Встречное удовлетворение в английском договорном праве (Н.А. Зорин, "Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2007 г.)

Встречное удовлетворение в английском договорном праве

Одной из особенностей английского договорного права является признание встречного удовлетворения (consideration) необходимым условием существования неформального договора*(1). Как справедливо заметила Р.О. Халфина, отсутствие встречного удовлетворения означает, что договор не был заключен, и стороны могут вести себя так, как если бы этот договор не существовал*(2). Встречное удовлетворение требуется только лишь для неформальных договоров; применительно к формальным договорам его наличие или отсутствие юридически безразлично.

Впервые концепция встречного удовлетворения получила отражение в английской судебной практике в середине XVI в. Ее становление шло параллельно с превращением иска о принятом на себя (the action of assumpsit) в универсальное средство судебной защиты прав из неформальных договоров*(3). Поскольку суды не намеревались предоставлять защиту во всех случаях нарушения обязательств, не облеченных в форму договора за печатью, потребовалось определить, при каких условиях такая защита должна предоставляться. Необходимость решения этой задачи и вызвала к жизни концепцию встречного удовлетворения, согласно которой вопрос об исковой силе обязательства надлежит решать в зависимости от наличия или отсутствия надлежащей причины его возникновения, коей является надлежащее встречное удовлетворение. Первоначально в каждом конкретном случае суд решал, какое встречное удовлетворение является надлежащим, а какое нет. Постепенно в судебной практике стал образовываться перечень того, что допускалось трактовать как надлежащее встречное удовлетворение, на основе которого с течением времени были сформированы общие критерии установления надлежащего встречного удовлетворения*(4).

Как утверждает профессор Иббетсон, по существу концепция встречного удовлетворения основана на идее взаимного обмена, лежавшей в основе средневекового представления о неформальном договоре. Встречное удовлетворение как причина обязательства должника признавалось имевшим место в случаях, когда кредитор либо наделил каким-нибудь благом должника или третье лицо, либо действовал в ущерб себе по просьбе должника*(5). С течением времени встречное удовлетворение стало рассматриваться не только в качестве условия исковой силы обязательства, не оформленного в виде документа за печатью, но и как условие возникновения неформального договора. Отсутствие встречного удовлетворения, предоставленного сторонами друг другу, означало, что договор между ними заключен не был.

Классическая доктрина встречного удовлетворения, основные положения которой актуальны и в настоящее время, складывалась в течение XIX в. в рамках формирования общей доктрины английского договорного права. Ее основу составляют определения встречного удовлетворения, содержащиеся в ряде судебных решений того времени и направленные на отражение сущности данной правовой категории. Так, по мнению лорда Элленборо, высказанному им в 1803 г. в решении по делу Bunn v. Guy, "встречное удовлетворение в виде убытка или неудобства, понесенного одной стороной по просьбе другой, является с точки зрения права таким же надлежащим встречным удовлетворением за обещание этой другой стороны, как и встречное удовлетворение в виде выгоды или удобства для нее самой".*(6) В решении по делу Thomas v. Thomas (1842 г.) говорилось, что встречное удовлетворение означает нечто, имеющее ценность с точки зрения права и исходящее от истца: оно может представлять собой какой-нибудь ущерб для истца или же какую-нибудь выгоду для ответчика*(7). Классическим считается следующее определение, содержащееся в решении по делу Currie v. Misa (1875 г.): "встречное удовлетворение, ценное с точки зрения права, может выражаться либо в каком-то праве, интересе, выгоде или пользе, предоставляемым одной стороне, либо в каком-то воздержании, ущербе, убытке или ответственности, которые терпит или берет на себя другая сторона"*(8). Долгое время считалось, что именно эта дефиниция наилучшим образом показывает существо встречного удовлетворения.

Если придерживаться традиционного подхода, выраженного в приведенных выше определениях, то встречным удовлетворением следует признавать либо некий ущерб на стороне кредитора, либо некую выгоду на стороне должника. По словам видного специалиста по договорному праву профессора Трайтеля, зачастую эти ущерб и выгода представляют собой одно и то же явление, рассматриваемое с противоположных позиций. Например, оплата товара покупателем является встречным удовлетворением за обещание продавца поставить товар и может быть охарактеризована и как ущерб для покупателя, и как выгода для продавца*(9). Однако бывают ситуации, когда встречное удовлетворение принимает форму только лишь ущерба на стороне кредитора или выгоды на стороне должника. Так, требование о предоставлении встречного удовлетворения будет удовлетворено, если кредитор по просьбе должника наделит каким-нибудь благом не его самого, а третье лицо. В этом случае кредитор понесет некий ущерб, но никакой прямой выгоды для должника в результате не возникнет. В большинстве случаев встречное удовлетворение выражается в ущербе для кредитора, а выгода для должника имеет место далеко не всегда. На этом основании возникло мнение, согласно которому ущерб на стороне кредитора является ключевым аспектом доктрины встречного удовлетворения. Однако судебная практика не подтверждает такую точку зрения, доказательством чего служат решения, где выгода на стороне должника признавалась достаточным встречным удовлетворением при отсутствии ущерба на стороне кредитора*(10).

Традиционная трактовка встречного удовлетворения как ущерба для кредитора или выгоды для должника нередко критикуется на страницах юридической литературы. Причина заключается в том, что терминология, задействованная в соответствующих определениях, не вполне адекватно отражает реальные взаимоотношения сторон. Например, не совсем уместно говорить о каком-то ущербе или убытке для лица, предоставляющего встречное удовлетворение, поскольку при вступлении в договорные отношения каждый руководствуется своими собственными интересами и потребностями, стремится достичь нужных ему целей. Иногда судьи испытывают немалые трудности, пытаясь подвести фактическое поведение сторон под рамки традиционного определения встречного удовлетворения, вследствие чего используемая ими аргументация может выглядеть неестественно.

Выдающийся английский юрист Фредерик Поллок предложил рассматривать встречное удовлетворение как цену, за которую приобретается обязательство. Эта позиция нашла отражение в решении Палаты лордов по делу Dunlop Pneumaic Tyre Co Ltd v. Selfridge Ltd (1915 г.) и получила поддержку со стороны ряда представителей юридического сообщества*(11). Так, известный коммерциалист профессор Гуд категорично утверждает, что трактовка встречного удовлетворения как выгоды для одной стороны или ущерба для другой является не только бесполезной, но и вводящей в заблуждение. Он полагает, что встречное удовлетворение представляет собой действие или воздержание от действия, желаемое должником и устанавливаемое им в качестве цены его собственного обязательства. Не существенно, приносит ли в действительности это действие или бездействие какую-то выгоду должнику; достаточно того, что оно совершается по его указанию. Схожая картина наблюдается и применительно к ущербу. "Когда я, - говорит этот ученый, - обещаю заплатить человеку сто фунтов стерлингов, если он воздержится от курения в течение месяца, его самоограничение будет надлежащим встречным удовлетворением не потому, что является ущербом для него, а потому, что я считаю это достойным платы в сто фунтов стерлингов"*(12).

Справедливости ради надо сказать, что разница между традиционной трактовкой встречного удовлетворения и его определением как цены обязательства в основном сводится к различиям в используемой терминологии. По-существу же оба подхода отражают одну и ту же идею взаимного обмена, с самого начала лежавшую в основе теории встречного удовлетворения. Суть ее заключается в том, что безвозмездное обязательство или безвозмездное наделение другого лица каким-либо благом не имеет юридической силы, не будучи оформленным в виде документа за печатью. Поэтому каждая сторона договора должна предоставить другой стороне встречное удовлетворение, т.е. необходим обмен встречным удовлетворением.

Несмотря на появление альтернативных дефиниций встречного удовлетворения, классическое определение по-прежнему имеет немало сторонников. Так, профессор Трайтель видит его достоинства в том, что оно создает некоторую базу для прогнозирования исхода будущих судебных решений и в большей степени находит отражение в судебной практике, нежели другие определения*(13).

Дискуссии о надлежащем определении встречного удовлетворения являются исключительно доктринальными и не оказывают существенного влияния на нормативное регулирование данного правового института. Оно базируется на следующих ключевых принципах, сформировавшихся на основе многолетней судебной практики:

- встречное удовлетворение должно быть достаточным;

- не требуется эквивалентность встречного удовлетворения и обязательства, за которое оно предоставляется;

- встречное удовлетворение должно исходить от кредитора по обязательству, за которое оно предоставляется;

- предшествующее встречное удовлетворение не является надлежащим.

Каждый из этих принципов заслуживает отдельного предметного анализа.

1. Требование о достаточности встречного удовлетворения выражается в том, что встречное удовлетворение должно иметь некую ценность с точки зрения права. Впервые это требование сформулировал судья Пэттесон в решении по делу Thomas v. Thomas (1842 г.), где было признано, что мотив не является встречным удовлетворением*(14). Однако открытым остался вопрос о том, что представляет собой ценность с точки зрения права.

Широко распространено мнение, согласно которому ценность с точки зрения права означает экономическую ценность. Поэтому не считаются встречным удовлетворением чувства любви, дружбы, привязанности. Однако, по справедливому замечанию профессора Атьяха, далеко не всегда то, что признается встречным удовлетворением, имеет экономическую ценность. Например, до 1970 г. обещание вступить в брак рассматривалось как надлежащее встречное удовлетворение. Воздержание от совершения определенного действия также зачастую признается встречным удовлетворением без учета его экономических последствий. Так, если отец обещает сыну заплатить сто фунтов стерлингов за воздержание от курения в течение года, такое воздержание будет считаться встречным удовлетворением, несмотря на то, что не имеет экономической ценности*(15).

Наиболее адекватно реальное положение вещей отражает позиция тех, кто полагает, что стороны договора могут сами определить достаточность конкретного встречного удовлетворения. Вместе с тем суд вправе признать, что заявляемое в качестве достаточного встречного удовлетворения в действительности не является таковым по причине отсутствия в нем ценности с точки зрения права*(16). Тем самым наличие ценности с точки зрения права устанавливается судом и, соответственно, проблема достаточности встречного удовлетворения по существу сводится к вопросу о том, что признается судом в качестве встречного удовлетворения, а что нет.

К настоящему времени сформировалась обширная судебная практика по вопросам встречного удовлетворения. Таковым признается либо обязательство, либо действие или бездействие одной стороны договора в обмен на обязательство другой. Тем самым необходима взаимная связь между обязательством одной стороны и встречным удовлетворением со стороны другой. Если же лицо принимает на себя обязательство либо совершает действие или воздерживается от совершения действия, лишь полагаясь на обязательство другого лица, но не в обмен на него, то обязательство, действие или бездействие первого лица не считаются встречным удовлетворением. Иллюстрацией сказанного является дело Combe v. Combe (1951 г.). Муж пообещал жене выплачивать ей после развода постоянное содержание в размере ста фунтов стерлингов в год. Апелляционный суд отказался признать встречным удовлетворением последующее воздержание жены от требования уплаты содержания, поскольку муж не просил ее об этом, вследствие чего ее поведение не могло рассматриваться как имевшее место в обмен на обещание мужа*(17).

Встречное удовлетворение в форме обязательства именуется исполнимым (executory consideration); встречное удовлетворение в форме действия или бездействия называется исполненным (executed consideration). Исполненное встречное удовлетворение выполняет троякую функцию: помимо собственно встречного удовлетворения, оно представляет собой выражение намерения быть связанным договором (оферту или акцепт), а также исполнение того, что должно быть исполнено по договору. Например, если лицо А обещает уплатить вознаграждение за предоставление определенной информации, а лицо Б предоставляет эту информацию, то действие лица Б одновременно является акцептом оферты лица А, встречным удовлетворением за обязательство лица А и исполнением требуемого от лица Б по договору*(18).

Исходя из принципа свободы договора, стороны вправе самостоятельно определить, что конкретно они готовы рассматривать в качестве встречного удовлетворения за свои обязательства. Поэтому в судебных решениях говорится, как правило, не о том, что допустимо считать встречным удовлетворением, а о том, что считать таковым нельзя.

Не признаются встречным удовлетворением моральные обязательства, заведомо невыполнимые обещания, обещания, выполнение которых ставится в зависимость от усмотрения должника, неопределенные обещания. Равным образом не считается встречным удовлетворением действие или бездействие со стороны должника, которое имело бы место вне зависимости от обязательства кредитора. К примеру, если лицо А обещает заплатить лицу Б, воздерживающемуся от курения по религиозным соображениям, 10 фунтов стерлингов в случае, если лицо Б не будет курить в течение недели, то воздержание от курения со стороны лица Б не будет встречным удовлетворением за обещание лица А.*(19)

На страницах юридической литературы подробно анализируется вопрос о том, является ли встречным удовлетворением исполнение или обещание исполнения уже существующей обязанности. Судебная практика подходит к решению данного вопроса в зависимости от того, идет ли речь об исполнении публично-правовой обязанности, договорного обязательства перед третьим лицом или договорного обязательства одной стороны договора перед другой.

Исполнение или обещание исполнения того, к чему лицо обязано в силу закона или иного акта органа публичной власти, не считается встречным удовлетворением, так как не создает ни дополнительного ущерба для обязанного лица, ни дополнительной выгоды для лица, и без того имеющего право на получение исполнения. Хрестоматийным примером такого подхода является решение по делу Collins v. Godefroy (1831 г.), где Суд королевской скамьи признал обещание уплаты вознаграждения за явку в суд для дачи свидетельских показаний не имевшим встречного удовлетворения, поскольку лицо, которому обещали вознаграждение, было обязано явиться в суд на основании закона, вследствие чего исполнение этой обязанности не могло рассматриваться как встречное удовлетворение*(20).

Если же лицо, несущее публично-правовую обязанность, делает или обещает сделать больше того, что оно должно сделать на основании этой обязанности, то соответствующее действие или обещание признается надлежащим встречным удовлетворением. Данная позиция обычно иллюстрируется делом Glasbrook Brothers Ltd. v. Glamorgan County Council (1925 г.), обстоятельства которого вкратце сводятся к следующему. Во время забастовки в угольной промышленности собственники угольной шахты договорились с полицией о предоставлении охраны шахты, усиленной по сравнению с тем, что полиция считала необходимым, за вознаграждение в размере две тысячи триста фунтов стерлингов. Полиция обеспечила запрошенную усиленную охрану, однако собственники шахты отказались выплатить обещанное ими вознаграждение. Когда представители полиции обратились с иском в суд, собственники шахты утверждали, что их обещание было дано без встречного удовлетворения со стороны полиции, которая, охраняя шахту, всего лишь выполняла свои публично-правовые обязанности. Однако суд удовлетворил иск. Палата лордов, в которой рассматривалось это дело, согласилась с тем, что охрана шахты являлась публично-правовой обязанностью полиции, однако последняя имела право по своему усмотрению определить необходимый уровень охраны. Поскольку собственники шахты запросили усиленную охрану по сравнению с тем, что полиция считала необходимым, предоставление таковой было достаточным встречным удовлетворением за обещание уплатить оговоренное вознаграждение*(21).

Исполнение существующего договорного обязательства перед третьим лицом, равно как и обещание исполнить такое обязательство, признаются достаточным встречным удовлетворением. Лорд Скарман, выносивший решение Судебного комитета Тайного совета по делу Pao On v. Lau Yiu Long (1980 г.), сказал буквально следующее: "Их Светлости не сомневаются, что обещание исполнить либо исполнение существующего договорного обязательства перед третьим лицом может быть действительным встречным удовлетворением"*(22).

Показательным примером признания исполнения договорного обязательства перед третьим лицом в качестве встречного удовлетворения является решение Судебного комитета Тайного совета по делу New Zealand Shipping Co Ltd. v. A.M. Satterthwaite & Co Ltd. (The Eurymedon) (1975 г.). Истец заключил договор перевозки бурового оборудования из Ливерпуля в Веллингтон. По условиям договора ответственность перевозчика за утрату или повреждение перевозимого груза ограничивалась определенным временным пределом, причем это ограничение распространялось на агентов и подрядчиков перевозчика, который для целей условия об ограничения ответственности считался их агентом, действующим от их имени. Перевозчик заключил договор со стивидорской компанией (ответчиком) на выгрузку бурового оборудования в Веллингтоне. Во время выгрузки оборудование было повреждено. Истец предъявил иск о возмещении стоимости ремонта оборудования. Ответчик ссылался на временное ограничение ответственности, предусмотренное договором перевозки. Суд расценил соответствующее условие договора перевозки как обещание освобождения от ответственности, данное истцом стивидорской компании через перевозчика, выступившего в данном случае в роли ее агента. Чтобы получить юридическую силу договорного обязательства, это обещание должно было быть подкреплено встречным удовлетворением со стороны стивидорской компании. Таковым суд признал выгрузку бурового оборудования, хотя она производилась во исполнение договора стивидорской компании с перевозчиком, а не с истцом. Решающую роль в таком исходе дела сыграло то обстоятельство, что истец получил пользу в результате выгрузки его оборудования*(23).

Интересна эволюция судебной практики в подходах к решению вопроса о том, может ли новое обязательство одной стороны договора подкрепляться встречным удовлетворением в виде исполнения или обещания исполнения другой стороной договора своего уже существующего обязательства по нему. В течение продолжительного периода времени суды отвечали на данный вопрос отрицательно. Ведущим прецедентом до сих пор является решение по делу Stilk v. Myrick (1809 г.), обстоятельства которого таковы. Истец заключил договор, по которому обязался участвовать в качестве матроса в плавании судна из Лондона в Балтийское море и обратно. По прибытии в Кронштадт два матроса покинули судно. Капитан, не сумев найти им замену, обещал остальным членам команды, включая истца, распределить между ними вознаграждение, причитавшееся покинувшим судно матросам, если они приведут судно обратно в Лондон. Оставшиеся члены команды выполнили это условие, однако капитан не уплатил истцу обещанное дополнительное вознаграждение. Истец обратился в суд, однако тот не удовлетворил его иск, посчитав, что обещание капитана (ответчика) об уплате дополнительного вознаграждения было дано без достаточного встречного удовлетворения со стороны истца, который всего лишь выполнил то, к чему был обязан по уже заключенному договору с ответчиком. Исполнив свои обязательства, истец не понес никакого дополнительного ущерба. Его действия могли бы трактоваться как встречное удовлетворение за обещание ответчика уплатить дополнительное вознаграждение, если бы он сделал больше того, что обязан был сделать согласно договору с ответчиком*(24).

На протяжении долгого времени данная позиция не подвергалась сомнению английскими судами. Однако в 1990 г. существенные коррективы в ранее сложившуюся судебную практику внесло решение Апелляционного суда по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd. Фабула дела такова. Ответчик заключил договор, согласно которому обязался отремонтировать ряд квартир. К исполнению договора был привлечен истец в качестве субподрядчика. Выполнив часть полагающихся работ и получив большую часть причитающегося вознаграждения, истец обнаружил, что находится в сложном финансовом положении, отчасти явившимся следствием недооценки им стоимости своих работ. По условиям договора с основным заказчиком на ответчика налагались санкции в случае задержки сдачи отремонтированных квартир. Ответчик знал о финансовых затруднениях истца, а также о том, что эти затруднения явились следствием заниженной стоимости его работ и могли привести к задержке сдачи квартир. Не желая быть подвергнутым санкциям со стороны основного заказчика, ответчик пообещал истцу уплачивать дополнительное вознаграждение за каждую вновь отремонтированную квартиру. Истец отремонтировал еще несколько квартир, но получил от ответчика значительно меньше обещанной суммы, после чего прекратил работы и обратился в суд с иском о возмещении убытков. В ходе судебного процесса ответчик утверждал, что его обещание уплатить дополнительное вознаграждение не имело юридической силы вследствие того, что было дано без встречного удовлетворения со стороны истца, который не принимал на себя никаких новых обязательств. Однако и суд первой инстанции, и Апелляционный суд признали, что хотя истец всего лишь продолжал выполнять свои первоначальные договорные обязательства, он предоставил достаточное встречное удовлетворение за обещание ответчика уплатить дополнительное вознаграждение. Причиной такого вывода послужило то обстоятельство, что продолжение исполнения истцом своих обязанностей принесло фактическую выгоду ответчику, выразившуюся в том, что ему удалось избежать санкций со стороны основного заказчика, размер которых мог бы оказаться значительно больше размера дополнительного вознаграждения, обещанного им истцу. Кроме того, в результате продолжения истцом работы ответчик смог избежать хлопот и расходов на поиск новых субподрядчиков. Соответственно, истец был признан управомоченным на получение возмещения убытков в размере причитающейся ему суммы дополнительного вознаграждения*(25).

Вынося решение по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd., лорд Глайдвелл следующим образом выразил позицию Апелляционного суда по затронутой в этом деле проблеме: ":современное состояние права по данному вопросу может быть сформулировано следующим образом: (i) если А заключил с Б договор на выполнение работ или поставку товаров или оказание услуг для Б в обмен на их оплату со стороны Б; и (ii) на каком-то этапе до момента полного исполнения А своих обязательств по договору Б имеет основания сомневаться, выполнит ли (сможет ли выполнить) А свою часть сделки; и (iii) вследствие этого Б обещает А дополнительную плату в обмен на обещание А вовремя исполнить свои договорные обязательства; и (iv) в результате данного им обещания Б получает фактическую выгоду или избегает ущерба; и (v) обещание Б не дано под влиянием экономического принуждения или обмана со стороны А; то (vi) выгода для Б способна быть встречным удовлетворением за его обещание, вследствие чего это обещание будет юридически обязывающим"*(26).

Судьи, выносившие указанное выше решение, подчеркнули, что оно не отменяет принцип, заложенный решением по делу Stilk v. Myrick*(27). Он сохранил силу в качестве общего правила, согласно которому новое обязательство одной стороны договора не может подкрепляться встречным удовлетворением в виде исполнения или обещания исполнения другой стороной договора своего уже существующего обязательства по нему. Противоположный вывод, сделанный в решении по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd., является исключением из общего правила, поскольку его применение обусловлено наличием фактической выгоды у лица, принимающего на себя новое обязательство*(28), и отсутствием экономического принуждения или обмана со стороны лица, исполняющего или обещающего исполнить свою договорную обязанность перед первым лицом*(29). Вместе с тем нельзя не сказать, что принцип, сформулированный в данном решении, был взят на вооружение судебной практикой в плане расширения сферы его применения. Профессор Трайтель упоминает дело, где речь шла не об обещании уплатить дополнительное вознаграждение, а об обещании снизить цену продаваемого товара. Принятие товара покупателем, представлявшее собой исполнение его обязанности по договору с продавцом, было расценено как встречное удовлетворение за указанное обещание продавца. Суд посчитал, что последний получил фактическую выгоду, так как отказ покупателя, являвшегося одним из основных его заказчиков, от принятия товара мог бы отрицательно сказаться на отношениях продавца с другими имевшимися или потенциальными покупателями его товаров*(30).

Встречное удовлетворение требуется не только при заключении договора, но также при заключении соглашения о его изменении или расторжении*(31). В случае изменения договора встречное удовлетворение признается наличествующим, когда изменение направлено на благо обеих сторон. Если же речь идет о расторжении договора, то требование о предоставлении встречного удовлетворения считается выполненным, если обе стороны договора отказываются от своих прав по нему. В том случае, когда на момент расторжения договора права по нему имеет только одна сторона, ее отказ от этих прав должен сопровождаться каким-то иным встречным удовлетворением от другой стороны, например, возвратом первой стороне исполненного ею по договору*(32).

В литературе значительное внимание уделяется соглашениям о прекращении долговых правоотношений посредством неполной уплаты долга. Здесь действует старое правило, заложенное еще в 1602 г. решением по делу Пиннела (Pinnel's Case), согласно которому уплата или обещание уплаты части долга не является надлежащим встречным удовлетворением за обещание считать такой платеж прекращающим долговое обязательство в полном объеме, поскольку действия должника направлены на исполнение уже существующего обязательства перед кредитором*(33). Несмотря на то, что соответствующие договоренности могут принести кредитору фактическую выгоду, они признаются не имеющими юридической силы.

Данное правило имеет ряд исключений. Во-первых, встречное удовлетворение считается имеющим место в случаях, когда по соглашению сторон должник передает кредитору вместо денег другую вещь либо уплачивает меньшую сумму долга на измененных условиях платежа, если они более благоприятны для кредитора в сравнении с первоначальными*(34). Во-вторых, обязательство отказаться от взыскания долга в полном объеме признается подкрепленным встречным удовлетворением, если должник, не полностью погашающий долг, в дополнение делает или обещает сделать для кредитора то, что он не обязан для него делать, а также когда должник воздерживается или обещает воздержаться от предъявления встречного требования к кредитору. Например, если арендодатель обязуется рассматривать частичный платеж арендной платы в качестве окончательного платежа, встречным удовлетворением со стороны арендатора может служить его обещание не предъявлять претензий к арендодателю в связи с невыполнением последним своих обязанностей по ремонту арендуемых помещений.*(35) В-третьих, если должник, будучи не в состоянии удовлетворить требования всех своих кредиторов в полном объеме, заключает с ними соглашение об урегулировании задолженности, по которому каждый кредитор вправе получить лишь часть причитавшегося ему долга, встречное удовлетворение со стороны должника признается наличествующим. Причина такого подхода заключается в том, что подобное соглашение дает каждому кредитору возможность получить хотя бы часть долга, а при отсутствии соглашения он мог бы вообще ничего не получить вследствие соблюдения установленной очередности предъявления требований при несостоятельности*(36).

2. Встречное удовлетворение должно быть достаточным с точки зрения права, однако не требуется его эквивалентность (равноценность) обязательству, за которое оно предоставляется. Это правило, прочно укоренившееся в английском праве, базируется на принципе свободы договора, исходя из которого договаривающиеся стороны вправе самостоятельно определить, что конкретно они готовы считать встречным удовлетворением за свои обязательства. При рассмотрении споров суды не устанавливают действительную экономическую ценность того, что предоставляется в качестве встречного удовлетворения. Если лицо получило то, что оговорено договором, суд не будет выяснять, равноценно ли полученное встречному обязательству получателя. По словам лорда Блэкбэрна, выносившего решение Суда королевской скамьи по делу Bolton v. Madden (1873 г.), "эквивалентность встречного удовлетворения должна обсуждаться сторонами во время заключения соглашения, а не судом, когда ставится вопрос о его исполнении"*(37).

Следствием допущения неравноценности встречного удовлетворения является признание достаточным номинального встречного удовлетворения. Судебной практике известны случаи, когда надлежащим встречным удовлетворением признавались передача оберток от шоколадных конфет, передача листа бумаги без упоминания о его содержании, уплата незначительной денежной суммы в обмен на передачу ценного имущества*(38), простое предоставление документа на обозрение, иные малоценные действия*(39). Как выразился лорд Сомервелл в решении по делу Chappell & Co. Ltd. v. Nestlй Co. Ltd. (1960 г.), "договаривающаяся сторона вправе оговорить, какое встречное удовлетворение она выбирает. Зернышко перца не перестает быть надлежащим встречным удовлетворением, если установлено, что кредитор не любит перец и выбросит это зернышко"*(40). Сказанное не означает, что суды во всех без исключения случаях считают действительными сделки, заключенные на заведомо неравноправных условиях. Они могут быть признаны недействительными при наличии ошибки, обмана, других опорочивающих их факторов, но не в силу одной лишь неэквивалентности встречного удовлетворения.

3. Правило о том, что встречное удовлетворение должно исходить от кредитора по обязательству, за которое оно предоставляется, означает, что именно кредитор, а не какое - то третье лицо, должен предоставить встречное удовлетворение. Профессор Фармстон иллюстрирует применение данного правила решением по делу Price v. Easton (1833 г.), обстоятельства которого заключались в следующем. Ответчик обещал лицу Х, что выплатит истцу определенную денежную сумму в случае, если лицо Х выполнит для ответчика оговоренную ими работу. Лицо Х выполнило работу, однако ответчик ничего истцу не заплатил. Истец обратился в суд, но в удовлетворении его иска было отказано по причине непредоставления им встречного удовлетворения за обещание ответчика*(41).

Вместе с тем не обязательно, чтобы должник непосредственно сам получил некую фактическую выгоду от встречного удовлетворения со стороны кредитора. Достаточно, если кредитор понесет какой-то ущерб по просьбе должника либо наделит третье лицо каким-нибудь благом опять же по просьбе должника. Например, при рассмотрении одного из дел платежи, совершенные фрахтователем судна в пользу экипажа, были расценены как встречное удовлетворение за обещание судовладельца, данное фрахтователю*(42).

Следует подчеркнуть, что правило о необходимости предоставления встречного удовлетворения кредитором по обязательству действует параллельно с нормами Закона о договорах (права третьих лиц) 1999 г., которые при определенных условиях наделяют третье лицо правом требовать исполнения договора, заключенного между двумя другими лицами. Третье лицо, получающее такое право, не обязано предоставлять встречное удовлетворение.

4. Выше уже говорилось о необходимости взаимной связи между обязательством одной стороны договора и встречным удовлетворением со стороны другой. По этой причине не признается надлежащим так называемое предшествующее встречное удовлетворение (past consideration), под которым понимается действие или воздержание от действия одного лица, имевшее место ранее и независимо от принятия на себя обязательства другим лицом. Иными словами, обязательство и предшествующее встречное удовлетворение не связаны друг с другом и не являются элементами одной сделки. Этим предшествующее встречное удовлетворение отличается от исполненного, которое вместе с корреспондирующим обязательством представляют собой компоненты одной и той же сделки.

Отрицательное отношение английских судов к предшествующему встречному удовлетворению наглядно демонстрируется решением Апелляционного суда по делу McArdle (1951 г.). Отец завещал детям свой дом, права на который они должны были получить после смерти своей матери. В доме проживала мать с одним из сыновей и его женой (истицей). Последняя произвела значительные улучшения дома. Спустя некоторое время в знак благодарности за это дети подписали документ, где говорилось, что при разделе наследственного имущества ей должна быть выплачена определенная денежная сумма в счет компенсации ее расходов на улучшения дома. Однако суд признал, что поскольку вся работа была закончена до подписания указанного документа, она являлась предшествующим встречным удовлетворением по отношению к содержавшемуся в нем обязательству, вследствие чего оно не имело юридической силы как не подкрепленное встречным удовлетворением*(43).

Правило о том, что предшествующее встречное удовлетворение не является надлежащим, имеет ряд исключений. В практическом плане наибольшее значение имеют два из них. Первое берет начало в судебных решениях XVII в. и заключается в том, что при наличии определенных условий предшествующее встречное удовлетворение за последующее обязательство считается надлежащим, если оно предоставлено по просьбе лица, взявшего на себя это обязательство. В 1980 г. Судебный комитет Тайного совета в решении по делу Pao On v. Lau Yiu Long следующим образом сформулировал условия применения данного исключения: "Действие, совершенное ранее принятия обязательства произвести платеж или предоставить какое - то иное благо, иногда может быть встречным удовлетворением за это обязательство. Действие должно быть совершено по просьбе должника; стороны должны были понимать, что за действие полагается вознаграждение либо платежом, либо предоставлением какого - то иного блага; платеж или наделение иным благом были бы обеспечены правовой защитой, будь они обещаны заблаговременно"*(44). Необходимо наличие всех трех условий в совокупности. Они применимы не только в случаях, когда встречное удовлетворение выражается в совершении некоего действия, но и когда оно заключается в принятии обязательства*(45).

Второе практически важное исключение из общего правила о предшествующем встречном удовлетворении предусмотрено статьей 27 (1) Закона о переводных векселях 1882 г. (Bills of Exchange Act 1882), в соответствии с которой надлежащее встречное удовлетворение за переводный вексель может представлять собой: (а) любое встречное удовлетворение, достаточное для действительности простого договора; (б) ранее возникший долг или обязанность*(46). В литературе законодательное закрепление данного исключения обосновывается многолетним торговым обычаем*(47).

* * *

Требование наличия встречного удовлетворения для существования неформального договора в некоторой степени смягчается доктриной обязательственного эстоппеля (promissory estoppel), означающего лишение права на возражения в результате данного обещания. Нормы об обязательственном эстоппеле были выработаны правом справедливости (equity) применительно к действиям, направленным на изменение или прекращение договорных правоотношений. Цель этих норм - недопущение отказа от обещания, даже не подкрепленного встречным удовлетворением, в случаях, когда лицо, которому дано обещание, действовало, полагаясь на него, и было бы несправедливо позволить лицу, давшему обещание, отказаться от него. Хотя сфера применения обязательственного эстоппеля не ограничивается исключительно договорными правоотношениями, именно они в наибольшей степени учитывались при формировании соответствующей нормативной базы.

Ведущим прецедентом является решение Палаты лордов по делу Hughes v. Metropolitan Railway Co. (1871 г.). Арендодатель предоставил арендатору уведомление с требованием о проведении ремонта арендованных помещений в течение шести месяцев. По условиям договора аренды в случае невыполнения этого требования арендодатель имел право прекратить аренду. Впоследствии стороны провели переговоры о возможности досрочного возмездного прекращения аренды, закончившиеся безрезультатно незадолго до истечения указанного шестимесячного срока. Сразу же по его окончании арендодатель предъявил иск о восстановлении владения, ссылаясь на прекращение аренды вследствие невыполнения арендатором предъявленного ему требования о ремонте. В удовлетворении иска было отказано. Суд посчитал, что, вступив с арендатором в переговоры, арендодатель тем самым подразумеваемо обещал не требовать проведения ремонта ранее их окончания. Полагаясь на это обещание, арендатор не делал ремонт, пока шли переговоры, поэтому течение указанного в уведомлении о ремонте срока должно начаться со дня завершения переговоров. Следовательно, арендодатель был не вправе заявлять о прекращении аренды до момента окончания этого срока*(48). Хотя суд и не пришел к выводу о том, что поведение сторон имело последствием изменение условий договора без предоставления встречного удовлетворения, фактически такое изменение произошло, ведь невыполнение требования арендодателя не привело к возникновению у него права прекратить аренду, как это было бы в соответствии с договором.

Для приведения в действие обязательственного эстоппеля необходимы следующие предпосылки:

- наличие договорного или иного правоотношения между сторонами;

- обещание одной стороны не осуществлять по отношению к другой свои права из этого правоотношения, побуждающее его адресата положиться на него и действовать соответствующим образом;

- поведение получившей обещание стороны, свидетельствующее о том, что она полагается на данное ей обещание;

- несправедливость отказа от обещания не осуществлять права*(49).

Прокомментируем каждое из этих условий.

1. Доктрина обязательственного эстоппеля применяется только в тех случаях, когда стороны уже связаны договорными или иными правоотношениями. Обязательственный эстоппель не может использоваться для создания нового договора; в противном случае выполнение условий, требуемых для приведения его в действие, было бы альтернативой предоставлению встречного удовлетворения. Однако английские суды твердо придерживаются принципа о необходимости наличия встречного удовлетворения для возникновения неформального договора. Как было сказано в решении по одному из дел, "было бы неверно расширять доктрину обязательственного эстоппеля, каковы бы ни были ее нынешние пределы, до того, чтобы упразднить таким окольным путем доктрину встречного удовлетворения"*(50).

2. Обещание воздержаться от осуществления прав должно быть ясным и однозначным, вместе с тем оно может быть не только прямо выраженным, но и подразумеваемым. Так, в упоминавшемся деле Hughes v. Metropolitan Railway Co. арендодатель прямо не заявлял о том, что не будет пользоваться своими правами из договора аренды, однако такое обещание подразумеваемо следовало из его поведения в процессе переговоров с арендатором. Профессор Трайтель, ссылаясь на соответствующую судебную практику, полагает, что для целей применения обязательственного эстоппеля обещание должно обладать такой же степенью определенности, какая требуется для договорного обязательства, подкрепляемого встречным удовлетворением. Если же обещание не может иметь договорной силы вследствие недостаточной его определенности, оно не будет являться основой для приведения в действие обязательственного эстоппеля*(51).

Обещание не осуществлять права должно быть выражено так, чтобы побудить его адресата положиться на него и действовать соответствующим образом. Поведение стороны, которой дано обещание, может обусловливаться разными причинами, но среди них обязательно должно быть обещание другой стороны воздержаться от использования своих прав из связывающего стороны правоотношения. Если же сторона, получившая обещание, действует независимо от него, то данное условие применения обязательственного эстоппеля не считается соблюденным*(52).

3. Поведение лица, которому обещано воздержание от осуществления прав, должно свидетельствовать о том, что оно полагается на данное ему обещание. Однако не требуется, чтобы такое поведение непременно приводило к какому-то ущербу для этого лица. Достаточно, чтобы оно действовало в расчете на полученное обещание. Если, к примеру, продавец, которому заявили о продлении срока поставки товара, поставляет его после истечения первоначального срока, данное условие приведения в действие обязательственного эстоппеля будет признано наличествующим*(53).

4. Наконец, обязательственный эстоппель применим лишь тогда, когда лицу, обещавшему не осуществлять свои права, было бы несправедливо отказываться от этого обещания. Вопрос о наличии или отсутствии несправедливости является вопросом факта и решается судом с учетом всех обстоятельств конкретного дела. Обычно несправедливость признается имеющей место, если сторону, получившую обещание и действовавшую, полагаясь на него, невозможно возвратить в первоначальное положение. В противном случае отказ другой стороны от своего обещания может быть признан справедливым. Профессор Трайтель приводит в пример случай, когда сторона, заявившая о том, что не будет пользоваться своим правом, спустя два дня отказалась от этого заявления. Суд не счел такой отказ несправедливым, поскольку за столь короткий промежуток времени другая сторона не успела совершить каких - либо действий в расчете на заявление первой стороны*(54).

По общему правилу, обязательственный эстоппель лишь откладывает осуществление права, но не прекращает его. В деле Hughes v. Metropolitan Railway Co. арендодатель не утратил право требовать проведения ремонта в течение шести месяцев, но осуществление этого права было отложено на время переговоров с арендатором. По окончании переговоров арендодатель вновь получил возможность воспользоваться своим правом, только течение шестимесячного срока было признано начавшимся не с момента уведомления, а со дня окончания переговоров. Однако в некоторых случаях использование обязательственного эстоппеля имеет правопрекращающий эффект. Например, если обещание не осуществлять право содержит прямо выраженное или подразумеваемое намерение навсегда отказаться от него, это право будет считаться прекращенным при наличии всех условий применения обязательственного эстоппеля*(55).

В английском праве обязательственный эстоппель выполняет защитную функцию, т.е. он не допускает отказ от обещания воздержаться от использования права, но в то же время не предоставляет возможность требовать исполнения этого обещания. Обязательственный эстоппель направлен не на создание новых прав, а на защиту того, кто добросовестно полагается на данное ему обещание не осуществлять права. Принято считать, что обязательственный эстоппель - это "щит, а не шпага". Действие данного принципа можно проиллюстрировать следующим примером. Продавец доставляет товар по истечении предусмотренного договором срока, полагаясь на ранее данное покупателем обещание принять такую доставку. Если покупатель не принимает товар, то продавец может предъявить к нему иск о нарушении договора, используя при этом обязательственный эстоппель в целях блокирования возражений о доставке товара с просрочкой*(56). Однако продавец не вправе требовать, чтобы покупатель выполнил свое обещание. Основанием иска будет являться неисполнение обязательства из договора, выразившееся в отказе принять товар, а не нарушение последующего обещания принять товар, доставленный с просрочкой.

Ограничение сферы действия обязательственного эстоппеля исключительно защитной функцией объясняется желанием судов обеспечить согласованность норм об обязательственном эстоппеле и встречном удовлетворении. Если признать, что обязательственный эстоппель позволяет возникновение новых прав, имеющих договорную природу, то появится возможность обхода требования о предоставлении встречного удовлетворения. Однако английские судьи пока не готовы санкционировать прямое отступление от веками складывавшихся принципов. Выше уже говорилось о недопустимости использования обязательственного эстоппеля как альтернативы встречному удовлетворению при создании нового договора. Что касается изменения или прекращения договорных правоотношений, то формально и здесь обязательственный эстоппель не подменяет встречное удовлетворение. Судебная практика твердо придерживается принципа "щит, а не шпага", отвергая попытки распространить действие доктрины обязательственного эстоппеля на возникновение новых прав требования. Но следует подчеркнуть, что речь в данном случае идет именно о правах требования исполнения обещаний. Такие права действительно не возникают у лиц, могущих воспользоваться обязательственным эстоппелем. Однако они вправе получить исполнение данных им обещаний с помощью ссылок на обязательственный эстоппель, если налицо условия приведения его в действие. Поэтому приходится признать, что фактическим следствием применения обязательственного эстоппеля является изменение или прекращение договорного правоотношения без предоставления встречного удовлетворения. Это отмечают и некоторые видные представители английского юридического сообщества. Так, по словам лорда Деннинга, "доктрина встречного удовлетворения до сих пор остается важнейшей необходимостью для создания договора, но не для его изменения или прекращения"*(57).

* * *

На протяжении ряда лет концепция встречного удовлетворения подвергается жесткой критике как архаичная и не соответствующая потребностям коммерческого оборота. Лорд Гофф в решении по делу White v. Jones (1995 г.) заметил, что английское договорное право зачастую видится несовершенным, поскольку воспринимается как обремененное ненужной доктриной встречного удовлетворения*(58).

Многие считают, что в современных условиях концепция встречного удовлетворения уже не достигает той цели, ради которой она когда-то создавалась - не допустить существования имеющих юридическую силу безвозмездных неформальных обязательств. Такая позиция представляется вполне справедливой, если принять во внимание последовательное развитие законодательства и судебной практики в направлении либерализации норм о форме сделок и встречном удовлетворении.

Напомним, что встречное удовлетворение необходимо только для неформальных договоров; применительно к формальным договорам его наличие или отсутствие юридически безразлично. В процессе анализа законодательства, содержащего предписания относительно формальных договоров, четко прослеживается тенденция к упрощению и минимизации требований к порядку их совершения. В наши дни для подготовки и заключения формального договора уже не нужно соблюдать столько формальностей, как раньше*(59). Поэтому такие договоры широко используются для оформления отношений по безвозмездной передаче имущества, безвозмездного производства работ и оказания услуг, позволяя обойти требование о предоставлении встречного удовлетворения.

Что касается неформальных договоров, то уже давно была признана возможность неравноценности встречного удовлетворения обязательству, за которое оно предоставляется. Следствием явилось допущение номинального встречного удовлетворения, имеющего минимальную экономическую ценность либо вообще не имеющего таковой. Тем самым обязанность предоставить встречное удовлетворение стала просто формальностью, а безвозмездные по существу отношения можно с успехом представить как возмездные.

Решение по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd., установившее, что новое обязательство одной стороны договора может подкрепляться встречным удовлетворением в виде исполнения или обещания исполнения другой стороной договора своего уже существующего обязательства по нему, если это исполнение или обещание приносит фактическую выгоду первой стороне, по сути санкционировало отсутствие надобности в новом встречном удовлетворении в соответствующих ситуациях, чем внесло существенные коррективы в ранее сложившуюся судебную практику. В свою очередь, применение доктрины обязательственного эстоппеля имеет последствием изменение или прекращение договорного правоотношения без предоставления встречного удовлетворения. Исходя из этого можно сказать, что в настоящее время безвозмездные неформальные обязательства и, следовательно, лежащие в их основе договоренности в некоторых случаях фактически могут иметь силу и при отсутствии встречного удовлетворения.

Противники института встречного удовлетворения утверждают также, что он не является некой неотъемлемой частью договорного права, ведь правовые системы многих государств мира успешно обходятся и без него. Кроме того, концепция встречного удовлетворения зачастую оказывается неудобной для представителей делового мира, так как она далеко не всегда с легкостью вписывается в современные коммерческие отношения.

Учитывая все возрастающую критику доктрины встречного удовлетворения, Комиссия по изменению права еще в 1937 г. подготовила и опубликовала доклад об усовершенствовании норм, регулирующих встречное удовлетворение. Комиссия предложила следующие основные изменения: 1) не требовать встречного удовлетворения, если договор заключен в письменной форме; 2) отменить правила, устанавливающие недействительность предшествующего встречного удовлетворения; 3) допустить предоставление встречного удовлетворения не только кредитором, но и третьими лицами; 4) установить, что исполнение обязанности, возложенной на лицо законом или другим договором, не может служить препятствием тому, чтобы это же действие рассматривалось как встречное удовлетворение в договоре; 5) предусмотреть, что в тех случаях, когда обязательство было принято должником без встречного удовлетворения, но он знал или должен был знать, что кредитор, полагаясь на это обязательство, совершил какие-либо действия к своей невыгоде, то такое обязательство действительно*(60).

Нетрудно заметить, что принятие предложений Комиссии в полном объеме привело бы к фактическому отказу от института встречного удовлетворения, поскольку вывело бы из сферы его применения договоры в письменной форме, наиболее часто используемой для заключения договоров, и лишило бы этот институт большинства основных положений, на которых он построен. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что столь радикальные предложения не были воплощены в жизнь, ведь английское право, известное своей приверженностью исторически сложившимся традициям, отдает предпочтение эволюционному, а не революционному пути развития. Вместе с тем отдельные предложения Комиссии частично отразились в судебной практике, в частности, в решении по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd., а также в решениях, базирующихся на доктрине обязательственного эстоппеля.

Думается, что правы те, кто считают маловероятным в обозримом будущем полный отказ от института встречного удовлетворения*(61). Скорее всего, суды продолжат линию на постепенную корректировку составляющих его норм, создавая новые исключения из них и расширяя уже созданные.

Н.А. Зорин,

юрист Московского офиса компании KPMG,

кандидат юридических наук

"Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) В английском праве гражданско-правовые договоры подразделяются на простые (или неформальные) (simple or informal contracts) и формальные, традиционно именуемые также договорами за печатью (formal contracts or contracts by deed). Различия между этими видами договоров показаны в моей статье "Заключение договора по английскому гражданскому праву", опубликованной в журнале "Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения". Вып. 3. - М., 2007.

*(2) См.: Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М., 1959. С. 139.

*(3) Иск о принятом на себя возник как разновидность иска о правонарушении применительно к данному случаю (the action of trespass on the case), а по существу представлял собой иск о нарушении обещания. Первоначально он использовался в рамках сферы применения иска о правонарушении применительно к данному случаю, однако после решения Суда королевской скамьи по делу Слэйда (Slade's Case), вынесенного в 1602 г., иск о принятом на себя стал универсальным средством судебной защиты нарушенных прав из неформальных договоров (см.: Furmston M.P. Cheshire, Fifoot and Furmston's Law of Contract. 15th Ed. - Oxford, 2007. P. 7). Его основанием являлось невыполнение или ненадлежащее выполнение ответчиком принятой на себя обязанности, а предметом - требование истца о возмещении понесенных в результате этого убытков.

*(4) См.: Furmston M.P. Op. cit. P.8, 94; BeatsonJ. Anson's Law of Contract. 28th Ed. - Oxford, 2002. P. 16.

*(5) См.: Ibbetson D.J. A Historical Introduction to the Law of Obligations. - Oxford, 2001. P. 142-144.

*(6) См.: Furmston M.P. Op. cit. P.96.

*(7) Ibid.

*(8) Ibid.

*(9) См.: Treitel G. The Law of Contract. 11th Ed.- L., 2003. P.68.

*(10) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. - L., 2004. P. 218; Beatson J. Op. cit. P. 89.

*(11) См., напр.: Furmston M.P. Op. cit. P.97; Richards P. Law of Contract. 7th Ed. - Harlow, 2006. P. 54.

*(12) См.: Goode R. Commercial Law. Third Ed. - L., 2004. P.68.

*(13) См.: Treitel G. Op. cit. P.70.

*(14) См.: Beatson J. Op. cit. P.99.

*(15) См.: Atiyah P.S. An Introduction to the Law of Contract. 5th Ed. - Oxford, 1995. P. 129.

*(16) См.: McKendrick E. Contract Law. Text, Cases and Materials.- Oxford, 2003. P. 165, 166.

*(17) См.: BeatsonJ. Op. cit. P.90.

*(18) Ibid. P.93.

*(19) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 230, 231.

*(20) См.: PooleJ. Casebook on Contract Law. 7th Ed.- Oxford, 2005. P. 127.

*(21) См.: TreitelG. Op. cit. P.93; RichardsP. Op. cit. P.61.

*(22) См.: McKendrick E. Op. cit. P.174.

*(23) См.: Poole J. Op. cit. P.131, 132. Признание встречным удовлетворением обещания исполнить договорное обязательство перед третьим лицом иллюстрируется решением по упоминавшемуся делу Pao On v. Lau Yiu Long. Истец отказался выполнять договор с компанией до момента предоставления ответчиком, являвшимся акционером компании, гарантии возмещения ущерба, который истец мог бы понести в результате исполнения одного из условий договора. Такая гарантия была предоставлена в обмен на обещание истца исполнить свои обязательства по договору с компанией. Суд расценил это обещание как достаточное встречное удовлетворение, поскольку оно принесло пользу ответчику, выразившуюся в увеличении вероятности исполнения истцом его обязательств перед компанией (см.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol. 1. General Principles. P. 257; Treitel G. Some Landmarks of Twentieth Century Contract Law. - Oxford, 2002. P. 17).

*(24) См.: McKendrick E. Op. cit. P.181, 184, 185; Poole J. Op. cit. P. 133, 134; Халфина Р.О. Указ. соч. С. 160, 161; Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol. 1. General Principles. P. 250-252; Richards P. Op. cit. P. 63; Furmston M.P. Op. cit. P. 117.

*(25) См.: Poole J. Op. cit. P.135, 136; AdamsJ.N., BrownswordR.. Understanding Contract Law. 4th Ed.- L., 2004. P. 78, 79; Beatson J. Op. cit. P. 107; Atiyah P.S. Op. cit. P. 134.

*(26) См.: McKendrick E. Op. cit. P.189.

*(27) См.: Treitel G. The Law of Contract. P.96.

*(28) Наличие или отсутствие фактической выгоды является вопросом факта, вследствие чего его решение в каждом конкретном случае во многом зависит от судейского усмотрения. Можно признать, что и в деле Stilk v. Myrick ответчик получил фактическую выгоду, поскольку его судно было возвращено в Лондон. Однако при рассмотрении того дела данный вопрос вообще не обсуждался (см.: Treitel G. Some Landmarks of Twentieth Century Contract Law. P. 13, 21).

*(29) Решение по делу Williams v. Roffey Brothers & Nicholls (Contractors) Ltd. не затронуло и ранее сложившегося подхода, в соответствии с которым исполнение или обещание исполнения одной стороной сверх того, что она должна выполнить по договору, считается достаточным встречным удовлетворением за дополнительное обязательство другой стороны.

*(30) Cм.: Treitel G. Some Landmarks of Twentieth Century Contract Law. P. 44, 45.

*(31) Имеются в виду случаи, когда сам договор не предусматривает возможность его изменения или расторжения. Если же в нем предусмотрена такая возможность, дополнительного встречного удовлетворения не требуется (см.: Atiyah P.S. Op. cit. P. 141, 144).

*(32) См.: Treitel G. The Law of Contract. P.99, 101.

*(33) В настоящее время ведущим прецедентом по данному вопросу является решение Палаты лордов по делу Foakes v. Beer (1884 г.).

*(34) См.: Beatson J. Op. cit. P.109, 110; Furmston M.P. Op. cit. P. 123, 124.

*(35) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 292.

*(36) См.: Treitel G. The Law of Contract. P.129, 130.

*(37) См.: Atiyah P.S. Op. cit. P.127.

*(38) К примеру, по итогам рассмотрения одного из дел Палата лордов признала должным образом заключенным договор, по условиям которого ферма стоимостью сорок тысяч фунтов стерлингов продавалась за пятьсот фунтов стерлингов (см.: Richards P. Op. cit. P. 60).

*(39) См., напр.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 225, 228.

*(40) См.: Beatson J. Op. cit. P.97, 98.

*(41) См.: Furmston M.P. Op. cit. P.101.

*(42) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 238, 239.

*(43) См.: Furmston M.P. Op. cit. P.98; Richards P. Op. cit. P.56.

*(44) См.: Beatson J. Op. cit. P.94. Хотя традиционно это считается исключением из общего правила о предшествующем встречном удовлетворении, есть мнение, что решение по делу Pao On v. Lau Yiu Long всего лишь иллюстрирует общее правило. Так, профессор Битсон полагает, что последующее обязательство не является чем-то новым, а только конкретизирует ранее выраженную просьбу, в ответ на которую было совершено действие. При таком подходе первоначальная просьба, встречное удовлетворение и последующее обязательство являются элементами одной сделки. Соответственно, никакого исключения из общего правила здесь нет (см.: Beatson J. Op. cit. P. 94).

*(45) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 234.

*(46) В силу ст. 89 (1) Закона о переводных векселях положения ст. 27 (1) данного закона распространяется и на простые векселя.

*(47) См.: Furmston M.P. Op. cit. P.100.

*(48) См.: Beatson J. Op. cit. P.113; Richards P. Op. cit. P.70.

*(49) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 264.

*(50) См.: Beatson J. Op. cit. P.119.

*(51) См.: Treitel G. The Law of Contract. P.108.

*(52) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 268.

*(53) См.: Treitel G. The Law of Contract. P.110.

*(54) Ibid.

*(55) См.: Richards P. Op. cit. P.73.

*(56) См.: Chitty on Contracts. 29th Ed. Vol.1. General Principles. P. 274, 275; Richards P. Op. cit. P. 72.

*(57) См.: Beatson J. Op. cit. P.119.

*(58) См.: McKendrick E. Op. cit. P.160.

*(59) Порядок совершения формальных договоров подробно рассмотрен в моей статье "Заключение договора по английскому гражданскому праву", опубликованной в журнале "Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения". Вып. 3. - М., 2007.

*(60) См.: Халфина Р.О. Указ. соч. С.174.

*(61) См., напр.: McKendrick E. Op. cit. P.273.