Характер полномочий арбитражного суда в деле о банкротстве (Е.Г. Дорохина, "Журнал российского права", N 8, август 2007 г.)

Характер полномочий арбитражного суда в деле о банкротстве

Специфика судопроизводства по делам о несостоятельности предполагает выполнение арбитражным судом отличных от искового производства функций и задач. Как отмечал в свое время Г.Ф. Шершеневич, состязательное начало в конкурсном процессе имеет более узкие границы применения, нежели в исковом производстве, в связи с чем "суду предоставляется блюстительная над конкурсами власть с тем, чтобы он имел полное право требовать точного исполнения возложенных на конкурсное управление обязанностей со стороны лиц, составляющих управление:, побуждать конкурсное управление к скорейшему окончанию дела"*(1).

По мнению А.К. Большовой, к функциям, не связанным с осуществлением правосудия, относится осуществление судом контроля за деятельностью арбитражного управляющего, рассмотрение жалоб на его действия, заслушивание его отчетов. Указанные функции имеют административный характер и должны быть возложены на органы государственной власти (например, на ранее действовавшую ФСФО РФ)*(2). Отмечая более широкий характер судейского усмотрения при рассмотрении дел о банкротстве, В.А. Химичев полагает, что в указанном случае арбитражный суд осуществляет несвойственные ему функции по проведению процедур банкротства. При этом задачами арбитражного суда при проведении процедур банкротства являются "обеспечение правомерности, эффективности и оперативности проведения процедур банкротства, а также решение основных задач арбитражного судопроизводства: защита прав и интересов участников дела о банкротстве, содействие укреплению законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности"*(3).

Напротив, С.А. Карелина, С.И. Федоров полагают, что любое действие суда, совершаемое в процессе рассмотрения и разрешения дела о банкротстве, суть осуществление правосудия, так как направлено на вынесение законного и обоснованного решения*(4).

Проблема, таким образом, состоит в определении сущности полномочий арбитражного суда в деле о банкротстве. С одной стороны, реализация судом полномочий контрольного характера свидетельствует о повышенной процессуальной активности суда при рассмотрении дел о банкротстве, которая реализуется в его инициативных действиях зачастую независимо от волеизъявления лиц, участвующих в деле. С другой стороны, перед нами - свидетельство о наделении суда управленческими функциями (например, функцией контроля), что позволяет рассматривать арбитражный суд как структурный элемент системы управления банкротством.

Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) 1998 г. (далее - закон о банкротстве 1998 г.) наделял арбитражный суд правом отстранения руководителя должника (ст. 58) и арбитражного управляющего (ст. 21) по собственной инициативе в случае установления фактов ненадлежащего исполнения обязанностей либо нарушения действующего законодательства, что позволяло суду оперативно реагировать на негативные последствия ненадлежащего управления со стороны указанных лиц. Впоследствии выявилось неоднозначное применение нормы ст. 21 упомянутого выше Закона, поскольку судебная практика в ряде случаев свидетельствовала о применении указанной нормы только в случае предъявления в суд соответствующего ходатайства собрания кредиторов. В частности, постановлением от 6 ноября 2002 г. по делу N КГ-Ф40/6686-02-2 Федеральный арбитражный суд Московского округа (ФАС МО), отказывая в удовлетворении кассационной жалобы кредитора, пояснил свою позицию следующим образом: "Конкурсный управляющий отстраняется судом по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов на основании ст. 116 Закона о банкротстве 1998 г. Названная норма является специальной и регулирует вопрос отстранения конкурсного управляющего, в то время как ст. 21 Закона о банкротстве 1998 г. является общей нормой и не может применяться в отрыве от нормы, которую законодатель специально предусмотрел для процедуры конкурсного производства"*(5). В свою очередь, Президиум ВАС РФ в информационном письме от 14 июня 2001 г. N 64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", комментируя применение п. 2 ст. 21 Закона о банкротстве 1998 г., изложил прямо противоположную позицию: неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, возложенных на арбитражного управляющего, является основанием для отстранения последнего арбитражным судом без учета согласия собрания кредиторов, поскольку получение такого решения судом не предусматривается указанной нормой, а арбитражный суд вправе руководствоваться поступившей в арбитражный суд информацией о деятельности арбитражного управляющего*(6).

Ныне действующий Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) исключил инициативную возможность суда отстранять арбитражного управляющего в случае непосредственного выявления фактов ненадлежащего исполнения обязанностей управляющим, за исключением выявления обстоятельств, препятствовавших утверждению лица арбитражным управляющим. Исключена и норма, позволяющая суду по собственной инициативе отстранять руководителя должника от исполнения обязанностей. Таким образом, законодатель отказался от возложения на арбитражный суд непосредственного контроля за деятельностью арбитражного управляющего и руководителя должника, установив возможность их отстранения только в случае заявления лицами, участвующими в деле, соответствующих ходатайств. Как видим, крен законодателя в пользу усиления принципов диспозитивности и состязательности в процессе по делам о банкротстве как "двигающего начала гражданского процесса"*(7) позволил снизить проявление процессуальной активности суда в решении указанных выше вопросов.

Между тем позиция законодателя в отношении невозможности отстранения арбитражного управляющего по инициативе суда представляется спорной*(8). Ограничение диспозитивного начала судопроизводства при рассмотрении дел о банкротстве объективно обусловлено необходимостью защиты как прав и законных интересов достаточно большого круга лиц, участвующих в деле о банкротстве, так и публичного интереса. Закон о банкротстве (п. 1 ст. 25) предусматривает достаточно широкий круг оснований отстранения арбитражного управляющего, к которым могут быть отнесены нарушения Закона о банкротстве и правил профессиональной деятельности арбитражных управляющих, в том числе и не связанные с нарушением прав и законных интересов отдельного участника дела и наличием или возможностью причинения ему убытков, как то: непредставление суду отчета о своей деятельности или неисполнение обязанности по выявлению признаков преднамеренного или фиктивного банкротства, ненадлежащее ведение управляющим реестра требований кредиторов, отказ от проведения первого собрания кредиторов, ненадлежащее извещение кредитора о дате и месте проведения первого собрания кредиторов, невключение в повестку дня первого собрания кредиторов вопроса о выборе представителя собрания кредиторов и проч. Отсутствие ходатайств лиц, участвующих в деле (в том числе и по мотиву сложности доказывания наступления убытков), относительно отстранения арбитражного управляющего при наличии указанных выше обстоятельств может привести к игнорированию задач судопроизводства при рассмотрении дел о банкротстве.

Любопытно, что судебная практика по делам о дисквалификации арбитражного управляющего показывает, что регулирующий орган, обращающийся в суд с требованием о дисквалификации управляющего, как правило, получает информацию о ненадлежащем исполнении управляющим своих обязанностей именно от суда, рассматривающего дело о банкротстве.*(9) Получается, что суд, рассматривающий дело о банкротстве, не имеющий возможности в инициативном порядке отстранить управляющего, предоставляет информацию о нарушениях с тем, чтобы на основании решения иного суда о дисквалификации арбитражного управляющего принять судебный акт о его отстранении. Логичнее было бы решать вопрос о дисквалификации на основании судебного акта об отстранении арбитражного управляющего, принятого судом, рассматривающим дело о банкротстве.

Снизив активность суда в вопросе контроля за деятельностью арбитражного управляющего и руководителя должника, законодатель предусмотрел право арбитражного суда самостоятельно влиять на движение дела о банкротстве, предоставив ему возможность определять процедуру банкротства в отсутствие волеизъявления кредиторов либо вопреки их воле. Как известно, воля кредиторов в процессе банкротства по ряду важнейших вопросов, к числу которых относится и выбор процедуры банкротства, формируется посредством принятия решения на собрании кредиторов.

К исключительной компетенции собрания кредиторов относится принятие решений о введении процедур банкротства: финансового оздоровления, внешнего управления и об открытии конкурсного производства и соответствующем обращении в арбитражный суд.

Между тем арбитражный суд по собственной инициативе вправе вынести определение о введении процедур финансового оздоровления и внешнего управления вопреки решению собрания кредиторов (п. 3 ст. 75; п. 1 ст. 92; п. 2 ст. 194 Закона о банкротстве); определение о введении процедуры банкротства в отсутствие какого-либо решения первого собрания кредиторов (п. 2 ст. 75; ст. 171; п. 2 ст. 194 Закона о банкротстве).

Стремясь достичь баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле, прежде всего, кредиторов и должника, законодатель предоставил суду возможность принимать судебный акт вопреки воле кредиторов об открытии конкурсного производства:

- в случае злоупотребления правом со стороны кредиторов, т.е. в случае принятия решения собранием кредиторов об обращении в суд с ходатайством об открытии конкурсного производства при наличии реальной возможности восстановления платежеспособности должника;

- в случае обращения в суд учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия, уполномоченного государственного органа, а также третьих лиц о введении финансового оздоровления и предоставлении банковской гарантии в качестве обеспечения исполнения обязательств должника (п. 3 ст. 75 Закона о банкротстве) или представления ходатайства тех же лиц либо уполномоченного государственного органа, федерального органа исполнительной власти, обеспечивающего реализацию единой государственной политики в отрасли экономики, в которой осуществляет свою деятельность стратегическое предприятие или организация, а также третьего лица или третьих лиц и предоставления указанными лицами обеспечения исполнения обязательств должника, в том числе посредством предоставления государственных гарантий, в соответствии с графиком погашения задолженности (п. 2 ст. 194 Закона о банкротстве).

Если в первом случае арбитражный суд действует в рамках ст. 10 ГК РФ, отказывая в защите права лицам, злоупотребившим своим правом с целью причинения вреда должнику, то во втором - закон предоставляет суду право выбора конкретной процедуры, исходя из судейского усмотрения. По мнению А. Барака, судейское усмотрение рассматривается как полномочие, которое закон дает судье с тем, чтобы делать выбор из нескольких предписанных законом вариантов*(10). Именно с таким выбором и имеет дело суд при определении процедуры банкротства. В связи с этим, нельзя согласиться с В.А. Химичевым в том, что необходимость в судейском усмотрении при разрешении дел о банкротстве обусловлена несовершенством российского законодательства о банкротстве: его пробелами, неопределенностью правовых норм и их внутренней несогласованностью*(11).

Осуществляя выбор процедуры банкротства в рамках п. 3 ст. 75 Закона о банкротстве, арбитражный суд руководствуется, прежде всего, реальным состоянием дел должника и платежеспособностью гаранта и принимает решение в защиту как интересов всех участников дела о банкротстве, так и публичного интереса, вопреки желанию кредиторов получить удовлетворение собственных требований в рамках ликвидационной процедуры (конкурсного производства).

Пределы судейского усмотрения вместе с тем детерминированы требованием ст. 71 АПК РФ, предусматривающим оценку судом доказательств по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Внутреннее убеждение суда, в свою очередь, обусловливается рядом факторов, к которым, по мнению ученых, относятся установление истинного смысла норм права, начала целесообразности и справедливости, соотносимые с системой принципов гражданского процесса: законностью, равенством перед законом и др.*(12), требованием разумности*(13). Как справедливо отмечено П.Е. Недбайло, в тех случаях, когда решение вопроса в указанных законом пределах предоставляется на усмотрение суда, целесообразным решением будет то, которым достигается цель закона*(14).

Основной целью правого института банкротства является установление правил, позволяющих обеспечить максимальное удовлетворение требований кредиторов на принципах пропорциональности и очередности. Возникшие в результате применения конкурсного процесса макро- и микроэкономические проблемы, связанные с сохранением бизнеса должника (соответственно, рабочих мест, экономической стабильности региона) либо ликвидацией должника (соответственно, выбытием из экономического оборота неэффективно работающих предприятий и проч.) не могут быть рассмотрены в качестве основной цели правового регулирования банкротства. Эти цели можно определить как производные (сопутствующие), которые ни в коем случае не должны нивелировать основную цель правового института банкротства. Иными словами, если удовлетворение требований кредиторов в максимальном объеме возможно с сохранением организации-должника, путем восстановления его платежеспособности, то данная цель может быть задана, если нет - должна быть исключена, поскольку ее достижение вопреки основной цели лишает смысла сам конкурсный процесс.

Таким образом, судебный акт о введении финансового оздоровления в рамках п. 3 ст. 75 Закона о банкротстве может быть принят при наличии у суда совокупности доказательств, свидетельствующих:

- о финансовой устойчивости и платежеспособности гаранта (отсутствие каких-либо документов, свидетельствующих о введении временной администрации, отзыве ЦБ РФ лицензии на совершение банковских операций, возбуждения дела о банкротстве в отношении банка-гаранта и проч.);

- о достаточности обеспечения исполнения обязательств должника (превышение размера обязательств должника не менее, чем на 20%);

- о реальной возможности должника восстановить платежеспособность за счет внутренних резервов или средств третьих лиц в рамках законодательных установлений для процедуры финансового оздоровления.

На основе дискреции осуществляется и рассмотрение разногласий между конкурсным управляющим и собранием кредиторов относительно порядка, условий и сроков продажи имущества должника, по итогам которого суд вправе освободить конкурсного управляющего от исполнения обязанностей либо принять его позицию, отказав в защите кредиторам (п. 2 ст. 139 Закона о банкротстве).

Иное дело, когда арбитражный суд выносит судебный акт не в рамках выбора между вариантами решения вопроса, а в отсутствие волеизъявления первого собрания кредиторов относительно введения дальнейшей процедуры банкротства (п. 2. ст. 75; ст. 171 Закона о банкротстве). Законодатель обязывает суд принять судебный акт на основании самостоятельно собранных и исследованных доказательств. Суд из субъекта доказывания превращается в активный субъект доказывания, в связи с чем на него возлагается обязанность применить общие и специальные правила о распределении обязанностей по доказыванию*(15). Активность суда в процессе доказывания, таким образом, представляет собой "неотъемлемое качество правосудия"*(16), целью которой является справедливое, законное и обоснование решение дела.

Изложенное позволяет рассматривать указанные выше полномочия суда в двух плоскостях. Во-первых, налицо широкая дискреция судейских полномочий, которая реализуется в рамках предписанной законом вариативности принятия решений. Во-вторых, перед нами повышенная активность суда в процессе доказывания с целью правильного и своевременного рассмотрения и разрешения дела.

Сущность полномочий суда, носящих управленческий характер при рассмотрении дел о банкротстве, является малоизученной.

А между тем к ним можно отнести полномочия суда по утверждению графика погашения задолженности в процедуре финансового оздоровления; утверждению порядка, сроков и условий продажи имущества должника по итогам рассмотрения разногласий между конкурсным управляющим и собранием (комитетом) кредиторов; утверждению плана погашения долгов должника-гражданина; утверждению вознаграждения арбитражному управляющему; утверждению отчета внешнего управляющего и т.д. Наделение суда подобными полномочия обусловлено, на наш взгляд, включением суда в систему управления банкротством, целью которой является обеспечение гомеостазиса, т.е. способности правового системного образования противостоять нарушению его функций. Любая система управления имеет свою цель и функционирует в определенной среде, которая непосредственно обусловливает характер ее управляющего воздействия. В теории управления в качестве цели всякого управления рассматривается уменьшение дезорганизации, сокращение отступлений от установленных правовых норм, правил, сокращение нарушений, т.е. уменьшение энтропии, которая присуща всем процессам управления*(17). Цели системы управления банкротством детерминированы, прежде всего, высокой конфликтогенностью отношений, складывающихся внутри системы, разноплановостью интересов участников конкурсного процесса, необходимостью обеспечения также и общественных интересов. Частое несовпадение интересов лиц, участвующих в деле, как между собой, так и с интересами общества, является основной проблемой управления системой банкротства. Поэтому основной целью управления в системе банкротства является обеспечение гарантированного баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле, с учетом интересов общества.

Ни один из субъектов управления организованной системы банкротства не в состоянии самостоятельно обеспечить достижение цели управления, поскольку специфика управления предопределяется разнопорядковостью элементов структуры, сложной иерархией уровней управления, различием интересов субъектов управления, своеобразием применения правовых средств. Арбитражный управляющий является основным, но не единственным субъектом управления в организованной системе банкротства. Отдельные функции управления выполняются собранием кредиторов (планирование, контроль), комитетом кредиторов (организация, контроль), должником в зависимости от процедуры банкротства, федеральными органами исполнительной власти при банкротстве отдельных категорий предприятий-должников, ЦБ РФ (при банкротстве кредитной организации). Особое положение в системе банкротства занимает арбитражный суд, контрольная функция которого также призвана обеспечивать управляемость всей системой.

Законодательство развитых стран свидетельствует об особой роли суда в делах о банкротстве. Так, во Франции суд занимает центральное место в конкурсном процессе, "возвышаясь над всеми органами конкурсного производства"*(18), что позволяет ему не только контролировать деятельность участников дела о банкротстве, но и существенным образом влиять на ход конкурсного производства. В задачу суда, по законодательству Германии, входит руководство процедурами банкротства, надзор за деятельностью управляющего, на него также возложены задачи по созыву собрания кредиторов и руководству его проведением, утверждению и отклонению конкурсных планов, утверждению вознаграждения конкурсного управляющего, членов комитета кредиторов и проч.*(19)

Сказанное позволяет сделать следующий вывод. Арбитражный суд в рамках осуществления правосудия по делам о банкротстве обладает широким спектром дискреционных полномочий и повышенной процессуальной активностью как в процессе доказывания, так и в процессе управления всем ходом ведения процедур банкротства, являясь одним из основных элементов (субъектов) системы управления банкротством.

Е.Г. Дорохина,

ведущий научный сотрудник Института перспективных

исследований, преподаватель кафедры

предпринимательского права МГЮА,

кандидат юридических наук

"Журнал российского права", N 8, август 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 312, 306-307.

*(2) См.: Большова А.К. Специализированные банкротные суды: быть или не быть? // ЭЖ - Юрист. 2000. N 9. С. 3.

*(3) Химичев В.А. Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве). М., 2006. С. 162.

*(4) См.: Правовые проблемы несостоятельности (банкротства) / Под ред. С.А. Карелиной. М., 2004. С. 91; Федоров С.И. Некоторые особенности рассмотрения арбитражными судами дел о несостоятельности (банкротстве): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 51.

*(5) СПС "Гарант".

*(6) Вестник ВАС РФ. 2003. N 10 ( спец. прилож.). С. 41.

*(7) Советское гражданское процессуальное право / Под ред. М.А. Гурвича. М., 1957. С. 39.

*(8) Следует отметить, что в литературе позиция законодателя по этому вопросу подвергается критике. Так, В. Анохин полагает необходимым усиление судебного контроля за деятельностью арбитражного управляющего за счет расширения обязанностей управляющих по предоставлению отчетов и полномочий суда отстранять управляющих по собственной инициативе (см.: Анохин В. Предупреждение и восстановление платежеспособности несостоятельного должника // Хозяйство и право. 2006. N 1 (спец. приложение). На необходимость ужесточения судебного контроля за деятельностью арбитражных управляющих указывает также В.В. Витрянский: "Арбитражный суд должен иметь право потребовать от арбитражного управляющего в любой момент по своему усмотрению отчет о ходе проведения соответствующей процедуры банкротства: и отстранять его от ведения дел (по инициативе суда)" (см.: Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2001. N 3).

*(9) См., напр.: Постановление ФАС Уральского округа от 15 июня 2006 г. по делу N Ф09-5142/06-С1, постановление ФАС Волго-Вятского округа от 30 мая 2006 г. по делу N 29-13022/2005-3з, постановление ФАС Уральского округа от 24 мая 2006 г. по делу N Ф09-3225/06-С1, постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 16 мая 2006 г. по делу N Ф04-2759/2006 (22412-А67-23) / СПС "Гарант".

*(10) См.: Барак А. Судейское усмотрение / Пер. с англ. М., 1999. С. 13.

*(11) См.: Химичев В.А. Указ. соч. С. 163.

*(12) Папкова О.А. Пределы судейского усмотрения в гражданском процессе // Журнал российского права. 1998. N 2. С. 106.

*(13) См: Молотов А.В. Судейское усмотрение в деятельности Конституционного Суда РФ: Сб. статей. Томск, 2004. С. 147.

*(14) Недбайло П.Е. Вопросы обоснованности и целесообразности применения норм советского права // Вопросы общей теории советского права. М., 1960. С. 322.

*(15) См.: Фокина М. Система целей доказывания в гражданском и арбитражном процессе. Общие положения // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. N 4. С. 23.

*(16) Мурадьян Э.М. Судебное право (в контексте трех процессуальных законов). М., 2003. С. 106.

*(17) Рассолов М.М. Проблемы управления и информации в области права. М., 1991. С. 16.

*(18) Васильев Е.А. Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. М., 1993. С. 458.

*(19) Папе Г. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. М., 2002. С. 52, 56.