американским гражданам для их занятия умственно-творческой деятельностью. Вышеуказанные положения Конституции США 1787 г. исключали какую-либо возможность Конгресса США предоставлять привилегию - милость изобретателям. Таким образом, в патентном праве Соединенных Штатов начал действовать облигаторный принцип, реализацию которого можно подтвердить выдержкой из судебного решения американского суда: "В Англии патент есть милость, даруемая на основании условий, какие заблагорассудится установить королю; у нас же патент основан на праве (is a matter of right)"*(4).

Не случаен и тот факт, что американская патентная система была и наиболее выгодной для изобретателей. Привилегия - это институт вознаграждения за совершенное техническое творчество, полезное для общества, а потому американский законодатель и исходил из необходимости максимально поощрять и охранять исключительные права авторов на изобретения.

Французский закон "О праве изобретателя" 1791 г. превратил привилегию-милость в патент-право и первым в Европе начал использование новой правовой терминологии - "исключительное право". Закон признал за обладателями патентов право запрещать трем лицам использовать свое изобретение без соответствующего разрешения, а также право преследовать в судебном порядке контрафакторов. Однако на период принятия названного закона содержание термина "исключительное право" во Франции носило проприетарный характер. Обращая внимание на психологические корни проприетарной концепции исключительных прав, А.А. Пиленко отмечал, что, приравнивая патентные и другие исключительные права к вещной собственности, сторонники данной концепции интуитивно стремились придать им свойство священности, которым долгие годы награждали право собственности. Bouflers хотел сказать: патентное право свято, а сказал: патентное право есть собственность и потому - свято. Промежуточный элемент (собственность) для него был совершенно безразличен*(5).

Однако проприетарная теория не была в состоянии объяснить, почему право собственности признается за одними изобретениями и не признается за другими (например, за лекарственными веществами), хотя и они "естественно принадлежат" их авторам. Почему монопольное право, в отличие от вещного права, ограничено сроком и территорией своего действия.

Первым российским законом, начавшим регулирование патентных отношений в России, стал Манифест 1812 г. "О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах". Указанный нормативный акт закрепил за изобретателями исключительное право использовать, а также разрешать или запрещать использование своего изобретения.

Как следует из текста закона, изобретение признавалось неотъемлемой и исключительной собственностью того лица, которым оно было сделано, и последний наделялся исключительным правом пользования сделанным открытием, изобретением или усовершенствованием со следующими полномочиями: "вводить, употреблять, продавать, дарить, завещать и иным образом уступать другому на законном основании как предмет, на который выдана привилегия, так и саму привилегию, или дозволить другому употребление оной на все предоставленное изобретателю время или на меньший срок"*(6).

После длительного перерыва термин "исключительное право" появился в нормах российского права лишь в 1964 году. Так, ст. 521 ГК РСФСР, закрепившая порядок использования изобретений, на которые были выданы авторские свидетельства, предусматривала исключительное право государства на это изобретение на срок пятнадцать лет со дня подачи заявки.

В дальнейшем этот правовой термин все чаще стал употребляться в нормах гражданского права. Так, ст. 4 Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. N 443-1 "О собственности в РСФСР" закрепила за гражданами России исключительное право на распоряжение своими способностями к труду. Статья 138 ГК РФ 1994 г. признала за гражданами и юридическими лицами исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.).

Термин "интеллектуальная собственность" появился в российском праве в Законе СССР от 6 марта 1990 г. N 305-1 "О собственности в СССР". Укрепление этого понятия на российской законодательной почве произошло лишь с принятием Конституции РФ 1993 г.

Сегодня законодатель использует словосочетание "интеллектуальная собственность" в нескольких значениях:

- для обозначения отрасли законодательства - "законодательство об интеллектуальной собственности";

- как обобщающее понятие для всех результатов интеллектуальной деятельности;

- как субъективное гражданское право на результаты интеллектуальной деятельности;

- в международном праве термин часто используется в названии организаций - Всемирная организация интеллектуальной собственности.

Введение в современное российское законодательство категории "результат интеллектуальной деятельности" (ст. 2, 128, 138 ГК РФ) порождает вопрос о ее смысловом наполнении и соотношении с категорией "исключительные права".

Легальная дефиниция результатов интеллектуальной деятельности отсутствует. Определение можно найти в научной литературе, где результат творческой (интеллектуальной) деятельности - это выраженный в объективной форме ее продукт, именуемый в зависимости от его характера научным или научно-техническим результатом, достижением либо изобретением, промышленным образцом, товарным знаком, произведением науки, литературы, искусства. Международные соглашения понимают под интеллектуальной собственностью совокупность исключительных прав как личного, так и имущественного характера на результаты творческой интеллектуальной деятельности. Существует три типа процедур оформления исключительных прав на результаты такой деятельности: режим авторско-правового регулирования; режим патентно-правового регулирования; режим засекречивания (ноу-хау). Прохождение соответствующей процедуры обеспечивает правовую охрану исключительных прав и является предпосылкой законного их использования в имущественном обороте.

В рамках гражданско-правового категориального аппарата результат интеллектуальной деятельности позиционируется как одна из разновидностей объектов гражданских прав. Так, в ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав отнесены результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них. Это позволяет сделать вывод, что, несмотря на тесную взаимосвязь, как сами результаты интеллектуальной деятельности, так и возникающие в их отношении исключительные права могут выступать самостоятельными видами объектов.

Современной рыночной системе хозяйства свойственно, что в роли товара в ней циркулирует широкий спектр благ. Сюда входят не только вещи, но и результаты интеллектуальной деятельности в виде исключительных прав на них. Ведущая задача последних, по утверждению наиболее последовательного адепта в области теории исключительных прав В.А. Дозорцева, состоит в том, чтобы обеспечить обособление нового объекта от других, что является непременным условием любого оборота.

Условием оборота исключительных прав является наличие у них соответствующего правового режима. Суть его заключается в том, что законодатель, с одной стороны, определяет условия принадлежности прав субъектам, а с другой - предоставляет возможность ими распоряжаться. Отсюда вытекает значение правового механизма реализации прав на результаты интеллектуальной деятельности: на первом этапе в рамках абсолютного правоотношения возникает и легализуется право лица (физического или юридического) в отношении созданного им нематериального объекта. На втором происходит дальнейшее движение этого права через относительное правоотношение, которое направлено на передачу нематериального объекта. Именно на этой стадии названные объекты, будучи товарами, вовлекаются в товарный (имущественный) оборот, где и выявляется их реальная экономическая ценность. Иными словами, на втором этапе речь идет о правомочии распоряжения, реализуемого через соответствующие действия. Последнее связано с тем фактом, что, как и другие объекты, результаты интеллектуальной деятельности не состоят в неразрывной связи со своими обладателями и отличаются способностью к отчуждению, что позволяет использовать их для удовлетворения материальных и духовных потребностей не только их создателей, но и других членов общества. Отсюда исключительные права в отношении интеллектуальных продуктов изначально имеют собственное юридическое содержание, обусловленное свойствами этих объектов.

Исключительные права в качестве объекта имущественного оборота - относительно новое для современного гражданского права явление, хотя, как было указано выше, было известно и дореволюционному российскому законодательству. Г.Ф. Шершеневич, выделяя категорию исключительных прав, указывал, что цель юридической защиты для всей этой группы прав заключается в предоставлении "известным лицам исключительной возможности совершения известных действий с запрещением всем прочим возможности подражания, : эти права следовало бы назвать исключительными". Возвращение данной категории в отечественное правовое поле носит фрагментарный характер, так как не сопровождается формулированием ее легального определения. В современном законодательстве понятие и признаки исключительных прав не раскрываются, а определяется лишь их содержание. Подобная ситуация способствует свободе доктринальных толкований в отношении рассматриваемого понятия. Они многоплановы, вплоть до отрицания этой категории (С.В. Усольцева)*(7). Ученые, признающие полезность этой категории в законодательстве, неоднозначно определяют их природу. Здесь взгляды тоже значительно расходятся.

По вопросу о правомочиях, составляющих исключительное право, можно обозначить три точки зрения.

Представители одной (И.А. Близнец, А.К. Юрченко) утверждают, что, исходя из запретительной функции, которая исключает и устраняет всех третьих лиц от использования соответствующих объектов, исключительными могут считаться только личные неимущественные права, характерными свойствами которых являются их неразрывная связь с личностью, неотчуждаемость, непередаваемость. Согласно второй точке зрения к исключительным правам относятся как личные неимущественные, так и имущественные права (А.П. Сергеев, И.В. Еременко, С.М. Мирзоян, А.Р. Ермакова). По мнению ряда других ученых (В.А. Дозорцев, Э.П. Гаврилов, С.В. Петровский, В.О. Калятин), исключительными могут являться только имущественные права.

Позиция последней группы авторов основана на том, что исключительные права возникли как особая группа прав на нематериальные результаты интеллектуальной собственности для того, чтобы обеспечить правовой механизм товарного оборота данных объектов. В силу своей нематериальности результаты интеллектуальной деятельности не способны к участию в обороте, поэтому в обороте участвуют лишь права на данные объекты, поскольку их можно передать. Личные же неимущественные права не способны к отчуждению, не могут обеспечить указанные функции, а поэтому не являются исключительными.

Присоединяясь к точке зрения наиболее последовательного адепта в области интеллектуальной собственности В.А. Дозорцева и учитывая положения части четвертой ГК РФ, мы исходим из того, что исключительность прав на результаты интеллектуальной деятельности означает: принадлежность этих прав к особой категории по субъектному и объектному составу; монополию на использование прав их первоначальным обладателем; особенный статус обладателя прав; имущественный характер этих прав.

Если иметь в виду, что правовой механизм обеспечения рыночного оборота интеллектуальных продуктов отличается от оборота материальных вещей, то введение в законодательный оборот категории исключительных прав вполне обоснованно. Именно с помощью этой конструкции получает юридическое закрепление монопольное право обладателя нематериальных результатов интеллектуальной деятельности, в то время как аналогичное право на материальные объекты традиционно выражается в праве собственности. Большинством ученых исключительность прав на результаты интеллектуальной деятельности определяется именно через категорию монополии. Монополия при этом означает, что только сам обладатель права может осуществлять или разрешать осуществление определенных действий и, соответственно, запрещать их всем остальным.

Имущественный характер исключительного права означает, что оно обладает свойствами имущества, а потому дает основания считать, что это право может быть абстрагировано от личности его носителя и обрести тот характер "циркуляции", который свойственен всем субъективным имущественным правам. В этом и состоит его ценность, поскольку исключительные права санкционируют доступ к объекту и делают его использование законным. Это объясняется тем, что кроме специфических признаков (территориальный характер действия и др.), исключительные права обладают признаками, характерными для большинства субъективных прав - в первую очередь, это признак динамичности.

Основной предпосылкой вовлечения в оборот прав на результаты интеллектуальной деятельности послужила возникшая на определенном этапе развития общества необходимость обеспечения разумного баланса интересов творцов, желающих получить адекватное вознаграждение за свой труд, и общества в целом. В условиях развитой регламентации общественных отношений нормами позитивного права, средством достижения этой цели является создание механизма обязательственных отношений, в результате чего легальная возможность по использованию результатов интеллектуальной деятельности появляется у широкого круга лиц.

Тот факт, что категория исключительных прав призвана служить целям имущественных отношений, обеспечивать пуск объекта в экономический оборот, наглядно виден при обращении к действующему законодательству РФ, нормы которого, за исключением отдельных случаев, привязывают исключительное право только к использованию, имеющему экономическое содержание. Так, п. 2 ст. 3 "Патентного закона Российской Федерации" от 23 сентября 1992 г. N 3517-I предусматривает, что патент удостоверяет приоритет, авторство изобретения, полезной модели или промышленного образца и исключительное право на изобретение, полезную модель или промышленный образец. Таким образом, конструкция исключительного права - законодательная категория, легализующая имущественное право лица в отношении созданного им нематериального объекта.

Реформирование гражданского законодательства в области интеллектуальной деятельности способно обеспечить позитивное изменение статуса категории исключительных прав. Общее его понятие как права использовать результат интеллектуальной деятельности по своему усмотрению, любым, не противоречащим закону способом, а также запрещать или разрешать такое использование другим лицам следует из части четвертой ГК РФ, где исключительное право однозначно раскрывается как право имущественное (п. 1 ст. 1229 ГК РФ).

Современная юридическая наука уже поставила и разрешила множество вопросов, относящихся к характеристике имущественных прав в целом, главным образом, из-за потребности обосновать их оборотоспособность. Так, Ю.Е. Туктаров, проведя теоретическое исследование, выделил следующие три признака имущественных прав: а) они связаны с имуществом; б) они обладают непосредственным экономическим значением; в) они характеризуются оборотностью.

Признак оборотоспособности характеризует и исключительные права. Однако, несмотря на очевидность способности перехода прав на результаты интеллектуальной деятельности, вопросы их оборота являлись предметом дискуссий как в отечественной, так и зарубежной правовой науке. Правда, в большей степени это касалось прав на произведения науки, литературы и искусства (теории уступки, разрешения). Вопросы перехода прав на технические достижения в советской доктрине не вызывали противоречий. Причиной этого послужила тенденция закрепления этих прав за государством, практически полностью монополизировавшим процесс их использования. В постсоветские времена проблема оборота этого вида прав была блокирована ошибочной позицией законодателя, стремящегося создать автономное инновационное законодательство без учета существующего гражданского.

Пробелы и коллизии, оставленные в наследие от советских времен, создали серьезный "затор" в дальнейшем развитии законодательства об обороте результатов интеллектуальной деятельности и поставили со всей остротой вопрос и о самих исключительных правах, и об их обороте. Немаловажную роль сыграла и доктринальная установка на то, что имущественные права всегда характеризовались как права, обслуживающие статику и динамику отношений по поводу вещей. В дореволюционной доктрине это было следствием имущественно-правового мировоззрения или "вещецентричного" подхода. Как писал К.П. Победоносцев: "Вещь - есть центр и главный предмет всякого права по имуществу". Закономерным и господствующим этот подход был и в советской цивилистической доктрине, поскольку советский экономический оборот со всеми его командно-административными приемами регулирования был, прежде всего, оборотом вещей. Участие объектов промышленной собственности и средств индивидуализации в обороте было крайне редким, а потому их экономическая ценность не имела самостоятельного значения.

Нормы действующего законодательства устраняют сомнения в оборотоспособности исключительных прав, выражаемых в патентах, свидетельствах, лицензиях и т.д. Во-первых, ст. 128 ГК РФ квалифицирует эти права как самостоятельный объект гражданских прав, которым в соответствии со ст. 129 ГК РФ присуще свойство оборотоспособности. Во-вторых, терминология норм четвертой части ГК РФ закрепляет правомочие распоряжения исключительным правом и детализирует порядок его осуществления (п. 1. ст. 1233 ГК РФ). В связи с этим можно утверждать, что идея отчуждаемости исключительных прав, последовательно и длительно отстаиваемая В.А. Дозорцевым, воплощается в нормах действующего законодательства, что вполне закономерно и с точки зрения многообразия объектов гражданско-правового оборота, переставшего строиться по вещно-монистическому признаку, и с точки зрения назначения этого вида прав, возникающих в отношении результатов интеллектуальной деятельности, которые в основном предназначены не для использования создателями, а для извлечения их полезных свойств широким кругом потребителей. Для объектов промышленной собственности это вытекает из их назначения, чье необходимое качество промышленной применимости означает возможность их массового воспроизведения и использования.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. М., 2005. С. 19.

*(2) Дозорцев В.А. Права на результаты интеллектуальной деятельности. М., 1994. С. 141.

*(3) Там же.

*(4) Пиленко А.А. Право изобретателя. М., 2001. С. 105.

*(5) Там же. С. 586.

*(6) Там же. С. 692.

*(7) См.: Усольцева С.В. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. 1999.