"Об "островной психологии" и региональной политике" (интервью с М. Перовым, и.о. директора Департамента регионального социально-экономического развития и территориального планирования Министерства регионального развития РФ) (С. Попова, "БДМ. Банки и деловой мир", N 8, август 2007 г.)

"Об "островной психологии" и региональной политике"
(интервью с М. Перовым, и.о. директора Департамента регионального
социально-экономического развития и территориального планирования
Министерства регионального развития РФ)

БДМ: Максим Вениаминович, сегодня много говорят о том, что акценты в экономике постепенно начинают смещаться из центра страны в регионы. Как дело обстоит в реальности? Велика ли разница в социально-экономическом развитии центральных областей и территорий, расположенных за Уралом?

- Какой-то общей интегральной оценки регионального развития пока нет - мы только отрабатываем методики. Существующие модели оценки нас не совсем устраивают. Скажем, агентство "Эксперт РА" ориентируется на критерии инвестиционного потенциала и риска - подход интересный, но, на мой взгляд, несколько однобокий. Словом, оцениваем пока не особенно точно.

Тем более что карта "зауральских" регионов представляется весьма пестрой, и смешивать в одну кучу Сибирь и Дальний Восток было бы по меньшей мере некорректно.

Так вот, если говорить о сибирском регионе, здесь, по вполне понятным причинам, лидирует Тюменская область, где добывается львиная доля российской нефти и газа. Поэтому эта сырьевая область - не просто богатая, а очень богатая и обустраивается в соответствии со своими доходами. Бурно развивается сейчас Красноярский край, который можно назвать индустриально-сырьевым. В Кемеровской области есть свои проблемы, но и перспективы неплохие, не только в угледобыче, но и в промышленном развитии. Довольно успешно специализируются традиционные промышленно-научные центры: Новосибирск, Омск, Томск... А вот остальные - как бы "в полупрозябании". Самая трудная ситуация в Тыве, Хакасии, Республике Алтай.

Что касается Дальнего Востока и Байкальского региона, там проблем, конечно, больше. И главная из них - оторванность от остальной страны. Здесь подрастает поколение людей, никогда не бывавших в Москве - своей родной столице, зато много раз посещавших Токио, Сеул или Пекин. Замечу также, что 90% потребительского рынка в этом федеральном округе составляют товары из стран Азиатско-Тихоокеанского региона. И с Дальнего Востока в центр страны теперь практически ничего не везут, даже рыбу или крабы - дорого...

И вот этот географический, временной, экономический отрыв от страны порождает у местного населения своего рода "островную психологию".

БДМ: То есть некую добровольную самоизоляцию?

- Именно. До Москвы или Санкт-Петербурга добираться далеко и дорого. А ехать из Хабаровска во Владивосток вроде как незачем - там все то же самое. Даже те, кто помоложе, мобильнее, "на Запад" не особенно стремятся и свои бизнес-проекты затевают с восточными соседями. Потому что экономически это куда более оправданно.

БДМ: Но ведь проблема удаленности была всегда, а вот такой оторванности все-таки не ощущалось. С Дальнего Востока многие ехали в европейскую часть страны, например, учиться, а в обратном направлении - на работу, кстати, за неплохими деньгами.

- Вот тут мы подошли к третьей серьезной проблеме. В свое время удаленность от центра как-то компенсировалась коэффициентами к зарплате, и дальневосточники на общем фоне выглядели неплохо обеспеченными людьми, и могли позволить себе, например, и посылать своих детей на учебу в столичные вузы, и отдыхать у моря, и всей семьей приезжать в Москву, так сказать, на экскурсию. Теперь эти коэффициенты практически не работают, они не компенсируют даже разницу в стоимости потребительской корзины или коммунальных платежей.

БДМ: А говорят, что самый дорогой город - Москва...

- Представьте себе, самая дорогая потребительская корзина как раз не в Москве, а на Чукотке - там же все привозное...

БДМ: Но, может быть, логично было бы ввести какие-то социальные компенсации?

- Был, если вы помните, подобный опыт. Правда, не на Дальнем Востоке, а в Ульяновске, где администрация упорно сохраняла низкие тарифы на коммунальные платежи. А кончилось это глубочайшей финансовой ямой, в которую попала область. Так что это не метод решения проблемы.

Но в том, что вы сказали, есть доля истины. Многие дальневосточники, особенно те, кто помнит прежние преимущества, чувствуют себя обиженными. Ведь традиционно государство поддерживало тех, кто пионерно осваивал дальние и суровые края. А ведь теперь северный завоз как мероприятие претерпел значительные сокращения. И средств, которые Министерство финансов выделяет на сбалансирование бюджетов, часто не хватает, причем по банальной причине - "забывают" о растущих тарифах перевозок и прочих особенностях.

А обостряет обиду четвертая проблема, стоящая в этом удаленном регионе особенно остро. Я говорю о теневой экономике. Года два назад специалисты провели исследование, сопоставив данные по экспорту морепродуктов из России в Японию с японскими данными по импорту из России. Так вот, эти показатели разошлись в три с половиной раза! Поэтому, например, Петропавловск-Камчатский выглядит как пресловутый "город контрастов": разбитые дороги, разрушающиеся дома, укрепленные металлическими стяжками, - и тут же новенькие джипы, шестисотдолларовые номера в отеле и средний счет в ресторане, сопоставимый со столичным...

То есть, мало того, что все регионы живут по-разному, но и внутри каждого из них есть заметный разброс - и в доходах, и в характере экономики, и в перспективах развития.

БДМ: И все-таки, Максим Вениаминович, у меня еще со школьных лет сохранилось представление о наших территориях за Уральским хребтом как о своего рода "сокровищнице" России. Тут тебе и нефть с газом, и золото с алмазами, и тайга, и великие реки, и уникальный Байкал... При таком-то богатстве - и такие проблемы? А как же знаменитое: "Могущество российское прирастать будет Сибирью"? Почему не прирастает?

- Возможно, мои слова покажутся вам крамольными, но эта фраза справедлива для индустриального периода развития. Или если страна наша собирается идти по сырьевому или, скажем, энергетически-сырьевому пути развития. Но постиндустриальный мир развивается по инновационному принципу, где главным становятся не столько материальные потоки, сколько управленческие точки. Это не значит, что транспортные коридоры утрачивают свою важность, но они перестают быть самодовлеющими, что ли. И чрезвычайно важным становится принцип точечного развития. Именно он может обеспечить многополярность экономики, которая так важна для нашей страны с ее огромной территорией. И вы можете видеть, как эта стратегия делает первые шаги: один пример - Сочи, второй - Владивосток. Это, на мой взгляд, реальные управленческие решения.

БДМ: Однако тогда получается, что одним - все, а остальным - что останется?

- Давайте смотреть на вещи реально. Не бывает в современной экономике равномерного развития по всей территории. И, хочешь - не хочешь, надо выделять приоритеты. Иначе мы будем размазывать "маленькую солдатскую пайку по большой-большой горбушке" - и получится не бутерброд, а хлеб со следами масла. Да, собственно, не только в концентрации инвестиций на приоритетных программах здесь дело, но и в том, насколько эффективно, разумно используются средства.

БДМ: А не получится так, что в "управленческие точки", о которых вы говорили, будут стягиваться лучшие силы и кадры, а за их пределами сохранятся "медвежьи углы"?

- Никто не говорит, что все деньги нужно бросить на развитие трех-пяти центров, а остальных посадить на голодный паек. Чтобы создать в небольшом городе комфортную среду обитания, совсем не обязательно строить там метро. А вот нормальное жилье, детские учреждения, спортзалы и даже бассейн - вполне можно. И обязательно. Что касается крупных инфраструктурных проектов типа нового водозабора, "кустового" аэропорта или скоростной трамвайной линии, все они вписываются в рамки тех или иных федеральных целевых программ. Для того чтобы оживить экономику города или области, сейчас есть разнообразные инструменты частно-государственного партнерства: от особых экономических зон до инвестиционных и венчурных фондов. Просто не надо ждать, будто кто-то со стороны придет и все сделает. Мало получить деньги, надо их освоить, использовать эффективно. А для этого - четко понимать, что для города главное, выстроить цепочку задач, увязать их с трехлетними программами развития...

БДМ: А кто эти проекты будет воплощать в жизнь? Ведь пока население наше не прибавляется, и прогнозы демографов выглядят мрачновато. И мне кажется, за счет гастарбайтеров проблему эту не решить. Нужно, чтобы люди пустили корни, тем более что в бывших союзных республиках немало тех, кто хотел бы переселиться в Россию.

- Возвращение соотечественников - это одна из тех программ, которые как раз и ведет наш департамент, и которую, кстати, согласовали в правительстве уже тринадцать субъектов федерации. Причем программа очень внятная, недорогая и, что важно, конкретная. Определены категории населения, выделены приоритеты, прописаны льготы и так далее. Надеюсь, скоро она заработает в полную силу, а пока есть успешный опыт, например, в Тамбовской области.

БДМ: А что тормозит этот процесс?

- Прежде всего, нормальные человеческие сомнения - это ведь не так просто: сняться с насиженного места со всей семьей, скарбом и все начинать заново... Есть, конечно, и опасения другого рода, связанные с тем, как формируется образ нашей страны за ее рубежами. И тут требуются наши собственные усилия, потому что "доброжелателей" и охотников за сенсационными небылицами о России хватает. Надо противопоставить им объективное и позитивное представление о стране, причем с помощью регионов. Кстати, уже запущена программа Discover Russia, в соответствии с которой министры регионального развития европейских стран будут посещать с обзорным визитом какой-либо из регионов - все-таки лучше один раз увидеть...

БДМ: Хочу вернуть вас к вопросу частно-государственного партнерства. В начале года мы делали специальный выпуск, посвященный этой проблематике. И, как мне помнится, почти все ОЭЗ, за немногими исключениями, сосредоточены в европейской части страны. Что, за Уралом они не нужны?

- Здесь вопрос не "географический", он - в принципе отбора. И, честно говоря, я не думаю, что конкурс - лучший метод, потому что он становится не столько соревнованием идей, сколько конкурсом консультантов и презентаций. Думаю, решение о том, где размещать ОЭЗ, должно принимать правительство - ведь именно оно координирует развитие экономики. Но особые зоны - лишь один из вариантов такого партнерства. Самый свежий пример глобального проекта - Сочи, где в рамках подготовки к Олимпиаде найдется дело и власти, и бизнесу. За государством - инфраструктура: дороги, инженерные системы, электричество, водопровод, спортивные объекты и так далее. Бизнес строит гостиницы, жилой сектор, рестораны, частично участвует в транспорте.

Второй пример - Владивосток. Сто миллиардов рублей, выделенных городу на программу, неплохие деньги, даже для Москвы, которая раз в двадцать больше. И уверен, что дальневосточной столице эти средства дают очень мощный импульс к развитию.

В процессе разговора мы с вами всякий раз обращаемся к стратегии. И это не случайно, потому что именно стратегия становится основой сотрудничества власти и бизнеса. Когда государство в своих стратегических документах прописывает какие-то положения, оно тем самым дает сигнал бизнесу. То есть подтверждает главные направления развития. А трехлетние программы уже конкретизируют задачи, можно сказать, называют адреса. И это уже совсем внятное приглашение: в эту точку стоит вкладывать деньги.

Ну а если мы говорим о масштабных проектах, как тот, идею которого взялся обсуждать ваш журнал, их реализация потребует не только применения самых разных форм частно-государственного партнерства, но и привлечения средств зарубежных инвесторов. Обычно схема финансирования подобных проектов складывается довольно просто: нерентабельную часть берет на себя государство, остальное остается за бизнесом. В мировой практике эта схема себя оправдывает, думаю, сработает и у нас.

Беседу вела С. Попова

"БДМ. Банки и деловой мир", N 8, август 2007 г.