Понятие убийства в российском уголовном законодательстве (М.П. Редин, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2007 г.)

Понятие убийства в российском уголовном законодательстве

Определение понятия убийства в уголовном законодательстве и правильное раскрытие его содержания важны по двум обстоятельствам.

Во-первых, для определения круга преступных деяний, за совершение которых может быть установлена смертная казнь. Поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 20 Конституции РФ смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. А согласно ч. 1 ст. 59 "Смертная казнь" УК РФ смертная казнь как исключительная мера наказания может быть установлена только за особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь.

Во-вторых, для установления момента окончания убийства.

В соответствии с ч. 1 ст. 105 УК РФ убийством признается причинение смерти другому человеку. Однако такая, на наш взгляд, чрезмерно лаконичная и упрощенная законодательная формулировка понятия убийства не случайно вызвала возражения ученых.

Так, С.В. Бородин отмечает, что "в законодательном определении убийства, с нашей точки зрения, не достает указания на противоправность и виновность деяния. Определение понятия убийства, данное в законе, не вполне совершенно еще и потому, что в нем не заложен критерий отграничения убийства от других преступлений, которые также предполагают умышленное лишение жизни другого человека"*(1) и предлагает сформулировать его следующим образом: "Убийство - это предусмотренное статьей Особенной части УК виновное деяние, посягающее на жизнь другого человека и причиняющее ему смерть"*(2).

А А.И. Коробеев отмечает, что "чрезмерный лаконизм использованной в законе формулировки приводит к тому, что из определения "выпадают" признак противоправности и характеристика объекта посягательства"*(3). Автор мотивирует свою точку зрения тем, что "отсутствие первого из них не позволяет отграничивать убийство от правомерных способов лишения человека жизни (при необходимой обороне, задерживании лица, совершившего преступление, в процессе исполнения смертной казни). Очевидно, что и в подобных ситуациях один человек умышленно причиняет смерть другому. Но убийством эти действия признать нельзя, ибо они лишены противоправности" *(4). Мнение о необходимости включения в определение убийства признака противоправности ранее уже высказывалось и другими авторами*(5).

Таким образом, критика законодательного определения убийства в части отсутствия в нем признака противоправности возражений, в том числе и у нас, не вызывает.

Относительно же второго обстоятельства ("выпадения" из определения убийства характеристики объекта посягательства) А.И. Коробеев пишет, что "пробельность формулы убийства влечет за собой трудности в отграничении классических видов убийств от их нетипичных аналогов, когда умышленное причинение смерти потерпевшему рассматривается законодателем как побочный результат действий, направленных на причинение вреда иному (нежели жизнь) объекту. Имеются в виду такие составы преступлений как посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК), геноцид (ст. 357 УК)" *(6). Поэтому по изложенным им основаниям и принимая во внимание эволюцию понятия убийства в истории дореволюционного, советского и постсоветского российского уголовного законодательства автор предлагает определить в настоящее время убийство "как противоправное умышленное посягательство на жизнь другого человека в качестве частного лица, выразившееся в причинении ему смерти"*(7).

По нашему мнению, предлагаемые С.В. Бородиным и А.И. Коробеевым определения понятия убийства в полной мере нельзя признать обоснованными. Анализируемое понятие, по нашему мнению, требует уточнения по следующим основаниям.

Во-первых, убийство хотя и является виновным деянием, но может совершаться лишь умышленно. Да и сам С.В. Бородин отмечает, что из законодательной формулировки следует, что убийством является только умышленное деяние и тем самым из категории убийств исключается причинение смерти по неосторожности*(8).

Во-вторых, посягательством на жизнь не охватывается убийство другого человека, совершенное с косвенным умыслом. Посягательство на жизнь другого человека может совершаться лишь с прямым умыслом*(9). Оно (посягательство) является одним из звеньев цепи, имя которой "стадии осуществления преступного намерения"*(10).

В-третьих, само по себе посягательство на жизнь другого лица не может выразиться в причинении ему смерти. Под посягательством на жизнь следует понимать такую деятельность лица по реализации преступного намерения, при помощи которой преднамеренное убийство другого человека должно быть непосредственно приведено в исполнение*(11). Поэтому причинить смерть другому человеку в качестве публичного либо частного лица (в смысле наличия в деянии виновного лица составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 277, 295, 317 УК РФ) возможно лишь путем посягательства на его жизнь, сопряженного с успешным непосредственным приведением преднамеренного убийства в исполнение.

В-четвертых, посягательство на жизнь другого человека в качестве публичного лица (ст. 277 УК РФ), публичного либо частного лица (ст.ст. 295, 317 УК РФ), частного лица (ст. 357 УК РФ), сопряженное с причинением ему смерти, не может рассматриваться законодателем как побочный результат действий, направленных на причинение вреда иному (нежели жизнь) объекту. Поскольку непосредственным дополнительным объектом преступлений, предусмотренных ст.ст. 277, 295, 317 УК РФ, является жизнь другого человека (как публичных, так и частных лиц), перечисленных в диспозициях этих статей*(12). Геноцид (ст. 357 УК РФ), как считает А.В. Наумов, относится к преступлениям, посягающим на регламентированные международным правом средства и методы ведения войны. Кроме того, его непосредственным объектом являются жизнь и здоровье национальной, этнической, расовой или религиозной группы людей (в целом). Субъективная сторона этого преступления характеризуется прямым умыслом. Лицо осознает, что совершает действия, образующие геноцид, и желает их совершить*(13). А В.И. Динека считает, что "геноцид возможен только с прямым умыслом и со специальной целью: полностью или частично уничтожить национальную, этническую, расовую или религиозную группу"*(14). Умышленное причинение смерти потерпевшему как побочный результат действий, направленных на причинение вреда иному (нежели жизнь) объекту, как известно, характерно для преступлений, совершаемых с косвенным умыслом.

Таким образом, понятие убийства можно определить как противоправные умышленное причинение смерти другому человеку в качестве частного лица либо посягательство на жизнь другого человека в качестве публичного лица (а равно его близкого), сопряженное с причинением ему смерти.

М.П. Редин,

кандидат юридических наук,

член адвокатской палаты Тамбовской области,

почетный адвокат России

"Российская юстиция", N 10, октябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 21.

*(2) Там же.

*(3) Коробеев А.И. Эволюция понятия убийства в истории российского уголовного законодательства // История развития уголовного права и ее значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26-27 мая 2005 г. М., 2006. С. 200.

*(4) Там же.

*(5) См., напр.: А.А. Пионтковский. Глава П. Убийство // Курс советского уголовного права. Том IV. М., 1971. С. 21; Попов А.Н. Умышленные преступления против жизни (проблемы законодательной регламентации и квалификации): Автореф. дисс.... докт. юрид. наук. М., 2003. С. 14.

*(6) Коробеев А.И. Указ. раб. С. 200-201.

*(7) Там же. С. 201.

*(8) См.: Бородин С.В. Указ. соч. С. 21.

*( 9) Подробно см.: Редин М.П. Преступления по степени их завершенности. Монография. С. 24-28.

*(10) Подробно см. там же. С. 12-28.

*(11) См. там же. С. 28.

*(12) См.: Редин М.П. О конструкции составов преступлений, предусмотренных статьями 277, 295, 317 УК РФ // Следователь. 1999. N 2. С. 32.

*( 13) См.: Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: коммент. судеб, практики и доктрин, толкование / А.В. Наумов; под ред. Г.М. Резника. М., 2005. С 909.

*(14) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1997. С. 740.