К Концепции уголовного законодательства России о противодействии коррупции (Н.А. Егорова, "Российская юстиция", N 8, август 2007 г.)

К Концепции уголовного законодательства России
о противодействии коррупции

Из всего многообразия форм коррупции как проявления конфликта интересов в управленческой деятельности уголовно-правового реагирования требуют только обладающие достаточно высокой степенью общественной опасности деяния лиц, выполняющих управленческие функции, совершаемые в правовой связи с выполнением данных функций. Представляется, что все эти деяния должны охватываться понятием "коррупция". Иными словами, коррупционные преступления - это все управленческие преступления. Признание коррупцией в уголовно-правовом смысле лишь некоторых должностных и иных служебных преступлений (или их видов) не позволит последовательно бороться с этим явлением. Непродуктивно и такое безбрежное расширение понятия коррупционного преступления, при котором под него подпадает едва ли не любое преступление, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности*(1).

В целом действующее антикоррупционное уголовное законодательство России заслуживает положительной оценки. Явные недостатки борьбы с коррупционными преступлениями наблюдаются в первую очередь на этапе правоприменения (избирательность уголовного преследования субъектов данных преступлений, неправильная квалификация содеянного, назначение чрезмерно мягких наказаний*(2) и т.п.).

Тем не менее определенные сложности противодействия общественно опасным проявлениям коррупции возникают и по причине несовершенства уголовного закона. Представляется, что в современных условиях эффективное "сдерживание" коррупции должно основываться на следующих теоретических постулатах:

- законные власть и управление - самостоятельные охраняемые уголовным правом блага;

- управленческие преступления образуют (с точки зрения классификаций уголовно-правовых институтов*(3)) дискретный, правоохранительный, внутриотраслевой, межтиповой институт уголовного права;

- базовыми для названного института выступают единые для уголовного права понятия "управленческое преступление" и "лицо, выполняющее управленческие функции", или "должностное лицо" (последнее необходимо унифицировать в масштабах всей системы права);

- допустима уголовная ответственность юридических лиц за управленческие преступления, совершаемые руководителями этих организаций.

С учетом этих положений, уже в обозримом будущем целесообразно принятие следующих законодательных мер:

1. Включение законных власти и управления в законодательный перечень объектов уголовно-правовой охраны (ч. 1 ст. 2 УК). Выявление сущности социальных феноменов власти и управления, их видов, уровней и аспектов не позволяет рассматривать данные объекты охраны всего лишь как составную часть общественного порядка и общественной безопасности либо конституционного строя государства - власть и управление имеют самостоятельный характер.

2. Упорядочение и расширение сферы действия понятийного аппарата института управленческих преступлений, введение в Общую часть УК норм, содержащих определения понятий "служащий"; "публичное должностное лицо", "иное должностное лицо", "руководитель организации", "управленческие функции", "управленческое преступление", а также нормы о специальных (или дополнительных) условиях уголовной ответственности. Это будет способствовать единообразному толкованию перечисленных терминов и, следовательно, единству в применении соответствующих уголовно-правовых норм. Дополнение Общей части дефинитивной нормой об управленческом преступлении будет означать конкретизацию на законодательном уровне единых для всех управленческих преступлений признаков деяния, а также позволит ссылаться на эту норму при квалификации преступлений, совершенных специальным субъектом - лицом, выполняющим управленческие функции, без необоснованного вменения идеальной совокупности преступлений (когда в диспозициях норм Особенной части отсутствует указание на управленческий характер деяния). Дополнение Общей части нормой о дополнительных условиях уголовной ответственности (ст. 19.1. или ст. 19 УК - частью второй) необходимо для преодоления некоторой рассогласованности ст. 19 УК с нормами Особенной части УК о преступлениях, совершаемых лицами, выполняющими управленческие функции (как, впрочем, и с другими нормами о преступлениях со специальным субъектом).

3. Существенная корректировка понятия должностного лица, разграничения публичных и иных должностных лиц при сохранении дифференциации оснований ответственности за общие управленческие преступления, совершаемые данными субъектами. В перспективе понятие должностного лица, как и сейчас, должно определяться через выполняемые специальным субъектом преступления управленческие функции, однако перечень этих функций необходимо пересмотреть. Это связано с неполнотой и логической противоречивостью предусмотренных УК видов функций должностного лица (функции представителя власти, организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции), что не всегда позволяет признавать субъектов, совершивших общественно опасные деяния, запрещенные УК, должностными лицами и, следовательно, привлекать их к ответственности. Названные в примечании 1 к ст. 285 УК виды управленческих функций выделены по различным критериям; ни один из этих видов не дает четкого представления о содержании управленческого поведения виновного. Исследование содержания властной (управленческой) деятельности приводит к заключению о следующих шести управленческих функциях, выполняемых (отдельно - любая из них, либо две или более функций в сочетании) должностным лицом: 1) создание юридически обязательных предпосылок принятия управленческого решения; 2) собственно принятие управленческого решения; 3) обеспечение принудительного выполнения управленческого решения в установленных правом формах; 4) контроль за выполнением управленческого решения; 5) надзор за выполнением управленческого решения; 6) возложение юридической ответственности на лиц, не выполняющих или ненадлежаще выполняющих управленческое решение.

Исходя из сущности управленческих функций (публичные или частные), а также учитывая обязательства России по международным договорам, по-другому надлежит определить и место выполнения перечисленных функций. Местом выполнения управленческих функций публичным должностным лицом должны стать (помимо указанных в примечании 1 к ст. 285 УК) государственные и муниципальные унитарные предприятия, государственные корпорации, политические партии, Банк России, стратегические акционерные общества, открытые акционерные общества, 100% акций которых принадлежат государству или муниципальному образованию, другие открытые акционерные общества при представительстве интересов государства или муниципального образования, иностранные, международные публичные организации, межгосударственные органы. Кроме того, для преодоления жесткой зависимости публичных по сути управленческих функций от места их осуществления публичными должностными лицами следовало бы признавать субъектов и в иных случаях выполнения ими публичных управленческих функций. Это позволило бы охватить понятием "публичное должностное лицо" нотариусов (в том числе, частнопрактикующих), аудиторов, третейских судей, профессиональных оценщиков, служащих коммерческих и иных организаций, членов диссертационных советов, преподавателей учебных заведений и некоторых других лиц при выполнении указанных функций.

По-новому (по сравнению с примечанием 1 к ст. 201 УК) должен быть определен субъект преступлений, предусмотренных гл. 23 УК. Таковым следует признать "иное должностное лицо", т.е. выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации (кроме указанных в дефиниции публичного должностного лица), а также в других случаях выполнения функций частного управления. Оговорка о "других случаях" частного управления позволит считать субъектами упомянутых, а также иных управленческих преступлений лиц, не являющихся служащими коммерческих и некоммерческих организаций, но выполняющих управленческие функции (индивидуальных предпринимателей, их наемных работников и некоторых других лиц).

4. Продолжение формирования института управленческих преступлений и последовательная дифференциация и унификация ответственности в рамках данного института. И логика, и криминологическая реальность требуют дополнения гл. 23 УК статьями-аналогами ст.ст. 286, 292, 293 УК, а также распространения действия ст.ст. 285.1, 285.2 УК, на лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях. Одной из исходных посылок дифференциации ответственности лиц, выполняющих управленческие функции, должно служить положение о том, что степень общественной опасности специальных управленческих преступлений выше, чем общих (гл. 23 и 30 УК). В этой связи требуют корректировки верхние пределы санкций ряда статей Особенной части УК (ч. 1 ст. 285.1, ч. 1 ст. 285.2, чч. 1, 2 ст. 169, ч. 1, 2 ст. 237, ст. 315, ст. 170, ч. 1 ст. 199, ч. 2 ст. 195, ч. 1 ст. 185, ст. 185.1 УК и др.). Другой важной посылкой дифференциации уголовной ответственности лиц, выполняющих управленческие функции, следует считать вытекающее из Конституции РФ положение о более строгой ответственности названных лиц по сравнению с субъектами, не наделенными управленческими полномочиями (в том числе, рядовыми служащими). Реализация этой идеи возможна путем разделения, "расслоения" единого основания ответственности за преступления, совершенных лицом с использованием своего служебного положения.

5. Введение уголовной ответственности юридических лиц за ряд деяний, совершаемых их руководителями (например, предусмотренных ст.ст. 171, 171.1, 172, 173, 174, 174.1, 176, 177, 178, 180, 185, 185.1, 189, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 199, 228.1, 228.2, 234, 236, 238, 247, 250, 251, 252 УК и др.). Следует отметить, что нормы, регламентирующие уголовную ответственность юридических лиц, имеют "право на существование" только как составная часть института управленческих преступлений, поскольку юридическое лицо - особый субъект управленческого преступления. Состав преступления юридического лица всегда включает в себя: 1) объект (управленческие и иные общественные отношения, охраняемые уголовным правом); 2) объективную сторону (деяние - противоправное управленческое поведение физического лица (лиц), выполняющего функции руководителя данной организации, реализация ("преломление") данного поведения в действиях подчиненных, в совокупности образующие поведение самой организации; последствия (как минимум, управленческий вред); причинная связь между деянием и последствиями; 3) субъекты - физическое (руководитель организации) и юридическое (сама организация) лица; 4) субъективная сторона - вина руководителя юридического лица в форме умысла или неосторожности, являющаяся одновременно виной данного юридического лица. Иными словами, рассматриваемый состав преступления характеризуются "удвоением" всех его элементов.

Н.А. Егорова,

кандидат юридических наук,

доцент Волгоградской академии МВД России

"Российская юстиция", N 8, август 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. напр.: Лихолая В.А. Уголовная ответственность за коррупционные преступные деяния: действующая нормативная база и предполагаемые изменения // Уголовное право в XXI веке: материалы международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 31 мая - 1 июня 2001 г. М., 2002. С. 173.

*(2) См. напр.: Скобликов П.А. Как наказываются коррупционеры в России? // Российская юстиция. 2006. N 12. С. 46.

*(3) Коняхин В.П. Теоритические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 170-172.