Споры "ни о чем" (конституционно-правовой аспект) (А.А. Муравьев, "Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации", N 7, июль 2007 г.)

Споры "ни о чем" (конституционно-правовой аспект)*(1)

В ходе работы над законопроектом, призванным совершенствовать досудебные процедуры урегулирования споров, мы, члены рабочей группы, обратили внимание на живучесть некоторых сложившихся стереотипов. Речь идет о вреде механического перенесения межотраслевых принципов права из одной отрасли в другую, в результате чего принципы превращаются в собственную противоположность.

Всплеск эмоций, как вы уже догадались, коснулся презумпции невиновности. "Как же так?" - вопрошали некоторые известные эксперты и, далее, наотмаш "гвоздили" нас "неубиенным" аргументом: "Вы посягнули на самое святое, что у нас есть, - на Конституцию!" Ой ли?

Так сложилось, что конституционный принцип презумпции невиновности мы относим либо к общеправовому, подчеркивая его фундаментальный характер, либо межотраслевому принципу российского права.

Однако в том виде, в каком признаки презумпции невиновности закреплены в статье 49 Конституции Российской Федерации, указанный принцип характерен для уголовного процесса, а не для других отраслей права.

И дело даже не в том, что в упомянутой статье Конституции Российской Федерации буквально говорится только об обвиняемом и приговоре (иные процессуальные участники, судебные постановления и акты должностных лиц здесь не упоминаются). Гораздо важнее само существо, природа отраслевых правоотношений.

Почему из Налогового кодекса Российской Федерации была исключена норма о том, что виновность налогоплательщика могла быть установлена только на основании решения суда? Потому, что была направлена против него самого. Создавалась ситуация, при которой налогоплательщик, ошибившись в расчетах и признавая свою вину, желая уплатить в бюджет копеечные суммы недоимки, не мог это сделать добровольно. В силу упомянутой нормы Налогового кодекса обязательно требовалось решение суда, и суд занимался рассмотрением дела, в котором между участниками... отсутствовал спор. Судебные издержки при этом, разумеется, ложились на бюджет и зачастую кратно превосходили суммы взыскания, а все остальные, кто действительно пришел в суд за правовой защитой, занимали длинную очередь в конце коридора.

Кто сказал, что смешать категории налогового и уголовно-процессуального права, тем самым приравняв налогоплательщика к подсудимому, это добродетель? Для чего лицу оправдываться в суде, если его никто не обвиняет?

В уголовном процессе все по-другому. Как следует из статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, ни одно из доказательств не имеет заранее установленной силы. Признание обвиняемым своей вины не является "царицей доказательств" и критически оценивается в совокупности с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле. Не обвинительное заключение, а приговор суда "венчает" уголовный процесс.

Сравним теперь общие основания ответственности за причинение вреда в гражданском праве (статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации). Бремя доказывания собственной невиновности возлагается на лицо, причинившее вред. Почему в таком случае не перенести эту норму в Налоговый кодекс и не приравнять налогового инспектора к источнику повышенной опасности, а государство к его владельцу? Словом, "в огороде - лебеда, а в Киеве - дядька"!

Все-таки следует отметить, что здравый смысл победил и изменения в Налоговый кодекс были приняты. У судов появилось время заняться собственно правосудием, а не выполнять несвойственные ему функции налогового администрирования.

Однако задача полностью не решена. Нагрузка на суды постоянно возрастает и, как показывает опыт зарубежных стран, будет возрастать и далее. Даже для развитых государств Европы, где вопросы бюджетного финансирования судебной системы давно решены, рассмотрение дела за несколько лет - не срок. "Это наш бич" - признаются европейские судьи, поскольку вопрос о разумных сроках рассмотрения дел напрямую связан с обеспечением права на судебную защиту. Многочисленные документы Совета Европы призывают к решению данной проблемы (например, Резолюция N R (81) 7 о мерах по обеспечению доступа к правосудию, Рекомендация R (86) 12 о мерах по предупреждению и сокращению чрезмерной нагрузки на суды, Рекомендация Rec (2001) 9 об административных методах урегулирования споров между административными органами и частными лицами).

Изучая в этой связи практику административных судов Германии, мы обратили внимание, что по делам, вытекающим из публичных правоотношений, законодатель намеренно предусмотрел крайне сложную систему обжалования судебных решений. Немецкие эксперты подтвердили, что указанный порядок позволяет "отсечь" около двух третей необоснованных жалоб. "Со временем вам придется сделать то же самое, иначе "дежурные" жалобы вас раздавят" - заявили они.

Казалось бы, у нас такое невозможно. Все мы свыклись с мыслью, что право на обжалование судебного решения это "святая святых". Помнится, в той же Германии один из авторитетных российских правоведов, по памяти цитируя Конституцию Российской Федерации, в пылу полемики даже заявил немецким коллегам, что указанное право в Конституции прямо закреплено, по своей природе абсолютно и не может умаляться никакими соображениями практической целесообразности.

В действительности Конституция Российской Федерации гарантирует указанное право только в сфере уголовного судопроизводства. Часть 3 статьи 50 Конституции предусматривает право осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом , то есть не всех видов судебных постановлений, а только приговора, и не кем-либо, а осужденным за преступление.

А теперь на минутку вспомним, что согласно арбитражной статистике в 30 процентах дел о взыскании в бюджет налоговая задолженность составляет не более 100 рублей. Известны также случаи взыскания Арбитражным судом Новосибирской области 12 копеек, а Арбитражным судом Ивановской области 7 рублей 29 копеек. Зачастую сотрудники налоговых органов имеют указание "судиться до победного конца". Не слишком ли это дорогое "удовольствие" для государства?

Понятно, что разгрузкой судов нельзя заниматься в ущерб защите прав налогоплательщиков, точно также как нельзя до бесконечности увеличивать количество судей. Однако если в более чем 70% случаев арбитражные суды первой инстанции выносят решения в пользу налогоплательщика, то именно в его интересах в этом процессе законодательно поставить точку, а не "глотать годами пыль" в коридорах судебной власти.

Разумеется, федеральным законом (соответствующим процессуальным кодексом) по данной категории дел должны быть предусмотрены возможности исправления судебной ошибки вышестоящим судом. При этом решение суда должно вступать в силу с момента его вынесения, а порядок обжалования и размер государственной пошлины должны быть определены таким образом, чтобы жалобы, заготовленные "на всякий случай", подавать было невыгодно или даже невозможно.

В заключение хочется поддержать наметившийся законодательный переход от предварительного судебного контроля к последующему (например, в сфере рассмотрения налоговых споров и расчистки Единого государственного реестра от бездействующих юридических лиц) путем развития досудебных процедур урегулирования споров, придания им публичного характера при обязательном соблюдении права на получение квалифицированной юридической помощи.

А.А. Муравьев,

доктор юридических наук

"Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации", N 7, июль 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Автор благодарит проф. В.А. Мусина за конструктивные замечания, высказанные в ходе работы над статьей.